Маг из лиги серебряных городов

*** Обидевшийся на меня демон-лорд Сатарх всё-таки сдержал своё слово, и привёл под мои стены армию, насчитывающей больше двух тысяч голов нежити и демонов, и это не считая трёхголовых церберов. В этом ему помогли ещё три игрока, все как один владыки ада. Все трое находились в одном альянсе, и нежить, которую я вижу, скорее всего одолжили там же, потому что в войске нет скелетов, рыцарей смерти и неупокоенных душ. Только вампиры, пятёрка костяных драконов, личи, и несколько сотен зомби – как раз то, что нужно для удачного штурма. Так или иначе, соотношение десять к одному это очень и очень плохо даже для такого сильного в обороне замка, как мой, не спасут и бонусы от миротворца. Скорее они даже не смогут полностью компенсировать навыки военачальника, каковой наверняка найдётся среди четверки адских владык. Одна надежда на объединенные силы конклава и стационарные артефакты. Я потянулся к вмурованному в перила кристаллу с Великим барьером… и ничего не случилось. Уже догадываясь, что произошло что-то из рук вон плохое, ведь магия это не гремлины, она работает как часы, повторяю попытку постановки защитного купола. Ничего. Зато рядом жахает мощным фаерболом стационарный боевой кристалл, возле которого стоит маг из нового выпуска артефакторов. В личей полетел, вряд ли сразу кого убьёт, но защиту потреплет точно, мы его всем конклавом зачаровывали, там сила магии под триста, и без магического щита он слона не то что зажарит, а испепелит на месте. Бегло осматриваю артефакт барьера магическим зрением. Всё как всегда, изъянов и трещин нет, вот только… в магическом зрении становится заметна какая-то еле видимая паутина в воздухе, накрывшая весь город. И центр кругов этой паутины сходится на вражеском герое. Похоже, эта тварь пристально наблюдала за мной, иначе почему, как только я на него посмотрел, он вытянул в мою сторону коготь, а другой рукой показал старый как мир жест ладонью по горлу. И расхохотался, продолжая обидно указывать пальцем. Что ж, это действительно обидно, особенно то, что он застал меня врасплох, но что по-настоящему сейчас важно, так это знание, что источником аномалии является именно он, а значит, с оборудованием у нас всё более-менее в порядке, просто часть отключилась. – Коллеги! Кто может подсказать что за паутина в небе, и почему не работают чары Великого барьера? Сразу двое магов наложили на себя заклинание Истинного зрения, и принялись вертеть головами. К ним тихо подошел самый старый, маг земли Аль-Сахра, и попросил наложить эти чары из неподвластного ему раздела магии света на него. Одного взгляда старику хватило, чтобы опознать аномалию. – Я когда-то давно уже видел такое. Это Плащ Инквизитора, так же известный как Накидка Отречения, артефакт, наделённый божественной силой, блокирующей высшую магию. Во время войны Серого Альянса, Прелаты Священной Империи использовали такие штуки против Князей Ада. Одна такая сохранилась в музее Аль-Сафира, но, мне кажется, та, что мы видим, скорее всего, была захвачена демонами как трофей. – Благодарю, почтенный Аль-Сахра. Просветите меня вот в каком вопросе: обычный фаербол высшей магией не является, но ведь он здесь усиленный, и расход у него увеличен. Каковы границы допустимой магии под этим плащом отречения? – Полагаю, что всё, расходующее меньше сотни маны, не должно вызывать серьёзных возмущений, так что нам доступны заклинания до третьего круга включительно, и даже есть возможность незначительно их усилить. – Джинны! Двое – сделайте для нас что-нибудь хорошее, остальные четверо – что-нибудь плохое. Отработайте чем сможете по армии противника. На меня, как впрочем, и на всех вокруг, легли защита и ускорение. А вот перед входом в замок творилось непонятное. Один из джиннов создал под ногами грязь. Второй вызвал дождь. Хороший такой дождь, скорее даже ливень. Третий наложил на всю армию противника замедление. Что сделал четвертый, я, наверное уже и не узнаю, но желанной боевой магии я так и не увидел, а судя по тому, что ливень не удалось прекратить ни мне ни противнику, там что-то с чем-то вошло в резонанс. Возможно, колдуны противника тоже собирали тучи, скажем, для защиты вампиров и прочей нежити от солнца, или это был редчайший случай магического закрепления, но дождь