Разнообразия

Кагами давно привыкла добиваться своего и чётко следовать запланированному. Она вставала в шесть утра, никогда не просыпала, всегда была умной и исполнительной, но ненавидела утро. У ловкой Кагами, любившей честные победы и сложные бои, падала зубная щётка, размазывалась по ладоням или щекам зубная паста, волосы не хотели нормально укладываться, чай проливался на пол, а бутерброды падали прямо на чистую одежду. Причём такое происходило, даже если Кагами была абсолютно бодрая и выспавшаяся, и всегда по утрам. Умывалась перед сном она без происшествий, да и в целом в остальное время суток была такой ловкой и осторожной, какой её привыкли видеть все вокруг. Мама посмеивалась, что внутри Кагами сидит маленькая сова, требующая не просыпаться так рано, вот и бунтующая. Но самой Кагами было не до смеха. Она всегда пыталась найти причину такой странности, но никак не удавалось. — Утро добрым не бывает, — каждый раз бурчала она, когда случалось что-то неудачное. Она, в общем-то, уже привыкла, однако её всё равно бесила эта ситуация. Это было то самое сражение, выиграть которое никак не удавалось. А Кагами не любила проигрывать. А сейчас, похоже, на неё подействовало всё невезение Кота Нуара — Кагами успела заметить, что он оправдывал звание чёрного кота, то и дело попадая под атаки акуманизированных —, потому что за всё утро неудача была не одна, даже не две. С ней случилось всё, что только могло произойти: пролитый кофе, сломавшаяся зубная щётка (Кагами всё ещё не понимала, как такое произошло), варенье, испачкавшее и юбку, и блузу. Кагами пришлось переодеваться трижды за утро. Жутко злая, но не привыкшая показывать это Кагами всё утро занималась учёбой, но буквы расплывались перед глазами. Так ничего и не запомнив за несколько часов, а лишь сильнее разозлившись на себя, она решила добраться до Франсуа Дюпон пешком. До фехтования оставалось ещё более двух часов, так что Кагами абсолютно не торопилась. Она позволила себе расслабиться, не думать о плохом, а просто наслаждаться чудесной погодой. Вот только Париж не хотел позволять этого Кагами. Бражник (будь он проклят!) решил именно сейчас наслать своих бабочек на кого-то из жителей. В итоге Кагами, едва расслабившись, оказалась на руках у Кота Нуара, убегающего вообще в противоположную сторону от коллежа. — Тебе следовало быть осторожнее… Рипост. Там опасно, — сказал он, спустя недолгое время опуская Кагами на землю. — Но тебе повезло, что есть я, — тут Кот Нуар гордо ткнул себя в грудь. — Меня зовут Кагами. А ты утащил меня вообще не туда, куда следовало бы! — закатила глаза Кагами. — А куда следовало? — захлопал он ресницами. — Франсуа Дюпон. — А, ладно, исправим эту оплошность тогда. Что же ты раньше не сказала? — Когда тебя хватают на руки и куда-то несут, дар речи сам собой теряется от неожиданности, знаешь ли, — опасно сверкнула глазами Кагами. Кот Нуар, видимо, предпочёл не спорить, и унёс её, куда следовало. Кагами, с раздражением отметив, что осталось ещё полтора часа, вошла в коллеж, но самого Д’Аржакура ещё не было. Потренироваться без него ей не позволили, а на улице было слишком шумно. Пришлось ещё кучу времени сидеть в коллеже, просто слушая музыку в наушниках, потому что запомнить что-то новое из правил английского языка или из мировой истории всё ещё не получалось. Всё больше раздражаясь на саму себя, Кагами мысленно повторяла: «Утро добрым не бывает. День — тоже!» — и надеялась, что отныне такое обилие неудач не будет случаться с ней постоянно. К счастью, спустя минут сорок или чуть больше народ стал подтягиваться. Кагами смогла поговорить хотя бы с кем-то, но, увы, у неё начала болеть голова. Злясь на саму себя и надеясь, что хотя бы вечер пройдёт хорошо, Кагами переоделась в фехтовальную форму, взяла в руки оружие и, вздохнув, отправилась к остальным. Ожидания не оправдались. Сначала она блестяще справлялась со всем, получила разрядку, уже начинала ещё сильнее гордиться собой, но впереди был последний бой… Который она проиграла. Впервые в жизни. Неловко повернувшись, она едва не подвернула ногу и пропустила выпад так, что другой ученик попал в неё. И ладно бы это был Адриан, Кагами бы не было так обидно. Но это был даже не он! Со злостью отправляясь домой, Кагами твердила: «Утро добрым не бывает. День и вечер — тоже! Не бывает!» Постаравшись расслабиться, она выпила любимый чай (на этот раз повезло — она не облилась), приняла расслабляющую ванну, а затем ушла во двор. Там находилась уютная беседка, которую Кагами очень любила. Перекусывая яблоками, она читала о реформах Англии в XVII веке и радовалась, что наконец хоть что-то запоминает и никаких происшествий не происходит. Правда, она всё ещё немного злилась на себя и не могла выкинуть эти мысли из головы. Засидевшись в беседке допоздна, она никак не ожидала, что вдруг увидит возле себя фиолетовую бабочку. Саркастично подняв бровь, Кагами закрыла книгу и хлопнула ею по бабочке. — Обойдёшься! — фыркнула Кагами. — В мои планы никак не входит акуманизация! Между прочим, я уже испытывала это, мне не понравилось. И она никак не ожидала, что рядом вдруг появится Кот Нуар. — Ты… только что… вот так запросто… прихлопнула… АКУМУ БРАЖНИКА?! — делая паузы между словами, воскликнул он, встав у входа. — Как видишь. — Но… так можно?! — Как видишь… — повторила Кагами, пожав плечами. — Так ты сейчас испытываешь негативные эмоции, да? — спросил Кот Нуар, входя внутрь и поудобнее устраиваясь напротив Кагами. — Личный психолог Нуар к вашим услугам. — Брысь, — холодно произнесла она. — Чего? А я думал, ты вежливая! — Вежливая. Но не тогда, когда ко мне в двенадцать ночи вдруг прилетает демон, посланник злодея, который желает использовать меня, а потом ещё появляется герой Парижа, нарушающий моё личное пространство. Брысь, говорю тебе, Кот Нуар! Иначе точно акуманизируюсь! — А вот этого не надо! — замахал руками он, вскакивая. — Обещаешь не акуманизироваться? — Брысь! — в третий раз повторила Кагами, покрепче сжимая книгу. И лишь когда Нуар скрылся из виду, она облегчённо вздохнула и тихо произнесла, обращаясь сама к себе. — Утро добрым не бывает. День, вечер и ночь — тоже. Особенно если к тебе в гости вдруг решил наведаться герой Парижа, — и, как ни странно, расслабилась, отпуская негативные эмоции. Засыпала она спокойная и умиротворённая. А уже утром шипела привычную фразу, надеясь, что сегодняшнее невезение распространяется лишь на одно время суток.