Кто против тирании - встаньте!

Сай, глядя на то, как догорает нарисованное им ранее лицо на бумаге, чувствовал испепелённым именно себя. Парень не воображал Харуно отчаянно влюблённой в усопшего, даже после услышанного не считал её предательницей, не чувствовал себя брошенным. Он знал, что Сакура по-прежнему его любит, любит так, как это было всегда. Даже будь Учиха жив - она бы осталась, ни за что бы не ушла. Только теперь она и есть Учиха. Её зелёные глаза впитали в себя каждую искорку, поглотившую красивое лицо погибшего. В мирных условиях Сакура вполне могла бы в него влюбиться - он подходил на эту роль. Только встретились они на войне и всё, что было между ними - тоже война. Каждое совместное воспоминание было мучительным, но вырезать всё это из памяти она не могла - потому что так пропадёт и Саске. Она не считала его хорошим человеком. А последняя беседа нанесла непоправимый ущерб их взаимоотношениям. Только цель его была праведна, хоть и добивался он этой цели ценой жизни многих невинных. К тому же Сакура, наблюдая за тем, как огонь поглощает его лицо, очень хотела сказать ему несколько "спасибо". За то, что он отозвался на её зов. За то, что не оставил одну, никогда не оставлял. За его руку, которой он вытаскивал её из-под пуль. За руку, из которой полумёртвая девушка пила кровь. За руку, которая держала её на операционном столе. За эту чёртову руку, которую он всегда подавал ей, не смотря ни на что. Харуно не горевала, все были готовы к такому исходу. Теперь ей одной предстояло бежать этот марафон, а потом они снова встретятся на том свете - коротко кивнут друг другу и разойдутся по разным уголкам ада. Бумага окончательно превратилась в пепел и Сакура, хромая, вернулась в постель. Сай ещё несколько минут не отводил взгляд от уничтоженного портрета. Он не мог его не ненавидеть - и ненавидеть тоже. Эта девушка отныне всецело принадлежала самой себе, она сильно выросла - и в этом не было его вины. Саске лишь помог ей, оберегал её, пока она росла. Вот только и благодарить его парень не мог. Сай подошёл к кровати и лёг рядом со своей возлюбленной. Она, по давней привычке, закинула на него изувеченную ногу и умостилась головой на его груди. "Саске больше нет. Он был простым попутчиком. Надо двигаться дальше. Надо идти." - без конца убеждала себя девушка. Упасть в бездну отчаяния и горя сейчас - непозволительная роскошь. - Что дальше? - спросил Сай. А дальше всё было печально. Единственная нить между Сакурой и восстанием была благополучно сожжена партией: Саске знал все входы и выходы - Харуно лишь систематически следовала за ним. Какаши пал в бою вместе с выше упомянутым Учихой, Темари находилась далеко, да и вряд ли она всё ещё была в своём борделе. Как найти Джирайю не представлял вообще никто, а возвращаться в деревню, где они провели несколько недель до приезда в Токио, чрезвычайно опасно - как и выходить на улицы в общем. Более безопасного места, чем логово врага, розоволосая не могла себе представить. - Мне нужно знать, что с тобой произошло и как сейчас обстоят дела в поместье, - произнесла Сакура. Ещё она хотела спросить об отце, о том, как он умер и что сейчас с их домом, но не решалась. Сай это понимал и во время своего монолога великодушно опустил казнь Харуно-старшего и его домашней прислуги. Оказалось, что Дандзо жестоко пытал собственного сына, которого, как ранее казалось девушке, очень сильно любил. - Он прекрасно знал, что я не обладаю никакой информацией, - холодно произнёс Сай, глядя в пустоту, - Просто наказывал меня за неповиновение. За то, что защищаю тебя, хотя именно он мне тебя и вручил. Сакура не обиделась на формулировку последней фразы. Так оно и было. Она - подарок для Сая, идеальная партия. Как и он для неё. И всё же Дандзо питал слабость к единственному ребёнку, раз просто мучил его невыносимой физической болью, а после - запер в доме. Но не убил - уже что-то. В собственном доме Дандзо не появлялся уже несколько недель - это было очень хорошим знаком. Видимо, восстание действительно серьёзное и требует личного вмешательства главы государства. Кроме того, из охраны здесь осталось совсем немного людей - не больше десяти, чтобы Сай никуда не выходил, ну и для общего порядка. Со всеми молодыми охранниками эти двое дружили уже много лет; с прислугой отношения у них даже лучше. Если кто-то и прознает о Сакуре - ничего страшного. Даже оставаясь в комнате Сая, у них всё ещё была связь с внешним миром, и ею собирались воспользоваться. Брюнет упомянул об рукописи Харуно, которую отдал Узумаки. Он прознал от одного из охранников о том, что работа быстро разошлась по Токио и за его пределами. А значит, Наруто в игре. С него она и собиралась начать. - Узумаки - это тот, у которого отца расстреляли в театре? - спросила розоволосая. Она хорошо помнила подвиги самого блондина, но внезапно вспомнила и о его семье, - А мать теперь - жена министра? - Собственно, поэтому они до сих пор живы, - произнёс парень, - Да, это он. Ты хочешь с ним связаться? - За ним наверняка следят, - вздохнула Сакура и подняла глаза на Сая, - Но раз работа разошлась, значит, он знал того, кому её нужно было отдать. Нам нужно спросить у него только имя. Внезапный стук в дверь разрушил хрупкий карточный домик планов на будущее. Время перевалило за полночь, гостей никто не ждал, да и прислуга не стала бы беспокоить Сая даже при свете дня. Сакура бесшумно выскользнула из кровати и, прихватив лежащий на подносе рядом с недоеденным ужином нож для хлеба, спряталась за плотной занавеской. Брюнет медленно подошёл к двери и открыл её. В комнату вошёл с раннего детства ненавидимый ими обоими человек - Орочимару. Права рука Вождя, его ручная змея и вечная тень. Длинноволосый, мертвенно-бледный высокий брюнет в чёрном пальто вошёл в полумрак и, как обычно, улыбнулся. Только улыбка его всегда вызывала лишь отвращение. - Что тебя привело? - холодно спросил Сай, ничем не демонстрируя своё удивление и беспокойство. - Неотложное дело, - ответил гость и прошёл вглубь комнаты. Он остановился напротив смятой постели, став спиной к окнам, и оценивающе её рассматривал. - Я тебя слушаю, - брюнет со своего места не сошёл и на занавески старался не смотреть. Орочимару слишком умный - и он наверняка знал о присутствии Сакуры. Если и пришёл сюда с догадками, то сейчас, глядя на кровать, подтвердил все гипотезы. - Наш великий Вождь очень расстроен положением дел в стране, - начал змей, - Его предали фактически члены семьи, в народе неспокойно, каждый пытается навредить общему благополучию... И ты его немало разочаровал. Он искал в тебе приемника, Сай. Он строил всё это для тебя, а ты так плохо с ним поступил. Глаза мужчины наполнились слезами и парень готов был поклясться, что они в этот момент стали ярко-жёлтыми. Орочимару всегда играл идиота перед нападением, поэтому Сай сильно напрягся и мысленно прорабатывал план спасения. - А теперь и мою любимую актрису расстреляли, - брюнет страдальчески взглянул на небо и выдохнул, - Она много импровизировала на сцене и покрасила волосы в неправильный цвет... Сердце Сакуры больно сжалось. Она закрыла рот обеими ладонями, сдерживая вырывающиеся изнутри всхлипы. Одна девушка уже отдала свою жизнь за неё: покрасила волосы, представилась её именем, и всё лишь ради того, чтобы та оказалась в Токио. Харуно видела Яманако на собрании и, без сомнения, это могла быть только она. - И всё из-за того, что твоя глупышка-невеста устала с тобой гулять под луной, - его слащавый голос будто отравлял воздух, - Как же ты ей, должно быть, надоел, раз она так далеко убежала. Сакура примерно представляла, какое впечатление эти слова произведут на Сая и ей хотелось побыстрее закрыть рот этому чудовищу. А чудовищем он, несомненно, был - об этом знали все до единого. - Или не очень далеко, - Орочимару пожал плечами и извлёк из внутреннего кармана пальто пистолет, - Твой мудрый отец предположил, что ей хватило бы глупости