«Только попробуй не прочитать, Тер. Бельчонок будет злиться!»
Нил заинтересованно перевернул карточку и внезапно обнаружил на другой её стороне смешно нарисованную мордочку белки. Явно недовольной белки. — Это отец нарисовал, — уточнила Тер, обняв колени и не спуская глаз со своей книги. — У него всегда хорошо выходила. В детстве я мечтала, что однажды смогу так же… — Мементо… — Что? — Это памятный предмет, он понадобится нам для того, чтобы переместиться в следующее воспоминание, — пробормотал Нил. — Аааа, ясно, — девочка с грустью окинула взглядом памятку. — Тогда, полагаю, это теперь ваше. Вернув себе книгу, Тереза молча поднялась на ноги и спустилась с веранды на тропинку, но сделать шагу так и не решилась. Только с интересом рассматривала поочерёдно то самого мужчину, то Еву. Маленькая девочка, держащая в руках книгу, и двое докторов, застывшие перед ней, пытающиеся хоть как-то обрисовать себе сложившуюся ситуацию. Нил видел, как Розалин наконец встрепенулась, взгляд её стал острее, сосредоточеннее, как и на самых обычных миссиях, когда женщина вновь готовилась решить вставшие перед ней сложные задачки. — Почему вы скрыли от нас своё личное досье? — первым делом спросила Розалин, сложив руки на груди. — Почему заранее не предоставили всей необходимой информации? Почему заперли от нас половину дома? Тереза, казалось, пропустила её слова мимо ушей. Взгляд её был направлен куда-то вдаль, в сторону рощи. Резкий порыв ветра заставил её покачнуться, из-за чего она чуть не выронила свою драгоценную книгу и лишь в последний момент успела перехватить её. На её лице вдруг расцвела радостная улыбка. Всё это произошло настолько резко, что Нил едва ли уловил тот момент, когда вместо их пациентки начало проигрываться очередное воспоминание. — Папа! Девочка со всех ног пробежала мимо и кинулась в объятия своего отца, уже не обращая внимания ни на что вокруг. Мужчина был явно удивлён и недовольно сдвинул брови, но тоже обнял её в ответ. — Разве я не говорил тебе не ждать меня, Тер? — Но разве я не говорила, что всё равно буду это делать? — со смехом отозвалась та в ответ, не разжимая объятий. — Тебе в это время спать положено, почти полночь… Нил почувствовал, как по его спине поползли мурашки. Только мгновение назад светило солнце, но, стоило ему лишь моргнуть, как на землю опустились непроглядные сумерки, в которых еле-еле угадывались знакомые силуэты. — Ну пааааап… — Ещё раз увижу это безобразие… — Тогда меня здесь и не было! — быстро пробормотала Тер и мигом понеслась обратно к дому, чтобы поскорее скрыться за входной дверью. Секунду — и в кухонном окне уже горел свет, а сама девочка, подойдя к нему, лишь игриво высунула язык и состроила рожицу, которая явно предназначалась её отцу. — Я вроде бы сказал тебе идти спать! — прокричал мужчина, направляясь вслед за ней. — Сначала сделаю тебе чай… ладно? Мужчина зашёл в дом, после чего голоса мгновенно стихли. Сумерки, обволакивающие участок, казалось, сгустились только сильнее вокруг докторов, подгоняя нежелательных гостей скорее покинуть это место. Но самое странное — там, где только недавно перед девочкой стоял Нил, сейчас зияла белая пропасть, полностью отделяющая от них дом. — Чёрт возьми… — Нил! Ева резко схватила его за рукав халата, дёрнув в противоположную сторону, отчего мужчина едва устоял на ногах. Но, когда увидел, куда был направлен взгляд его напарницы, оцепенел. Белая пропасть — граница воспоминания, не отделяла дом от остального участка. Нет. Сейчас она огибала круг вокруг них, с каждой секундой подбираясь всё ближе и пожирая клочок земли за клочком. — Нил, мементо! — Секунду! Мементо, он положил его в карман… Где оно? Нил лихорадочно прощупывал карманы своего халата, чувствуя, как дрожат от напряжения руки. Как пальцы Розалин впиваются в его руку ещё сильнее. Как голова начинает идти кругом, а колени — подгибаться. Он не мог объяснить причины этой нахлынувшей паники. Она просто была, и она пожирала его изнутри, не оставив места для хоть