Игра в поддавки

      Он так никуда и не ушел. Итон заснул, укрытый пледом и крепко стиснутый загребущими лапами Фокса, и продрых до обеда. Солнце уже ярко сияло в зените, когда он открыл глаза.       — С добрым утром, малыш.       Алекс лежал рядом и улыбался, глядя на него.       — Когда ты проснулся? — протер глаза юноша, — и сколько времени?       Алекс смахнул перо с головы своей пары.       — Двенадцатый час. Проснулся?.. Хм, часа три назад.       Итон удивленно распахнул глаза.       — Ты пялился на меня три часа, пока я спал? В этом есть что-то пугающее.       Альфа чмокнул его в губы и поднялся.       — Радуйся, Честер, что я только смотрел.              Они сидели на кухне Фокса и завтракали. Итон в своих брюках и одолженной футболке альфы, которая все норовила сползти с плеча — рубашку они так и не нашли, а Алекс сверкая голым торсом, даже не думая одеться. Бете пришлось принять приглашение, иначе Алекс грозился отыметь его на кухонном столе вместо еды. Альфа жарил себе яичницу с беконом, а для Итона залил молоком кукурузные хлопья с кусочками фруктов в тарелке с узорами из машинок.       — Точно не хочешь? — бросил Алекс через плечо.       Итон поморщился.       — Говорил уже, не люблю я яйца.       Альфа страдальчески вздохнул.       — Какая потеря для меня…       Затем он переложил свой завтрак в тарелку и поставил перед бетой кукурузные хлопья.       — Налетай.       Итон коротко поблагодарил его. Принимать еду из рук Фокса не хотелось, но перспектива стать завтраком самому его совсем не радовала.       — Слушай, Честер…       Ну вот, разговора не избежать.       — Не видишь, я ем.       Алекс выхватил ложку у него из руки.       — Эй!       Парень быстро спросил:       — Когда ты узнал, что мы — истинные?       Соврать? Глупое решение. Судя по тому, как буравил его взглядом альфа, от его глаз не скроется ни малейшая эмоция на лице Итона.       — С самого начала. — Если уж рубить, так резко.       Лицо альфы посерело.       — Вот как? — он задумался на некоторое время. — И когда ты собирался мне сказать?       Если он умрет сейчас, вернут ли родителям залог за квартиру?       Что там было написано в договоре…       — Честер! Когда ты собирался мне сказать?!       Итон отвернулся и ответил, готовясь к удару:       — Никогда.       Алекс уронил ложку и вцепился в свои золотые вихры.              «Никогда!»       Если бы не неудачно брошенная фраза, Алекс мог потерять его навсегда.       Одного, к которому тянулось тело.       И другого — о котором пела душа.              — Честер, ты полный ублюдок!!! — Алекс бросил тарелку с яичницей об пол.       Итон отшатнулся. Альфа схватил и его завтрак и швырнул в стену. Смахнул стаканы и специи со стола. Метался по кухне и непрерывно матерился. Итон даже забыл испугаться — настолько заковыристыми оказались выражения альфы. Когда вся посуда в зоне видимости стала к земле гораздо ближе, чем раньше, Алекс схватил стул и грохнул им рядом с юношей.       — Жду твоих объяснений.       Итон посмотрел на него удивленно:       — Каких объяснений?       Парень сел и в упор уставился на него.       — Не беси меня, Честер! Почему ты не сказал мне, что мы истинные?       — А, это… Потому что не хотел, чтобы ты знал.       Что-то точно шло не так.       — И почему же ты не хотел, чтобы я знал?..       Итон замялся.       — Боялся, что ты станешь ко мне приставать…       — Но я и так постоянно к тебе пристаю. Что бы изменилось?       Итон отвернулся и посмотрел в окно. Вдали сквозь пальмы сияла голубая вода.       — Красивый вид…       — Итон!       — Не знаю, как объяснить… Разве истинность не дает тебе на это право?       Алекс задумался на секунду и потом произнес:       — Единственный, кто может дать мне это право — ты.       Итон вскинулся:       — Но ты никогда меня не слушаешь!       Алекс нагло улыбнулся.       — Тогда звони в полицию, Честер.       Итон встал и со злостью выкрикнул:       — Может и позвоню!              Позавтракали они в гостиной. Алекс развалился на диване и жевал разогретую пиццу — заново готовить было неохота, а Итон получил другую тарелку с хлопьями. Теперь оранжевую, с сердечками.       — Эй, Честер… — альфа поддел ногой ступню юноши.       — Чего тебе еще? — не прожевав, недовольно бросил тот.       Алекс отложил кусок и весь обратился в слух:       — Слушай, а какой у меня феромон?       — Да какая разница, — равнодушно бросил Итон.       Алекс лягнул его снова.       — Давай, говори. Мне же ужасно любопытно. Я ведь не могу знать, что ты чувствуешь.       — Ну ладно, — Итон прожевал порцию. — Для меня ты пахнешь орехами с медом и немного сухим деревом. — Ну вот, сейчас начнет докапываться, насколько сильный у него феромон…       — Ты любишь орехи с медом? — вскинулся альфа. Ему понравилось описание его запаха.       — Чего? А… Нет, не знаю. У меня на них аллергия.       Алекс запрокинул голову и отчаянно зарычал.       — Неужели в этом все дело…       — В чем, в аллергии? — опешил юноша.       — И правда, Честер, это было бы глупо.       