---
How can you not walk away after everything I've done? - 27 Hours, Banks
---
Хонбин не помнил, как оказался на коленях около камина. Все, на чем он мог сосредоточиться, — возвышающийся над ним с довольной улыбкой Санхек. Тот избавился от своей рубашки, позволяю парню упиваться каждым участком своего тела. Сегодня он был довольно щедр, и даже разрешил Хонбину расстегнуть его брюки. Младший одной рукой погладил его по подбородку, а большим пальцем слегка приоткрыл рот, прежде чем рука погрузилась в волосы. Он схватил его темные корни, притягивая голову к своему паху. Тот сглотнул, после чего полностью открыл рот и взял головку. Санхек довольно замурлыкал, и Хонбин закрыл глаза, сосредоточив все свое внимание на предстоящей задаче. Спустя секунду младший зашипел, почувствовав влажный жар вокруг своего члена. Он потянул Хонбина за волосы, вынуждая замедлиться. От разочарования тот заскулил, потому что хотел попробовать его сразу, поэтому сильнее прижался языком к плоти во рту. — Не так быстро, детка. Дай мне насладиться моментом, — сказал Санхек, и на этот раз его голос прозвучал немного запыхавшимся. Это заставило грудь Хонбина распухнуть от гордости, ведь именно из-за него у парня перехватило дыхание. На мгновение ему даже показалось, что он контролирует ситуацию. Рука в волосах заставила продолжать. Благодаря медленному темпу, горло Хонбина успело привыкнуть к размеру. Его челюсть начала болеть, но он нисколько не возражал. Сейчас он был так возбужден, что не мог думать ни о чем другом, кроме члена Санхека. Свободной рукой психопат погладил Хонбина по щеке и заставил открыть глаза. Их взгляды встретились, и старшему от одного лишь вида хотелось забраться рукой себе в штаны. Его волосы были сильно взъерошены, зрачки расширены, а рот приоткрыт в легком стоне. — Думаю, детка, пришло время взять его полностью, — заявил младший и в порыве потянул голову Хонбина прямо к основанию. Ему хотелось вырваться, потому что горло болезненно сжалось, но рука Санхека его остановила. По щекам покатились слезы. — У тебя получится! Сделай так, чтобы я тобой гордился, Хонбин, — это было все, что Хонбин желал услышать. Да, больше всего на свете он мечтал Санхеку угодить. Через несколько мгновений ему удалось расслабить горло. Дыхание перехватило, он почувствовал легкое головокружение, но это было так волнующе. Его напряженный член пульсировал в штанах и был близок к разрядке. Хонбин втянул щеки, а затем отстранился, пройдясь языком по всей длине. Санхек громко застонал, что у парня вызвало улыбку. Он все делает правильно. Еще немного он пососал головку, после чего полностью выпустил ее изо рта. Санхек сжал подбородок сильнее, и на его лице появилось дикое выражение, как будто он вот-вот потеряет контроль. — Лучше держи свой хорошенький ротик широко открытым, — прошипел Санхек на несколько октав ниже. Возбуждение снова затуманило голову Хонбина, все еще смешиваясь с внезапным страхом. Это была ядовитая смесь, вызывающая у него ужасную зависимость, и хотелось большего. Он облизнул губы и снова широко открыл рот. Из Санхека вырвалось низкое рычание, когда он засунул свой член обратно в Хонбина. Медленный темп пропал вместе с терпением младшего. Он начал трахать рот Хонбина, который был рад, что мог контролировать свои рефлексы. Было все еще чертовски больно, но он позаботился о том, чтобы Санхек получил лучший гребаный минет в своей жизни. Он схватил до сих пор одетого парня за бедра и стал подстраиваться головой под его движения. Последний вновь громко застонал. Все это едва не сводило его с ума, а он сам был на грани срыва. Иногда он задавался вопросом, всегда ли был таким больным или во всем виноват Санхек. Толчки младшего стали быстрее и менее контролируемыми, но Хонбин не отставал. Неожиданно Санхек схватил его за волосы и насадил до самого основания. Хонбин был застигнут врасплох, но в последнюю минуту сумел подавить рвотный рефлекс. Тот кончил ему прямо