********************
После неудавшегося повешения Звуки всю ночь так и просидела возле брошенной веревки, уткнув голову в колени. Изредка от нахлынувших эмоций и воспоминаний она беззвучно рыдала, вытирая тыльной стороной ладони градом льющиеся из глаз слезы, а потом снова неподвижно замирала, уставясь в одну точку и думала. Когда она наконец встала, на дворе было уже раннее утро, первыми робкими лучами пытавшееся пробиться через мерцающие сквозь прорехи в крыше звездочками. Одна звезда, самая большая и яркая, призывно светила у неё прямо над головою, и девушка, остановившись, медленно подняла к небу взгляд. В бараке в это время уже никто не спал, живущие здесь рабыни хорошо знали, что на работу их погонят с первыми лучами солнца, и поэтому никто не хотел опаздывать на утреннее построение и завтрак. Девчонки просыпались, шумно смеясь и разговаривая, умывались, приводили себя в порядок, готовясь к тяжелому рабочему дню. Глядя на них, Звуки тоже ничего не оставалось, как последовать их примеру, и она, опустив голову, медленно направилась к одной из стоящих в дальнем углу бочек с водою. В этот момент, одна из стоящих возле бочки рабынь обернулась, и заметив идущую девушку, её лицо исказилось злобной гримасой ненависти. — Ха! Вы только посмотрите, кто к нам идет! — скаля белые зубы в нехорошей усмешке, воскликнула Хильди. — Никак, хозяйская подстилка решила помыться! Вам помочь, «моя госпожа»? — отвесив издевательский поклон, ухмыльнулась хоббитка. Все, оценив шутку задиры, дружно заржали, а Хильди, когда Звуки подошла, внезапно повернулась и, быстро зачерпнув из бочки ковш холодной воды, под общий громогласный хохот шумно выплеснула его девчонке на голову. — На вот, помойся! — довольная произведенным эффектом, с мстительной улыбкой проговорила Хильди. — Или, быть может, тебе мало воды? — с показной участливостью спросила она у неподвижно стоявшей Звуки. Та безвольно стояла, низко опустив голову, и ледяные струйки влажно стекали по её мокрым волосам на покрытые грязным топиком плечи. — Так давай, я ещё добавлю! — продолжала издеваться хоббитка. — Для таких грязных тварей, как ты, у меня всегда найдется бочка воды! Рабыня снова подняла руку, чтобы зачерпнуть очередной ковш, как в этот момент её прервал чей-то полный ярости крик. — Не смей её трогать, Хильди! — та, замерев на полпути, медленно обернулась, и её взгляд встретился с гневно смотревшими на неё глазами феи. — Не смей её больше трогать! — тяжело дыша, вновь проговорила Тинкербелл. — Оставь девчонку в покое! — А то что? — недобро прищурившись, спросила хоббитка. — Что ты сделаешь, фея? Убьешь меня, да? — Если ты хоть ещё раз тронешь её, я… — Тинкербелл, прошу тебя, не надо… — негромко проговорила Звуки. Все разом потрясенно замолчали, и в бараке сразу воцарилась полная тишина. Подняв мокрое от воды лицо, бывший ди-джей спокойно посмотрела на удивленную задиру и, подойдя к ней, тихо продолжила. — Не нужно меня больше защищать. Она права. Да, я хозяйская подстилка! Да, я грязная тварь! А ещё, я подлая мразь и предательница, и я сполна заслужила всё то, что мне уготовано! Я же вижу, как тебе не терпится меня ударить, Хильди, так давай же, не сдерживайся! — Звуки опустилась перед ошарашенной хоббиткой на колени, и, взяв её руку, положила её себе на голову. — Давай! Ударь меня! Бей со всей силы сколько хочешь, я не буду сопротивляться! Ну же! Чего ты ждешь! Давай, бей! — девушка неподвижно замерла, покорно подставив лицо. Все, включая Тинкербелл, потрясенно стояли, молча смотря на Хильди и ожидая от неё ответных действий. Та, потрясенная не меньше остальных, тоже потерянно молчала, не зная, что ей делать дальше, пока, наконец, словно опомнившись, не отдернула свою руку с головы этой странной девчонки. Отступив на несколько