Паралич

      Проезжая мимо многочисленных зданий и редких городских деревьев, которые то и дело мелькали перед глазами, Мадара раздумывал насчет первой встречи со своим приемным сыном. Подростка, наверное, уже доставили к месту его жительства из единственного в его городе детского дома, а соцработники нетерпеливо ожидали самого опекуна на пороге дома. Но Учиха, если это и было так на самом деле, не мог приехать так быстро, как бы ему самому не хотелось. Уже вечер, час пик. Мимо проносятся бесконечные потоки транспорта с людьми, спешащими домой после тяжелого рабочего дня. Автобус, который вез Мадару по серому дорожному асфальту, постоянно застревал в пробках, словно назло. Ну а Мадара, будучи немного взволнован перед прибытием на место, лишь страдальчески закатывал глаза и нервно теребил пальцами край своего шарфа, стоило уже порядком надоевшему транспорту начать притормаживать сразу же, как только он с величайшим трудом сдвигался с места. Остальные пассажиры-счастливчики поступали точно так же. Откровенное издевательство жизни над людьми, что тут сказать. Именно поэтому мужчина, проигнорировав тот факт, что придется тащиться пешком как минимум пару кварталов, решил выйти на следующей остановке(до которой нужно было дожить). Находиться в духоте среди людей уже просто невыносимо.       Но вопреки ожиданиям он выжил и даже сумел выбраться из переполненного автобуса, мгновенно поежившись от подувшего ветра. Была зима. Несколько дней назад истек ноябрь, оставив после себя тонкий покров снега и прохладу. Прохладный воздух сейчас был кстати, поэтому холод Мадара терпел и уже шел в верном направлении, лишь беспомощно потирая в миг замерзшие от резкого перехода на улицу руки.

***

      Подходя к своему дому, Мадара сразу приметил аккуратно припаркованную незнакомую машину и ухмыльнулся. Действительно, его уже ждут. Неподалеку стоял человек, закрывая, к большому сожалению, вид на новичка.       Вообще-то Мадара уже видел его, но в тот раз разглядеть подростка плохо получилось. В первую их встречу, тогда, когда Учиха приперся в полдень оформлять документы на усыновление, ребенок, которого притащили продемонстрировать папаше, постоянно опускал голову, видимо не желая смотреть на опекуна. То ли боялся, то ли еще что. Мадара во всяком случае лица его не видел, а присматриваться против воли парня не стал. Не хотелось портить первое впечатление о себе, которое, по видимому, все равно оказалось не вполне удачное. Что ж, сегодня у него появился второй шанс. - Мадара! Вы пришли! - донесся до ушей мужчины звонкий голос молоденькой девушки, стоило ему только появится у них на виду. Он слегка ускорил шаг, принимая уверенный и серьезный вид, настигнув вскоре кучку соцработников, окруживших... инвалидную коляску. Да, все верно.       Из всех детей, которых можно было приютить, именно инвалид заинтересовал Мадару по неизвестной на то причине. Учиха Обито, кажется. Тезки, что очень забавно. Старший Учиха не знал почему ему вдруг в голову пришла идея "завести" ребенка, да еще и такого, поскольку считал, что к людям с ограниченными возможностями жалости как таковой не испытывал. Он долго раздумывал насчет этого, но внятного ответа разум дать так и не смог. И в конце концов забил на лишние мысли. "Инвалид, как инвалид, тоже человек!" - твердил сам себе Мадара, то же самое отвечая и удивленным его решением и выбором работникам детдома. И правда удивительный случай, когда мужчина решает забрать к себе инвалида с параличом нижних конечностей. Но ведь в действительности его мысль-то правильная. И именно она сейчас придавала больше решимости Учихе, который, важно поправив шарф в районе шеи, произнес с наигранным сожалением: - Простите, я немного