Сказка странствий

Цветан с мрачным ожесточением долбил киркой каменную породу, всё глубже и глубже вгрызаясь в тяжелый монолит подземной скалы. Пещера, в которой работал молодой тролль, была огромной и рабов туда нагнали порядочно. От беспрестанного звона металла о камень в ушах парня гудело. Каменная крошка, откалываясь, больно резала голые руки и ноги, словно жала шершней впиваясь в обнаженную кожу. Цветан, нанеся очередной удар, поморщился от ставшей уже привычной колющей боли и устало выпрямившись, огляделся по сторонам. По всей пещере стояли десятки изможденных тяжелой работой рабов самых различных рас, начиная от хоббитов и заканчивая невысокими, но очень крепкими гномами, которые даже в таких условиях умудрялись выживать и даже делать полагающуюся каждому рабу норму. И конечно, здесь же находилось и с десяток ненавистных надсмотрщиков, которые ревностно следили за тем, чтобы ни один раб не отлынивал от дела. Заметив, что тот или иной работник замедлял темп или не дай бог уронил кирку, они тотчас наказывали такого несчастного сильным ударом жесткого как проволока бича. Один удар и провинившийся раб, хрипя и выбиваясь из сил принимался с удвоенной энергией долбить опостылевший камень, молясь только об том, чтобы не получить его вновь. Самым жестоким и беспощадным среди всех надсмотрщиков был Гных. Не отличаясь большим умом и ростом, Гных с лихвою компенсировал эти недостатки незаурядной жестокостью и садизмом, зачастую истязая и причиняя боль просто так, для собственного удовольствия. И хотя он одинаково плохо относился ко всем рабам, почему-то особенно он возненавидел из всей толпы именно Цветана. Этот молодой тролль сразу же с первых дней не понравился Гныху. Виноват в этом был то ли задорный огонек непокорности, постоянно горевший в его голубых глазах, то ли спокойное достоинство, с каким он держался на любой тяжелой работе, то ли гоблин просто невзлюбил этого смелого, и как ему казалось опасного раба. Как бы то ни было, гоблин никогда не упускал шанса поглумиться над непокорным парнем, всячески издеваясь над ним и специально вызывая на конфликт. Вот и в этот раз Гных заметив Цветана, вразвалочку подошел к нему, сверля того недобро горевшим взглядом. Достав висевший на поясе бич, мерзавец развернул его и внезапно громогласно щелкнул им в воздухе, привлекая к себе внимание пленника. — А ну, живо повернулся ко мне, раб! — рявкнул Гных, готовясь потешиться на славу. Цветан внутренне напрягшись, тем не менее, повернулся к своему мучителю, спокойно глядя тому в глаза. — Да, господин! — с достоинством произнес молодой тролль. — Слушаю вас. — Что-то ты сегодня слишком медленно работаешь, ленивое животное! — с ненавистью процедил тот. — Смена скоро заканчивается, а ты ещё не сделал и половины нормы! — Вы ошибаетесь, господин! — Цветан как можно спокойнее смотрел в глаза надсмотрщику. — Я уже выполнил свою дневную норму. Если не верите, спросите у господина Азога, я при нем выгрузил на склад три вагонетки руды! — Молчать, раб! — яростно прорычал Гных. — Мне здесь виднее, выполнил ты свою норму или нет! И как мне кажется — с мерзкой улыбкой добавил он — что тебе до неё ещё очень и очень далеко! Пока доверху не наполнишь ещё три вагонетки, отсюда не уйдешь. И обеда ты сегодня тоже не получишь. Не заслужил! Так что хватай кирку и живо принимайся за работу, пока не получил плетей! — Я выполнил свою норму, господин! — гневно сверкнув глазами, тихо произнес Цветан. — Я не буду делать то, что вы мне приказали! — Что? — недобро прищурившись, изумленно протянул надсмотрщик. — Что ты только что мне сказал, раб? Я не ослышался? А ну, повтори! — Я не буду исполнять ваш приказ, господин! — повысив голос, спокойно ответил молодой тролль. Он без страха смотрел на начинающую багроветь рожу гоблина, мрачно скрестив руки на груди. Услышав такие слова, сказанные прямо в лицо надсмотрщику, многие рабы просто замерли от ужаса. Подобная дерзость здесь не прощалась и все это прекрасно знали. — Ах, вот значит, как! Не будешь, говоришь? — злобно ощерился Гных, медленным движением начиная разматывать длинный жгут бича. — А вот это мы сейчас