шагов, она с деланной брезгливостью обтерла руку об потертую юбку и, повернувшись, неспешна направилась прочь, по пути презрительно процедив: — Да больно ты нужна кому-то! Руки просто об тебя марать не охота, шлюха рыжая! Ладно, так уж и быть, живи сегодня! Пошлите, девочки, скоро завтрак, не будем на него опаздывать! Когда все, шумно гомоня и обсуждая сегодняшнее происшествие ушли, Тинкербелл сразу подбежала к стоящей на коленях Звуки и с чувством её обняла. — А ты молодец! — улыбаясь, похвалила её девушка. — Умеешь произвести впечатление, не ожидала такого от тебя, даже я удивилась! Вижу, моё «волшебство» всё же на тебя подействовало, не зря я старалась! Ладно, давай, поднимайся уже, быстро умывайся, и идем на выход! Скоро утреннее построение, а затем завтрак, если опоздаем, останемся голодными да ещё и плетей получим! Так что руки в ноги, делай всё, и бегом из барака! Я буду ждать тебя снаружи! Когда фея ушла, Звуки вновь подняла лицо к ветхой крыше, откуда на неё сквозь дыры продолжала светить яркая звездочка. Ей даже на миг вдруг показалось, будто её бледные лучи ласково коснулись её кожи, подарив ей маленькую частичку своего тепла, и почувствовав это, девушка впервые улыбнулась. И пускай это была всего лишь только иллюзия, она твердо знала — для неё этот свет был началом новой жизни.********************
В тусклом, жарком мареве подземного рудника было невыносимо душно, но сидящий на горячем каменном полу тролль казалось, даже этого не замечал. Худой, блеклый, с осунувшимся изможденным лицом, с грязными спутанными волосами, глядя сейчас на него, трудно было узнать в нем некогда блестящего красавца по имени Алмаз. От невыносимых условий и каждодневного тяжелого труда его знаменитая алмазная кожа полностью выцвела, и теперь осыпалась с тела горстями, обнажая то тут, то там кожу обычного серого цвета. Сидя на коленях посредине пустынного забоя, он бережно держал руками голову лежащего рядом маленького хоббита, лаская и баюкая её, словно пытаясь этим хоть как-то облегчить его страдания. — Всё будет хорошо, Лэмм, вот увидишь! — Алмаз, словно заведенный, повторял эту фразу снова и снова. — Ты поправишься! Обязательно поправишься! Надо только немного отдохнуть… — Нет, Алмаз… Не поправлюсь… — тяжело дыша, тихо проговорил маленький хоббит. — Мне конец, и ты это прекрасно знаешь. Но, все равно, спасибо тебе за теплые слова! В мои последние минуты, они, как волшебство, греют мне душу! — Нет, нет, что такое ты говоришь! — с отчаяньем в голосе простонал тот. — Всё будет хорошо, ты выздоровеешь, ты обязательно встанешь на ноги, и мы с тобою вместе убежим из этой проклятой шахты, вот увидишь! — Лжец! — с нежностью глядя в полные слез глаза Алмаза, прошептал Лэмм, и его рука на мгновение ласково сжала ладонь парня, прежде чем он испустил последний вздох. Он так и умер с улыбкой на губах. — Нет, нет, Лэмм, прошу тебя, не умирай! — Алмаз, не сдерживая себя, зарыдал. — Не умирай! Не оставляй меня здесь одного! Прошу тебя! Лэмм… — но маленький хоббит его уже не слышал. Где-то там, высоко в небе, сияла одинокая яркая звезда, равнодушно проглядывая через узкую расщелину в скалах на двух смертных существ. И Алмаз, подняв к потолку голову, страшно завыл, потрясая кулаками холодному светилу, такому же одинокому, как и он сам…********************