в рот. Старший попытался все проглотить, но немного спермы все-таки проступило за уголки губ. Когда Санхека охватил оргазм, Хонбин почувствовал вновь накатывающее возбуждение. Словно прочитав его мысли, Санхек бросил на него предостерегающий взгляд, намекая, чтобы тот не даже и не думал об этом. Хонбин послушался и слизал остатки спермы с губ. Ухмыльнувшись, он оглядел потрепанного Хонбина. — В последние месяцы ты много практиковался? — спросил Санхек, проводя рукой по волосам старшего. Он наслаждался мягкими прикосновениями, хотя мозг кричал ему об очередной уловке. — Что? Сосать? Я смог это сделать и до знакомства с тобой, — со смехом ответил парень и подождал разрешения встать. Он не осмелился сделать это сам. — С кем-то конкретным? — задумчиво произнес Санхек и схватил его за подбородок. Угол наклона был ужасен для шеи, но он не сдвинулся с места. — Ты собираешься убить моих бывших? — с легкой дрожью в голосе спросил Хонбин. Санхек улыбнулся, но в его глазах не было веселья. Там не было абсолютно никаких эмоций, даже ревности. Из-за этого Хонбин всегда чувствовал себя опустошенным. Он жаждал увидеть в них искру любви, любую эмоцию, но ничего не получал. — О, милый, мы оба знаем, что нет, — рассмеялся парень и прижал указательный палец к подбородку Хонбина. Тот понял его жест и медленно встал. Его колени болели от долгого сидения на ковре, и он все еще был невероятно возбужден. Санхек, казалось, старался этого не замечать. — Милый? — Тебе не нравится? — Я этого не говорил, — немного смутившись, прошептал Хонбин. Санхеку понравилась такая реакция. Одной рукой он наклонил голову старшего в сторону и поцеловал. Это был медленный поцелуй, один из тех, которые сводили Хонбина с ума и заставляли задыхаться. Его член болезненно о себе напомнил, и он попытался к Санхеку приблизиться. Ему просто нужно было немного больше трений, но другому - точно нет. Он прервал поцелуй и облизал нижнюю губу Хонбина. — Насколько ты близок? — Еще одно прикосновение, и я кончу, — вздохнул он и снова попытался поцеловать младшего, но тот надменно запрокинул голову. Он контролировал ситуацию, и Хонбин не собирался в ближайшее время получить то, что хотел. Ему хотелось заныть, но такого рода страдание психопату было только в радость. — Хм, мы же не хотим, чтобы веселье закончилось так быстро, верно? — Не мучай меня больше. — Прости, милый, что разочаровываю тебя, но мне придется на час уехать, — сказал Санхек, и Хонбину захотелось его задушить. Что угодно, лишь бы боль утихла. Он нуждался в нем, и тот знал это. Скорее всего, все было спланировано заранее. — Ты что, издеваешься? — возмутился он, и Санхек рассмеялся. — Оставайся здесь, веди себя хорошо, и я подарю тебе лучший в твоей жизни аттракцион. Поездку, в буквальном смысле, — ухмыльнулся он. Его губы блуждали по шее Хонбина и начали оставлять следы на коже. Данное Санхеком обещание не давало ему покоя. В голове Хонбина возникло куча образов, от которых он застонал. Обычно его это смущало, но мысль о поездке на Санхеке была слишком хороша. — Ты мне позволишь? — ахнул старший, пытаясь отдышаться, когда Санхек засосал его мягкую кожу. Он ухмыльнулся, и его руки потянулись к пятой точке Хонбина. — Я думал об этом с тех пор, как впервые увидел твою красивую задницу. Твою мать. Хонбин сомневался, что сможет подождать час. Сдерживаться было так трудно. Санхек держал его тело под контролем, но как только уйдет, Хонбин сойдет с ума. Он нуждался в разрядке прямо сейчас. — Ты не можешь справиться побыстрее? — пытаясь уговорить Санхека, парень громко застонал, когда тот укусил его за шею. Крепкий укус, как он и любил. Психопат посмотрел на него. На этот раз в его холодных глазах промелькнул огонек. Определенно лучше, чем ничего. По крайней мере, на Санхека он как-то подействовал. — Только если не будешь себя трогать! — Я буду хорошо себя вести, — пообещал Хонбин, запуская руки Санхеку в волосы. В знак согласия тот