Игра в поддавки

      Алекс провел уикенд на яхте. Пил, слушал сопливые песни о разбитых сердцах по радио. Курил мало, растягивая две пачки, которые нашел в заначке. Перечитывал переписки с Итоном, прекрасно понимая, что не надо, что так только больше растравливает рану, но ничего не мог с этим поделать. Ругался с пустотой, матерился, вспоминая их последний разговор.       Он бы понял, живи они в средневековье, когда из-за разницы происхождений им не позволяли бы быть вместе. Человечество и не такой фигней страдало. Если бы родители были против.Или они были бы в браке и у каждого по пятаку детей. Или еще бог знает из-за чего. Так ведь нет! Единственное, что стояло между ними — тупое, непроходимое, ослиное упрямство Честера.       Вот чего ему надо? Алекс богат, красив, прямо скажем, прекрасен во всех отношениях. Готов заботиться и выполнять все капризы, все прихоти. Но у Честера не было прихотей — он вполне справлялся сам и ничего от него не требовал. Туси сколько хочешь, общайся с кем хочешь, можешь даже встречаться с кем-то еще, если тебе не хватает. Алекс со злостью швырнул бутылку в обшивку каюты — Честер, зараза, мог бы и проявить хоть каплю заинтересованности к приезду бывшего Алекса. Так только и бросил равнодушно: «Развлекайтесь!». Как тут развлекаться, если ночами снятся только чьи-то тощие коленки? И мягкие черные волосы, и серые внимательные глаза, и запах хвои с карамелью. Долбанный Честер, когда он, наконец, перестанет пить ту дрянь?       Алекс протяжно застонал. Возможно он больше никогда не почувствует этот потрясающий запах — сладкий, манящий, заставляющий сердце стучать как колеса локомотива. Притягивающий, опутывающий с головы до ног. Если бы он ощущал его все время, то у Честера вообще не было бы шансов — приковал бы цепью к себе и сношал до кровавых мозолей. Покрыл бы укусами с ног до головы — чтоб даже пересадка кожи не помогла. Алекс откупорил очередную бутылку — благо запасов выпивки на яхте было больше, чем питьевой воды, — и сделал крупный глоток. Он уже не понимал, трезвый он или допился до белой горячки — в голове одна каша.       Раздался звонок от Конрада — друг пытался выпытать, где он и когда вернется на берег. Алекс уверил приятеля, что все в полном порядке и чтоб его не искали — он в состоянии о себе позаботиться.       «И передай Честеру, что он — вонючая селедка», — зло бросил парень, прекрасно понимая, почему приятель вдруг стал разыскивать его среди ночи. «Волнуется зараза, боится, что нажрусь и свалюсь за борт», — подумал Алекс с ехидством. Внезапно он почувствовал острую необходимость позвонить истинному, услышать его голос. Жаловаться на него самого, требовать утешения и ласки. «Я хуже омег», — разочарованно заключил альфа и выбросил телефон за борт. Избавился от искушения радикальным методом.       Он не согласится, ни за что на свете. Пусть Итон хоть умолять его будет, хоть на коленях ползает — на это он никогда не пойдет. Их секс был фееричным, как вообще можно даже в мыслях допустить, что он откажется от такого? Никогда и ни за что. Итон еще приползет к нему, не в силах совладать с течкой — ведь Алекс знал, что только он и может утолить его жажду. Знал это по самому себе.       И еще кое-что, о чем парень думал с легким смущением. А как же дети? Пусть он и сказал, что вполне готов взять из приюта, но одна мысль о маленьких черноволосых и сероглазых карапузах приводила его в восторг. Честер и потомства лишить его надумал. Осталось только отрезать член с яйцами и преподнести истинному в подарочной упаковке. Последние остатки его альфьего достоинства, чтоб тебя.       Зараза Честер… На носу чемпионат, а голова его теперь будет забита совсем другим. И работы навалилось к концу года, да еще эта сессия… Алекс хотел было сделать еще глоток, но бутылка оказалась пустой — он даже не заметил, как выпил ее полностью. А черт с ней, в баре полно запасов. Альфа устроился поудобнее на палубе и прикрыл глаза — полежит пару минут и сходит за еще одной партией. Позже…       Глупый-глупый Честер. Испортил уикенд, а ведь все так хорошо начиналось…              Итон провалялся в кровати до двух часов ночи. Переворачивался с боку на бок, вставал и шагал по комнате. Беспокойство снедало его. В половину третьего не выдержал и набрал Конраду. К счастью тот не спал и охотно согласился выполнить просьбу. Через десять минут, убедившись, что Алекс пока жив и собирается и дальше оставаться в таком состоянии, он наконец отрубился. С утра пришел Конрад, и они вернулись к работе над делом по махинациям.       