Кроха, устало выпрямившись, вытерла рукавом влажный от пота лоб, второй попутно бросая в огромную кастрюлю очередной очищенный початок. После рождения малыша её сразу перевели на кухонные работы, где все же было немного полегче, чем на плантации. А Здоровяку теперь приходилось работать за двоих, и девушка всегда с тревогой думала об этом. Он никогда ей не показывал, как ему было тяжело, всегда возвращаясь вечером с плантации, парень шутил, смеялся, ласково целуя жену и ребенка, но Кроха-то видела, какой ценой ему давалась это показная веселость. И зная, что всё это он делает только ради неё и сына, заставляло девушку еще больше любить этого могучего тролля, каждый раз благодаря судьбу за то, что свела их вдвоем. Тревор сладко спал, вися у неё за спиною в специально сшитой для этого матерчатой люльке, и когда сзади послышались такие долгожданные знакомые шаги, Кроха улыбнулась. Две большие ладони мягко прикрыли её глаза и веселый голос произнес: — Угадай, кто? — Ну, даже не знаю! — засмеялась девушка. — И кто же, интересно, это может быть? Может, это добрый волшебник? — Почти угадала! — Здоровяк, разжав ладони, наклонился, и влюбленные нежно поцеловались. — Устал? — ласково проведя рукою по щеке, спросила Кроха. — Нормально! — улыбнулся парень. — Как там себя чувствует наш малыш? — Недавно поел! Сейчас спит! — девушка осторожно сняла люльку со спины и чуть приподняла край материи, открывая отцу маленькое личико ребенка. — Какой же он у нас все-таки растет красавец! — присев на корточки, восхищенно произнес Здоровяк, с нежностью всматриваясь в сонную мордашку. — Ты даже не представляешь, как же я им горжусь! И особенно тобой… — негромко добавил он, переводя полный любви взгляд на Кроху. — Какой же я раньше был слепец, что не замечал тебя… — Ты раньше вообще никого не замечал, кроме своего любимца червячка! — улыбнулась Кроха. — Да и я сама даже подумать не могла, что буду с тобою! Здоровяк… — тут её голос стал более серьезным. — Послушай, ты не должен так работать за нас двоих! Я же вижу, как тебе тяжело, давай… — Нет, любимая, должен! — мягко прервал её парень. — Я не хочу, чтобы ты надсажала себя на плантации, не хочу, чтобы с тобою и ребенком что-то случилось! — Но ты так долго не выдержишь! — с отчаяньем в голосе проговорила девушка. — А что, если с тобою что-нибудь случится? Ты об этом не думал?! — Не беспокойся насчет меня! Со мною все будет хорошо, я сильный! Я выдержу! — Но… — Никаких но! — Здоровяк спокойно посмотрел в готовое зареветь лицо жены. — Я поклялся до конца жизни оберегать и защищать вас, и я это сделаю! Потому что вы — это самое дорогое, что есть для меня на свете! И ради этого я выдержу все, что угодно, ради этого я живу! Просто я люблю вас, вот и всё! Понимаешь? — Здоровяк… — девушка, всхлипнув, бросилась к нему в объятия, беззвучно рыдая. — Я так тебя люблю… — сквозь слезы прошептала она. Словно подтверждая её слова, большая, яркая звезда, в этот момент пролетавшая по небу, мигнула всеми своими разноцветными огнями, навеки скрепляя союз двух юных сердец, обрученных судьбою…********************
Ручеек, чертыхаясь, тяжело выбрался из повозки, и чуть пьяно пошатываясь, направился к резному крыльцу самого дорогого борделя города. Ему нравилась такая жизнь: вино, развлечения, красивые женщины каждый день, она совсем не была похожа на его прежнюю в троллиной деревне, и менять это он не собирался. Денег от сделки с Брагусом ему хватит на всю его оставшуюся жизнь, так почему бы не прожить её в свое удовольствие? Открывая позолоченную дверь заведения и уже предвкушая скорые ласки роскошных девчонок, Ручеек ухмыльнулся. — К черту всех этих бывших друзей, к черту деревню, к черту сородичей и тем более к черту эту жирную рыжую корову! Тупое животное! — от нахлынувших воспоминаний лицо бывшего гуру на миг исказила гримаса ярости. — Знал бы, чем всё это закончится, еще в тот же день продал бы эту бесполезную шлюху вместе с остальными «друзьями» за один золотой любому встречному! Ну, да ладно! Она теперь получила свое, и больше он её даже не вспомнит! Отныне теперь только вино, женщины и развлечения! Он это заслужил, ну, а будущий наследник, это не беда! Еще будет время, у него теперь его полно! Найдет подходящую наложницу из своих бывших соотечественников, что посмазливей да поласковей, и она родит ему замечательного сына! А может, даже двух! А это рыжая тварь пускай горит в аду! Так ей и надо! Все еще продолжая ухмыляться этим приятным мыслям, Ручеек вальяжно зашел в так любимый ему бордель, где его уже ожидали десятки девушек, готовых хоть сейчас оказать ему свои услуги.********************