что-то промычал, а затем снова поцеловал. Поцелуй был не таким медленным, но все равно приятным. Часть его наслаждалась этим болезненным возбуждение и любила подобные игры, но это была часть его, которую он никогда не примет. — Ничего другого я от тебя и не ожидал. Моя идеальная марионетка, — шептал он в губы между поцелуями. Хонбин проигнорировал обращение. Он проигнорировал правду. На самом деле, для Санхека он был просто марионеткой. Однажды ему надоест с ним играть, и Хонбину не хотелось знать, что с ним может случиться в этот день. Возможно, Санхек его не убьет. Это будет недостаточно больно. Нужно как можно больше боли. Самое жестокое, что он мог сделать, это уйти. Хонбин этого не хотелось, но и не хотелось, чтобы оставался. Как всегда, он разрывался. Его тошнило, тошнило от самого себя. Он думал, что последние месяцы сделали его сильнее, но стало только хуже. Санхек контролировал его, куда бы он ни пошел, и выхода не было. Хонбин не мог и не хотел бежать. Его мысли находились не в том состоянии, чтобы о чем-то думать. Младший сосредоточил взгляд на его пухлых губах. Он, похоже, уходить не собирался и вместо этого еще раз изнасиловал рот Хонбина, но спустя несколько секунд взял себя в руки, и, наконец, застегнул брюки. — Что собираешься делать? — спросил Хонбин, уже зная ответ. Он знал ответ и все еще находился здесь. Он знал ответ и все равно собирался дождаться возвращения Санхека. Через час эти мысли и чувство вины разорвут его на части, но все исчезнет, как только он вернется. Санхек взглянул на него и рассмеялся. — Чем я занимаюсь, милый? — Убиваешь, — произнес он с комом в горле. Психопат накинул куртку и начал ему аплодировать. Это была насмешка, и Хонбин ненавидел себя за этот вопрос. На языке вертелись новые. Куда он ехал? Кто станет его следующей жертвой? Какую семью сегодня вечером он уничтожит? Но ничего не спросил, потому что был гребаным трусом. Санхек поправил куртку и повернулся к Хонбину. Последний выглядел таким потерянным. Он чувствовал себя не в своей тарелке. Ему нужно было поехать домой. — Никаких комментариев о том, что я больной психопат? — с любопытством спросил младший. Хонбин уставился себе под ноги. Какое он имел право его судить? Он был тем, кто собирался дождаться возвращения убийцы домой только для того, чтобы получить шанс прокатиться на его члене. Санхек был сумасшедшим, но и Хонбин тоже, и, возможно, именно поэтому они всегда были вместе. — Если ты и больной, то у меня крайняя стадия, потому что остаюсь здесь и жду тебя, - ответил Хонбин. — Значит, ты уйдешь? — наклонив голову, спросил Санхек. Анализируя его, он пытался понять, работают ли его манипуляции. Они прекрасно работали. — Я же этого не говорил. — Оу, Хонбин, ты так влип, — хрипло рассмеялся парень, притягивая его ближе за воротник рубашки. — Я знаю, — прошептал он, втягиваясь в еще один поцелуй, стирающий все ужасные мысли из головы. Несмотря ни на что, он всегда будет ждать его. Старший никогда не чувствовал себя таким виноватым, но в тоже время счастливым. Он целовался не только с серийным убийцей, но и со своим любовником. Он был влюблен в него, и это стало проклятием.***
Санхек ушел десять минут назад, а Хонбин уже не знал, чем себя занять. Он пытался читать книгу, но спустя несколько минут бросил. От всей полученной информации голова шла кругом. К тому же, он до сих пор был возбужден. Любой нормальный человек уже убежал бы и не стал дожидаться убийцу. Санхек наверняка сейчас творил ужасные вещи, а Хонбин, как ни в чем не бывало, будет его возвращению только рад. Как будто он был обычным человеком, любящим парнем, который наконец-то вернулся домой. Санхек не был ни тем, ни другим. Парень тяжело вздохнул и остановился перед все еще горящим камином. Бесполезно сидеть и ждать. Еще более бессмысленно — расхаживать по комнате. Никакие проблемы не решались прогулками. Около горящего огня это было своего рода клише. Хонбину пришлось покинуть