установился всерьёз и надолго, во всем городе и его окрестностях превращая и без того вязкую грязь в жидкое болото. Своё наступление противник начал с создания огромного копья из чистой тьмы, разнесшего в щепки ворота. Судя по вложенной мощи, это был одноразовый артефакт, захваченный специально для подобной цели, но, тем не менее, своего враг добился. Эффект от заклинания замедления Сатарх нивелировал своими чарами массового ускорения, но вот моих летунов замедлить не смог, то ли не было у него в арсенале нужной магии, то ли были дела поважнее. А моим големам было абсолютно без разницы, с какой скоростью неподвижно стоять в воротах. *** – Давай, давай, шевелись! – маленький гремлин прыгал вокруг полуорка, тащившего на себе бочку, основательно пролитую воском и опечатанную сургучом. – Только не вздумай уронить, а то мы тут все друг друга перережем, никакого штурма не надо. Тащи на стоянку птиц рух, и взлетаем! – Так они же в небе кружат, разве нет? – Там сейчас только две курьерские, они в бою не участвуют, и паладин уже должен был их вывести из гнезда, давай, шевелись уже, орясина! – изнывал от нетерпения гремлин. – Сам бы попробовал потащит такую дуру! – Как?! У меня же силы не хватит! Так, препираясь, странная парочка добежала со своей ношей до площадки возле огромных стойл, где дежурили, дожидаясь своего часа, две курьерские птицы рух, увешанных самыми разнообразными артефактами, увеличивающими скорость полёта, и даже парочкой напоминающих реактивные ускорители труб. – Что так долго?! – Раздраженно встретил героев паладин – Залезайте быстрее! Дамир, это твоя ласточка, бочку в седельную сумку засунь, а ты, мелкий, полетишь со мной на Орлике, вторым номером. Пампа всё же решился вложить полученные за найденную возможность строить ценные здания вне замков очки прокачки в кровного летающего маунта. Теперь, что бы ни случилось, он возрождался вместе со своим кровным питомцем, а когда паладин был в седле, они с грифоном могли действовать как единое существо, объединяя способности и запас здоровья. При этом, если было на то желание, ничто не мешало им разделиться, и действовать, как две независимые боевые единицы. – А нам владыка за угон курьерского руха головы не поотрывает? – запоздало поинтересовался полуорк. – Не, он скорее на месте испепелит – то ли в шутку то ли серьёзно рассудил гремлин. – И мы ведь второго, на самый крайний случай оставили, вдруг пронесёт? – Нет, испепелять не должен. Да и не до нас ему, он и так сейчас по горло занят. Ещё вопросы есть? – навел порядок паладин. – Вопросов нет! От винта! – лихо запрыгнув в седло и устроившись в сумке, задорно отозвался мелкий гремлин. Два огромных летающих создания синхронно взмахнули крыльями, и, всё больше ускоряясь, направились в сторону едва заметного на горизонте гигантского колизея. Издревле в дикой природе, птицы рух и грифоны постоянно враждовали за территорию, пропитание, и удобные для гнездовья места, зачастую разоряя гнёзда друг друга. Но будучи разумными созданиями, огромные птицы понимали, что грифон под седлом это чья-то собственность, и тоже разумная, а главное, умеющая держать себя в руках… или лапах. *** В парящий замок третьего уровня вела всего одна широкая лестница, хотя, при желании, можно было воспользоваться приставными лестницами или осадными башнями, чтобы проложить путь к невысоко парящему островку с донжоном. Големы прочно обосновались в воротах: достаточно было всего двенадцать рослых бойцов, чтобы перекрыть всю ширину лестницы. Второй ряд прикрывал щитами первый от стрел и атак сверху. Поскольку из-за Плаща Инквизитора маги не могли использовать ничего высокоуровнего или массового, то просто и без затей повесили на каждого бойца мощнейшую индивидуальную защиту со всей дури двадцати магов. Аура поглощения была способна вобрать в себя боевые заклинания на весь запас сил элитного чародея. Невесомо тонкие Доспехи Света отлично ложились поверх обычных стальных, и по вложенному запасу прочности превосходили их в несколько раз. А уж каменная броня у тех, кто стоял в первом ряду, заставляла атакующих буквально долбить полметра камня. И всё это великолепие обещало держаться четыре часа без подзарядки. К тому времени, как адские гончие добежали до ворот, первый отряд зачарованных уже сменил