Корабль, сворачивая паруса и постепенно теряя ход, медленно входил в порт Торгового королевства, когда Советник вошел в каюту принца. Дерик неподвижно сидел на кровати, уткнув лицо в ладони, и старому Рахмусу пришлось деликатно кашлянуть, чтобы привлечь к себе внимание юноши. — Кхм… Ваше Высочество, прошу прощения за беспокойство, но наш корабль входит в порт столицы! Через полчаса будем на месте! — Спасибо, господин советник… — голос принца был тих и безжизненен. — Я буду готов, как только мы прибудем… А теперь, пожалуйста, оставьте меня… Я хочу побыть один… — Как вам будет угодно, мой принц! — учтиво поклонился Рахмус, и хотел уже было уйти, как в этот момент его взгляд упал на листок, который Дерик держал в руках. На нем весьма искусно простым карандашом была изображена та девушка, которую они спасли. Принц при всех своих талантах был еще и неплохим художником, так что старому советнику не составило большого труда понять, кто являлся автором рисунка. И по выражению лица юноши догадаться, о чем сейчас он думал. — Забудьте её, Ваше высочество… — глухо произнес Рахмус. — Ради вашей будущей короны и благополучия, забудьте! Вы не хуже меня знаете, что скоро вас ждет свадьба с принцессой Амелией, вы уже обручены с детства, и ваша свадьба это всего лишь пустая формальность! — Я знаю это, господин Советник! — чуть повысив голос, произнес Дерик. — Мне с самого детства все твердят о моем долге перед короной и будущим союзом, что я обязан жениться на принцессе Амелии, только вот не люблю я её, Рахмус! — почти закричал юноша. — Не любил, не люблю, и никогда не смогу полюбить! — Ваши чувства не имеют значения, мой принц! — спокойно ответил тот. — Для нашего королевства всегда был важен долг, все прочее не важно! Вам придется исполнить свой долг, Ваше высочество, хотите вы этого или нет! И поэтому для вашего же блага постарайтесь как можно быстрее забыть об этой девушке! — Забыть, конечно, можно попытаться… — тихо ответил принц. — Только как потом шагать по жизни с разбитым сердцем… Рядом с той, кого ты никогда не полюбишь… Старый Советник промолчал. Он не знал ответов на такие вопросы и поэтому, пожав плечами, просто вышел из каюты, не сказав больше ни слова. А Дерик так и остался сидеть на кровати, до боли всматриваясь в знакомый милый облик, словно пытаясь навсегда его запомнить. За бортом уже вечерело, и большая яркая звезда, первой появившись на небосводе, мягко осветила лист бумаги, с которого ему все так же, как и прежде улыбалась Тихоня, его девушка, его любовь, ту, которую он предал…********************
Попутный ветер весело надувал паруса, помогая сидящим на веслах гребцам гнать корабль вперед и развевая непослушные зеленые волосы молодого короля. Хрящ молча стоял у штурвала захваченного у рептилоидов судна, твердой рукою направляя его только ему одному известному курсу, и в его душе, как и на палубе, царил полный мрак. Он сейчас отдал бы все на свете, все, что только у него есть и будет лишь только за то, чтобы просто увидеть её. Просто знать, что она жива и с нею всё в порядке. Ну почему это невозможно? Разве он так много просит у судьбы? Разве это так много, просто хоть раз взглянуть в глаза любимой жене и обнять её? Рядом, прерывая ход его печальных мыслей, заскрипели тяжелые шаги, и бывший король, чуть повернув голову, чуть заметно усмехнулся. — Ты не устал ещё стоять у руля, дружище? — закинув