какого-то рационального мышления. — НИЛ, ТАМ! Едва он проследил за взглядом Евы, то понял одно — или сейчас, или они провалятся в это белое нечто, оказаться в котором ему совершенно не хотелось. Глаза Розалин были чуть расширены, но она всё равно не сводила взгляда с маленького клочка картона, когда-то хранившегося в книге Терезы, но сейчас одиноко лежащего на нижней ступени веранды. Прямиком за разрастающейся чернотой. — Всегда мечтал осуществить прыжок веры! — усмехнулся мужчина, сделав пару шагов назад и окинув взглядом свою напарницу. Лицо Евы не поменялось ни на йоту — всё та же холодная уверенность. Всего лишь маска, за которую она держалась из последних сил. Маска, которой сейчас Нил был только рад. Больше не медля, он протянул к ней руку, за которую Розалин, не раздумывая, тут же ухватилась. — Веришь мне? — Что мне остаётся, Уоттс? — едва улыбнулась Ева. — Конечно верю. — Тогда вперёд! И они побежали вперёд, пытаясь как можно скорее достигнуть края, пока пропасть не растянулась ещё шире. Пока она не пожрала последние участки земли, по которым они могли добраться до мементо. Лишь когда ноги в последний раз коснулись твёрдой поверхности, когда он буквально почувствовал, как она крошится у него под ногами, в голове Нила пронеслась одна единственная роковая мысль — не успеют. Слишком далеко. Слишком высоко. Слишком много времени было потрачено впустую… Ева вскрикнула. Секунда. Лишь доля мгновения, когда они замерли в прыжке над пропастью. Всего лишь миг, когда Нил вытянул руку, едва коснувшись мементо… Секунда с того момента, когда оно едва заметно блеснуло голубоватым светом. Секунда до того, как они окончательно сорвались в пропасть, а мир вспыхнул яркими красками, заполонившими собой всё вокруг. Доля секунды до того, как всё исчезло.***
А мир вновь вспыхнул ярким светом, который резко вторгся в его сознание, заполняя собой всё вокруг. Пустота. Таинственная и манящая. Белый холст, ждущий скорых гостей. Тех, кто заполнит собой этот безликий мир. Тех, кто привнесёт в него частицу своей жизни. Ещё один неполный осколок чужой реальности. Сейчас здесь был лишь он, да та, кого он с такой тщательной выдержкой воссоздавал крупица за крупицей. Девушка, что смотрела на него прищурившись, недоверчиво, но явно заинтересованно. Он даже не стал изменять её внешний вид, она была всё та же — длинное коричневое платье, пшеничные волосы, подвязанные в хвост голубой лентой и пронзительный взгляд зелёных глаз, что сейчас был направлен только на него. Впрочем, кроме них в этой пустоте больше ничего и никого не было. — Занятно, но ты и правда это сделал… — Неужели сомневалась? — Честно говоря — да. Мужчина усмехнулся, продолжая вертеть в руках ручку, но, остановившись, неожиданно метнул её в свою собеседницу. Та пролетела сквозь неё, и на его лице отразилась лёгкая досада. Девушка же только вопросительно выгнула бровь, даже не сдвинувшись с места. — И на что же ты рассчитывал? Ты ведь знаешь — я не материальна. — Ну, попытка не пытка. Девушка только тяжело вздохнула, повернувшись к собеседнику спиной: — Просто дай мне доступ к системе, и все проблемы решатся сами собой, — она обвела глазами пустоту вокруг себя и раскинула руками, вновь поворачиваясь к нему лицом. — Или ты можешь полноценно подключиться к машине и использовать свою базу данных памяти и наконец заполнить это скучный мир хоть чем-то. — Машина слишком нестабильна, как и твой программный код… Для полноценного регулирования ситуации и всех твоих функций нужен полноценный алгоритм, в который и будут упираться все взаимоотношения как с внешними, так и внутренними факторами… Но, я понимаю, что ты вовсе не об этом, — мужчина ухмыльнулся, сложив руки на груди, — и боюсь, что пока, это место так и останется пустым, потому что подключаться напрямую к машине без внешних операторов — полнейшее самоубийство. — Ну, вот мы и снова пришли к тому же — то, что позволяло мне полноценно существовать, был живой подключённый к машине человек — Колин, — холодно