наспех заткнувших проход двух паровых големов при поддержке двух десятков глиняных. А дальше, даже подоспевшие вражеские рогатые демоны медленно, но верно перемалывались сплоченным строем, не в состоянии пробиться сквозь сомкнутые щиты. Но на этом успехи закончились. Два десятка дьяволов телепортировались на центральную площадь, где расположилась артиллерия под охраной паровых и тяжелых механизмов, и учинили кровавую резню, заодно заставив пушки замолчать. Площадь покрылась паром, из которого доносились разрывы бомбард и визг циркулярных пил. Паровые машины вовсю использовали гарпуны, не давая сбежать краснокожим великанам, и положили их всех, но оставшиеся в строю полтора полуразобранных механизма до конца битвы уже не могли ничего, кроме как «изображать присутствие вооруженных сил на центральной площади». Птицы Рух, не пустившие в город костяных драконов, попали под совмещённый залп проклятий и боевой магии от адских владык – четырёх героев, а чудом уцелевшие три птицы постарше выбыли из игры, на последних ошметках здоровья отправившись туда же, на площадь. Вражеские командиры сосредоточили огонь бьющей по площадям артиллерии – магогов и личей – на строе големов, постепенно размывая пробку на лестнице. Горели, положим, големы и камень слабо, но ауру поглощения огонь постепенно сжигал, а дальше облако праха от десятков личей гноило доспехи и оружие в ржавую труху, а камни рассыпались песком и пылью. Ненадолго спас положение жидкометаллический голем Тытыщ, шинкующий зомби и низших демонов со скоростью миксера, и позволивший големам перегруппироваться. Этот, в буквальном смысле блестящий воин накрошил целые горы дважды мёртвого и демонического мяса, не обращая внимания на клинки, когти, рога и боевую магию, когда кто-то из владык ада заметил, что после обычного луча мороза голем на несколько секунд замедляется. На моего лучшего бойца обрушилось несколько десятков ледяных стрел и лучей мороза, сначала основательно замедлив его, а затем и превратив в неподвижную заиндевевшую статую. И прежде чем я успел что-либо сделать, например прогреть статую теми же фаерболами, ведь многого не надо, температура плавления ртути минус 38 градусов по цельсию, Тытыща заключили в ледяную тюрьму и низшие демоны шустро уволокли куда-то за пределы поля боя, где нескольких демонов из девятого круга ада обязали поддерживать его в замороженном состоянии. Пока легионы зомби и низшие демоны пытались взять ворота в лоб, демоны бездны попытались взобраться сразу на стены, призвав… Шоггота. Эта гигантская гора бесформенной плоти подползла к краю бездонного рва, и принялась расти вверх, к стенам парящего города. К этому моменту у меня уже ничего не оставалось в резерве, кроме нескольких ракшасов, десятка нагов, немногочисленной личной охраны высших магов, и отлетевших от греха подальше транспортных дирижаблей. В нашей ситуации это, даже всё вместе, включая двух чьих-то личных джиннов, не более, чем капля в море. И тут я вспомнил про рой. Управляющий амулет в виде серебряного паучка с хрустальным брюшком так и лежал у меня в инвентаре, и сорок клыкастых, насквозь ядовитых, и давно не кормленных боевых жуков пробудились ото сна. Мимо громадной туши промахнуться было нереально, как и прикрыть всю её поверхность от стаи пусть крупных, но всё же летающих насекомых. Только появляясь над стеной, они сразу же пикировали на гору мяса, вгрызаясь в плоть, и проникая внутрь. Не вгрызлись лишь девять жуков- бомбардиров. Щедро посыпая шоггота горстями осиных роёв. «Теперь их так просто не выковыряешь» – порадовался я за своих подопечных, и активировал на живую лестницу «Узнать жизнь». Полоска жизни адского отродья держалась на 99%, слегка подёргиваясь, но вниз двигаясь ну просто о-о-очень медленно медленно. В бомбардиров полетел огненный трезубец, разорвав троих трёхметровых жуков в оранжевую пыль. Наконец оставшиеся отбомбились, и я им так же приказал вгрызаться. Вообще, насекомые должны как-то дышать, но те же клещи, когда вопьются, добывают кислород из крови, так что у моих клаконов были все шансы не только не задохнуться сразу, но и неплохо там набедокурить. И то ли яда в теле накопилось от сорока клаконов и более полутора сотен осиных роёв, то ли полутораметровые жвалы штурмовиков, похожих на жука-носорога