на плечо здоровенный топор, поинтересовался Бральд. — Весь день ведь стоишь, давай хоть на ночь сменю! Иди, давай уже, поспи, я подежурю, все равно мне уже не уснуть! — Спасибо, Бральд! — с благодарностью произнес Хрящ. — Я, знаешь, так, наверное и сделаю, только постою еще немного… — гном понимающе кивнул. — Все думаешь о ней, да? — молодой берген в ответ просто кивнул, не отрывая взгляда от океана, и Бральд, тяжело вздохнув, немного помолчал, раздумывая, как ему дальше продолжить разговор. — Ты же понимаешь, дружище, что находясь в рабстве, с нею могло произойти всё, что угодно… — наконец мрачно произнес гном. — Я несколько лет пробыл на этой проклятой галере, и знаешь, что я на ней понял? — И что же… — сквозь зубы процедил Хрящ. — Не питать никаких иллюзий насчет хорошего. — Бральд внимательно посмотрел на короля. — Я очень хочу, чтобы твоя жена оказалась жива, но я так же знаю, как опасно тешить себя разными надеждами. Лучше никогда не ждать только хорошего, чтобы потом не разочароваться в жизни, но и терять веры в это хорошее тоже никогда нельзя! Ты же понял, что я тебе сейчас хотел этим сказать, Хрящ? — Да… Кажется, понял… — тихо ответил берген. — Спасибо за совет, друг, но я все же буду продолжать верить в свое! Я иначе не могу. — Вот этим ты мне и нравишься! — хлопнув широкой ладонью парня по плечу, улыбнулся Бральд. — Найдешь ты свою ненаглядную, обязательно найдешь, не сомневайся! А про мои советы забудь, мы, гномы, вообще по природе пессимисты, так что не бери в голову! Давай лучше, передавай мне штурвал, а сам иди спать! Утро вечера, как говорится, мудренее! — Хорошо, отдам, только давай еще немного постоим, ладно? — попросил король. — Я люблю такие звездные ночи, они всегда навевают мне надежду. — Ну, как скажешь, дружище, как скажешь! — усмехнулся гном. — Давай еще немного постоим. Хрящ, крепко сжимая ладонями теплые ручки штурвала, поднял к небу голову. Его внимание сразу привлекла большая путеводная звезда, словно маяк, сияющая на темном небосводе. Она ярко горела, указывая путь на пиратский остров, где каждого из них ждала своя судьба. Он не знал, какая судьба ждала его самого, но в одном он точно был уверен. — Я найду тебя, моя любимая! — пошептал король, с тоскою глядя на сверкающую в небе яркую точку. — Найду! Во что бы это ни стало.********************
Тихоня уже битый час сидела на небольшом цветастом диванчике, стоящем в её комнате, пытаясь хоть как-то усыпить энергично ворочающуюся на руках дочь. Пока ей это удавалось плохо. Эмили росла на удивление бойкой и любознательной девочкой, она еще не могла ползать, но уже выражала свою жажду познания мира громкими требовательными воплями. — Баю-бай, баю-бай, поскорее засыпай! — с улыбкой покачивая девочку на руках, напевала бергенка. — Ну и крикуньей же ты у меня растешь! — засмеялась девушка. — Вот, если будешь себя и дальше так плохо вести, отдам тебя тёте Гертруде, будешь тогда знать! — шутливо пригрозила она. Эмили, будто поняв слова матери, на секунду потерянно замолчала, изумлённо тараща маленькие глазенки, а потом снова с удвоенной энергией принялась кричать, показывая этим свой решительный протест. — Да что же это такое! — воскликнула Тихоня, с нежностью прижимая дочь к себе и всматриваясь в её крошечное личико. — Будешь ты сегодня спать или нет! Вот я тебе сейчас! — рассмеялась бергенка, а сама вдруг снова поймала себя на мысли о том, что не может оторваться от глаз дочери. Они были такие же, как у Дерика, красивого нежно-зеленого цвета, и при воспоминании об этом девушка на мгновение зажмурилась, пытаясь сдержать предательски подступающие к горлу слезы. Она, быть может, даже и заревела, если бы не скрипнувшая в этот момент дверь и не зашедшая в комнату Гертруда. — Что, вижу, у тебя снова