Будет, что вспомнить

      Всё началось в детском лагере «Дисцесу́пересс», накануне ежегодной игры, проходящей по «безопасному» маршруту в десять тысяч двадцать три метра. Всегда, независимо от погоды, она проводилась в конце лета. К тому же она имела собственное наименование — «Атпри́мум». По правилам, установленным местным самоуправлением, команда, достигшая контрольной точки и вернувшаяся обратно к точке старта первой — побеждает, а обязательным условием назначен состав команды из двух добровольцев. Исключительно мальчик и девочка. Среди добровольцев отбирают самых лучших.       На протяжении всего маршрута для участников подготовлены самые разные напасти и специально подготовленные препятствия: скалолазание, испытания на внимательность и ловкость, а иногда даже дикие животные.       В начале игры каждой команде вручают карту и компас. Поэтому если сбиться с маршрута (незначительные отклонения не идут в зачёт), то команду мгновенно дисквалифицируют. Как жюри об этом узнает? Легко. На каждого участника перед стартом цепляют маячок для слежки.       У каждой команды свой собственный маршрут, но общий конечный пункт. Пересечение маршрутов нескольких команд зафиксировано в правилах, а значит неизбежно. Хотя может случиться и так, что команды не встретятся из-за того, что будут проходить точку пересечения в разное время. Хоть бы и мне так повезло.       Как написано в правилах: «Командам разрешено объединяться для достижения цели, но при этом, если они побеждают совместно, главный приз никто из них не получает», а главным призом было исключение из лагеря! Да, да — это было высшей наградой! Ведь пребывание в лагере было неприятным для большинства детей. Они хотели убраться из «Дисцесупересса» как можно скорее! Хотя здесь обучали выживанию в дикой природе, и не просто так, а в условиях приближенных к реальным настолько, насколько можно. Каждому ребёнку уделяли должное внимание: беседовали, объясняли, если ему не понятно, показывали как нужно делать, почему нужно делать, в крайнем случае помогали. В общем готовили так, что он просто не мог не справиться с экзаменом, который должен сдать каждый, перед уходом из лагеря. Конечно, преподаватели старались не давить на детей, мы же не в армии, но иногда цель оправдывает жесткие средства, например, наказания за непослушание.       Всем детям нужно проходить через это, чтобы уметь постоять за себя. Поэтому с самых малых лет родители готовят их к взрослой жизни. Мне в этом особенно повезло. К моменту призыва в лагерь, я уже умела многое, чему меня учили в лагере. Но из хитрости, я не подавала виду, что умею. А то ещё дадут сложное задание, а мне, признаюсь честно, лень. Просто и нудно становиться каждое утро делать одну и ту же зарядку. Из нас делали ещё и умелых следопытов, но для меня это была лишь практика, ибо теорию я знала на зубок. Хотя я сразу поняла, что одной теории не достаточно и стала практиковаться усерднее.       Ещё благо, что нас не держали в стенах лагеря круглосуточно… Ой. Что я такое говорю? Какие стены? Вокруг лагеря даже забора нет. Никакой ограды. И нам разрешали выходить куда-то погулять, сходить в магазин. Неважно куда, важно, что разрешали. Главное не прогуливать занятия, они ведь на самом деле не безполезны. — это свобода перемещения. Ворота всегда открыты, уходи гулять когда хочешь. Короче жизнь прекрасна, все довольны у всех всё получается рано или поздно.       Но у меня есть одна… Одна, но очень большая проблема: у меня нет ни одного друга. Я, конечно, не молчунья. Я рада пообщаться с ровесниками. Но… они часто не хотят со мной говорить. Почему-то я им не нравлюсь. Не понимаю в чём причина. Что я плохого им сделала? Есть у меня только одна подружка, она спит сверху на двухъярусной кровати, а я снизу, она относиться ко мне более по-дружески, нежели остальные. А иногда так хочется рассказать кому-то о своих успехах и даже неудачах. По вечерам я это и делаю с подружкой, хоть она особо и не слушает, а лежит сверху, я как не загляну — она со смартфоном и в наушниках, но я всё-равно продолжаю рассказывать дальше.       Добровольно-принудительно в «Дисцесупересс» набирают не всех детей, в возрасте от девяти до десяти лет, а только тех, которые имеют какой-то потенциал. Бывают случаи, когда родители просто забивают на ребёнка и не занимаются его подготовкой, тогда их ребёнка в лагерь не берут.       