размером с небольшой автомобиль, начали вырывать целые пласты мяса и наносить ощутимый урон этой туше, но полоска здоровья плавно пошла вниз… А затем иконки в управляющем интерфейсе духа королевы роя одна за другой посерели, показывая, что бойцы погибли. Задохнулись, или потравились демонятиной, уже не важно, а вот то, что здоровья у него всё ещё больше половины, это конец. Чтобы город пал, хватит и ворвавшиеся на стены орды зомби, и никаких демонов не понадобится. Ифритов противник поспешил вывести из под непрекращающегося ливня, и у них завязалась смертельная карусель с лёгкими летательными аппаратиками гремлинов. Но когда стало ясно, что огненных духов попросту расстреливают, а в ответ они ничего не могут сделать из-за контактного боя и меньшей скорости, остатки штурмового крыла атаковали башню с заклинательным покоем наверху. Средний купол защиты был скорее увеличенной для использования небольшими отрядами версией мобильного личного – малого светового барьера, чем стационарным укреплением. И до прочности и крепости Великого барьера ему было ой как далеко. Поэтому, даже поставленные всем конклавом пузыри толпа ифритов со своими огненными щитами быстро продавливала, и когда закончились ифриты, у меня практически закончились маги, владеющие стихией света. Они никуда не делись, но были пусты, как перевернутая кружка пива, а чтобы восполнить запас маны требовалось время, около получаса, то есть бездна времени, по меркам боя. Вдобавок нам сильно мешала вездесущая демоническая мелочь, не делающая особой погоды на поле боя, но в таком количестве буквально высасывающая ману из каждого заклинания, отчего её приходилось тратить чуть больше. Опустевших я отослал в подвал – заряжаться от накопителей, а наверху оставил только два десятка, из которых треть тоже была опустошена, но всё ещё могла участвовать в объединении сил. Остаток их маны мы потратили на бомбардировку личей большими фаерболами, копьями света, и другими заклинаниями, а когда выдохлись последние чародеи, организованно отступили восстанавливаться в подвал, оставив заклинательный покой без защиты. #ПРОДА от 25,07,2019 Демон указал когтистым пальцем на мой опустевший заклинательный покой на вершине донжона и тут же, сорвавшись с места, туда рванул диверсионный отряд вампиров. Небольшое замешательство вызвало отсутствие сердца замка – Магического источника, по традиции, и в первую очередь для удобства, обычно расположенного в заклинательных покоях. Но покои были, а источник нет, хотя его эманации ощущались довольно отчетливо, намекая, что он где-то рядом. Оставленный из озорства деревянный люк в полу оказался обманкой, открывая чудесный вид на два метра застывшего базальта, которым я в прошлом месяце залил всё сердце замка и подходы к нему, оставив лишь место для узкого канала проводника маны. Фактически там, в толще камня, выделяемая источником мана собиралась и отправлялась в накопители замка, расположенные в подвале, а в заклинательный покой через всю монолитную башню вел толстый золотой манопровод, от которого и запитывалось всё магическое хозяйство. А что до такой мелочи как лестницы, так магу, не освоившему заклинание левитации, или не озаботившемуся способностью хотя бы минуту летать другими средствами, в заклинательных покоях делать было нечего по определению. Свой же конклав я туда доставлял просто и без затей: дирижаблем, пришвартовавшись к шпилю на крыше донжона. И тут, как и все женщины с блеском, устроила свой выход Ленка, скидывая невидимость и спрыгивая в самый центр покоев из-под потолка, где она притаилась за балкой в форме летучей мышки. Вампиры, увидев «свою», при этом не союзную ни им, ни хозяину замка, на несколько мгновений притормозили, растерянно переглядываясь. – Ну что, мальчики? Будем знакомиться! Я – ваша новая мама! – Плотно облегающая чёрная кожа и свободно падающие на плечи рыжие волосы всегда действовали на мужиков убойно, и если бы Ленке было нужно, очередь из её поклонников не раз обернулась бы вокруг замка. Но такие игры казались ей скучными, и развлекалась она лишь в исключительных случаях, вроде сегодняшнего. – Кому сисю? Кому сосю? Кому подгузник поменять? – заботливо улыбнулась Дневная Леди, и резанув свою ладонь, сложила лодочкой и протянула её вампирам. Кровь из ранки начала