намечается бессонная ночь, да? — с улыбкой кивнув головою в сторону кричащей Эмили, спросила гномунья. — Да, похоже на то! — пытаясь спрятать от подруги влажные глаза, улыбнулась в ответ Тихоня. За прошедшие в борделе две недели девчонки сумели так крепко подружиться, что уже не таясь доверяли друг другу свои самые сокровенные тайны. Вот и теперь от внимательных глаз Гертруды не укрылось настроение лучшей подруги. — Ты опять ревела из-за своего морячка? — напрямую спросила у девушки вульгарная гномиха. — Нет, не ревела… — тихо ответила бергенка. — Не успела… — опустив глаза, призналась она. — Я так и думала! — покачав головою, с выражением знатока воскликнула Гертруда. — Да перестань ты уже так переживать из-за этого козла! Не стоит он твоих слез, хлыщ королевский! Эх, вот бы хоть раз встретить его! — сжав кулачки, мечтательно протянула она. — Я бы ему так врезала по его наглой принцевской роже, чтобы он навсегда это запомнил! — Не надо… — так же тихо сказала Тихоня. — Дерик… Он вовсе не плохой… — Ага! — саркастически ухмыльнулась подруга. — Конечно, не плохой! Он очень добрый и хороший, как и все прекрасные принцы! Он тебя по-доброму бросил подыхать в порту, одну, без денег и с ребенком! Ну, просто образец настоящего мужика! — Гертруда, хватит… — не поднимая глаз, попросила Тихоня. — Давай, не будет об этом, ладно? Я не хочу больше это обсуждать... — Ладно, как скажешь! — улыбнулась гномунья. — Не будем, так не будем, я вообще-то не за этим к тебе пришла, а по делу. -Да? — при этих словах девушка чуть заметно напряглась. — Что-то случилось? — Случилось. — Гертруда, сразу помрачнев, серьезно смотрела на молодую бергенку. — Мадам Абели меня прислала тебе сказать, что те две недели, что она давала тебе на поправку, истекли! И они очень пошли тебе на пользу, поверь мне! — с печальной усмешкой добавила она. Тихоня с той поры действительно очень сильно поправилась и похорошела, и теперь, глядя на неё, никто бы не узнал в этой красивой девушке ту грязную изможденную нищенку, что пришла сюда четырнадцать дней назад. — В общем, в двух словах, так… — мрачно вздохнув, продолжила гномунья. — К нам только что зашел наш постоянный клиент, и узнав, что у нас пополнение, он хочет новую девочку… Мадам Абели велела передать тебе, чтобы ты прямо сейчас же шла к нему. Он ждет тебя в комнате для особых гостей. Так что одевайся и иди, не заставляй его ждать. — Одеваться?! Идти к нему?! О, господи! — Тихоня, смертельно побледнев, вскочила с дивана, судорожно прижимая к себе дочь, словно та могла её защитить. — Гертруда, нет! Пожалуйста! Я не хочу к нему идти! Не хочу, не хочу, не хочу!!! — девушка, вся дрожа, в ужасе смотрела на неподвижно сидевшую подругу. — Иди! — твердым голосом повторила гномиха, головою показав на дверь. — Так надо! У тебя нет другого выхода, ты подписала договор и больше уже не принадлежишь самой себе! Ты сейчас же оденешься, и пойдешь к нему, и сделаешь всё, о чём он только тебя попросит! И не вздумай при этом плакать, клиентам это не нравится! И послушай меня, подруга! Если ты откажешься это сделать, мадам Абели упечет тебя в тюрьму! А там тебя продадут за долги работорговцам из Империи или сделают ещё что-нибудь похуже! Ты теперь не одна, у тебя есть дочь, подумай, что с нею станет, если ты попадешь в тюрьму! И я не хочу, чтобы с вами что-нибудь случилось, и поэтому, прошу тебя, иди! Иди, подруга! — уже мягче закончила Гертруда, с печальной улыбкой глядя на дрожавшую девушку. — Не бойся за малышку, я присмотрю за нею, пока ты будешь с ним! Всё будет хорошо, ты главное помни, я всегда с тобою! И Тихоня, услышав это, на миг обреченно закрыла глаза… Бережно прижимая к себе притихшую дочь, она позволила всего лишь одной маленькой слезинке вырваться из них, влажною дорожкою прочертившую едва заметную полоску на её щеке. А когда она их открыла, девушка, с нежностью всматриваясь в детскую мордашку, прошептала: — Моя сладкая девочка! Всё ради тебя выдержу, всё стерплю, лишь бы ты у меня выросла, не зная горя! Иди ко мне! — молодая бергенка, сдерживая слезы, ласково поцеловала дочь и, девочка вдруг, счастливо засмеявшись, протянула ручонки, пытаясь схватить пальчиками волосы матери. Свет большой яркой звезды, горевшей в окне, отразился в её зеленых глазах.********************