прийти сюда. Давай позовём её вместе. Мужчина направил оружие на абсолютно спокойного Сая. Он хорошо знал этих детей, потому что наблюдал за тем, какими они растут. Змей метил на место Вождя и, разумеется, изучал этих двоих буквально под микроскопом. И он был уверен, что Харуно здесь. Ошибся только в одном. И ошибка эта стояла ему жизни. - Сакура, иди сюда, - спокойно произнёс Сай и ровно через секунду тонкое лезвие ножа скользнуло по бледной коже Орочимару, рассекая его шею ровной полосой. Мужчина с грохотом упал на пол, кровь струилась из артерии, а он полными ужасом глазами смотрел на девушку. Он с треском провалился, не поверив лишь в одну вещь: Сакура далеко не слабая. - А мир не без добрых людей, - горько усмехнулась девушка. - Я не добрый, - коротко ответил парень и покинул кухню. Канкуро - один из охранников, с которым Сай был особенно близок. В первую очередь новоиспечённые убийцы обратились к нему. Именно он незаметно вытащил их из дома и отвёз в квартиру к одному из своих родственников - Гааре. Видимо, привлекательный красноволосый парень тоже был частью неповиновения, хоть и не слишком вызывающей. Он даже глазом не моргнул, когда на пороге его дома показалась окровавленная беженка, сын главы государства и его старший брат, с которым они не виделись более пяти лет. Отношения между ними тёплыми не были - они вообще прервались, как только Канкуро стал частью армии. Как Сакура узнала по дороге к его дому, у них есть ещё сестра - Темари. Все знали о прескверных отношениях между членами семьи, поэтому вряд ли кто-нибудь стал бы соваться к кому-то в случае проблем у одного из них. В этом и заключалась их многолетняя стратегия. На самом деле они все были верны одной цели и друг другу. Поэтому Сакура и Сай сидели на небольшой кухне в совсем маленькой квартирке на краю Токио. - Ты знал о них? - спросила девушка. - Знал о существовании, - ответил брюнет и сделал глоток самого ужасного в мире чая. - Откуда ты знал, что Канкуро вообще можно доверять? - Он жёг твои портреты. Сай мирно спал на полу однокомнатной квартирки Гаары. Сам хозяин лежал на очевидно неудобном и при малейшем движении скрипящем диване, пока Сакура не могла сомкнуть глаз на твёрдой постели. Она была рада, что первое убийство себя полностью оправдывало. Девушка много лет слышала разное об Орочимару, и только из самих слухов вполне логично было бы желать ему смерти. Однако совсем недавно ей открылась более глубокая сторона этой личности: смерть всех Учих - его решение, пусть убиты они и руками Итачи; пытка Узумаки и Анко - его заслуга; массовые расстрелы - его работа; казнь отца - при его содействии. Ей очень сильно хотелось разрыдаться. И если раньше она дико скучала по сильному плечу Сая, на котором можно было дать волю чувствам, то сейчас такого плеча в мире попросту нет. Она была ранима, пусть и скрывала эти раны с недавнего времени. Ради своей цели Сакура поклялась отдать всё, что потребуется: придётся украсть - украдёт, придётся убить - убьёт, придётся предать - предаст. Она пообещала себе не позволить всему человеческому внутри мешать в достижении этой цели. Только чувства никуда не девались и хотелось поскорее умереть. Харуно медленно вылезла из кровати, затем вышла из комнаты прямо на кухню. Включать свет было опасно: возможно лишнее внимание. Она желала до смерти упиться, только не решалась шариться по чужой кухне в темноте, да и сомневалась, что красноволосый вообще пьёт. Поэтому просто села на неудобный стул, поджала под себя ноги и смотрела в пустоту. Со всех сторон её будто окружили мертвецы: Орочимару с ещё не высохшей кровью на шее, Саске, Какаши, даже тот водитель и его зять. Она чувствовала незримое присутствие каждого из них - теперь души этих людей лежали на её плечах, и нести эти смерти в одиночку было тяжело. С Учихой было легче. Он не утешал, не успокаивал, даже хорошим человеком не был - просто понимал её лучше всех. И олицетворял всё, чего ей самой не хватало для