комнату, чтобы проветриться. Запах Санхека витал повсюду. Успокаивающий аромат, который заставлял его чувствовать себя как дома, но также и волноваться. Он всегда разрывался, когда дело касалось Санхека. Хонбин не был уверен, стоит ли ему выходить из комнаты. Расхаживать по дому было бы невежливо, но и делать ему было нечего. Санхек никогда и не говорил, что ему нельзя, он просто должен оставаться в доме. Не хотелось давать повод получить наказание, хотя эта мысль казалась ему приятной. В такие моменты Хонбин мечтал разбить свою голову об стену. Он так себя ненавидел. Пришло время немного проветриться, и прогулка по огромному особняку могла бы помочь ему в этом. Открывая дверь, его руки слегка дрожали. Хонбин выглянул в коридор, но никого там не было. Свет был тусклым, но все же ярче, чем в комнате Санхека, где огонь был единственным источником. Чтобы привыкнуть к темноте, парень несколько раз моргнул, а потом повернул налево и пошел вперед. Стены коридора были обшиты белыми деревянными панелями с замысловатой резьбой. На полу - красный плотный ковролин. У Хонбина было странное ощущение, что он ступает на кровь, но его мозг просто сходил с ума. Невозможно представить себе Санхека, разгуливающего ребенком по этим коридорам. Вообще, он не мог представить Санхека-ребенка. Как что-то настолько невинное. Это не казалось правильным. Он прошел мимо нескольких дверей, но ни одну из них открыть так и не осмелился. В конце концов, он всего лишь гость, и достаточно того, что он бродит по дому в одиночку. Вряд ли он даже сможет отыскать дорогу назад. Впрочем, это не имело значения, потому что Санхек всегда находил его. Он мог сбежать и спрятаться, но в конце концов младший всегда до него доберется. Хонбин больше не возражал. Без него ничего не изменится, а он будет лишь чувствовать себя еще более разбитым. Возможно, он поправится, а может, и нет. В любом случае, Хонбин этого знать не хотел. Он прошел мимо открытой двери и остановился. Краем глаза Хонбин зацепился за приоткрытую комнату и заметил, что в ней кто-то стоял. Он сглотнул и сделал несколько шагов назад, чтобы снова заглянуть в помещение. На первый взгляд оно было пустым и лишь освещено камином. Парень неуверенно шагнул внутрь и окинул взглядом темный силуэт, стоявший перед огнем. Откашлявшись, он постучал в дверь. Возможно, он и сошел с ума, оставаясь в этом доме, но точно не потерял манер. Силуэт повернулся в его сторону. — Проходите, доктор Ли. Это была мать Санхека. Ее голос звучал прерывисто и немного невнятно, да и выглядела женщина подвыпившей. Подойдя к ней, он оглядел комнату. Напоминает старую гостиную. У камина стояли потертый диван и два старых кресла. Стены были украшены книжными полками, и сейфом, скрывающимся за фотографиями. В общем, комната казалась старой, как будто в последнее время ей не пользовались. — Это была главная гостиная, пока мой муж не сделал внизу другую, — объяснила госпожа Хан, изо всех сил стараясь, чтобы ее голос звучал расслабленно, но лицо ее выдавало. В ее глазах блестели слезы, и она выглядела так, словно ее что-то беспокоило. У этой семьи определенно были серьезные проблемы, но вникать Хонбин не собирался. Он не имел права. Он такой же больной, как они. — Выглядит очаровательно, госпожа Хан, — вежливо сказал он и обрадовался, что его голос не дрогнул. Он был даже счастлив, что его эрекция исчезла, иначе было бы весьма неловко. — Спасибо. А где мой сын? — спросила она. Хонбин заметил ее напряженность, а также пустой стакан из-под бренди в руке. На мгновение он подумал, а не соврать ли ей, но что-то подсказало, что не стоит. — Отправился по делам, но вернется. Ее светлая улыбка с лица исчезла, и она уставилась на дно своего стакана. Хонбин уже был готов ее подхватить, потому что та, казалось, слегка пошатнулась, но ей удалось удержаться. — Он опять это делает, да? Голос звучал жестко и холодно. Санхек учился не только у отца. Женщина казалась такой