Розочка проснулась внезапно. В доме было тихо, и по прозрачному лунному свету, заливающего всю комнату, девушка догадалась, что на дворе всё ещё стояла темная ночь. Лориен спал рядом, даже сейчас, во сне обнимая её руками, и на его изумительно красивом лице была безмятежная улыбка. Глядя на прекрасного эльфийского юношу, Розочка, вспоминая недавнюю проведенную с ним волнующую ночь, сама невольно улыбнулась, и её щеки покрыл тут же легкий розовый румянец. То, что между ними произошло, не было случайностью, она чувствовала это всем своим сердцем, и это новое для неё чувство сейчас заставляло его биться чуть сильнее, чем обычно. Она понимала, что этот рейнджер для неё становится нечто большим, чем просто друг, но и предать неугасающие чувства к Цветану она тоже не могла. Ей нужно было во всем разобраться. В своих чувствах, в своей любви, а самое главное, в самой себе. И сделать это было нужно прямо сейчас. Осторожно освободившись от могучих объятий спящего парня, принцесса тихо соскользнула с теплой постели и, накинув на тело легкое одеяло, незаметно вышла на улицу. На дворе было прохладно. Еще сырая от росы трава приятно охладила босые ноги, и Розочка, зябко поежившись, подняла глаза к ночному небу. Оно всё было усыпано мириадами мерцающих в темной вышине звезд, одних тусклых и блеклых, а других наоборот, ярких и светлых. Особенно среди них выделялась одна, самая большая и яркая, она словно маленький фонарик горела в небе, и девушка, обратив к ней свой взор, так долго и стояла, думая о своем… И когда чьи-то сильные руки нежно обняли её сзади, согревая своим теплом и добротой, она лишь улыбнулась, крепче прижимаясь к горячему телу юноши. — Ты почему стоишь здесь босая, холодно же! — с мягкой укоризной проговорил Лориен. — Так и простудиться недолго, а если заболеешь, и сляжешь в постель, представляешь, как я буду волноваться? — Ладно, не ругайся! — Розочка почувствовала, как рейнджер за спиной улыбается. — Не волнуйся так, ничего со мною не случится! Мы, тролли, всю жизнь ходим босиком, я к этому привыкшая! Но если тебя это так волнует, я больше так не буду делать! Обещаю! Ты мне веришь? — Попробую! — тихо засмеялся Лориен и, наклонившись, поцеловал девушку в губы. Розочка ответила на поцелуй, и они оба долго просто молча стояли, обнявшись, и смотря на мерцающий звездный ковер у них над головой. — Лориен… — наконец, первой нарушила молчание Розочка. — Да… — Ты знаешь… Я так давно хотела тебе сказать, как многое ты для меня значишь… — было видно, что слова давались девушке нелегко, она то и дело останавливалась, словно они причиняли ей сильную боль. — Ты спас меня, приютил, защищал от всех бед и опасностей, и я всегда чувствовала, что сама значу для тебя гораздо больше, чем просто друг… И для меня и ты сам впоследствии стал гораздо больше, чем просто друг, намного больше… Но я хочу, чтобы ты знал, я люблю Цветана и никогда его не предам! Он любовь всей моей жизни, и я всегда, слышишь, всегда буду его искать! Прости меня, Лориен… — принцесса, всхлипнув, подняла влажные глаза, и нежно провела рукою по лицу эльфа. — Но я никогда не смогу стать твоею… Ты очень замечательный, и ты мне нравишься, но я люблю другого… Прости… Я должна была тебе это сказать… — Понимаю… — голос Лориена был