поздно. - Пустяки! - махнула рукой девушка, приветливо улыбаясь ему, смущенно перебирая тонкими стройными ножками. Разбирайся Мадара в женщинах, он бы смог понять, что она явно заигрывает. Еще бы не заигрывать! Мадара довольно высокий и крепкий мужчина, с суровым нравом, вечно угрюмой, но такой симпатичной моськой. Кроме того вид его скрашивали длиной до поясницы черные, как смоль волосы, вечно лохматые, торчащие во все стороны, с обрамляющей лицо челкой. Божественная красота для многих, не только для девушек. Вот только отношения не были в интересах Мадары, поэтому он безжалостно проигнорировал знаки внимания и спросил сухо: - Как он чувствует себя? - Как обычно, - произнесла со вздохом собеседница, покачав головой. - Ни с кем не идет на контакт, уныл и совершенно подавлен(но не камнями в этот раз!). - Мм, - промычал в ответ Учиха, пытаясь заглянуть ей за спину, дабы снова рассмотреть несчастного подростка. Она, заметив это, поспешила отойти в сторону, неловко охнув. - Вы уж с ним поосторожнее! - предупредила она, неловко отводя взгляд. - Он многое пережил. Думаю, вы в курсе. Заметив краем глаза, как юноша, тщательно закутанный в тонкую куртку, нервно перебирает пальцами и снова наклоняет голову чуть ли не ниже плеч так, что длинноватые темные волосы спадают вниз, закрывая всякий обзор на лицо, Мадара нахмурился, а девушка, заметив это, натянула еще одну улыбку, произнеся нежным голоском, обращаясь к подростку: - Обито, милый, покажи свое личико, не бойся!       Еще немного покопавшись в нерешимости, медленно и неуверенно он все же показался. Сотрудница при этом неловко улыбнулась в наступившей резко тишине.       Перед Мадарой предстало такое же угрюмое, как и у него самого лицо. Невероятно похожи. Он бы мог признать в мальчишке себя в молодости, свое собственное отражение, если бы не спиральные шрамы, покрывающие всю правую сторону лица инвалида. Словно нарисованные линии располагались на его щеке и над бровью. Довольно неприятные на первый взгляд, но Мадару это нисколько не смутило, он продолжал вглядываться. Ни капли стеснения или страха не было на нем, зато можно было отчетливо разглядеть холодное безразличие. В темных глазах Обито одного только презрения и хватало, чтобы сразу понять одно: будет трудно. Очень трудно. Смотрел младший Учиха в упор, с легким прищуром. Ожидал привычного презрения. Однако, не заметив никаких намеков на отвращение к внешности, быстро потупил взгляд. В результате он ни слова не обронил, лишь тихо вздохнул, выражая недовольство. - Вот оно как, - хмыкнул Мадара, глядя все так же пристально. - Что же. Бывает.       Ответ был настолько беспечным, что Обито вздрогнул, возмущенный таким отношением к его травме. Однако же снова промолчал, стиснув зубы. Девушка же, бросая растерянные взгляды то на одного, то на другого, решилась таки оставить их наедине, сунув перед своим окончательным уходом в руки Мадары какие-то бумажки и не забыв тепло попрощаться с мальчишкой. В руках Учихи оказалось довольно занимательное чтиво. Заключения психолога вроде как и огромная куча справок и документов, как выяснил Мадара позднее, рассмотрев все поочередно. Большинство гласило о диагнозах многочисленных медосмотров, недееспособности ног ниже бедер, а также о сложном характере, конкретно о постоянной депрессии. Также в список всех этих "штучек" входили дополнительные факторы: пессимизм, регулярные мысли о смерти, нестабильный аппетит, проблемы со сном... Проблем оказалось значительно больше, чем предполагалось, но сдаваться Мадара не собирался. Положив все это в свою наплечную сумку, с которой он не расставался практически никогда, он, пристроившись к коляске сзади и взявшись за ее ручки, сам не заметил, как уже оказался внутри.       