Сказка странствий

Когда дверь за девушками закрылась, Тихоня оказалась в довольно большом и просторном зале, ярко освещенном несколькими висящими под потолком изящными абажурными люстрами. Первое, что сразу же бросалось в глаза, было множество маленьких двухместных диванчиков, в изобилии стоящих вдоль стен и обитых в вызывающий алый цвет тканью. Также в зале стояло несколько небольших столиков, на каждом из которых лежало по большому цветастому журналу. Тихоня с немалой доли смущения заметила, что на цветной обложке почему-то были изображены одни только девушки с минимальным «набором» надетой на них одежды. А точнее, с практически полным её отсутствием, если не считать несколько полосок кружевной ткани, прикрывающих «пикантные» места и длинных сетчатых чулок, облегающие всю ногу до бедра. Но самым интересным и запоминающимся элементов в зале были две длинные витиеватые лестницы с узорчатыми широкими перилами, плавно поднимающиеся из его центра, и по всей видимости, ведущие на второй этаж. Такого странного расположения бергенка никогда еще не видела, и, заметив её удивленный взгляд, гномунья лишь загадочно усмехнулась. — Там, вверху, находятся жилые помещения! — с широкой улыбкой на круглом лице объяснила она девушке. — Множество комнат, в которых мы все живем, ну, и… Работаем… — при этих словах Гертруда почему-то невесело усмехнулась. — Но тебе об этом совсем не обязательно знать! — тут же пояснила она. — На-ка, вот, сядь, отдохни, пока дождь не закончился! — гномунья пододвинула к Тихоне один из диванчиков, на который та тут же в изнеможении села. — Спасибо! — девушка с благодарностью взглянула на свою спасительницу. — Ты так добра ко мне! — Да ладно, пустое! — весело отмахнулась Гертруда. — Мы же, девчонки, должны помогать друг другу, верно? — она подмигнула устало сидевшей Тихоне. От почти забытого ощущения тепла и покоя, та сидела, прикрыв от блаженства глаза, и бережно прижимая к себе спящего ребёнка. С грязного и оборванного платья девушки мелкими ручейками стекала на пол вода, оставляя на ней маленькие мутные лужицы, но она этого даже не замечала. Зато это заметили другие обитатели дома, которые сидели, стояли на лестнице, или просто прогуливались по просторному залу, и первые гневные возгласы не заставили себя долго ждать. — Что здесь делает эта грязная нищенка?! — недовольным тоном произнесла высокая девушка из расы фавнов, стоящая на одной из лестниц. Как и многие здесь, она была одета в довольно вульгарный наряд, состоящий из короткого до неприличия платья, ажурных чулок и красивых туфелек на высоком каблуке. Её изящные бараньи рожки, закрученные вверх, были искусно разукрашены цветными ленточками, а в волосах было заплетено несколько живых цветков. — Гертруда, ты что, с ума сошла? — тут же послышался голос второй. — Зачем ты притащила сюда эту оборванку, да еще с ребенком?! — Да, что она здесь делает? Гоните её прочь! Вы только посмотрите, она же нам весь диван сейчас испачкает! — все девушки, бывшие в зале, как по команде принялись громко кричать, перебивая друг друга и требуя вышвырнуть нищенку вон.  — Да постойте же вы! — в ответ гневно кричала на них гномунья. — Дайте девчонке хоть немного обогреться и переждать дождь! Вам самим-то хорошо было бы, окажись вы на её месте?! Вы посмотрите на неё, она же на ногах еле стоит! — И что теперь, нам каждую грязную оборванку к себе в дом тащить что ли? — презрительно фыркнула девушка фавн. — У нас тут не приют для нищенок, пусть убирается отсюда и ищет его в другом месте! — Да, да, Лорана дело говорит! — одобрительно закричали все вокруг. Гертруда яростно ответила, и шум в зале постепенно стал перерастать в настоящий гвалт, пока неожиданно вдруг его не прервал чей-то громкий повелительный окрик. — А ну, тихо всем! — шум в зале сразу замолк, словно по мановению волшебной палочки, и все взгляды устремились на высокую статную женщину, медленно спускающуюся по ступенькам вниз. Как и многие в этом королевстве, она была фавном, и её посеребренную сединою голову украшали два изящных бараньих рога, загнутых кончиками вверх. Уже будучи немолодой, мадам Абели все еще оставалась довольно красивой женщиной, и судя по тому, как перед нею почтительно склонились остальные девушки, очень авторитетной. Спустившись вниз, она грациозно присела на один из стоящих рядом диванчиков, и строгим голосом спросила: — Почему такой шум девочки? Лорана! Потрудись, пожалуйста, мне сейчас объяснить, что здесь у вас происходит? — О, госпожа Абели! — Лорана, подбодострастно глядя на хозяйку борделя, еще раз почтительно поклонилась. — Всё было спокойно, пока Гертруда! — тут она пальцем ткнула в возмущенно смотревшую на неё гномунью, — не притащила сюда с улицы вот эту нищую оборванку! — тут её палец плавно перешел на замершую от страха Тихоню и замер на ней. — Вы только посмотрите, что она сделала с диваном! На нем же теперь невозможно сидеть, он весь мокрый и грязный, как эта попрошайка! Мы все попросили её убраться, но она нас не слушает! — Вот как? — удивленно приподняла бровь женщина. — Тогда, в таком случае, Гертруда, детка, изволь, объясни всем свое поведение! — произнесла она, спокойно глядя на гномиху. — Мадам, я поступила так, как мне велела моя совесть! — бросая гневные взгляды на ухмыляющуюся Лорану, начала девушка. — Эта несчастная едва стояла на ногах, а на улице шел такой холодный дождь, что я просто не смогла оставить её с ребенком мерзнуть! Простите меня, госпожа, я готова понести любое наказание, но только прошу вас, позвольте этой девушке побыть у нас хотя бы до тех пор, пока дождь не закончится! — Гммм… Вот как… — задумчиво произнесла старуха, с интересом разглядывая притихшую Тихоню. — А ну-ка, девочка, взгляни-ка, на меня! — внезапно требовательным тоном попросила она молодую бергенку. — Дай-ка я на тебя посмотрю! Тихоня медленно подняла голову и робко взглянула в глаза госпожи. Та с нескрываемым интересом разглядывала девушку, бесцеремонно ощупывая взглядом всю фигурку нищенки, словно оценивая её как товар. От пытливых глаз мадам Абели не укрылось, что, не смотря на изможденность и грязную одежду, сидящая перед нею девушка была молода и очень красива, и самое главное, женщина никак не могла понять, к какой из рас она принадлежит. — Откуда, ты, девочка? — не скрывая своего удивления, спросила она Тихоню. — На своем веку я повидала многие народы, населяющие наше королевство, , но такую, как ты, признаюсь, вижу впервые! А я-то уж думала, что знаю всех, но, как видимо, ошибалась... — Это… Очень долгая история, госпожа… — опустив глаза, тихо ответила та. — Я уже и сама не знаю, откуда я, знаю только, что моя родина находится очень далеко… — Понятно! — чуть заметно усмехнувшись, сказала мадам Абели. — Ну, да ладно! У всех нас есть свои маленькие секреты, не хочешь говорить, не надо! Я не настаиваю! Как тебя хоть зовут-то, ты, надеюсь, помнишь? — Тихоня… — О, боже мой, какое на редкость идиотское имя! — в притворном ужасе закатив глаза, засмеялась Лорана. — Разве такие бывают?! У тебя даже имя под стать тебе, грязная ты