трезвой. Она не удивилась, но все равно выглядела разочарованной. Ни одна мать не хочет, чтобы ее ребенок превратился в убийцу. — Скорее всего да, мэм, — вздохнул Хонбин и уставился прямо перед собой на огонь. Госпожа Хан поставила стакан на стол и налила в него еще бренди. Она сделала глоток, прежде чем снова повернулась к парню. Интересно, сколько она уже выпила и сможет ли выдержать столько алкоголя? — Я всегда думала, не моя ли вина, что он такой. Как думаете, доктор Ли? Мне нужно Ваше честное мнение! Все говорят, что нет, но они ведь лгут. — Не могу Вам дать конкретного ответа, госпожа Хан. Санхек не говорил ни о Вас, ни о вашей семье в целом. Но сегодня он кое-чем поделился. И все же мне недостаточно судить, повлияли ли Вы на его нынешнее состояние. — Но куча серийных убийц имеют ужасные отношения с матерью, — заявила она и шагнула к Хонбину ближе. Ее руки дрожали, а глаза пронзали так, словно она хотела, чтобы тот подтвердил ее предположение. Хонбин оказался в ловушке и выругался про себя за то, что покинул комнату. В конечном счете, он был не из тех, кто отступает, и старался говорить как можно более профессионально, не задевая чувств. — Для большинства это может быть правдой, но не все серийные убийцы психопаты, мэм. Обычно у них плохие отношения с матерью, потому что она издевалась и не давала им любви. Не знаю, делали ли Вы подобные вещи со своим сыном, а даже если и делали, здесь не только Ваша вина. Как правило, генетический компонент вступает в игру и с психопатией. — Я никогда над ним не издевалась, но никогда и не спасала от слов его отца. Всегда была слишком занята поддержанием своего статуса, но старалась быть его матерью. Каждую ночь укладывала его спать и рассказывала сказку. Не имело значения, будет вечеринка внизу или нет. Я любила своего сына, но сейчас даже не знаю. Госпожа Хан меланхолично смотрела на огонь, словно вспоминая своего маленького ребенка. Ее невинного ребенка, которого она всегда укладывала в кровать. — Трудно любить такого, как он, — прошептал Хонбин. Он прекрасно понимал это, потому что любил Санхека, и это было самое тяжелое, через что ему пришлось пройти за всю свою жизнь. Любовь к такому человеку, как он, забирала всю энергию, оставляя пустым. — Он очень похож на своего отца, и мне удалось прожить с ним двадцать лет, — сказала женщина, подливая в стакан алкоголь. — Господин Хан когда-нибудь оскорблял вас в присутствии Санхека? — спросил Хонбин, заинтересованный ее рассказом, потому что никогда не был уверен, верит ли он ему. — Только словесно, но, думаю, мой сын многому у него научился. Хотелось бы вернуться в прошлое и поместить своего сына в безопасный пузырь, чтобы он никогда не превратился в монстра. — Не уверен, что это помогло бы, мэм. Она несколько минут молчала, вероятно, думая о сказанных Хонбином словах. Мать Санхека сделала еще один глоток, потом еще и еще, пока стакан не опустел. На этот раз она поставила стакан на стол, и повернулась к гостю лицом. Не уверенный, стоит ли подходить ближе, он все еще находился от нее в нескольких метрах. — У меня к Вам еще один вопрос, доктор Ли. — Постараюсь на него ответить как можно точнее. — Почему Вы все еще здесь? Почему ждете возвращения моего сына, зная, что он сделал? — поинтересовалась женщина. Кажется, она не осуждала его, но действительно хотела знать причину. — Я ... — тяжелый вздох сорвался с губ Хонбина, и он взъерошил волосы, прежде чем продолжил, — я правда не знаю, госпожа Хан. Я просто не могу уйти. Я всегда возвращаюсь. В ее глазах стояли слезы. Казалось, она ему сочувствует. Как будто знала, через что он проходит. — Мне знакомо это чувство. То же самое со мной и моим мужем. На нашу 10-ю годовщину он хотел развода, но я на коленях умоляла его остаться. Быть с ним ужасно, но без него —еще хуже. Вы ведь тоже это чувствуете? — Вот именно, — выдохнул Хонбин. Он не был шокирован ее откровенностью. Уже по их поведению с вечера он догадался, что