Дом небольшой, скромно обставленный, но вполне уютный и прибранный, всегда верно ожидал своего единственного до сегодняшнего дня обитателя, встречая мерным шумом холодильника с кухни. Накатило привычное домашнее тепло, расслабляющее и прекрасное. Но расслабляться некогда пока что, нужно было узнать друг друга поближе и наладить отношения. У Мадары с этим явные проблемы.       Оказавшись перед Обито, активно снимая с него верхнюю одежду, из-за чего тот снова приподнял голову, уставившись все тем же безразличным взглядом, он дружелюбно протянул подростку руку, намереваясь произвести рукопожатие: - Здравствуй, - поздоровался сдержанно. И получил в ответ скупое: - Здоровались.       Досадно скривив губы от такого ответа, Мадара спрятал руку за спину, впав в замешательство. Неразговорчивый ребенок, как и говорилось ранее. Младший Учиха не проявил абсолютно никакой реакции, разглядывая "отца" с видимым безразличием. Мадаре даже стало не по себе, когда их глаза случайно пересеклись во взглядах. Хотя этого он не показал все равно.       Обито непринужденно, словно был в доме не один раз, объехал мужчину, желая видимо быть от него как можно дальше. Почему-то от опекуна у него мурашки пробегали по телу, и чувствовалась потенциальная угроза. Он продолжал не спеша ехать вперед, пока не остановился за незнанием того, куда ехать. Мадара догнал его вскоре, решительно положил руку на его плечо, наклонившись чуть ближе, к его уху. Нужно было представить дом и себя, как бы не было тошно от этого "сыну". Второй в свою очередь от прикосновения вздрогнул, выдавая нервозность. Хотелось сбежать, вырваться, но с неподвижными ногами это весьма затруднительно. Не было у него выбора, пришлось слушать спокойный ровный тон, звучавший совсем рядом. - Похоже, что ты не очень-то настроен на разговор, но я все же представлюсь тебе. Ты можешь звать меня просто Мадара, если тебе сложно называть меня отцом, а я знаю, что тебе сложно.       Он ожидал чего-то лаконичного, или хотя бы угрюмого кивка, тишины, но никак не полноценной фразы: - Ну и что ещё ты про меня знаешь?       На миг повисла неловкая тишина, вскоре нарушенная. - Не так много как хотелось бы, - взрослый Учиха хмыкнул. - Я надеялся, что ты расскажешь мне о себе. - Надейся, - Обито безразлично пожал плечами. - Мм... А я могу узнать, чем я тебе не понравился?       Ответ развеселил Мадару внутренне. - Кто знает, зачем тебе понадобился инвалид.       В голове на мгновение снова засуетились мысли того же содержания. И снова Мадара не ответил на этот вопрос даже сам себе, решив послать это куда подальше. Вместо этого он с головой окунулся в завязавшийся диалог. Занимательно. - А что такого в том, что я захотел приютить именно тебя? - Ни за что не поверю, что это сделано из бесконечной доброты. - Почему же? - Из-за этого берут обычных детей, а не таких как я.       Так бы и продолжалось это все до бесконечности, именно поэтому мужчина, решив внести разнообразие, склонился над ним еще ниже, стараясь в упор глядеть прямо в потрепленное жизнью юношеское лицо. - Таких как ты? - старший нахмурил брови, делая озадаченный вид, хотя прекрасно понимал, о чем идет речь. Просто о проблемах хотелось услышать прямо из уст собеседника. - Таких как я, - Обито так же нахмурился, уставившись на пол. В его голосе слышно раздражение. - И какой же ты по-твоему? - в вопросе Мадары скрывалась усмешка. - Я инвалид. А у тебя, видимо, что-то не так со зрением. - И что с того, что ты инвалид? - колкость была бессовестно проигнорирована, что раздражало подростка еще больше. - Это лишние проблемы, которые никому не нужны. - Да? - Мадара вновь хмыкнул. - Я вижу проблемы только в твоей голове. - О, так ещё и псих? Тогда я тем более не понимаю твоих целей.       