как всегда, ласков и мягок, но Розочке вдруг на секунду показалось, как он чуть заметно надломился, словно его хозяину стало трудно говорить. — Я… Уважаю твой выбор, Розочка… И я хочу, чтобы ты знала, я всегда буду рядом с тобою, когда тебе будет нужна моя помощь! — юноша улыбнулся, старательно пряча тоску в глазах. — Значит, друзья? — робко спросила парня девушка. — Друзья! — эльф крепче приобнял принцессу, и та, со счастливою улыбкою доверчиво прижалась к его широкой груди. Розочка, засмотревшись на большую, яркую звезду, горевшую у них над головами, так и не увидела, как всего лишь на миг, прекрасное лицо Лориена до неузнаваемости исказила гримаса ярости, при упоминании имени Цветан…********************
Гигантский воздушный корабль величаво снижался по спирали над городом, медленно опускаясь на нужную высоту, где его уже давно ждали причальные мачты. Обычно этот небыстрый процесс занимал практически весь день, и экипажу, населяющему огромное судно, некуда было сегодня особо торопиться. И Тея, зная это, шагая по еще хранившим тепло дня деревянным доскам палубы, гадала, для чего отец вызвал её к себе? Хотя… Дочь короля Небесного народа все-таки примерно догадывалась, какой разговор ей сейчас предстоит, и когда она, распахивая массивную деревянную дверь каюты отца, увидела его глаза, девушка сразу всё поняла. — Отец? Ты звал меня? — Да, дочь моя! Входи! — король Коэл, высокий статный мужчина средних лет, с улыбкой распростер объятия, принимая в них воительницу. — Ты что-то хотел от меня узнать? — покончив с формальностями, сразу напрямую спросила его Тея. — Да! Хотел. — Коэн, сразу став серьезным, испытующе посмотрел на дочь. — И это касается твоего нового друга. Кажется, его зовут Цветан, да? — Да! — Тея едва заметно напряглась. — Это его имя! — Как прошло его обучение? Ты научила его всему, что знала сама? — Да, отец! Цветан просто на отлично сдал все испытания, и теперь он один из нас! И флотское посвящение он тоже прошел! — улыбнулась девушка. — Рад это слышать! — усмехнулся Коэн. — Так значит, если Цветан теперь один из Небесного народа, он готов пройти последнее испытание? Готов узнать правду? — Да, отец! — твердо ответила Тея. — Он готов! Я знаю, он выдержит это! — Тогда ты знаешь, что тебе нужно сделать! — произнес король людей, жестом показав на дверь. — Ты свободна, дочь моя! Не смею тебя больше задерживать! Цветан сидел на кровати, когда в дверь его каюты раздался негромкий стук. — Входите! — крикнул он, ничуть не удивившись, увидев у порога знакомый силуэт. Девушка, плотно закрыв за собою дверь, быстрым шагом зашла в каюту и сразу заключила парня в жаркие объятия. — Я так по тебе соскучилась! — прошептала она, с улыбкой срывая с себя одежду и попутно помогая делать это Цветану. Спустя полчаса, они оба, тяжело дыша, уже просто лежали на постели, и Тея, положив голову парню на грудь, млела от удовольствия, ощущая, как его пальцы нежно ласкают её волосы. — Цветан… — Что? — Я так давно уже хотела сказать тебе, что ты стал мне не безразличен… — девушка, приподнявшись на локте, с каким-то странным блеском в глазах смотрела на него. — Когда в тот день я нашла тебя, я даже подумать не могла, что смогу в тебя влюбиться, но это случилось! Ты стал наездником на грифонах, стал одним из нас, одним из Небесного народа, а значит, настала пора тебе пройти последнее испытание! — Последнее испытание?! — ошеломленно переспросил Цветан. — И что это за последнее испытание?! — Испытание узнать правду. — Правду?! — парень с выражением полного изумления смотрел на Тею. — Какую?! — Правду, которая навсегда перевернет всю твою жизнь… — тихо ответила девушка, и в каюте наступила полная тишина, озаряемая лишь светом одинокой звезды, ярким светом горевшей через иллюминатор…Конец первой части