Итон вернулся к своим хлопьям. Он успел проглотить каких-то три ложки, пока альфа опять не начал доставать его вопросами.       — А меня ты не хочешь о том же спросить? — поинтересовался Алекс.       — Нет, не хочу знать, — последовал безразличный ответ.       Альфа откинулся назад и, подложив руки под голову, мечтательно произнес:       — Ты пахнешь как рождественский праздник и тягучие леденцы.       Итон посмотрел на него как на идиота.       — Довольно странные ассоциации.       Альфа не обиделся на его слова и пояснил:       — Карамель и хвойные иголки — вот как я ощущаю твой феромон.       Итон слегка покраснел:       — Ты врешь!       — Тачкой клянусь!       — Да у тебя их, наверное, целый десяток!       — Я люблю каждую из них!       Итон покачал головой. Спорить с этим парнем бесполезно.       — Эй, малыш…       — Слушай, может перестанешь в конце концов так меня называть?       Алекс посмотрел на него с довольной улыбкой.       — А почему бы мне не называть так своего парня?       — Ну так его и называй, а меня не надо!       В голову альфы закралось подозрение. Что-то абсолютно точно шло не так.       — Честер, ты чего-то не догоняешь? Ты теперь мой парень.       Итон отложил тарелку на журнальный столик.       — Это ты не понял, Фокс! Я не собираюсь иметь с тобой никаких отношений!       — То есть, как не собираешься? Я твой истинный, твой альфа! А ты — мой омега! Стой… почему ты всем говоришь, что ты бета? Да я же и сам видел твои документы…       Итон начал злиться. И почему до этого тугодума так медленно доходит?       — Врачебная ошибка… Впрочем, уже не важно, — у Алекса от его слов вытянулось лицо, — я всегда считал себя бетой и, узнав свой настоящий пол, ничего для меня не изменилось.       — Итон, ты узнал, что омега после встречи со мной?       Итон кивнул.       — Хорошо. Я смирюсь с тем, что ты хочешь оставить все как есть. Будем просто встречаться и никому не скажем, что мы истинные.       — Ты идиот, Фокс! Я тебе прямым текстом говорю, что не желаю иметь с тобой ничего общего!       — Да почему же, черт тебя дери, Честер?! — заорал альфа. Они вскочили со своих мест.       — Ты мне не нравишься и все тут! Хоть об стену бейся!       — Но я — твой истинный! Я просто не могу не нравиться тебе!       — Да вот только это так!       Алекс неожиданно притих.       — Скажи, Итон, тебя ведь влечет ко мне? Я же вижу, что это так!       — Ну и что, что влечет! Это просто физиология, ничего больше!       — Ну и пусть. Остальное не имеет значения… — во взгляде Итона мелькнула печаль, — мы будем проводить больше времени вместе, и ты привяжешься ко мне.       — Очнись, Фокс. Мы знакомы почти год, но я по-прежнему не хочу быть с тобой!       — Неважно, — бросил альфа. — Главное — тебя ко мне тянет. Меня вот тянет к тебе со страшной силой… Я когда в первый раз увидел твои глаза, там, в автобусе, у меня внутри все будто оборвалось! Я-то гадал, что это… Теперь все стало на свои места.       Итон отвернулся. Почему-то ему стало неприятно от последних слов альфы. Он снова плюхнулся в кресло, но есть больше не хотелось.       — Я не собираюсь встречаться с тобой. А будешь меня преследовать — добьюсь судебного запрета.       Слова истинного заставили альфу хмыкнуть.       — Посмотрим в твою следующую течку.       — И что же такого может случиться? До этого я относительно легко их переносил.       Алекс ответил с насмешкой:       — Ты мог не слышать об этом, потому что тебя воспитывали как бету, но теперь знай — расставание для истинных альфы и омеги подобно смерти. Это все равно, что потерять свою кровь и плоть, смысл жизни. Ты можешь не хотеть этого, но после нашей вязки скоро ты начнешь сходить с ума от одной мысли обо мне.       Сказанное не заставило Итона испугаться. Он вдруг почувствовал уверенность в себе:       — Со мной этого не случится. Может из-за позднего полового развития, но я уже год нахожусь рядом с тобой и даже не вспоминаю о тебе, когда тебя нет рядом.       Алекс почувствовал, как у него засосало под лопаткой. Бета вел себя слишком холодно для того, кто должен был сейчас сгорать от страсти к нему.       — Любой был бы счастлив, окажись он моей парой.       Итон ответил отстраненно:       — Любой. Но не я.       Солнце скрылось за тучами, забрав с собой свой свет. Комната наполнилась полумраком, за огромными окнами виднелось темно-фиолетовое грозовое небо. Будет дождь.       — Я отвезу тебя домой, — Алекс застыл, глядя на вскипающий на горизонте океан.       — Не нужно, сам доберусь, — юноша поднялся.       — Брось, я все равно еду на тренировку, — попытался убедить его альфа.       — Нет, — резко ответил Итон. И не только на этот вопрос.       Алекс бросил ему пакет с лекарствами.       — Там подавители есть, прими. Ты все еще пахнешь течкой.       Итон заглянул внутрь. Внутри оказалась куча пластинок и баночек.       — Откуда у тебя столько?       — А, — махнул рукой Алекс, — забыли прошлые любовники.       — Вот оно что, — задумчиво проговорил юноша. — Я пойду.       Алекс проводил его до двери.       — До встречи, малыш.       Итон ему не ответил.