Обстановка становилась все более напряженной, но отступаться не собирался никто из них. - Считай, что это мое милосердие. И лучше не действуй мне на нервы.       Тогда подросток сдался и, тоже хмыкнув, отвернул голову. В этот момент Мадара решил сбавить обороты и, обойдя коляску вокруг, присел перед ним на колени, наблюдая снизу. - Это нормально, что ты разочарован в жизни. Пережить столько бед... - он понимающе вздохнул, делая паузу. - Ты сильный.       Обито продолжил сидеть невозмутимо, делая вид, что не слышит. И на это, увы, внимания не обратили. - Я думаю, что мы поладим со временем, а сейчас тебе нужно поесть. И не вздумай противиться, все равно заставлю.       И заставил Обито нервно вжаться в спинку инвалидного кресла, когда оно тронулось под управлением сильных рук. Мадара привез его на кухню и оставил возле стола, сам подлетев к холодильнику, впав в глубокие раздумья относительно еды. На глаза попалась небольшая тарелка со спагетти, которые Мадара прошлым вечером заботливо выложил из сковороды, после того как в ней осталось совсем немного. Не любил лишнюю посуду на виду, как и остальные вещи в принципе. От того и такой идеальный порядок.       Под незаметным наблюдением мальчишки, Мадара уже разогревал блюдо, удосужившись спросить только тогда, находясь к парню в полоборота: - Как ты относишься к спагетти? - Безразлично, - прозвучало в ответ предсказуемое слово. - Отлично, - на позитиве отозвался Мадара, вскоре предоставив ему тарелку и торжественно вручив вилку. Он сел напротив. Обито оглядел столовый прибор с недоверием, уже хотел было отказаться, но под пристальным взглядом лишь тяжело вздохнул и начал есть. Еда кажется ему безвкусной, как и жизнь, с трудом разжевывается и судорожно глотается, хоть и съедобная. Мадаре почему-то смешно, он давит дрожащую лыбу, невольно засматриваясь на эту картину, от чего младший, приметив это, чуть ли не давится, напрягаясь. Он даже кашлянул, мгновенно выводя родителя из "гипноза". Улыбка на лице очнувшегося Мадары перестает существовать и он с легким волнением интересуется: - Что-то не так? - Не смотри так пристально...       Осознав всю неловкость, Учиха виновато разводит руками в воздухе: - Прости, прости, я просто немного увлёкся, - после сказанного он переводит взгляд на недалекое окно, теперь рассматривая городской пейзаж за ним. - Педофил, значит, - хмыкнул Обито и продолжил доедать, пожалев позже о сказанном. Мадара шутник. Нет, он не травит анекдоты или безобидные детские шуточки, а предпочитает пользоваться сарказмом и порой даже черным юмором. Иногда окружающих это пугает не на шутку, а вот Мадару веселит. Очень. Вот и сейчас, решив подыграть, он произнес серьезно, прикрыв глаза: - Ещё какой. Поэтому будь хорошим мальчиком, а то... - он не договорил, остановило его едва заметное движение тела юноши. Он вздрогнул, лицо его приняло встревоженное выражение. Неужто всерьез воспринял эту ерунду? - Да я пошутил, спокойнее! - отмахнулся Учиха, издав смешок. Но это ничего не исправило. Все еще пребывая в страхе, Обито с трудом доел, холодея от напряжения. Он сидел смирно, сложив руки на лаковое покрытие стола и боялся совершить малейшее движение. "Ну вот, ребенка напугал, старый дед!" - раздался внутри голос совести и Мадара прикусил губу, понимая, что поступил не очень хорошо. Извинений с его стороны, однако, не последовало. Он неловко почесал затылок и поспешил сменить тему. Опять же, на не самую приятную. То ли Мадара одичал за недостатком общения с людьми, то ли еще что. - Потом тебе нужно будет принять ряд таблеток. Надеюсь, что ты не против. В справках было написано, что они временно стабилизируют твое состояние. Обито лишь нахмурился, опустив недовольный взгляд в тарелку. - Не любишь таблетки? - Не очень. - А сладкое любишь?       