Игра в поддавки

      Голова была решительно пуста.       Все казалось ужасным, чудовищным кошмаром.       Кошмаром, в котором он самозабвенно целовался с Алексом Фоксом в университетской раздевалке.       Он шел по коридору главного корпуса, когда судорога исказила его лицо. Что-то горячее, вязкое, мерзкое разлилось между ног. Воздух наполнился незнакомым запахом, но в коридоре никого кроме него не было.       Итон вдруг с ужасом понял, что этот запах – его.       Он свернул в коридор к запасной лестнице – никто не должен видеть его сейчас. И устало привалился к стене.       Домой. Он должен скорее попасть домой. Забраться под одеяло и забыть все как страшный сон.       Увы, его мечтам не суждено было осуществиться.       – Кто это у нас тут такой сладкий? – раздался незнакомый голос. Двое крупных альф в спортивной форме поднимались с нижнего этажа, сминая в руках пустые пачки от сигарет. Он попятился назад. Один из альф с шумом втянул воздух.       – Да у тебя течка, дружок, – оскалился парень и похотливо облизнулся. Итон почувствовал его усиливающийся запах. Отвратительный. В два шага громила преодолел пролет и грубо схватил бету за локоть. Следом подтянулся второй.       Альфы обступили его с двух сторон. Юноша с силой вжался в стену. Огромные и мощные, против них у него не было и шанса. Они ощупывали тело Итона маслянистыми взглядами. Страх парализовал юношу. Он не мог пошевелиться, не мог закричать, позвать на помощь. Сколько уже раз за последние два дня он нуждался в ней? Словно угадав его мысль, один из альф – короткостриженый, с толстыми щеками и пальцами зажал Итону рот рукой.       – Давай, – приказал он второму громиле.       Увалень потянулся к ремню на брюках беты. Короткостриженый положил вторую руку ему на бедро.       Итон понял, что они собираются с ним сделать, и начал вырываться. Он пытался кусаться, но это было бесполезно. Первый альфа схватил его руки одной своей огромной лапищей и задрал их у него над головой. Тип с жирными пальцами начал стаскивать с него брюки.       Это конец. Ему не справиться с ними, нечего и мечтать об этом. Когда все закончится, он напишет заявление в полицию, заберет документы из университета и покинет этот город. Переедет к дяде в Смолтаун. Всего одна хорошая вещь была во всем этом – ему больше не придется видеться с Фоксом. Почему-то даже в этом кошмаре он не переставал думать о нем.       Руки Алекса были сильными и крепкими, но касались Итона мягко и бережно. И запах его был совсем другим. Он обещал защиту и спокойствие. Запахи этих же альф резкими и вызвали лишь тошноту.       Внезапно в коридоре послышался шум чьих-то шагом. Альфы замерли.       Он становился все громче и вскоре показался его источник собственной персоной.       Это оказался преподаватель философии – профессор Август Тельман. Низкий полный альфа, с огромным, похожим на шар животом. Под носом у мужчины красовалась аккуратная щеточка усов. Он был одет в элегантные серые брюки в тонкую полоску, удерживаемые подтяжками, белоснежную сорочку и маленькую черную жилетку.       – Что здесь происходит?! – резко потребовал объяснений профессор, заметив Итона и его потрепанный вид.       Альфы повернули головы, но свою жертву не отпустили.       – Иди своей дорогой, пузатый, не мешай нам развлекаться, – раздался смешок.       – Живо его отпустили, – в голосе мужчины неожиданно зазвенели стальные ноты, так не идущие к его виду.       – Ты чего-то не понял, старик? – нагло бросил короткостриженый громила.       – Ты с кем разговариваешь, щенок?! – Итон увидел выступившие клыки профессора и понял: он – альфа. – Никакого уважения к старшим!       Второй – урод с жирными пальцами – двинулся на мужчину.       Вдруг профессор откинул голову назад и, обнажив две пары выступивших наружу клыков, издал мощный душераздирающий рык. Альфы попятились. Итон так удивился, что на секунду забыл, в какой он сам находится опасности.       Сейчас сюда слетится вся полиция штата, не иначе! Только раз в жизни Итон слышал такой ужасающий рык.       Когда у его брата была первая течка, тот все время торчал в своей комнате. Только несколько раз в день к нему заходил родитель с едой и чистым бельем. Лето выдалось жарким, и окна были целыми днями распахнуты настежь. Ночью какой-то пьяный бродяга, почувствовав феромон Чарли, влез в окно его спальни.       