и посмотрим! Вздумал перечить мне, жалкий червяк? Это ты зря. А ну, быстро поднял кирку и принялся за работу! — Нет! — сжав кулаки, гневно ответил Цветан. — Не буду! — Ах, так! — взревел от ярости надсмотрщик. — Тогда, получай животное! — длинный жгут бича, пронзительно взвизгнув, со страшной силой обрушился на то место где недавно стоял тролль, расколов по пути небольшой камень. В последний момент Цветан поняв, что сейчас произойдет, за секунду до удара быстро отпрыгнул и, упав на бок, резво откатился в сторону. Заметив, что жертва ускользнула, Гных рассвирепел ещё больше. — Убегать вздумал! Ну, всё, тебе конец мерзкое отродье! Сейчас ты умрешь! — хрипя от бешенства, Гных принялся беспорядочно наносить удары бичом, целясь в голову непокорному рабу. Цветану прыгая из стороны в сторону, пока удавалось избегать смертельной встречи, но парень понимал, что долго он так не протянет, и нужно было что-то срочно делать. Увернувшись от очередного сокрушительного удара, молодой тролль вдруг почувствовал, что стремительно теряет равновесие и кубарем летит на землю. Нога, предательски зацепившись за торчащий из каменного пола сталагмит, на этот раз подвела его и Цветан, вдруг с внезапным спокойствием понял, что если он сейчас же ничего не предпримет, то умрет. А значит, не сможет спасти свою Розочку и остальных попавших в плен друзей. Это обстоятельство в планы парня как раз не входило и когда огромный верзила, с торжествующим воплем занес руку над поверженной жертвой, решение как ему сейчас поступить пришло само собой. Кирка Цветана, тяжелая и острая, лежала в нескольких шагах, и дотянуться до неё руками, у молодого тролля не было ни времени, ни возможности. Но парню этого было и не нужно, благо природа наградила его кое-чем получше, чем пара коротких рук. Стремительно отрастив свои густые синие волосы, он что есть силы, выбросил их вперед, превращая в один толстый гибкий жгут. И схватив этим жгутом ручку тяжелого орудия, Цветан, вложив в это всю свою накопившуюся за всё время рабства ненависть, метнул его прямо в ненавистную зеленую рожу Гныха. Кирка, сделав несколько вращательных движений в воздухе, с глухим чавканьем врезалась острием в покатый лоб гоблина, пробив его и заставив громилу ощутимо пошатнуться. Изумленно вытаращив глаза на торчащую у него из головы деревянную ручку, Гных еще несколько секунд стоял, чуть покачиваясь, а потом медленно рухнул навзничь. Бич, так и не успев нанести своего смертельного удара, выпал из его мертвой руки и застыл рядом со своим хозяином, напоминая теперь собою дохлую змею. Увидев это, все рабы в один голос разом вскрикнули, с выражением полного ужаса смотря на застывшего в шоке Цветана. Тяжело дыша, молодой тролль быстро поднялся с земли и затравленно огляделся по сторонам. Убийство ненавистного надсмотрщика не осталось незамеченным и теперь к нему со всех сторон с ревом бежали остальные охранники, на бегу выхватывая из ножен мечи. — Беги, Цветан! — хрипло прокричал ему один из рабов, старый пожилой гном, проработавший в этой шахте половину жизни. — Беги что есть сил! Иначе они тебя убьют! И Цветан побежал. Он знал, что живым ему все равно отсюда не выбраться, но инстинкт самосохранения упрямо толкал его тело вперёд, заставляя сейчас совершать самые безумные поступки. Увернувшись от первого гоблина, Цветан успел пробежать перед вторым и, поднырнув под меч третьего, словно выпущенная стрела помчался к чернеющему впереди темному зеву заброшенного прохода. Об этом проходе среди старых рабов на шахте ходили жуткие легенды. Поговаривали, что живыми оттуда ещё никто не возвращался, но пленнику на это сейчас было абсолютно наплевать. Цветан прекрасно понимал, что он уже в любом случае мертвец. Поэтому, когда перед ним выросла сквозящая ледяным холодом черная дыра провала он, не задумываясь, бросился туда буквально за секунду до того, как один из гоблинов рванул висящий на поясе пистолет. Оглушительно грохнул выстрел и пуля, зло просвистев, с тягучим воем пролетела над головою беглеца, только чудом того не задев. Задыхаясь от быстрого бега, молодой тролль из последних сил рванул вперед и тут