она бегает за мужем, всегда стараясь угодить. Госпожа Хан вдруг нахмурила брови и впервые за это время стала серьезной. То, что она собиралась сказать, было непросто. Хонбин морально приготовился. — Разница в том, что мой муж не убийца. Доктор Ли, Вам нужно уезжать. Убираться от моего сына как можно дальше. Он ужасный человек. На мгновение, Хонбин почувствовал, словно она влепила ему пощечину. Стало даже немного обидно, потому что она не хотела их союза, но потом до него дошло, что та пыталась помочь. Она пыталась увести от Санхека ради его же блага. Идея хорошая, но было поздно. От Санхека его уже не спасти. — Я знаю, мэм, но это бесполезно. Санхек всегда меня находит и тащит к себе, или я сам к нему бегу. Здесь нет выхода. Я не могу уйти, просто не могу, — с большим стыдом признался Хонбин. Хотелось спрятать лицо, но он сопротивлялся. Вместо этого он уставился себе под ноги, чтобы на женщину не смотреть. Наверное, у нее было жалостливое выражение лица, которое он не мог вынести. — Никогда не думала, что скажу такое о своем сыне, но он не заслуживает Вашей любви, доктор Ли. Возможно, я Вас не знаю, но уверена, что Вы хороший человек, у которого было светлое будущее, и оно все еще может быть без Санхека. — Не думаю, что у меня когда-нибудь будет будущее без Санхека, — для его собственных ушей это прозвучало слишком горько. Вне контекста это может показаться романтичным, но это нет. Хонбин зависел от Санхека. Возможно, таков был его план с самого начала. По крайней мере, он, наконец, смирился с этим и больше не пытался сбежать. Это было бесполезно. — Есть только один выход, — прошептала женщина. В ее глазах появился сумасшедший блеск, когда она схватила Хонбина за рубашку. Он не мог вырваться. — Какой? — Тебе придется стать им! — Что? — смущенно спросил он, потому что та несла какой-то бред. Всем своим видом она нуждалась в понимании, но Хонбин только в замешательстве покачал головой. С ее губ сорвался раздраженный вздох. — Ты должен уб... — Думаю, этого достаточно, мама. Столько алкоголя никогда не приносит пользы. Иди спать и оставь моего гостя в покое, — внезапно прервал голос Санхека. От его слов они оба вздрогнули. Они боялись, но лишь Хонбин знал, когда нужно держать рот на замке. — Санхек ... — начала она, но голос сына прозвучал как удар хлыста. — Мне повторить? От этих слов госпожа Хан съежилась и отпустила рубашку психолога. Отойдя от него, она направилась к двери, где, скрестив руки на груди, стоял Санхек. — Не нужно. Спокойной ночи, доктор Ли, — пробормотала женщина и ускорила шаг. — Спокойной ночи, госпожа Хан, — крикнул ей вслед Хонбин, никогда не теряя хороших манер. Как только та вышла, в комнате стало резко тихо. Санхек закрыл за собой дверь. Щелчок замка заставил невольно вздрогнуть. Младший заметил дрожь, но ухмылки на его губах не было. Сейчас он казался слишком спокойным, и это пугало еще больше. Хонбин в очередной раз пожалел, что не остался в спальне. Они смотрели друг другу в глаза, пока Санхек не остановился прямо перед Хонбином. Последнему пришлось слегка откинуть голову назад, чтобы сохранить зрительный контакт. Как и обычно, взгляд парня был холоден, но в нем отражалась ярость. Ярость, которая заставляла Хонбина волноваться. Ему хотелось сбежать и в то же время умолять Санхека простить его. Он ничего плохого не сделал. По крайней мере, не в его мире. Санхек слегка склонил голову набок и внимательно взглянул на Хонбина. С каждой минутой он все более явно ощущал тревогу, его тело бросало в холодный пот. — Ты боишься, Хонбин? — шутливым тоном спросил он. Для старшего это звучало скорее как угроза. Санхек что-то замышлял. Несмотря на огонь в камине, Хонбин дрожал, на него накатывал приступ паники. Он не знал, выдержит ли его тело. — Да, — сломавшимся голосом пробормотал в ответ парень. Во рту совсем пересохло. Уголок губ Санхека слегка дернулся, что еще больше напугало Хонбина. — О, дорогой, тебе бы следовало.