заполнять углубление, образуя маленькую лужицу. И, почти сразу, повелительница активировала ауру обсидианового черепа, уникального артефакта, хранящего благословение самого Кровавого Бога, заявляя свои права на власть над присутствующими здесь детьми ночи. – Ну, кто самый смелый? Кому первому отдать самое сокровенное? – и многообещающе изогнулась, выставив вперёд грудь. Младшие кровососы не могли оторвать взгляд кто от форм Ленки, а кто и от такой манящей крови дампира-лорда, ведь для них это стремительный путь к могуществу, вместо долгих десятилетий незавидного существования и наращивания личный силы. Но вот высшие, да и просто заматеревшие, отошли от шока, и, пересилив свои инстинкты, попытались выполнить приказ, бросившись на девушку. Однако атака тут же захлебнулась, превратившись в свалку, а острые и быстрые когти детей ночи не могли пробить тоненькую светящуюся плёнку «Ауры поглощения» – простого заклинания магии света, льющегося из подаренного мной Ленке амулета. Мягкий свет обволакивал её фигуру, не причиняя вреда Дневной Леди, а вот нападающим было больно даже дотрагиваться до неё. И, несмотря на то, что заклинание второго круга слабо само по себе, хоть и зачаровывал я этот амулетик, по традиции, со всей мощью конклава, сияющая защита не торопилась заканчиваться, так как вторая рука легла на кристалл-накопитель, напрямую соединенный с Магическим источником. Толпа клыкастиков отхлынула, оценивая обстановку. Аура повелительницы медленно, но неотвратимо давила им на мозги, зовя, обещая, маня, подчиняя волю и заставляя вампиров почувствовать то же, что ощущали их жертвы. Это было как вызов на поединок чистой воли, практикуемый среди ночного племени, когда проигравший полностью отдавался на волю победителя. Вот только обсидиановый череп всё давил и давил, а кровь дампира делала такую схватку заведомо безнадёжной, ведь из-за неё приходилось сражаться ещё и со своими желаниями и амбициями. А уж против Повелителей Ночи, которыми были далеко не все игроки-некроманты, а только взявшие специализацию, шансы становились призрачными даже у столетних высших. Да ещё и молодая девушка… вкусившая первой крови будучи невинной… под благословением самого Кровавого Бога… Всё больше вампиров выпадали из боя, завороженно уставившись на глоток божественной жидкости, не в силах подчиняться приказу атаковать совершенство, но ещё держащиеся из последних сил, чтобы не подчиниться её воле. Наконец левая рука заполнилась кровью, и первая капля сорвалась и полетела вниз. Но размазаться по полу ей было не суждено, так как сразу у двоих птенцов не выдержали нервы, и они, сталкиваясь лбами и мешая друг другу, кинулись ловить драгоценную каплю, тем самым признавая власть дампира над собой. Ещё один молодой, недавно обращённый, но видимо талантливый, уже почти развившийся до кондиций высшего, припал на одно колено, присягая на верность. – Отступаем! – Скомандовал старший из высших, в которых связь с патриархом была наиболее сильной, а потому их воля ломалась очень медленно. Да и достигли они уже слишком многого, чтобы предавать себя и гнездо ради пусть и значительного, но не такого затмевающего разум, как у молодых птенцов, прироста могущества. – Не так быстро, – ответила Ленка, и, по щелчку пальцев рассыпался в пыль кусочек янтаря в колечке на её правой руке, разворачивая вокруг верхушки башни сферу средней тюрьмы – разновидность полога света, то есть барьера, вывернутую наизнанку, пропускающую всё внутрь, и не выпуская наружу. Это заклинание по сложности относилось к третьему кругу, а потому прекрасно работало под подавлением магии от Плаща инквизитора. – Мы с вами ещё не закончили, мои дорогие мальчики! И с вашей стороны было бы невежливо заставлять даму скучать. Девушка капризно надула губки, а оказавшийся в ловушке командир диверсионного отряда с тоской прошептал: – Прости меня, мой патриарх, я сделал всё что мог, но этот враг оказался сильнее… – и, в последней безнадёжной попытке переломить ситуацию, вперил свой взгляд в бездонно-синие глаза повелительницы. Через минуту всё было кончено. Он припал на одно колено, присягая новой владычице, и глотая такую манящую, дающую силы, почти божественную кровь. А за ним перестали сдерживаться и остальные. Когда моя союзница отменила действие