замарашка! — все, кроме Гертруды, заржали, подражая фавну. — Да… Помню, меня так уже однажды называли… — не поднимая глаз, негромко произнесла Тихоня. — Там, в прежней жизни… — А ну, девочки, быстро замолчали все! — снова повелительно повысила голос старуха и, когда шум стих, достала из висящей на поясе маленькой сумочки дорогую курительную палочку. Чиркнув огнивом, она несколько раз затянулась ароматным дымом, не спуская внимательно взгляда с молчавшей девчонки. — Тебе есть куда идти? — наконец спросила она её, не выпуская изо рта дымящуюся палочку. — Дом? Работа? Ты где-то живешь? — Нет, госпожа… — медленно покачав головою, ответила девушка. — У меня ничего нет… Мне некуда идти… — Понятно… — выпустив в воздух пару колец, задумчиво произнесла старуха. — Значит, ты одна, и никто тебя нигде не ждет… Тогда… Вот что я тебе сейчас скажу, девочка! — мадам Абели, сделав еще пару ароматных затяжек и вольготно положив ногу за ногу, устремила на Тихоню пронзительный взгляд. — Так уж получилось - начал она - что мне как раз сейчас нужна новая девочка! В моем «заведении» работает много девушек из самых различных народов, но вот именно «такой», как «ты», у меня еще не было! И только поэтому я хочу тебе сегодня предложить остаться у меня! — усмехнулась женщина. — Имей в виду, я это предлагаю не всем, не всегда и не каждому! И, разумеется, мне сейчас будет нужен твой ответ, да или нет? Согласна ли ты работать у меня, Тихоня? — Работать?! Вы предлагаете мне работу у вас, госпожа?! — еще не веря своим ушам, обрадовано воскликнула бергенка. — Если это так, то вы не пожалеете, взяв меня, обещаю вам! Я умею делать все! И стирать, и готовить, и шить, и многое, многое другое! — Ты, кажется, еще не поняла, дитя, какую работу я тебе предлагаю! — мягко улыбаясь, ответила Абели. — Гертруда, девочка моя! — повернулась она к гномунье. — Разве ты не просветила нашу подопечную о всех тонкостях нашей «работы»? — Еще нет, мадам! — Гертруда, заметно сконфузившись, виновато посмотрела на старуху. — Но я это сейчас исправлю! — она испытующе посмотрела на ничего не понимающую Тихоню и, вздохнув, напрямую спросила: — Ты, надеюсь, знаешь, кто такие «шлюхи»? — Шлюхи? — девушка непонимающе переводила удивленный взгляд с Гертруды на хозяйку заведения и обратно. — Нет! А что это такое? — Ты что, и в самом деле не знаешь, кто такие «шлюхи»?! — в полном изумлении вытаращив свои большие глаза, воскликнула гномунья. — Ты это сейчас серьезно?! — Вот это да! — не менее изумленно смеялись и остальные девчонки, удивленно смотря на покрасневшую от смущения девушку. — Гертруда, с какой Луны ты её откопала?! Такого же не бывает! Ты что, и в самом деле с Луны свалилась?! — Тихо, девочки, тихо! — нетерпеливым взмахом руки устепенила начинающийся шум мадам Абели. Старая женщина хоть и продолжала невозмутимо сидеть, но в её глазах так же, как и у других, читалось неприкрытое изумление, с каким она смотрела сейчас на эту странную красивую нищенку. — Гертруда! — она кивком головы показала на все еще непонимающую Тихоню. — Пожалуйста, объясни нашей гостье, «чем» ей предстоит на самом деле у нас заниматься! Она должна это узнать, прежде чем даст мне свой ответ! Гномунья, с сочувствием глядя на девушку, не таясь, рассказала Тихоне, в чем заключается её будущая «работа», и когда до бергенки, наконец, дошел весь смысл сказанного, в зале повисла полная тишина. Девушка неподвижно сидела, опустив голову, и не смотря ни на кого, крепко прижимая к себе новорожденную дочь, и в наступившей тишине было