***
Время близится к ночи, когда мы ходим по парку. Людей давно не видно. Фонари освещают узенькую дорожку. Вдалеке слышно стрекотание кузнечиков, пьяный гул заблудившихся подростков, рычание автомобиля. Всё оживлено, но не в этом месте. Федерация садится на ограждение. — Послушай, — он снимает шапку-ушанку, и вертит её в руках. Федерация вдруг замолкает, и атмосфера полностью погружается в тишину. Уже не слышно тех дальних звуков, теперь всё в тишине. Россия ёрзает, надевает шапку-ушанку на голову. Молчит несколько секунд и продолжает: — Я… короче… в общем я согласился встречаться с тобой просто от шока. Знаешь не каждый день тебе предлагают это сделать, — говорит омега. Знаете в тот момент у меня что-то сломалось. — Ты сожалеешь о своём решении? — перебивая его, спрашиваю я. — Как сказать… Я смотрю на него, он смотрит вдаль. В тот момент мне не было больно, я вообще ничего не чувствовал. Меня как будто вывернули наизнанку, встряхнули и снова вывернули. Я стоял как вкопанный несколько секунд, но затем развернулся и пошёл. В чувства меня вернули его руки. Он схватил меня за капюшон, заставляя остановиться. Заливается румянцем и говорит: — Ты любишь принимать опрометчивые решения. Выслушай меня. Первоначально я согласился из-за шока, но после… в общем ты мне нравишься. Ты интересен, хороший альфа, а как глава государства, то я, пожалуй, промолчу. Favorite? — акцент русского заставляет сердце пропустить удар. Это было так мило. — My precious, — отвечаю я. Россия смотрит на меня в недоумении. Я испускаю тихий смешок и спрашиваю: — Ты выучил только одно слово? Сверхдержава кратко кивает. Ох, он такой милый, когда смущается. Сжимаю его кисть в своей. Он идёт рядом со мной. — Умеешь же ты накалять обстановку, — говорю я. Ты на такие слова смеёшься.***
Двое парней заходят в дом. Они смеются, пропускают мимо ушей слова. Рассудок затуманен, они почти не соображают. Они пьяны друг другом. Как приятно ходить по комнате переплетаясь руками и ногами со своей второй половинкой. Они падают на кровать. Штат поднимается на локтях. Россия смеётся. Пьяный бред? Нет, просто реальность, которая пьянит похлеще дорогого виски. Они не пили, просто слушали друг друга и пили коктейль. Даже сейчас, славянин держит стаканчик с взбитым молоком. Как после понял Штат, Федерация обожает клубнику. Он падает на парня снизу, начинает смеяться. Просто так, громко и без передышки. — Штат, ты чего? — спрашивает бывший коммунист. — Просто, хотя не важно, — говорит демократ. Как бы то не было, они смотрят фильм. Россия на середине засыпает, но ничего, это поправимо. Америка высовывает язык, опирается на грудную клетку Сверхдержавы, и проводит мокрым языком по его щеке. Россия подскочил, умудрился ударится своим лбом с лбом Государства. Они застонали от боли, потирая ушибленное место. — Не думал я, что ты так бурно реагируешь, — глаза Державы сверкнули опасным огоньком. Своим поведением сын СССР подстёгивает Штат на новые поступки. Величественная Держава кладёт ладонь на колено Федерации, тот смотрит на него в недопонимании. Он резко приближается к лицу русского и проводит языком по его губе. Солнцезащитные очки мешают. Россия молчит, но после отстранения Штата, снимает с того злосчастный предмет гардероба. Россия тоже не промах. Он поваливает США и садится на его бёдра. Россия высокий, и в таком положении кажется ещё и властным. Америка чересчур открытый. Ухмылка с лица Федерации не слезает. Он вжимает Америку в матрац, не даёт выбраться. — Ты сам затеял эту игру, Дорогуша, — говорит славянин. Америке кажется, что он умрёт под взглядом этих глаз. Федерация смотрит властно, не даёт двигаться, ставит в очень неудобное положение. Если кого-то и будут захватывать то только не РФ. — Я думал мы играем в другую игру, — отвечает Штат, и пользуясь положением сжимает ягодицы русского в руках. Россия