вдруг внезапно его ноги потеряли опору и Цветан с громким криком полетел вниз, прямо в разверзнувшуюся под ним ледяную бездну. В главную столицу эльфов Эсгарот отряд Лориэна прибыл только лишь спустя два дня почти непрерывной езды. Когда они усталые, но довольные въезжали через огромные ворота в лесной город Розочка, сидевшая впереди молодого рейнджера, как ни старалась, не смогла сдержать громкого восторженного крика. Эсгарот, расположенный в самом сердце Вечнозеленого леса, издревле славился своей необыкновенной красотой и простой девушке, пускай даже принцессе, было в диковинку первый раз видеть подобную красоту. А посмотреть там, действительно было есть на что. Небольшие изящные эльфийские дома, будто сотканные из воздуха, буквально утопали в море цветущей зелени и цветов, распространяя вокруг себя умопомрачительный аромат свежести и первозданной чистоты. Высокие резные башни, словно колонны, подпирали небо, устремив свои зеленые хрустальные купола в голубую синеву, сверкая там подобно изумрудам. Город напрямую пересекала необыкновенно прозрачная речка, разрезая его на множество каналов, через каждый из которых были перекинуты красивые навесные мостики. Везде, куда хватал глаз, журчали разноцветные фонтаны, радужными каплями освежая воздух, блестя и переливаясь подобно драгоценным камням. Лориэн, придерживая сзади Розочку, с веселой улыбкой наблюдал за её почти детскими восторгами, которыми она без перебоя делилась со своим спасителем. Он лишь слегка кивал в ответ на её бурные проявления эмоций, белозубо улыбаясь и изредка вставляя пару-тройку фраз, объясняя непоседливой принцессе ту или иную городскую достопримечательность. Для молодого эльфа все эти красоты были уже давно обыденным явлением и теперь, чуть покачиваясь в седле везущего их единорога, Лориэн всё чаще ловил себя на мысли о том, что его глаза нет, нет, да скользили взглядом по красивой фигурке сидящей впереди девушки. То, что его невольная спутница является весьма необычной личностью, эльфийский рейнджер понял ещё с их самой первой встречи. Мало того, что спасенная им девушка оказалась ранее неизвестной ему расы (и, кстати, весьма красивой), так она ещё обладала весьма необычными растущими волосами, которыми могла управлять по своему желанию. Это Розочка не раз демонстрировала пораженным эльфам на коротких привалах, ловко хватая почти мгновенно отрастающими волосами разные предметы и манипулируя ими у них на глазах. И ещё тот факт, что эта необыкновенная девушка смогла какое-то время в одиночку противостоять гноллю, не могло не восхищать бывалого воина, каким, не смотря на молодость, являлся Лориэн. А ведь он не понаслышке знал, какой невероятной силой и свирепостью обладали эти плотоядные чудовища. Платье, бывшее на Розочке, давно уже превратилось в дырявый кусок цветной материи и сейчас, смотря на маячившие впереди обнаженные спину и плечи, покрытые загорелой бархатистой кожей, молодой эльф сам невольно любовался, слегка краснея от желания прикоснуться к ним. Добавляло жару ещё и то, что юная принцесса являлась весьма энергичной особой и постоянно от переизбытка обуревающих её эмоций елозила в седле единорога, касаясь при этом голыми загорелыми бедрами ног Лориэна. От этих нечаянных, но весьма чувственных прикосновений изящные длинные уши у бравого рейнджера начинали гореть нешуточным огнем, а в штанах становилось так тесно, что он порою начинал всерьез беспокоиться за их прочность. Разумеется, слишком увлеченная созерцанием чудесного города Розочка ничего этого не замечала и Лориэн в который раз за этот день облегченно вздыхал, мысленно воздавая хвалу всем лесным богам. Всех спасенных рабов пока временно расположили в находящейся на этот случай гостинице, где им предстояло несколько дней отдохнуть и набраться сил. После этого их ждало благополучное возвращение домой, благо народ эльфов знал все расы, проживающие в этом мире. Все, кроме одной. Расы троллей. Лориэн задумчиво смотрел на притихшую девушку, молча разглядывающую идущую к гостинице радостно галдящую толпу. — Тебе есть куда идти? — наконец спросил он её. — Знаешь, где находится твоя