Итон проснулся от чудовищного крика. Он бросился в коридор и увидел буквально летящего по лестнице отца. Следом за ним бежал тогда еще десятилетний Чип.       Итон не знал, что предстало перед глазами отца, но ровно через пять секунд раздался такой леденящий душу рык, что мальчик встал как вкопанный, боясь пошевелиться. Затем из комнаты брата вылетело тело и, сломав перила лестницы, рухнуло в гостиную первого этажа. Следом за телом выскочил отец и спрыгнул вниз. Его руки были в крови. Он поднял насильника одной рукой как тряпичную куклу и со всей силы впечатал кулак в его лицо. Послышался хруст кости.       Если отца не остановить сейчас, он убьет подонка. Его арестует полиция, затем суд и их папа останется без мужа, а Чарли и Чип без отца. Итон бросился к нему. Подходить со спины было опасно для жизни, но других вариантов он не видел. И тут же понял, какую сделал глупость. Удержать отца было так же сложно, как попытаться остановить взъяренного быка. Он стал звать на помощь папу и Чипа.       Юному альфе хоть и было десять, но ростом он уже превосходил тринадцатилетнего Итона. Не столько силой, сколько криками и мольбами им двоим удалось привести в чувство отца. Оставив младшего брата на стреме, Итон с опаской поднялся на второй этаж, чтобы проверить, не нужно ли вызвать экстренную помощь.       Осторожно коснувшись ручки, будто боясь, что та его укусит, Итон открыл дверь.       Везде были разбросаны вещи: разбитая ваза сверкала слюдяными осколками, развороченная постель, порванная любимая футболка брата...       В центре, под дождем лунного света, их папа укачивал рыдающего Чарли в своих объятьях.              Полиция, медики. Поднятые на уши соседи. Они никогда не разговаривали об этом. Родители возили Чарли в школу на машине вплоть до выпускного.       Итон вдруг понял вещь, на которую раньше никогда не обращал внимание. Молодой и красивый омега, умеющий двигаться в воздухе как в воде, с кучей поклонников, никогда ни с кем не встречался. Его пронзила ужасная мысль, масштаб которой не шел ни в какое сравнение с пережитым только что адом...       А ведь он даже ни разу не потрудился узнать у брата, нужна ли ему помощь.              Альфы сбежали. Итон, проехавшись спиной по стене, рухнул на пол и спрятал лицо в ладонях. Плакать не хотелось, он слишком устал для этого.       Профессор Тельман осторожно подошел к юноше и помахал рукой перед его лицом. Лишние прикосновения он счел сейчас чреватыми.       – Ну ты как? – тон мужчины был полон сочувствия и заботы.       «Ужасно».       Если Итон почувствовал хоть долю того, что тогда пережил Чарли, нет ему прощенья.       Бета никогда не был близок с братом, но сейчас ощутил почти физическую связь с ним.       – Хочешь, я позвоню твоим родителям, чтобы они забрали тебя?       Итон затряс головой.       – Ну нет, так нет. – Альфа выпрямился. – Посидим еще немножко или пойдем? На полу довольно прохладно.       Он обернулся, высматривая, не шел ли кто.       Бета набрал в грудь воздуха и осторожно поднялся. Натянул брюки. Тельман внимательно вгляделся ему в лицо и спросил:       – Они что-нибудь успели тебе сделать?       Итон осмотрел себя, будто видел впервые.       – Нет, – ответил он и, немного погодя, тихо сказал: – Спасибо, профессор.       Альфа тепло ему улыбнулся.       – Ну что ты! Это долг каждого альфы – защищать омег.       Итон пошатнулся. Его самые дурные подозрения подтверждались. Затем профессор добавил:       – К тому же я твой учитель. Пойдем, я отведу тебя в медпункт.       – Не нужно. На мне даже синяков нет, – ему хотелось поскорее вернуться домой.       Профессор нахмурился:       – Нужно, нужно. У тебя же течка началась. Феромон в такое время даже на самых порядочных действует как наркотик.       Феромон? Итон почувствовал, как ему резко поплохело. Снова. Но спорить он не решился.       – А как же Вы, профессор...На Вас он не действует?       Тельман поправил подтяжки на огромном животе и покачал головой.       – Ах, молодой человек, я тридцать лет как женат на истинном, – он подмигнул Итону, – научился немного держать себя в руках.       – Вам понадобилось на это тридцать лет? – в ужасе воскликнул Итон. Боже, как же сильно он вляпался!       – Может сейчас я не красавец, – профессор сделал паузу, будто ожидая протестов – их не последовало и, вздохнув, продолжил, – но тогда был ого-го! За мной бегало добрых полфакультета! Впрочем, чего это я, – он почесал лысую голову, – пойдем в медпункт, там выпишут тебе подавители.       Итон кивнул и послушно пошел следом за преподавателем. Ему предстояло еще многое узнать и о многом подумать.              – Омега?! – Итон предполагал это, но все же услышать подтверждение было тяжелым ударом.       Доктор Голдберг кивнул. Сейчас он корил себя за то, что не рассказал парнишке сразу свои подозрения. Боялся реакции. И как оказалось не зря.        – Как я могу быть омегой?! Это какая-то чушь! – бета сидел в больничных штанах. Брюки пропитались вязкой смазкой, и ходить в них не было никакой возможности. Он уже успел принять подавитель, и симптомы течки прекратились. Не было ни запаха, ни мерзкой влаги между ног. Боль и озноб – они тоже оказались симптомами – полностью прошли.       – Увы, молодой человек, – врач старался говорить мягко. – Понимаю, принять другой пол в таком возрасте тяжело, но поверьте, бывают еще более запущенные случаи.       Итон разозлился.       – Мне нет дела до других случаев, – только одна мысль занимала его голову, – как вернуть все назад?       Голдберг опешил:        – Что назад? Юноша, Вы родились омегой. По каким-то, пока не установленным причинам произошел гормональный сбой, и Вы физически развивались по другому типу. Но вероятнее всего недавно что-то спровоцировало выброс половых гормонов. Ваше счастье, что это случилось, пока не начались серьезные проблемы со здоровьем.       Итон поник. Он и сам понимал глупость своей просьбы.       – Это будет происходить со мной постоянно? Эта мерзость... Мерзкая смазка и запах...       Врач ровным голосом ему ответил:       – Ничего «мерзкого», как Вы выразились, в этом нет. Естественный процесс. Или вы считаете своего родителя мерзким? Своих друзей-омег? – но тут же добавил уже мягче, – я понимаю, Вы пережили тяжелый стресс от домогательства, – он положил руку Итону на плечо, – но в этом нет вины Вашей природы, это вина тех людей. Вы понимаете это?       Итон не согласился с ним.       Конечно он не считал свой новый пол мерзким. Проблема была в другом. В том, кто этот пол вынудил проявиться. В Алексе Фоксе.       Итон не был дураком и понял, что его реакция на альфу не была типичной. Именно его появление спровоцировало течку, его феромон он почувствовал первым. Напрашивался весьма неприятный вывод. Он слышал от своих знакомых омег об этом. Истинность – идеальная генетическая совместимость партнеров, гарантирующая стопроцентно здоровое потомство. Внешне проявляется как почти физическое притяжение между особями, бурная реакция на феромоны друг друга. Нередкое, но встречающиеся только между альфами и омегами явление. На деле обычная химическая реакция, подобная любви, но в отличие от нее, имеющая просто объяснимую физиологическую природу.       Итон слышал, как все омеги и даже альфы только и говорили об истинных парах. Беты индивидуальных запахов не чувствовали, и поэтому на такой тип взаимодействия способны не были. Они продолжали спокойно работать, пока альфы и омеги сходили с ума друг от друга в периоды течек и гона. Теперь это станет реальностью и для Итона. Раз в три месяца он будет проводить несколько дней лазя на стенку от жажды спаривания. Юноша обреченно вздохнул. Он должен сделать все, чтобы никто об этом не узнал.       – Прошу Вас доктор, никому не говорите об этом. Я совершеннолетний, поэтому родителям тоже нет нужды сообщать, – он встал и взял портфель.       – Ты уже достаточно взрослый, чтобы решать такие вещи сам. Но на обследование сходи. Нужно проверить, на что еще повлиял гормональный сбой, и, Итон, – врач протянул ему руку, – обращайся ко мне, если будут вопросы, и ты не хочешь посвящать в это родителей.       – Спасибо, доктор Голдберг, – юноша ответил на рукопожатие и добавил слегка смущенно: – Я верну Вам штаны завтра.       Он уже попросил профессора Тельмана молчать о случившемся.       Наконец он может вернуться домой. Должен же этот ужасный день когда-нибудь кончиться.