Средней Тюрьмы, отряд вампиров в полном составе перешел на её сторону. *** #ПРОДА от 26,07,2019 – Ну и что дальше делать будем? И зачем я так срочно пёр эту бочку? Что в ней кстати? – Грибная настройка циклопов. Они её пьют перед боем, а нормальному существу достаточно надышаться парами, чтобы впасть в неконтролируемую ярость и начать крушить всё вокруг без разбору. – Ё.. классная штука! Что ж ты раньше молчал? Мне такое знатное пойло пригодится. – Это не для нас! – закатил глаза Ларс, – я же тебе объяснял! – Да где ж тебя понять, когда ты по десять слов в секунду лопочешь? –смущенно почесал в затылке полуорк. – А для кого тогда эта настойка? – Для неё! – Ответил вместо гремлина паладин. Указывая на вяло шевелящуюся в центре болота гидру. – Вот только как теперь заставить её это выпить? – Может арбузы накачать, как тогда? В прошлый раз, когда понадобилось напоить гидру алхимей, чтобы усыпить многоголовое и имунное к магии разума чудище, сельхозпродукцию накачали спиртом, предварительно растворив в нем весь запас сонного порошка, который смогла выдать за день химлаборатория. Поначалу гидра отказывалась есть арбузы, презрительно воротя свои жуткие хари от вегетарианского угощения. Но потом взяли верх инстинкты: «хватать всё что меньше тебя и движется» и «заглоти врага целиком» Так или иначе, она стрямкала несколько брошенных в неё арбузов, а потом, видимо, распробовала, потому что принялась глотать всё круглое и зелёное, что плавало на поверхности болота… – Но сейчас арбузов под рукой нет, и время поджимает, – перебил его паладин, – так что, надо срочно придумать другой способ, как напоить нашу эпическую достопримечательность зельем. – Вам надо, чтобы вон та тварь сожрала эту бочку? – уточнил полуорк. – Да. – Да! – Тогда что вы сиськи мнёте! – Полуорк подхватил бочку, кубарем скатился с ней по склону, и резво запрыгал по кочкам прямо к рейд-боссу. Не успели на берегу опомниться, как наглый полуорк был проглочен вместе с бочонком. – Идиот! – воскликнул гремлин, запрыгивая на птицу, и направляя её вдогонку. – Не могу не согласиться, но заметь, как быстро и надежно он решил задачу с кормёжкой! – восхищенно отозвался паладин и, активировав провоцирующую ауру, тоже залез в седло, и скомандовал птице вдогонку – Давай, моя хорошая, врежь-ка громовым ударом по вон тому многоголовому червяку-переростку. Птицы рух, после второй линьки, когда меняли свои первые юношеские перья на более жесткие взрослые (при первой линьке перья заменяли у птенцов пух), обретали врожденную способность удара молнией. Причем это не было магией в чистом виде, скорее, поражающим фактором был мгновенно рассекаемый воздух с последующим взрывом, так что, объекту этой атаки доставалось, несмотря на любую сопротивляемость к магии. А потому птица с гремлином, жахнув молнией в одну из голов, рванула прятаться за паладина, спеша со всех своих курьерских возможностей. Гидра неохотно, но весьма резво пошлепала в сторону обидчика. Летать она не умела, но, учитывая то, во что она превратилась, это должно было беспокоить не её, а слишком наглую цель, вызвавшую её гнев. И гнев этот почему-то всё не утихал и не утихал, заполняя собой всё её немаленькое существо, пока мир не сузился до маленькой точки пернатого обидчика. И то, что обидчик стал меньше, и кроме птицы, стал пахнуть человеком и львом, уже не имело значение, осталось только одно желание – догнать, разорвать, сожрать. Слабой стороной их плана было то, что в обычном состоянии рейд-боссы и хранители врат не отходят далеко от своего логова, но сейчас всё разумное покинуло Королеву Гидр, уступив место чистой и незамутненной ярости. Гигантские ступени отвесных стен были препятствием для обычной армии, но никак не для твари длиной больше двадцати метров, и это без учёта хвоста. Десятиметровые утёсы были ей максимум по пояс, и, упираясь своими восемью лапами, она преодолела эту лесенку, почти не сбавляя скорости. Чуть приотставший гремлин на ходу демонтировал один из курьерских артефактов, рассчитанных на существ огромного размера, содержащий в себе самое обычное заклинание ускорения первого круга, только с многократно увеличенной областью действия и огромным запасом маны, позволяющим поддерживать это энергоёмкое плетение продолжительное время. А затем Ларс прыгнул