Фантом

Боль. Вот что первым приходит в голову, когда представляешь себя заваленным под остатками здания. Вот только я не чувствовал боли, вместо нее было постоянно растущее чувство слабости и онемения. И знаете, лучше бы я чувствовал боль. Не передать словами то отчаяние, что я чувствовал, постепенно теряя чувствительность тела. Не описать тот страх, когда слабость забирала последние крохи сознания в моем теле. И вот последние крохи сознания исчезают под постоянным давлением слабости, и я понимаю, что все — конец. И в следующее мгновение я ощущаю себя как в невесомости. Вокруг космическая пустота, а я парю в ней, не чувствуя дискомфорта. Секунду я пребывал в шоке, после услышал что-то непонятное и увидел тоже что-то непонятное. Какое-то странное существо двигалось передо мной, чем-то оно напоминало мне червя, наверно, способом передвижения. Секунду я рассматривал существо, а потом снова оказался в своем теле. Дальнейшее происходило как в тумане: вот я неведомым мне образом выбираюсь из завала, вот я иду домой, а вот я уже у своей кровати. После этого пришла темнота и долгожданный покой.

Конец сноски

Утром следующего дня мою комнату огласил крик ужаса. — Чертов кошмар, боже… Глубоко дыша, я пытался успокоить бешено бившееся в груди сердце. — Господи, стоит повременить с походами, такой ужас снится. Умереть от завала, как же. Откинув мокрые волосы рукой, я заметил на ней свою перчатку. Ту, что одеваю в походы. — Да не-е-е, не может быть! Медленный перевод взгляда с руки на торс и передо мной появляется знакомая толстовка. — Что за? Как-то заторможено моя рука коснулась толстовки, и до моего мозга таки дошло, что кошмара-то не было, все это было реальностью, я действительно чуть не погиб. — Как? Вопрос вырвался сам собой. — Я… я… кейп? Эта мысль молнией пронзила мою голову. Едва слышимый щелчок, и в моем мозгу появились знания. Знания об активации силы кейпа внутри меня. Грохот. От осознания своих сил и статуса меня отвлек грохот резко открытой двери. — Шон Айзек Картер, почему вы, молодой человек, не удосужились предупредить своих родителей о свой столь долгой задержке вчера ночью? И почему вы… Шон? Милый, что случилось? Грозный голос матери резко поменял тональность и стал звучать обеспокоенно. Мелисса Картер, моя мама, была женщиной чувств. Если она и испытывала какие-либо эмоции, то делала это очень… ярко. Да, очень ярко. Правда, взамен, меняла она их как перчатки, примером может послужить данная ситуация. Секунду назад она пылала праведным гневом и была готова устроить мне маленький скандал, а сейчас весь ее вид показывал искреннее беспокойство. Внешность была подстать характеру. Лицо было чуть пухлым, округлым, с очень выразительной мимикой, впрочем, глаза ее тоже были очень выразительными, большими, светло-карими. Шоколадного цвета волосы были коротко подстрижены, а в фигуре виднелся лишний жирок, немного, в меру. Рост чуть ниже среднего, все это делало из мамы милую, пухленькую женщину с очаровательной улыбкой. — Шон? Милый, что с тобой случилось? Ты весь бледный и… и твоя одежда, почему она такая грязная? И порванная? Быстро встаю с кровати и подхожу к ней. — Все в порядке, мама, все хорошо. Подойдя, я обнял ее и, не сдержавшись, мелко задрожал. Изначально я хотел ее просто успокоить, мама очень легко впадала в панику по пустякам, но… но почему-то именно сейчас на меня вновь накатил тот животный ужас, ощущаемый под обломками здания. Наверно, все дело в присутствии в приделах видимости матери. Какой бы паникершей она не была, рядом с ней я всегда чувствовал себя в безопасности. Ей я всегда рассказывал о своих проблемах и неудачах. — Ну-ну, милый, все хорошо, ты дома, ты в безопасности. Я не дам тебя в обиду. В итоге весь день я провел в компании мамы и Криса, моего младшего братишки трех лет отроду. Отец всегда пропадал на работе, а потому наши с ним отношения не заладились. Мама заметила кровь на толстовке, но промолчала, хотя ей и далось это с трудом, а каких усилий маме стоило не поддаться эмоциям… Помогло ей, наверное, понимание того, что в скором времени я сам ей все расскажу. Так было всегда. На следующий день, чуть отойдя от произошедшего, я отправился на кладбище кораблей. Естественно днем и с клятвой вернутся раньше семи. Придя на место и подобрав себе укромный уголок, я активировал свою силу. Яркая вспышка света заставила закрыть глаза и отшатнутся от его источника. Спустя секунду свет пропал, а я смог открыть глаза и осмотреть свое изменившееся тело. А оно очень сильно изменилось. Кожа стала бледно-зеленого цвета, рост увеличился и увеличился заметно, из 170 сантиметров он стал 180-190. Точно определить его у меня не вышло, но сделанные отметки на стене корабля в обычном состоянии и в изломе выявили примерно такую разницу. Помимо кожи и роста изменились и черты лица с волосами. Волосы собой заменило пламя какого-то потустороннего, белого цвета. Черты лица и кончики ушей заострились. Глаза тоже изменили свой окрас, став изумрудно-зеленными. Все эти изменения я узнал благодаря телефону и камере на нем. Одежда осталась той, что я надел перед выходом, разве что стала черно-белой, словно я в каком-то старом фильме. Да и размер явно увеличился, по крайней мере, никакого дискомфорта мной не было замечено, а ведь рост и общая комплекция тела сильно изменились. Кстати, теперь моему телосложению позавидует любой спортсмен. — Пугающе… Голос тоже изменился, он стал более глубоким, с какой-то примесью двойственности и потустороннего звучания. — Жуть. Через час экспериментов удалось выяснить следующее: Первое — я невероятно силен и быстр. Точную свою силу и скорость назвать, увы, не могу, но они явно ушли далеко за пределы человеческих возможностей. Второе — я могу становиться неосязаемым на время. Именно таким образом мне и удалось выбраться из того завала. И третье — контролировать свои возможности у меня выходит из рук вон плохо. Попытка подпрыгнуть в изломе привела к затяжному полету вверх и стремительному падению вниз. На удивление, приземление на ноги с высоты этажа этак третьего я перенес очень легко. И это подводит нас к четвертому аспекту моей новой формы, а именно к невероятной стойкости к повреждениям. Сразу после этого я осознал, что после триггера на моем теле не было и царапины, хотя на одежде было очень, очень много крови. А это значит, что, пятое, у меня невероятные способности к регенерации. Должен сказать, мои силы меня не разочаровали и лишь обрадовали. По классификации СКП я являюсь бугаем, изломом и движком. Причем весьма сильным. Попытки взять под полный контроль свои новые возможности увлекали, и лишь заход солнца и обещание матери смогли оторвать меня от этого занятия. — Пора бы домой.