Вот это было неожиданно. Так получилось, что еще не окрепший детский ум воспринял эту фразу сначала как что-то неприличное, откровенно пошлое, что вызывало дикий ужас и панику, с которыми Обито отчаянно боролся сейчас. - Какая разница? - пробормотал он. - Просто спрашиваю. - Не знаю. - Тогда мы можем это узнать... - порывшись в кармане брюк, Учиха достал плитку шоколада, придвинув её к Обито. Она хранилась там довольно давно, уже даже успела чуть подтаять, из-за чего приняла немного причудливую форму. К счастью, обертка спасала положение. И брюки чистые, и шоколад цел. Почти.       Теперь подросток был в смятении и, с недоверчивостью покосившись на шоколад, отодвинулся. - Это тебе, - пояснил Мадара, выдав некое подобие улыбки. - Ничего там не подсыпано, раз уж на то пошло.       Чуть поджав губы, парень, пребывая все в той же нерешимости, протянул руку к внезапному угощению, пощупал кончиками пальцев обертку, словно проверяя. - Смелее, - подбодрил его Мадара, наблюдая не без интереса. Вскоре шоколад был распакован с характерным шуршанием. Отломив дольку, Обито настороженно откусил от нее мелкий кусочек, распробовав, словно проверяя на наличие какой-нибудь отравы, и только потом взял ее в рот, начав разжевывать. Никаких эмоций. Тишина. Но и такой расклад Мадару обрадовал довольно сильно. Однако визгов счастья не последовало. - И все? - спросил он удивленно, видя, как сын снова отодвигается и кивает ему в ответ. - Впервые вижу чтоб ребенок оставался столь равнодушным к сладкому. Может ты особенный какой, а? - Я не ребенок, - сухо ответили ему. - Конечно, - усмехнулся Мадара. Не зная как продолжить разговор, Мадара попробовал вынудить Обито говорить первым, сам храня молчание. И у него вышло. - Где моя кровать? - бесстрастно спросил Обито, подняв взгляд. - Достаточно близко. Могу показать, - при этом Мадара поднялся с места и немного отошел по нужному направлению, поманив мальчишку за собой. Тот медленно поехал за ним.       По пути Обито узнал о доме даже больше, чем того требовалось, что вызвало скукотищу смертную, но разве можно возразить? Обходят дом они недолго, но у Обито быстро устают руки, которые и помогают ему двигаться, начинает болеть спина. Усталость растет, хочется лечь, а время все тянется. Мучительно долго. Но до небольшой комнатки в конце коридора они доходят и оказываются внутри. Она обставлена скромно: кровать у окна, тумба рядом, шкаф у противоположной стены. Обои темные, но зато подстать к настроению. И больше ничего. Напольная лампа тускло освещает полупустое пространство и, держась к свету поближе, оба подходят в плотную к постели. Еще пару минут Мадара расстилает ее, чтоб не возникало неудобств и тут же протягивает руки к мальчику. Тот сначала не понимает, но потом отстраненно произносит: - Я сам. - Не сможешь, - Мадара с сожалением качает головой. - Она высокая. - Смогу! - ответил Обито чуть ли не рыча. И все равно надоедливый опекун, пропуская рычание мимо ушей, ухитрился подхватить его на руки. Тогда Обито просто откинул голову, безжизненно повиснув в его руках. Неудобно и непривычно. Страшно. - Легкий, - вслух подмечает Мадара и спешно кладет тельце в постель, оглядев его. - Может тебе помочь раздеться? Так удо- - Не надо, - огрызнулся Обито, накрываясь одеялом и с трудом поворачиваясь к стене. Мадара закатывает глаза, но соглашается. Кто он такой в конце концов? Пока что никто. - Я займусь своими делами, - сообщил он напоследок, зашагав к выходу из комнаты. - Если что, кричи. Я услышу. Может быть.       После последних слов он усмехнулся и оставил дверь чуть приоткрытой, уходя. Чтобы действительно услышать.