Призывают ровно на год, не на день больше. Директор лично следит за соблюдением сроков пребывания в лагере каждого ребёнка. Я уже пол срока отсидела (звучит так, будто говорю о тюрьме, но это не так), скоро уже «Атпримум», а мне не с кем записаться, никто не хочет со мной дружить.       Да что я всё о лагере и о лагере. Пора бы уже о себе что-то конкретное сказать.       Моё имя Фиона и мне девять лет. Я хочу поучаствовать в «Атпримуме», но мечтаю я о верном друге, которого у меня нет, и я не уверена появится ли. Как я уже говорила родители достойно подготовили меня к будням «Дисцесупересса», и это очень хорошо. Когда я только пришла, ко мне нормально относились: не дразнили, не насмехались. Но потом, что-то у них переклинило и они начали меня унижать. Помню однажды дошло до такого, что несколько парней, которые называли себя бандой, попытались меня избить. Именно, что попытались. Их ждал травмпункт. Не растерявшись, я показала всем, что не слабенькая девчонка, если понадобиться я вполне могу врезать по морде! Это было поздним весенним вечером, уже темно, а я захожу к директору и спокойно говорю: «Здравствуйте Теофил Степанович, можете врача вызвать, а то я там побила шестерых мальчиков». Он не поверил, но узнав правду, наказал всех исправительными работами, но избитые начали работать через неделю, потому что хромали всё эти дни после дел со мной. Зато все дразнить меня перестали, но и перестали общаться вообще.       Взрослые уже давно заметили это, а ничего с этим поделать не могут. Не в их силах перевоспитать коллектив. По крайней мере они ничего для этого не делают, а мне и не нужна их помощь: сама справляюсь. Конечно, я не стала замкнутой недотрогой, постепенно со мной начали общаться и я сама этого хочу, но я по прежнему чувствую, что меня всё ещё не любят и уважают только из-за того случая с дракой. Вообще, это играет мне в пользу, ведь не тратя время на безсмысленную болтовню я могу сдать любой спортивный норматив на отлично.       Не понимаю откуда у коллектива такая запредельная ненависть ко мне. Почему я им так не понравилась? Сколько я об этом думала, так и не поняла в чём причина. Но это и не важно, ведь всё налаживается.       Краткое (совсем краткое) описание внешности Фионы *¹[не представляю как можно описывать свою внешность, хотя в основном описана одежда]:       Фиона — пламенно-красная лиса. С голубыми глазами. Имеет не длинные каштановые волосы, заплетённые в хвостик. Она красивая, но не настолько, чтоб к ней тянулись все парни. Сегодня на ней надета преимущественно чёрная одежда: футболка с коротким рукавом, тонкая куртка нараспашку, лето всё-таки, перчатки без пальцев, тёмно-серые шорты до колен. Обута она в чёрные ботинки, с оранжевой полосой, проходящей по центру вдоль всей стопы. Конец описания.             23 августа 8:57 — один день до «Атпримума»:       Сегодня утром я решила зайти к директору, чтобы в очередной раз попросить его внести меня в список участников «Атпримума». Я вошла в главное здание, которое поначалу трудно заметить, ведь оно не отличалось от остальных деревянных избушек, подошла к двери нужного кабинета и настойчиво постучала. Из комнаты раздался голос, извещающий, что войти разрешено, и я вошла в комнату: — Здравствуйте. — поприветствовала я сурового гориллу, одетого в деловой костюм. — Здрасьте, здрасьте… — нехотя сказал начальник, перекладывая какие-то бумаги. — Опять ты! — раздражился он. — Опять я. — нудно повторила я. — Чего тебе? — Я по поводу моего участия в турнире. Всё-таки я бы хотела участвовать… ну одна, — неуверенно вымолвила я. — Давайте сделаем исключение из правил? — Ты же прекрасно знаешь – НИКАКИХ ИСКЛЮЧЕНИЙ! Меня же за это точно уволят с поста, — злобно возмутился он, стукнув кулаком о стол. — Ну неужели никто не хочет с тобой в пару? — Угадали… никто. — огорчившись ответила я. — Ну не знаю… — он вышел из-за стола и подошел ко мне, с жалостью взглянул в мои глаза, — Я сам тебе помочь не могу, а могу только дать совет, — подобрел директор. — Можешь попробовать найти кого-то за пределами лагеря, тогда, может быть, я допущу тебя к участию. Только не бери кого попало – найди кого-нибудь такого, достойного. Ну всё, иди. — добро сказал мужчина, указав на дверь.       