Работа шла намного медленнее, чем даже ночью пятницы. Итон сбивался, пропускал целые куски и бесперечь бросал взгляды на телефон. После третьей ошибки альфа не выдержал и предложил сделать перерыв до тех пор, пока они с Алексом не разберутся в своих отношениях.       «Боюсь, к тому времени срок исковой давности выйдет», — вздохнул Итон и напрягся, чтобы сосредоточиться. Дело пошло значительно быстрее.               Как бета и ожидал, Алекс начал упорно его игнорировать. Получалось у парня плохо, Итон то и дело ловил на себе косые взгляды и становившийся едким смех, когда проходил мимо. «Совсем на него не похоже», — с грустью думал он. «Бедный Алекс, как же он страдает», — боль и раскаяние мучили его беспрестанно. Еще немного, осталось еще немножко потерпеть, и истинному станет лучше — убеждал себя юноша. Алекс, конечно, его мнения не разделял.       Через неделю, когда Итон как обычно проводил вечер, штудируя лекции с начала семестра — близилась сессия, раздался звонок в дверь. С неохотой оторвавшись от чтения, застегнув молнию толстовки у самого подбородка — порция воздуха из коридора разбавит и так холодный квартирный — он прошел в коридор. Похоже, нежданному гостю одного звонка показалось мало, и он начал стучать в дверь. Итон распахнул ее, заставив кулак посетителя застыть в воздухе.       — Здравствуй, Алекс.       — Привет, Итон, — изо рта вылетело облачко пара.       — Зачем ты пришел? — тихо спросил бета.       Алекс потоптался на месте, всем видом показывая, как он замерз.       — Может, пригласишь внутрь? Холодно пиздец.       — Конечно. Входи, — юноша отступил в сторону, впуская гостя.       Алекс, не сказав ни слова, скинул ботинки, тонкое пальто и прошел в комнату.       — Скажешь, зачем ты…       — За вещами своими пришел. Забыл кое-что у тебя, хочу забрать. Мы ведь расстались, — последнюю фразу он произнес с нажимом.       — Забирай, конечно. — Итон окинул взглядом комнату и потупил глаза. — Я тогда к занятиям вернусь. — И сел за письменный стол.       Алекс проворчал что-то себе под нос и приступил к сборам. Вытащил свой ноутбук с верхней полки шкафа, пару футболок, трусы, которые безбожно заляпал в их последнем марафоне и теперь постиранные, какие-то мелочи, зажигалку и не открытую упаковку презервативов. Зыркнул на Итона и бросил пачку в свой рюкзак. «Только попробуй, Честер!» — с гневом подумал он. И начал осматривать обстановку.       Покопался в шкафу, заглянул под стол, проверил тумбу.       — Что ты ищешь? — обратился к нему Итон. Он поднялся, чтобы помочь альфе.       Алекс оторвался от своего занятия.       — Футболку, которую ты мне на днюху подарил. Помнишь такую голубую, с дельфином? Ты еще сказал, что логично, если он будет носом мяч отбивать, а не плавниками…       — А, это, — щеки Итона слегка порозовели. Он уставился взглядом на стену. — Она в стирке, я тебе потом занесу.       Алекс посмотрел на него заинтересовано.       — В стирке? Неважно — я хочу ее забрать.       Итон в стене разве что дырку еще не прожег.       –Забыл совсем… Она ведь в прачечной, потом отдам. Это все, что ты хотел?..       Глаза альфы хищно сузились, он слегка наклонил голову набок.       — Итон…       — Слушай, мне нужно заниматься… Обещаю, я верну ее тебе позже!       Алекс замер — понимание постепенно превращалось в уверенность.       — Ты спишь, уткнувшись в нее лицом или в ней?       Вдруг Итон повернулся и поднял глаза — огромные, круглые как блюдца, полные мерцающего серебряного света.       — В ней, — твердым голосом ответил он.       У Алекса будто ледяная корка на сердце треснула — и полилась горячая, солоноватая вода по венам…       — Скучал по мне?       — Очень, — ответили ему мгновенно.       Один шаг, другой.       — Знаешь, нам стоит серьезно поговорить, — попытался не прерывать разговор альфа.       — Стоит, — ответ не заставил себе ждать.       Они были почти вплотную, на расстоянии вытянутой руки.       — Это не дело, малыш. Ты то отталкиваешь меня, то притягиваешь. Сам говоришь, что хочешь расстаться, а сам… Чего ты на самом деле хочешь?       Итон застыл в нерешительности.       — Я хочу разорвать узы, — начал он, — но когда думаю о тебе или вижу тебя, чувствую себя зачарованным — не могу сдвинуться с места.       — Итон…       — Прости, что мучаю тебя, мне так жаль! Я действительно не желаю этого! Хочу освободить тебя от себя… Хочу, чтобы ты стал по-настоящему счастлив — по собственной воле…       — Итон… — Расстояние сократилось до взмаха крыла бабочки.       Монстр изнутри шепнул вместо него:       — А сам-то ты хочешь освободиться от меня?       Юноша покачал головой и сказал одними губами:       «Нет…»       Шорох, тяжелый шаг, скрип, рваный вздох и вот они уже лежат на кровати, жадно целуясь. Алекс запустил руки под толстовку юноши и принялся сжимать бока, желая почувствовать тепло кожи. Итон обнял его за шею руками и закинул ноги поверх бедер альфы. Алекс хотел было оторваться, чтобы получить запоздалое разрешение, но ему не дали — истинный вцепился в него, что есть мочи. Они вылизывали друг другу рты, щеки и шеи, терлись без всякого стеснения и стонали. Алекс избавил их обоих от одежды и тут же ринулся выцеловывать все остальное. Итон сжимал его плечи и выгибался навстречу. Но хватило его ненадолго — вдруг он схватил Алекса за волосы, заставляя оторваться от своего занятия, и посмотрел таким красноречивым взглядом, что альфа тут же бросил обсасывать его соски и схватил за коленки, разводя в стороны ноги.       Нутро Итона уже сочилось смазкой — еще с того момента, когда Алекс спросил, скучает ли он по нему. Член входил медленно, заставляя нетерпеливо ерзать, двигаться навстречу. Алекс трахал его размеренно, как будто не сходя сейчас с ума от желания, и тяжело дышал. Капля пота скользила по накачанной груди, туда — ниже, задевая сосок и оставляя мокрую дорожку на кубиках пресса — Итон чуть не кричал, наблюдая за ее движением. Затем поднял голову и вцепился в решетки кровати — глаза Алекса жгли синим огнем, электричеством. Челюсти крепко сжаты, ноздри трепещут от напряжения. Волосы растрепанные, темными прядями прилипли ко лбу и щекам. Алекс упрямо и жадно осматривает каждый дюйм его тела. Щеки Итона и без того багряные, казалось, покраснели еще гуще.       — Ах, Алекс, сильнее, еще сильнее!.. — стонал бета в голос.       Алекс не мог не исполнить такую настойчивую просьбу.       Раза этак четыре.              — Какого хрена у тебя так холодно, детка?       Они лежали на узкой скрипучей кровати Итона, которая за последние два часа грозилась скончаться раз пятнадцать. Алекс с края, прижимая к своему торсу истинного и закинув ногу на него. Тонкое одеяло с трудом закрывало их обоих, но альфе так даже больше нравилось — так они оказываются еще ближе, не желая оставлять обнаженные части тела на расправу холоду.       Ответом стало ленивое бормотание.       — Итон? — Алекс погладил по волосам любовника. — Ты спишь?       Опять только приглушенное сопение и неразборчивая фраза.       — Почему здесь так холодно? — Нет ответа. Алекс приблизился губами к самому уху: — Экзамен по макроэкономике перенесли на завтра, ты готов?       Итон резко распахнул глаза и уставился на него в испуге:       — Нет! — в ужасе воскликнул он.       Алекс тихо рассмеялся.       — Я пошутил! Ну раз уж ты проснулся… — Он наткнулся на грозный взгляд и замешкался на секунду, — раз ты проснулся… Какого черта тут такой морозильник?!       Итон проворчал устало:       — Какая вообще разница? На улице холодно, конечно в квартире не тропики. — Хорошо альфе, уже через десять минут после двухчасового марафона как огурчик, а вот у Итона все мышцы болят.       — Что значит «какая разница»? Как ты вообще еще не подхватил пневмонию? — Алекс с обидой добавил: — Почему обогревателем не пользуешься?       — Нету у меня его, — бросил Итон, перевернулся и заскользил руками по внушительному прессу альфы. Раз уж его так грубо разбудили, нужно получить немного компенсации.       Алекс проговорил возмущенно:       — Как нет? Я же тебе на прошлое Рождество подарил!       Итон слегка приподнялся на подушке и уставился на елку. За прошедший год она выросла на два дюйма и больше, похоже, не собиралась. И где в ней может скрываться обогреватель? Алекс наверное что-то попутал.       Альфа проследил за взглядом истинного и затем уставился на него.       — Ну ты даешь, малыш! Как такое вообще может в голову прийти? Я говорю о том красном подарочном пакете…       — Пакете?       — Пакете. Ты вообще его открывал? — Итон заерзал. — Выбросил что ли? — Покачал головой. — Так где он?       — Вроде под кровать закинул, — нехотя признался юноша.       Алекс простонал что-то в духе: «О Боже, Честер» и нагнулся, чтобы заглянуть вниз. Одеяло съехало, обнажив широкую крепкую спину, поясницу и половину ягодиц. Итон сглотнул, заметив это.       — Ну и грязища, Честер! — закашлялся парень, выныривая на свет, — ты вообще тут когда-нибудь убирался? — Он стал отряхивать пакет от пыли.       — Зачем? — Итон непонимающе уставился на истинного.       — Затем, — начал альфа, показывая пакет, который был таким пыльным, что с трудом можно было определить его цвет, — чтобы этой гадостью не дышать.       — В твоих словах есть доля правды, — закивал бета.       — Дождешься ты от меня, Честер, — пригрозил Алекс, — не сдержусь однажды и выпорю.       Итон опустил глаза:       — Мне такое не очень нравится…       Алекс закончил с пакетом и удивленно заморгал:       — Ты чего себе там напредставлял? Конечно такое никому не может понравиться, — и добавил с лукавой улыбкой: — Извращенец.       Юноша от досады накрылся одеялом с головой.       — Держи, — Алекс просунул кусок бумаги в убежище смущенного истинного. — Позвонишь по номеру и договоришься о дате доставки.       Бета вынырнул из-под одеяла, желая рассмотреть подарок. На сертификате из красного картона красовался мускулистый загорелый альфа, единственной одеждой которого была прижатая к паху подушка. «Жарче, чем в аду», — было выведено золотыми буквами.       — Спасибо, Алекс. Хотя странно, что ты не прилепил свое лицо на голову этого парня… — задумчиво проговорил Итон.       Альфа нахохлился:       — Я совсем что ли, ревновать к куску картона?.. — затем нехотя добавил: — Я ведь в сто раз лучше него?       Итон кивнул. Альфа на постере конечно сложен отлично, но куда ему до мощных бицепсов и кубиков пресса истинного. Да и глаза голубые, а не синие — скукота, одним словом.       — Намного лучше.       Алекс вырвал сертификат из рук и накинулся на юношу, тиская и целуя в шею. Немного насытившись, он отстранился и со всей серьезностью задал вопрос:       — Так ты передумал насчет операции?       Итон, расслабившийся от ласки, мигом окаменел.       — Нет.       Алекс сжал его запястье:       — Нет?       — Нет, — повторил Итон. — А ты насчет согласия?       — Нет, — рыкнул Алекс и сбросил одеяло. Холод тут же накрыл их обоих с головой.       Он встал и, собрав по комнате свои вещи, принялся быстро одеваться.       — Ты уходишь? — все же спросил бета, хотя и так знал ответ.       Алекс продолжал молча одеваться.       — Футболку не возьмешь? — Молчание тяготило.       — Оставь себе, — из голоса альфы вдруг исчезли все краски. — На память.       — Алекс…       — Не надо, — прервал его тот. — Ты уже сделал свой выбор. — Он увидел, как Итон поднялся и, завернувшись в одеяло, встал рядом с ним. — Вот только не надо жалости!       — Прости…       Алекс со злости пнул ножку кровати и ухнул от боли. Старая дрянь наверно выкована в пламени Ородруина и только там и может сгинуть. Ушиб на ноге не поспособствовал улучшению его настроения, и парень вышел из квартиры, чертыхаясь и матерясь.       — Прощай, Алекс, — тихо попрощался Итон. Но тот даже не обернулся в след.