того, чтобы выжить. Теперь нужно было стимулировать появление этих качеств в самой себе, и убийство Орочимару продемонстрировало успех в этом. И все же ей очень хотелось плакать. - Кого ты оплакиваешь? Хриплый и очень тихий голос раздался за спиной и Сакура вздрогнула. Оборачиваться не было смысла - позади стоял Гаара. А вот сколько он там стоял, девушка не знала. Она даже не заметила момент, когда начала плакать и тихо всхлипывать. - Я не знаю, - прошептала розоволосая и её рыдания усилились, - Это было очевидно... Иначе быть просто не могло, мы все это знали. Мы наперед знали, что погибнем. Но мне так плохо... Мне так плохо. На минуту она снова позволила себе стать собой. Стать той девчушкой в шикарных вечерних платьях, которая рыдала, глядя на игру Ино Яманако и мечтала быть похожей на неё. А теперь и она мертва. И ещё многие умрут. - Он того стоит? - спросил Гаара. Он сел напротив девушки и смотрел на её содрогающийся силуэт. Сакура нахмурилась и подняла на парня глаза. - Что? - Он того стоит? Мир, за который ты борешься, - всё так же тихо и спокойно проговаривал хозяин квартирки, - Он стоит всей этой борьбы? Представь его себе. И ответь. Харуно горько усмехнулась - до этого разговора она ни разу в жизни не думала о том, на что хочет поменять действительность. Она даже не придумала альтернативу тому, против чего борется. И в этот момент в голове родилось множество "хочу": чтобы людей не убивали за их мысли; писать и читать то, что по душе; ехать туда, куда хочется; чтобы народ не голодал; чтобы никого не ущемляли; чтобы никто не боялся. - Да, - ответила розоволосая. Гаара коротко кивнул и продолжил: - Это гладиаторский бой. Мы в Колизее, пока вождь и все остальные представители власти наверху - смотрят на нас. В боях не участвуют, просто выпускают на арену своих львов. Люди всегда гибли за веру, не мы придумали этот спорт и нами всё не закончится. Смотри в глаза зверям и оставайся человеком. Пока партия узнала о произошедшем, поместье буквально опустело: ни одного рабочего или охранника, лишь холодное тело Орочимару на полу в комнате Сая. Канкуро сразу же позаботился о своих несмелых приятелях, сообщив им о произошедшем и напомнив о том, что случилось с рабочими в поместье Харуно. Абсолютно все собрали вещи, официально присоединились к восстанию и срочно выехали в разные точки Японии, пока никто ни о чём не догадывался. Ближе к утру Сакура узнала от Канкуро о готовящемся в субботу нападении на главный штаб с целью освобождения военнопленных. Планировалось совершить "варварский набег" на огромный склад военной техники за пределами Токио, сделать это громко и эффектно, чтобы отвлечь добрую половину сил от штаба. В то время другая половина отправится на помощь своим братьям, попутно уничтожая архивы и убивая всех, кого удастся поймать. О нахождении Дандзо никто не имел ни малейшего понятия, поэтому высоких ставок на этот набег старались не делать. Однако этой ночью всё могло закончиться. - А театр будет работать? - внезапно спросила девушка. Трое парней вопросительно взглянули на неё, пытаясь понять причину её интереса. - Они расстреляли Яманако, но чёртов театр - это уже как субботняя традиция. К тому же сейчас им нельзя показывать слабость. Мол, без одной гнилой ветки дерево будет даже лучше расти, - произнёс Канкуро. - Верите в то, что молния дважды в одно и то же место не бьёт? - улыбнулась Харуно. - Продолжай, - сказал Сай. - Во-первых, Ино была частью восстания - я её видела на собраниях. Они наверняка копают в этом направлении и считают, что это очередной призыв к бою, как тогда, с Намикадзе. Значит, Дандзо уже собирает силы для отпора, а на этот раз сделать всё ему нужно даже быстрее - поверьте, он будет готов. Театр проверили уже раз с сто, избили кого могли, остальных загримируют и выпустят на сцену. Там удара больше ждать никто не будет. Я знаю всех, кто туда ходит, знаю их охрану и как охраняют театр. Мы можем убить, как минимум, половину партии.