сказала девушка, не сводя глаз с гостя. — И что же ты будешь делать дальше, Нил Уоттс? Сейчас, я не более чем простецкая внешняя симуляция Фэй, с сохранёнными от неё записями из реестра. Лишь жалкая копия, лишённая собственной воли. — Ну, для жалкой копии ты слишком много болтаешь. — Тебе ли не знать, как обманчивы бывают симуляции сознания. Возможно вся твоя жизнь — одна сплошная симуляция, а ты этого даже не замечаешь. Мужчина не ответил, продолжая крутить в руках ручку, и смотреть на девушку, находящуюся за стёклами очков. — Опять мимо? Рокси даже не подняла на него взгляд, продолжая наблюдать за состоянием работающей машины. Её переносной ноутбук стоял неподалёку, и время от времени экран вспыхивал всё новыми предупредительными окнами о замеченных несоответствиях и ошибках в системе. Таких окон набралась уже завидная пачка, а Рокс лишь неудовлетворённо мотала головой, присев рядом с машиной и задумчиво покусывая большой палец. — Знаешь, мне кажется, без поддержки живого подключённого напрямую к системе оператора здесь не обойтись… Слышишь меня? — Да-да, слышу я, — отмахнулся Уоттс, сняв с головы шлем и положив его рядом, на край стола. В голове легонько звенело, а перед глазами всё ещё стоял образ Фэй в этой абсолютной пустоте. Осколок сознания одного из их пациентов. — Думаю, на сегодня хватит. — Оки-доки, ты прав, я таааак вымоталась за сегодня, — протянула Роксана, встав на ноги и расправив затекшие плечи. — Роб наверняка уже закончил с последним отчетом… Надо бы заглянуть к нему, пока он ещё в офисе… — Разве вы не едете домой вместе? — Только не сегодня, — с игривой улыбкой протянула женщина, прищурившись. — У меня сегодня очень важная встреча. — Ага, встреча с мороженным из магазина на другом конце города. Я бы тебя тоже на месте Роба не повёз, — проворчал Нил, собирая оборудование со стола. — Слышал я уже о твоих похождениях. — Ну, вообще-то, в прошлый раз он меня довёз! — Как великодушно… Захватив со стола свой ноутбук, Рокси подошла к двери, намереваясь покинуть его кабинет, но резко остановилась. Улыбка пропала с её лица мгновенно, словно её там и не было, а на её место пришёл ледяной взгляд голубых глаз: — Эй. — Что ещё? — Даже не смей полностью подключать своё сознание к машине, Уоттс. В данном случае риск явно не оправдывает цели, если, конечно, не хочешь остаться овощем. — Я что, похож на идиота? — возразил мужчина, убирая коробку подальше от чужих глаз. Туда, где он надеялся, больше её никто не найдёт. — Если ты не заметила, я такой же технический специалист, как и ты. — Ну и ладушки, — улыбнулась Роксана, прикрыв за собой дверь и напевая себе под нос. Её голос доставал его даже через запертую дверь. Через полчаса Ева должна была вернуться из офисного отдела, куда она сдавала отчёты с их последнего выполненного задания. В лучшем случае, они наконец смогут поехать домой, в худшем — вновь отправятся на задание. Последнее хотелось Нилу меньше всего, но тут оставалось лишь молиться всем выдуманным и не выдуманным богам. В его случае — обычной чашечке с кофе. Сидя в кафетерии на первом этаже и ощущая этот божественный аромат, он знал одно — машину на задание он пока ни за что не возьмёт. Не будет рисковать ни карьерой, ни нервами, ни Евой. Хватит с него и того, что сейчас его голова раскалывалась от одной только мысли вернуться назад к осколку сознания Колина. Машина, сколько он себя помнил, всегда была рассчитана на троих операторов — одного, который напрямую был подключён к системе и хранилище памяти которого используется для визуализации и отображения мира и воспоминаний, и двух других, что подключены не напрямую к потоку, а лишь представляют собой два действующих живых алгоритма, которые самостоятельно контролируют все действия системы с помощью своего сознания. В нормальном состоянии подключённый напрямую пациент не в силах менять и вносить какие-либо правки в систему, так как доступ в данном случае — односторонний. Но, сейчас в его руках было то, что в какой-то момент