явственно слышно, как тяжело она дышит. Все остальные девушки в зале с интересом смотрели на реакцию этой странной оборванки, ожидая от неё ответа, и только пожилая хозяйка борделя не спеша курила, глядя как колечки дыма, взлетая, тают под потолком. — Ну, что скажешь, девочка? — наконец, докурив, спокойно спросила она у Тихони. — Что ты решила? Хочу сразу сказать тебе, что у нас здесь не Империя гоблинов, рабства у нас нет, и если ты решишь сейчас уйти, держать тебя никто не будет! Можешь идти на все четыре стороны, дождь, кстати, уже закончился! — Абели кивком головы показала на окно. Дождя там и в самом деле уже не было, и было хорошо слышно, как вместо стучащих по стеклу капель за окном выл злой промозглый ветер. Внезапно в зале вдруг раздался пронзительный детский плач. Это Эмели, отогревшись, проснулась и своим криком напомнила всем о своем существовании. Малышка сильно хотела есть, и с нежностью глядя в маленькое плачущее личико дочери, Тихоня на миг закрыла глаза… -Я жду! — уже более властным тоном вновь задала свой вопрос госпожа. — Твой ответ, девочка! — Я согласна… — роняя на пол капли слез, тихо ответила девушка. — Что? Повтори! — Я согласна! — почти крикнула Тихоня. — Я согласна у вас работать, госпожа… — Ну, вот и славно! — старуха едва заметно усмехнулась. — Тогда, в таком случае, хочу тебе сразу сказать, что, согласившись на меня работать, ты и твоя дочь навсегда становитесь собственностью моего «заведения»! Как я уже говорила, рабства у нас нет, но покинуть мой бордель ты сможешь только в двух случаях! Первый, если я сама отпущу тебя! И второй, если кто-нибудь внесет за тебя и за твою дочь выкуп, такой, какой я сама назначу! Таковы законы нашего королевства, и ты, узнав сейчас о них, все еще согласна остаться здесь? — Да… Госпожа… — сглотнув слезы, ответила несчастная девушка. — У меня нет выбора… Я должна позаботиться о дочери… — Я это знаю! — улыбнулась мадам Абели. — И понимаю тебя! Тогда хорошо! - она хлопнула в ладоши, подзывая к себе молодую гномунью. - Гертруда, дитя мое! Будь добра, проводи нашу новую девочку в её комнату! Ты знаешь, где она находится! И, раз уж ты нашла и привела её сюда, придется тебе позаботься о ней какое-то время, пока она у нас не привыкнет! — Да, госпожа Абели! — радостно улыбаясь, воскликнула та. — Спасибо, что вы оставили её у нас! — И, да, вот еще что! — женщина, придирчиво оглядев бергенку с ног до головы, лишь удрученно покачала головой. — Ты сейчас находишься не в лучшей форме, дорогая, и поэтому, даю тебе две недели, чтобы привести себя в порядок! Отмоешься, поправишься за это время, а там потом и возьмешься за «работу»! Гертруда тебе поможет в этом, покажет, что и как, не правда ли, девочка моя? — Конечно, госпожа, можете быть уверены, я все сделаю как надо! — заверила госпожу вульгарная девчонка, быстро хватая Тихоню за руку, и весело потащив её за собою по лесенке. — Пошли, подруга! Покажу тебе твою комнату! Там и сама отдохнешь, и ребенка покормишь! Вот ведь здорово, что мы с тобою теперь будем вместе! — И завтра жду тебя у себя! — успела напоследок крикнуть госпожа. — Ты должна подписать все бумаги, что отныне ты и твоя дочь принадлежите мне и моему борделю! Мадам Абели еще некоторое время сидела в зале, задумчиво вертя в пальцах дорогое огниво. Будучи мудрой и опытной женщиной, она не могла не чувствовать, что сегодня ей неожиданно вдруг улыбнулась неслыханная удача, природу которой она еще пока не могла понять, но безошибочно знала, что отныне, дела у ней пойдут очень хорошо!