Переправа

Главки будут поменьше, потому что быстро не пишется. Но я работаю, и конец не за горами. - Джаред? У тебя все в порядке? – голос Трейси звучит встревоженно и глухо. Снова проблемы со связью? - Конечно, почему ты спрашиваешь? - Ну, мало ли, - туманно отвечает она. – В общем, слушай. Данных о том пожаре ничтожно мало, складывается впечатление, что местные копы замяли нелицеприятный случай. - Но что-то же ты нашла Трейс? Не потому ты звонишь мне среди ночи, что безумно соскучилась, правда? Она напряженно усмехнулась. - Правда. Кое-что я откопала в архиве, и… Джей, не лезли бы вы в это дело. По коридору веет сквозняком, и по спине мурашки бегут стадами диких бизонов. - Сначала расскажи, что узнала, а я подумаю. - В общем, так. Байкеры прикатили в Пайн-Ривер из Уокера, там у них был так называемый клуб по интересам. Хотя в одном из стародавних отчетов шерифа намекалось, что интересовалась банда в основном вымогательством и поджогами, терроризировала фермеров по всей округе, но, очевидно, отстегивала полиции процент, потому что ни одна жалоба не была принята к производству. Пожар произошел в самый разгар праздника, приблизительно в шесть часов вечера, когда службы в церкви завершились, и весь народ веселился на ярморочной площади. Банда ворвалась в церковь и устроила погром. Причину пожара никто не называет, скорее всего, это был несчастный случай, но, возможно, преступники сами подожгли здание, не подозревая о том, что дверь намертво заблокирована. Не выжил никто. Вместе с байкерами в пожаре погибли священник и его дочь Эми. - Эми? Ее тоже звали Эми? – воскликнул Джаред. Сзади хлопает дверь, тяжелые ладони ложатся на плечи. - Согласно полицейскому отчету, имя погибшей мисс Эми Гаменик, тысяча девятьсот тридцать второго года рождения. Ее отец – Джон Гаменик, приходской священник. Джей, теперь ты понял? Джаред оборачивается и в смятении смотрит в расширенные зрачки Дженсена, в свете коридорных светильников он видит в них свое отражение. - Если честно, нихрена не понял. Как такое может быть? - Джей? – переспрашивает Трейси. – Джей, ты меня слышишь? - Я тебя слышу, Трейс. - Джей? Что-то со связью! Будь осторожен там, Джаред! Обещай мне, что будешь осторожен! - Обещаю, - в пустоту шепчет Падалеки, не отрывая взгляда от глаз Дженсена. - Что случилось? - Там, - Джаред указывает на номер Эклза, они вместе заходят и запирают дверь на защелку. - Что случилось? – нетерпеливо повторяет вопрос журналист. - Не знаю, как сказать. Мистика какая-то, - Джаред опускается на край кровати, потирая колени, - ту погибшую в пятьдесят третьем при пожаре девушку тоже звали Эми. А еще – дверь церкви как-то оказалась заблокирована. Дженсен садится на корточки перед ним, и Джаред хватает его за плечи, сжимает: - Я тебя прошу, давай не поедем на праздник. Мне кажется, это плохая идея. - Мы обещали Эми. - Я позвоню и скажу, что… - Джаред, я поеду. Ты – как хочешь, - решительно перебивает его Эклз, морщится от захвата на плечах, - как ты не поймешь – мы нашли его, тоннель в другой мир. Ну вот он это и сказал. Все разом перевернулось, встало с ног на голову. Если прежде были какие-то неощутимые подвижки, то теперь все покатилось по наклонной. Они оба катятся по наклонной и в конце концов расшибутся обо что-то внизу. Ведь есть же там что-то, какой-то предел. - Я с тобой, - обреченно кивает Джаред. Пусть уж тогда встреча с неизбежным случится поскорее. Утром их будит радостный гомон внизу. В окно заглядывает солнце, зайчики прыгают по стенам, а на часах около десяти. Они все на свете проспали, и никто их не потревожил. Джаред потягивается на