Он присел за свой рабочий стол, а я уже собиралась закрыть за собой дверь, выходя из комнаты, но не смогла уйти молча: — Спасибо, что даёте шанс. До свидания. — случайно громко хлопнула я дверью. Но, к счастью, директор грозный только с виду.       Пока я шла по пустым коридорам к выходу, я пыталась спланировать поиск напарника. Очень хотелось, чтобы он оказался близким сородичем, лисом. Но где начать искать? Выйдя на улицу, я всё ещё не знала ответа на свой вопрос. Но вспомнила о забытом завтраке. Конечно, я могла вернуться на своё место и нормально покушать, но под влиянием своих мыслей о возможном будущем напарнике, я ришила сходить в магазин за любимым печеньем. За одно и погуляю, поищу друга.       Лагерь стоял в окружении густого леса далеко от населённых пунктов. Кратчайший путь до самой близкой деревушки пролегал по тропинке, которая была условной границей леса. По одну её сторону стояли высокие сосны, а по другую простиралась степь с редко встречающимися кустарниками и не высокими соснами и другими деревьями.       Я шла не спеша, наслаждаясь шумом леса, шуршанием листьев и травы от лёгкого ветра. Конец лета, скоро осень. Надо бы поглядеть ещё на летнюю природу. Но внезапно я услышала звук совсем не похожий на естественный шум природы. Пришлось прислушаться, да бы только не упустить этот еле уловимый звук среди прочих, знакомых. Что-то ритмично щёлкало совсем рядом как часы, но я никак не могла понять где именно. «Может мерещится?» — подумала я. И я бы осталась при своём мнении и спокойно пошла дальше, если б какой-то незнакомец, неизвестно как подкравшись, не повалил бы меня на землю, упав на траву вместе со мной в обнимку.       Я толком не успела среагировать на него, как вдруг около нас что-то бахнуло. И так громко, что мне уши заложило! Я зажмурилась от испуга, недолго полежав неподвижно. Слух прояснился быстро, ничего больше не взрывалось.       Хотя это случилось неожиданно, я вовсе не растерялась, напротив насторожилась (промелькнувший испуг не в счёт). Особенно, когда встретилась взглядом с ярко-рыжим лисёнком. Его глаза, как и мои, голубые. Мне показалось будто он в одночасье и удивлён и в замешательстве. Между тем я тоже в недоумении. Но расспросить его что сейчас было не получилось — только мы взглянули в глаза друг друга, как мальчик сразу же подскочил и со всех ног помчался в кусты. Ни о чём не думая я рванула вслед за ним. — Стой! — крикнула я – он не остановился.       Пробиваясь через заросли и не видя его, я бежала туда, где сильнее колебались кусты. Парнишка оказался быстрее меня, иначе я бы сразу догнала его. Похоже лисёнку не составило никакого труда скрыться от меня. Тогда я продолжала бежать в ту же сторону, куда и сначала. Вскоре кустарник кончился — я вышла на большую поляну, в центре которой заметила лиса. Он уже закрывал за собой люк подземного убежища, и если бы я промедлила ещё чуть-чуть, то и не подумала бы искать этот люк. Пока ещё не забыла, я быстро встала на то место, где закрылся люк. Я встала на колени перед дверцей в земле и стала тщательно разглядывать её. Контуры люка чётко не видны, так они ещё и травой прикрыты. Хорошо же он спрятался! Я попыталась просунуть пальцы в проём между металлом и землёй, но он слишком узок для этого. Как же открыть люк? «Почему бы не подождать, когда он сам вылезет?» — хотела облегчить себе жизнь, но тут логика подключилась — «А вдруг у него там другой выход есть?» — тогда я точно поняла, что нельзя прекращать пытаться открыть люк.       Подумав как следует, я, наконец, решила опробовать один способ. Возможно, люк устроен таким образом, что стоит сильно надавить на него в нужном месте и он откроется. Осталось проверить. Через десятки попыток я хотела сдаться и вернуться в лагерь. Но Судьба сказала «нет!». Я поставила руки на землю перед собой, чтобы, оперевшись на них, встать на ноги. И когда я только перенесла вес тела на руки, люк выскочил вверх, крепко врезав по моему лицу так сильно, что я завалилась на спину и схватилась за нос: — А-а-а-а-а… Гадский люк… — я медленно поднялась, удерживая нос левой рукой. — Да чтоб ты провалился! — ругалась я, ещё не осознавая пользы произошедшего. «Но нет худа без добра, открылся же» — утешалась я.       