прорвалось через этот однопоточный барьер, завладев правами администратора. Завладев самой машиной. Колин. Частица его сознания. Отделившийся осколок ещё одной неполной реальности… Фэй. Даже несмотря на то, что он в какой-то мере сам посодействовал произошедшему, то, что произошло тогда, всё ещё остаётся огромным исключением из правил. Странным, но до ужаса любопытным открытием, которое могло в корне изменить весь концепт их компании. Одно «но» — самой компании такой концепт будет явно не по душе. Нил вздохнул, отставив кружку в сторону и опустив голову на сложенные руки. На улице уже смеркалось. Не то, что в кафетерии, во всём здании «Зигмунда» навряд ли осталось больше десятка человек. Каждый из работающих здесь не задерживался и на секунду дольше положенного ему времени в офисе, потому что знал, что вызов может застать их врасплох в любой момент, а терять попусту столь драгоценное время спокойствия — истинное кощунство. Вот только Нилу некуда было спешить. Дома его ничто не держало и никто не ждал. И даже сейчас, когда вернётся Ева, он навряд ли отправится с ней домой. Придумает очередную дурацкую отмазку, сморозит глупую шутку, и вот уже Розалин, покрутив пальцами у виска, закидывает сумку на плечо и покидает здание одна, кинув тихое «до завтра». Но сегодня их так и не вызовут, а Ева не придёт. Уставшая и изнурённая, она еле доберётся до квартиры, и сразу же завалится на кровать, не переодеваясь. А Нил ещё час будет сидеть в пустом кафетерии, зарывшись с головой в собственные мысли, пока остатки кофе в его кружке окончательно не остынут, превратившись в неясное чёрное месиво. — И всё-таки здесь слишком грустно, — улыбаясь, тихо прошепчет Фэй, сидя в пустоте и положив голову на колени. Нил будет стоять позади неё, всматриваясь туда, где по сути ничего быть и не должно. Но там всё равно будут облака. Огромные кучевые облака, мягкие как вата, они покроют собой всё вокруг. Тонкая грань между тем, чего не может быть, и тем, что ты видишь своими собственными глазами. — Умно, — Фэй продолжит всё так же улыбаться, не сводя взгляда с невидимого горизонта, — навевает воспоминания, хоть у меня их и нет… Как ты это сделал? Разве ты можешь использовать свою базу памяти для визуализации? А Нил лишь слегка качнёт головой: — Это называется воображение.***
В тот момент, когда он вновь открыл глаза, его ноги уже снова касались твёрдой поверхности, а волосы разметались в разные стороны от резко нахлынувшего ветра. Ева стояла рядом с ним, прищурив глаза от слепящего закатного солнца. Хмурая и явно недовольная. Под подошвами его ботинок — золотистый песок, искрящийся в свете ярко красного заката. Тем же цветом искрилась и морская гладь, волнующаяся под напором нарастающего ветра. Тёплого, приятно покалывающего кожу. Последний раз, когда он был на море, ещё в самом детстве, он запомнил для себя другую картину — штиль, невыносимая жара и множество копошащихся тел, заполнивших собой весь пляж. Такое море он не любил. В такие моменты он охотнее вспоминал тихий песчаный берег, находившийся достаточно далеко от его дома, но куда они так любили ездить с дедом. Но то, что он видел сейчас, можно было назвать идиллией. Ни единой души, только девочка, в лёгком белом платьице, стоявшая по колено в солёной воде, да мужчина, расположившийся неподалёку от неё на песке, с деревянным планшетом в руках, пачкой бумаги и грифельным карандашом. — Пап, пойдём купаться, вода такая тёплая! — Ты только что из воды вылезла, Тер. Давай позже. Тем более, уже холодает. Маленькая Тереза явно не без досады направилась к берегу, то и дело оглядываясь на морскую гладь. Словно бы не решаясь покинуть её владения и ступить на тёплый песок. На последней её заминке, отец строго окликнул её, отчего девочка со вздохом, всё же присела рядом с ним, положив себе на колени небольшой рюкзачок и уткнувшись в него лицом. — Обещаешь, что мы приедем сюда завтра? Мужчина, оторвавшись от своего занятия, с мягкой улыбкой потрепал дочь по влажным волосам, растрепав