страна? — Нет, — Розочка печально покачала головой. — Я не знаю, куда мне идти и где находится моя страна. Знаю только, что она где-то далеко за морем, и добираться до неё очень долго. И знаю ещё, что весь мой народ сейчас находится в страшном плену, а я даже не могу им ничем помочь. Наверное, я очень плохая принцесса… — девушка, закрыв руками лицо, всхлипнула, готовясь зареветь и Лориэн, предвидя это, вдруг нежно обнял её за плечи, слегка прижав к себе. — Ничего, Розочка! Не плачь. Все будет хорошо, я обещаю! Мы обязательно что-нибудь придумаем, как вырвать твоих друзей из лап гоблинов и их прихвостней. Ну, а пока этого не случилось, поживешь у меня. И не делай, пожалуйста, такие большие глаза! — заметив изумленное выражение лица принцессы, рассмеялся Лориэн. — Не переживай, ты мне обузой не будешь. Мой дом хоть и небольшой, но места вдвоем нам там хватит. И это не обсуждается! — с шутливой строгостью добавил молодой эльф. — Ты здесь моя гостья и моя святая обязанность научить тебя всему, что знает мой народ! Ты же хочешь освободить из плена своих друзей? — Ну, да, очень хочу! — горячо воскликнула Розочка. — Но, вот только… — тут принцесса густо покраснела. — Ты… Уверен, что я не буду тебе мешать? — Уверен! — рейнджер тепло улыбнулся. — И хватит уже, об этом беспокоится. Лучше поехали, познакомишься с моим скромным жилищем! К тому же ты сильно устала и тебе нужно сейчас как следует отдохнуть. Да и переодеться бы заодно не помешало! — Лориен, подмигнув, кивнул в сторону порванной одежды юной принцессы, заставив ту вновь непроизвольно покраснеть. Дом молодого эльфа и вправду оказался небольшим. Находящийся недалеко от центра города он, как и все жилища его народа, практически весь утопал в цветущей зелени, являя взору лишь небольшую часть изящной островерхней крыши ярко-изумрудного цвета. Войдя в дом, Лориэн сразу же предложил Розочке помыться с дороги, предварительно показав, где находится ванная комната. — Вот! — парень торжественно вручил в руки изумленной Розочке стопку чистой и опрятной эльфийской одежды. — Как помоешься, наденешь это взамен своих грязных тряпок. Я пока приготовлю нам чего-нибудь поесть. Мыло и прочие принадлежности лежат в шкафчике над зеркалом. Полотенце возьмешь любое, какое понравится, они все висят возле двери. Справишься? — Думаю, да! — потупив глаза, тихо ответила принцесса. — Спасибо! — Ну, вот и отлично! — ободряюще улыбнулся Лориэн. — Тогда не буду тебе мешать. Когда за дверью затихли его мягкие шаги, Розочка торопливо скинула с себя порванное и грязное платье и, включив горячую воду, с нескрываемым наслажденьем опустилась в большую ванну, закрыв от блаженства глаза. Спустя полчаса принцесса, посвежевшая, с чистыми роскошными розовыми локонами, словно огненное море струившимися по плечам, вошла в комнату рейнджера и, глядя на опешившего эльфа, смущенно спросила: — Ну? И как я тебе? Лориэн, открыв от изумления рот, потрясенно смотрел на преобразившуюся Розочку, словно видел её в первый раз. Эльфийская одежда необыкновенно шла юной девушке. Легкая, но прочная куртка из плотной зеленой ткани с открытыми руками гармонично оттеняла загорелый розовый цвет кожи. Эластичные штаны из той же ткани соблазнительно обтягивали её красивые ноги, словно намеренно подчеркивая их изящество и стройность. Довершали картину пара легких кожаных сапог, доходящих девушке до щиколоток и красивый ремешок с блестящей пряжкой, прочно опоясывающий тонкую талию. Молодой рейнджер восхищенно выдохнул. — Ты выглядишь просто потрясающе! — признался он. — Это одежда будто создана для тебя! — Правда? Ты так думаешь? — Розочка лукаво улыбнулась. — Наверное, я смотрюсь в ней как Леди Блести Сверкай! — Леди Блести Сверкай? — удивленно подняв брови, спросил Лориэн. — А кто это такая? — Это долгая история! Может быть, я как-нибудь расскажу тебе её! — Расскажи сейчас! — попросил Лориэн. — Пожалуйста! Я как раз приготовил нам легкий завтрак и не отказался бы сейчас послушать какую-нибудь занимательную историю! Ну, что? Расскажешь? — Ну, ладно! — засмеявшись, ответила принцесса. — Так уж и быть, расскажу. Приготовься услышать самую