заливается краской, его взгляд бегает по телу Америки. Он возмущен, но ничего не может сделать. США самодовольно хмыкает. Ох, как ожидаемо. — Давай- ка изменим наше положение, — говорит демократ и переворачивается. Россия снизу. Штат снимает шапку. Теперь можно рассмотреть лицо Державы получше. Он замечает едва видный шрам чуть ниже уха. Пушистые ресницы и чёткий контур губ. Идеально. Россия болезненно кусает шею США. На рычание со стороны альфы он почти не обращает, за что и получает засос на ключице. Выдох получается рваным, зубы неприятно смыкаются на коже. Штат оставляет метку. — Теперь мы квиты, — говорит он, стирая рукавом рубашки тоненькую струйку крови. — Не совсем, — ответ омеги. Бровь Штата лезет на верх. Россия принимает сидячее положение. Снимает свитер. Теперь РФ можно было разглядеть полностью. Хорошо видный контур ключиц, выпирающие тазобедренные косточки, худая талия. Что ещё нужно для счастья? Россия тяжело дышит. Его пульс учащенный. Мысли путаются, в голове шумит. Он чувствует запах мяты, тот проникает в самую глубь легких, достаёт всё содержимое и заполняет собой. России не хватает кислорода. Его бьёт крупной дрожью. Америка спускается поцелуями к грудной клетке, пробует кожу на вкус. Клыки неприятно цепляются за нежную кожу оставляя маленькие царапины. Россия в отмщение царапает чужую спину. Они сливаются в пьяном поцелуе. Языки задевают острые клыки, немного больно. Кровь смешивается со слюной. Смесь жидкостей стекает по подбородку Федерации. Рубашка американца летит за пределы кровати. Они прижимаются, слышат сердцебиение друг друга. Тело США горячее, РФ холодное. Они отстраняются на несколько секунд, чтоб потом с новой силой впиться в друг друга. Это их способ доказать, что они любимы. Дыхание сбито к чертям. Оба покрылись испариной, простынь неприятно липнет к телу, сковывая движения. Америка снимает с России штаны и боксеры. Зрелище захватывает с головой. Остатки разума испаряются. Россия разворачивается и чуть приподнимает бедра. Америке открывается неплохой вид. Он проводит языком вдоль позвоночника, Россия хрипит. Сверхдержава давно сорвал голос от долгих и коротких стонов. Они довели друг друга до крайности. В этом омуте их больше ничего не спасёт, обратное времяисчисление. Россия прогибается в спине до хруста. Америка недовольно цокает языком. Пальцы легко проскальзывают во влажное отверстие. Федерация мычит, пальцы на ногах поджимаются. Тело реагирует слишком остро. В пальцах рук скомкиваются простыни. — Не тяни, — голос сорван, русский скорее хрипит, чем говорит. Пальцы с пошлым звуком покидают тело парня. Россия молчит, но его плечи то и дело подрагивают от перенапряжения. Америка сжимает плечо России в руке, другой оттягивает ягодицу. Проникновение — было тягучим удовольствием. Оно прошлось зарядом тока по их телам, оставляя после себя приятное послевкусие. Запретный плод сладок. Американец сильнее сжимает плечо русского и тянет на себя, заставляет выгнутся ещё сильнее. Россия выполняет просьбу. Федерация думает, что задохнётся в этой буре ощущений. С каждым толчком перед глазами возникает вспышка. Это слишком, даже для них. Вскрики становятся громче, как и рычания. Они близки к разрядке.***
Очередное собрание. Прямо в начале у всех возникает вопрос: — Где эти двое находятся? Вопрос хороший, но отвечать на него явно не собираются… Дверь открывают ударом с ноги. В комнату влетают запыхавшиеся Россия и Америка. Федерация быстрым шагом направляется к своему месту, тоже самое делает и Штат. СССР смотрит на сына. Что не так? Всё очень просто, вот этот засос прям посередине шеи. — Ты ничего не хочешь сказать? — спрашивает Союз. — Я съел кашу? — с неким смешком говорит Россия. СССР хмурится. Великобритания смотрит на собственного сына. — Да-к когда я стану дедушкой? Россия давится чаем. Америка смеётся.Они созданы друг для друга