и не без того неаккуратные хвостики ещё сильнее: — Обещаю. — Точно-точно? — Разве я тебя когда обманывал? — Постоянно, — пробурчала девочка, впрочем, без особой злости. — Ты же вскоре опять уедешь, оставив меня с тётей Адой, да? — Что ж, я это ждал, — усмехнулся мужчина, убрав с головы дочери руку, и накрыв её полотенцем. — Но ты знаешь, что это зависит не от меня. Если бы мог, я бы обязательно остался с тобой. — Ты всегда так говоришь… Обняв руками колени, Тереза придвинулась поближе к отцу, заглядывая в его планшет. На нём было море. Чёрно-белые волны и болезненно-белое солнце. Девочка лишь задумчиво наклонила голову, продолжая наблюдать, как грифель карандаша вновь и вновь вырисовывает новые детали. Маленькие камушки, небольшие ракушки и лёгкая пена, оставшаяся после прилива. Последних двух деталей на настоящем пляже и в помине не было. — Цветными карандашами вышло бы лучше, — заметила Тереза, — и ракушек здесь нет. — Так ты включи воображение, так куда интересней, — подмигнул мужчина, заключая дочь в объятия. — Ты мне лучше вот что скажи, Тер — книгу хотя бы открывала? Девочка отвела взгляд, поджав губы, а мужчина лишь снисходительно покачал головой. — Она мне не нравится, — пробормотала Тереза. — Что хорошего в том, чтобы представлять то, чего на самом деле нет? Да и история скучная, мне такие никогда не нравились… — Какие же? — Про одиночество, — тихо пробормотала та, уткнувшись в колени, и больше не поднимая головы. Мужчина замер, приобняв дочь одной рукой, но больше так ничего и не сказал. Это длилось минут пять, пока на землю окончательно не опустились сумерки, а ветер не начал морозить босые ноги. — Ну, думаю я знаю, что тебя развеселит… — интригующе протянул мужчина, поднимаясь на ноги. — Что? — Большой кусок сырной пиццы! Девочка резко прыснула со смеха, после чего кивнула и начала собирать вещи в рюкзак, замешкавшись лишь на злополучной книге: — Можно её оставить здесь? — С чего бы это? — удивился мужчина. — Мне она не нравится, — пожала плечами Тер, заворачивая книгу в полиэтиленовый пакет. — Пусть будет залогом того, что мы сюда ещё обязательно вернёмся! Тогда и заберу! — Хитрая… Мне кажется или я тебя разбаловал? — Немножко. Книгу они всё же оставили, плотно запечатав пакет и положив недалеко от каменных ступенек, спускающихся прямиком к пляжу. В месте, между двумя большими камнями, там, где бы её вряд ли кто-то нашёл. Только перед этим девочка забрала меж страниц то, что потерять ей очень не хотелось — нелепую записку с мило нарисованным бельчонком. — Идём, а то пиццерия закроется. — Ага! Только когда они растворились в темноте, поднявшись наверх по ступенькам, Ева наконец-то выдохнула и сделала шаг в сторону моря. — Я уже лишнего действия предпринимать боюсь, честное слово, — пробормотала женщина, осматриваясь вокруг. — Мементо видишь? — Ох, надо бы попросить в «Зигмунде» напарника повнимательнее… — Всё шутки шутишь? — А что мне остаётся? — иронично заметил Уоттс, пройдя к месту, где только недавно сидели отец с дочерью. — Вот оно. Маленький карандаш перекочевал прямо к нему в руки, а потом и в руки к удивлённой Розалин. — Подожди… Разве нам не нужно сначала собрать звенья памяти? — удивлённо, явно не веря своим глазам, спросила женщина. — Ну, для девчонки материальные предметы явно имеют не особо большое значение. Она только что буквально выкинула книгу, Ева, — Уоттс пожал плечами, осматривая пляж вокруг них, — Мементо не заблокировано, да и система говорит, что больше активных элементов здесь нет… — Это было бы невероятно, если бы не было так странно… — Невероятная девчонка, это точно! Розалин лишь со вздохом покачала головой, явно рассчитывая на то, что под её пристальным взглядом он перестанет валять дурака. И он перестанет. Злить лишний раз Еву совершенно не хотелось, тем более сейчас, когда надо, как никогда раннее, быть во всеоружия и начеку. — Вперёд. — Как никогда верно… — усмехнулся мужчина, после чего мементо вспыхнуло, перенося их в новое воспоминание.