необычную историю в своей жизни! Солнце нещадно опалило полуденным зноем полуприкрытые веки, и Тихоня медленно подняла безвольно опущенную на грудь голову. Стальные кольца, прочно обхватывающие запястья, тотчас впились острыми краями в кожу, и девушка вновь со стоном выпрямилась, пытаясь из последних сил удержаться на ослабевших от долгого стояния ногах. Прошло четыре дня, как её оставили здесь, прикованной к столбу, а Тихоне казалось, что прошла уже целая вечность. Из-за положения, в котором её заставил приковать барон, девушка не могла ни сесть, ни лечь. Она могла только стоять и малейшая попытка хоть как-то расслабиться сразу приводила к тому, что кольца цепей безжалостно впивались ей в руки, причиняя при этом мучительную боль. Какое-то время бергенка ещё старалась удержаться на ногах, но жажда голод и сильная усталость медленно, но верно делали свое дело, истощая и без того последние силы. И только тогда Тихоня поняла, что имел в виду барон, приговаривая её к такой мучительной смерти. Когда уже не было сил стоять, девушка просто безвольно повисала на цепях, терпя боль, сколько могла, а потом вновь вставала, и так продолжалось бесконечно. Она не могла заснуть больше, чем на пять минут. Сильная боль в руках снова поднимала её на шатающиеся от слабости ноги и опять проваливала в омут беспамятства и это была самая изощренная и жестокая пытка. С трудом открыв слипающиеся от чудовищной усталости глаза, Тихоня мутным взглядом уставилась на сидевших невдалеке пятерых стервятников. Заметив, что девушка зашевелилась, один из мерзких падальщиков недовольно заклекотал, видимо разочарованный тем, что жертва всё ещё была жива. — Смерти моей ждёте? — еле держась на ногах, прошептала бергенка, проводя языком по пересохшим от дикой жары и жажды губам. — А вот черта с два. Не дождётесь! Я вам не достанусь, улетайте прочь! Но у стаи падальщиков на этот счет были свои мнения. Они давно уже прикормились здесь. С щедрой руки барона добыча никогда не переводилась и у них всегда было чем поживиться. С этого острова ещё никто и никогда не уходил живым. Попав сюда, любая жертва была обречена на верную смерть и птицы об этом прекрасно знали. Эта очередная девчонка тоже была уже на грани. Нужно было лишь немного подождать, и сытый обед был им обеспечен. Чего-чего, а терпения стае падальщиков было не занимать и, слушая очередной бред, слетавший с уст будущей добычи, пернатые твари лишь насмешливо щелкали изогнутыми клювами, словно говоря: «Ну, ну, конечно не дождемся! Кто бы говорил!» И Тихоня, как бы она не храбрилась, тоже с ужасом понимала, что долго ей так не протянуть. Неужели она здесь так и умрет? Неужели её кости будут глодать эти мерзкие твари? И никто об этом никогда не узнает. Ни Хрящ, ни её друзья, ни Розочка. А так не хотелось умирать! Так хотелось обнять их всех, взглянуть им в глаза и видеть их счастливыми! И где теперь её милый муж? Где все остальные? И где её любимая подруга? Живы ли все они? Чувствуя, что больше уже не может стоять, Тихоня со стоном попыталась вцепиться ослабевшими руками в горячую цепь, приковывающую её запястья, но сил на это уже не было. Ноги девушки окончательно подкосились, и она повисла на вытянутых вверх руках, бессильно опустив голову. Страшная боль от врезавшихся оков вновь напомнила о себе, но молодой бергенке уже было всё равно. Сознание милосердно отключилось и перед тем, как окончательно провалиться в пучину забытья, она услышала чей-то радостный крик. — Ваша Светлость, она ещё жива! Невероятно! — Скорее отвязывайте её! — молодой, взволнованный голос приятно врезался в уплывающее куда-то туманное сознание. — Какой красивый голос… — отрешенно подумала Тихоня, ощущая, как чьи-то сильные руки осторожно подхватывают её, поднимая над землею. — Неужели я уже умерла, и это прекрасный ангел спустился за мною? Потеряв сознание, девушка уже не чувствовала, как её, словно ребенка, отнесли на руках до стоявшей возле берега небольшой шлюпки. Взяв свой бесценный груз, маленькое судно тут же направилось к дрейфовавшему невдалеке красивому кораблю, на белоснежных парусах которого красовался королевский герб.