постели, широко зевает, настроение прекрасное. И тут флешбеком катится по нервам воспоминание, в комнате будто темнеет. Дженсен, ничего не заметив, вскакивает упруго, направляется в ванную, включает воду. Джаред с тоской смотрит на закрывшуюся дверь и утыкается лицом в подушку. Он лежит еще пару минут, анализируя ситуацию и пытаясь хоть что-то понять. Дурные предчувствия вызывают стойкое желание разыграть обострение ангины или сердечный приступ, или еще что-нибудь, лишь бы Эклз остался с ним в номере, в кровати, в его жизни. - Счастливого пути! Прощай! - Всего доброго! Вспоминай нас. - Прощай, мира тебе и счастья. Джаред поднимает голову. Дженсен выходит из душа, благоухающий свежим ароматом геля и пены для бритья, вытирая торчащие волосы белоснежным полотенцем. - Что творится? Он подходит к окну и удивленно выдает: «Охренеть». Джаред вскакивает, тут же оказывается рядом. На крыльце возле главного входа толпятся все обитатели «Светлого берега», они громко и весело переговариваются, кому-то машут руками. Переглянувшись, полицейский и журналист хватаются за одежду. Когда они появляются на крыльце, то первой, кого видят, разумеется, оказывается Эмили Перкинс. - Выспались? – не слишком церемонно интересуется она. – Хотела позвать вас на завтрак, но Саманта не велела будить. - Что за тусовка? - Провожаем Чада. - Он уезжает? – удивляется Джаред. Вчера Мюррей ни словом не обмолвился, что собирается покинуть санаторий. - Да. Ему стало лучше, поэтому он покидает нас, - радостно и глуповато улыбаясь, поясняет Эмили. - Он уехал на такси? – спрашивает Джаред. - Нет, конечно, - смеется мисс Перкинс, это кажется странным, но Дженсен не дает ему возможности расспросить ее, берет под локоть и влечет в холл. - Мы все на свете проспали, и если не поторопимся, то опоздаем на ярмарку. Так что топай наверх и собери все, что нам нужно, а я пока сварю кофе. - А что нам нужно? – осторожно спрашивает Падалеки. Сердце снова сворачивается в клубок от нехороших подозрений. - Мне – диктофон и блокнот, они в сумке на тумбочке, вместе с сумкой и прихвати. Джаред пожимает плечами и топает выполнять просьбу Эклза. Захватив небольшую сумку журналиста, он идет к себе в номер и, как и в прошлый раз, пристегивает наплечную кобуру с табельным оружием. Мало ли что. Стеклянный грохот внизу не был бы таким жутким, если бы разом не раздался истошный женский визг. Каким-то шестым чувством Падалеки понимает: что-то случилось с Дженсеном. Едва не ломая ноги, в два прыжка он преодолевает лестницу, скользит по гребанному линолеуму в коридоре, матеря про себя все окаянные силы. Со стороны столовой доносятся голоса: тихий ровный голос мисс Феррис смешивается с подскуливанием Алоны и резкими отрывистыми фразами Пирата. Джаред врывается в столовую и на него обрушивается кошмарное ощущение дежа вю. Его самый навязчивый сон повторяется, Джаред даже трясет головой, стараясь прийти в себе, проснуться, выплыть из воронки, которая затягивает его. Пистолет трясется в его вытянутых руках, и курок будто полит киселем или маслом – скользит под указательным пальцем. Отчаянные глаза Дженсена, горящие темные безумием глаза Моргана и нож у беззащитно-хрупкого только что чисто выбритого горла. Разбудите меня. Разбудите меня… Разбудите, мать вашу, меня, наконец! Засыпая, видеть рассвет, Просыпаясь, не верить в явь. Непрерывное слово "нет" Стало ближе, чем это "я". В голове сигаретный дым. А ладони все сплошь саднят. Что могу называть своим? Только мыслей льющийся град. Разбуди меня, разбуди! Я не верю во весь этот бред. Я прошу тебя, разбуди! Убеди, что этого нет. (Волков Саша)