на спину чудовищу, и, используя способность гремлинского ремонта, мгновенно закрепил широкий ремень на одной из шей гидры, сразу после чего был ею проглочен. Скорость монстра резко возросла почти втрое, ведь зачаровывали эту штуку, как и всё самое лучшее, силами конклава, а потому, как и у всех поделок Владыки, использованная сила магии была запредельная, и вот уже по пустыне несётся со скоростью паровоза здоровенная двадцатиметровая тварь, поднимая клубы пыли, но так и не выпуская из поля зрения изо всех сил улепётывающего паладина верхом на грифоне. *** Восполнение маны – долгий процесс, и когда там, наверху, важна каждая секунда, время ожидания тянется длинными минутами. В какой-то момент до меня дошло, что прошла уйма времени, а орды зомби в городе так и не появились. Развернув всё ещё активное окошко с жизненными параметрами шоггота, я увидел, что на нем висит два дебаффа: яд, по всей видимости, медленно парализующий, клаконский, не перекрывающий, впрочем, естественной регенерации и… кома. Всё-таки достали его насекомые, и теперь гигантская гора мяса превратилась в не менее гигантскую консерву на черный день! Которая теперь мерно колышется… на дне котлована под воспарившим городом. И если големы продержатся ещё минут двадцать, пока восстановятся маги из первой половины конклава, то у нас появятся шансы. *** Слиться с грифоном в одно целое. Удар с небес. Бабл. Самопожертвование. Кто сказал что в игре-стратегии комбо не рулит? В обычной ситуации никто и близко не подпустил бы паладина к ставке командования, и заодно и к расположившимся рядом стрелкам-магогам. Но уход грифона в облака с последующим самоубийственным пикированием предотвратить было практически невозможно. В обычной ситуации после такого больше мгновения не живут, но божественный бабл дал целых десять этих мгновений. Самопожертвование. Требует прочтения длинной молитвы, во время произнесения которой нельзя отвлекаться ни на миг. И свои десять секунд паладин потратил с максимально возможной пользой. Это заклинание святой магии сжигает всё здоровье и все запасы энергии, высвобождая весь этот урон в виде расходящейся волны вокруг героя, бьющей по площади, и проникающей сквозь все укрытия, но быстро слабеющей с расстоянием. Объединенное здоровье паладина и грифона стало настоящим сюрпризом трём героям – архидемонам, и реквиемом всем оказавшимся рядом владыкам бездны, занятым призывом всё новых подкреплений прямо из ада. Уцелел только командующий армией, увешанный эпическими и легендарными артефактами. А потерявшая главный раздражитель, впавшая в боевое безумие титанических размеров гидра обнаружила вокруг множество так привычно пахнущих нижними планами вкусных созданий. *** Выхожу из подвала с элитой своего конклава, настоящими профессионалами, владеющими самыми востребованными заклинаниями. Несмотря на огромный, фаерболов на десять, бонус к запасу маны от парящего в небе сияющего воздушного шара – структуры грааля, эти маги опустошили свои резервы одними из первых, зачаровав големов и основательно проредив личей. И теперь, когда в стане противника резвится рейд-босс Королева Гидр, самое время окончательно упокоить остатки высшей нежити, и чем чёрт не шутит, подумать о будущем. – Мастер Сник, – отстраненно бросаю слова в никуда – В сейфе вашего тренировочного двора лежит стрела из неувядающей асфодели… – Он не уйдёт, Владыка, – понятливо кивает снайпер, любовно поглаживая сидящего у него на плече фамильяра-кукушку. Мой герой с криминальным прошлым, изредка, в особых случаях, позволял себе маленькую слабость: спросить у кукушки, сколько его жертве жить осталось. Он идёт на балкон, на ходу отзывая фамильяра, и уши закладывает от ультразвукового свистка, которым мастер-лучник обычно подзывает своего ездового нетопыря. Неприятная тварюга, хоть и живая, но в близком родстве с вампирами, требующая хорошего ухода и регулярной подкормки живой кровью, однако, похоже, бывшего наёмного убийцу эти обстоятельства ничуть не волновали. Этот, не везде легальный продукт чернокнижников-химерологов с лихвой компенсировал неудобства бесшумным полётом, незаметностью в темноте и неплохими боевыми способностями в ближней схватке. Сомнительные качества, не для всех, на любителя, но, похоже, Сник был именно таким «любителем».