Всё-таки больно стукнуло, кровь из носа пошла, но не страшно, терпимо. Я вытерла кровь платком, который всегда ношу с собой, и, свернув его, засунула обратно к карман.       Заглянув в колодец я увидела типичный скоб-трап и, конечно, под напором любопытства я полезла вниз по лестнице, закрыв люк, более не обращая внимания на последствия удара об него.       На спуске тесно чуть ли не как в дымоходе. Благо, лестница не длинная — скучать не пришлось. Добравшись до дна шахты, я оказалась перед толстой металлической дверью. Очевидно она не заперта, потому что не закрыта до конца, вероятно, упирается о какой-то лишний выступ. Совсем медленно, стараясь вести себя потише, я открыла её, войдя, так и оставив. Я оказалась в маленькой комнате и первое, что привлекло мой взгляд — это яркий плакат приклеенный к голой стене скотчем, изображающий известного своей невероятной скоростью синего ёжика Соника, и с надписью под персонажем: «Быстрейший из быстрейших!». На стене помимо постера прикреплены разные чертежи, зарисовки механизмов, схемы, полки с книгами и некоторые записи от руки, но Соник занимал особое место среди остальных белых сливавшихся со стеной бумаг.       Маленький лисёнок увлекается механикой?! Обязательно спрошу его об этом, если удастся поговорить.       Первое, что бросилось в глаза — яркая лампа, но она не была ослепляющей глаза, и это очень кстати, потому что потолки здесь очень низкие. Мастерской, потому что по другому и не скажешь: кругом столы с инструментами, ящики и коробки с запчастями, ещё есть детские радиоуправляемые самолёты и вертолёты. Кстати, под нависшими чертежами и плакатом с Соником, стоял удобный и новый синий, под цвет ежа, диван со спинкой. Для меня осталось загадкой то, как такую мебелью сюда затащили. Единственный возможный вариант — через другой, более широкий, проход.       Интересное убежище. Я бы не отказалась, предложили бы мне жить в таком, хотя зимой не удобно вылезать на поверхность: выход заметает, наверное.       Я стояла на чёрной резиновой подстилке, очевидно она здесь для обуви, ведь всю остальную площадь каморки занимал мягкий ворсистый бежевый ковёр. Заметив это, я разулась и ступила на ковёр. Я нагнулась попробовать ковёр руками — на ощупь он оказался приятнее, чем на вид. Полежала бы, но такой ковёр в мастерской… Лежать на нём не хочется, хотя он кажется чистым.       Посмотрев направо, я нашла дверной проём, завешенный плотной тканью. Если незнакомца нет здесь, значит он где-то там, за шторой.       Такие странные знакомства редко случаются. То есть за долгое время у меня появился шанс подружиться ни с кем-нибудь, а с лисом! Подумать только, я могу подружиться с лисом. С кем я и хотела! Но я ворвалась в его… не знаю, пусть дом, не важно. Главное, что он не приглашал меня, я сама за ним пошла — он убегал… может он одиночка? И даже не захочет со мной поговорить? Что за чушь?! Делаю выводы ничего о нём не зная! Вот поговорю и выясню всё! Да. — Эй, ты тут!? — крикнула я так, что если он здесь, то точно услышал. В ответ тишина. — Выходи! Я не уйду! — настояла я.       После этих слов, он тихо, но быстро вышел ко мне. Он осторожно отодвигал штору, чтобы не дать увидеть, что в другой комнате. Однако сейчас гораздо интересней узнать побольше именно о нём. Бегло осмотрев лисёнка я заметила, что он одет в синюю футболку с белыми длинными рукавами и коричневые брюки и только сейчас заметила его два хвоста. Они обыкновенные, ни чем не выделяющиеся, но их два!       Он казался крайне застенчивым, не спешил говорить, зато у мальчика хватило отваги, чтобы неотрывно глядеть прямиком в глаза. Когда я увидела его проникновенный взгляд, яркие голубые глаза, как мои, я… дрожь хватала. Казалось на себя смотрела, такую одинокую. А у меня! У меня не хватало духу ответить тем же, я предательски на решалась слишком долго смотреть ему в лицо! Я не знаю как это так. Раньше я легко смотрела в глаза собеседнику, а сейчас… но он не собеседник, мы всё ещё стоим молча! Но не понимаем друг друга с одного взора, нужно говорить. Тут он, хотя и робко, но всё же выступил первым: — Привет. — Привет. — также стесняясь, отреагировала и я. — Полагаю не стоит уговаривать тебе забыть дорогу сюда и уйти прямо сейчас? — спросил хозяин убежища, в надежде на мой скорейший уход. — Не стоит. — ответила я категорично. — В таком случае давай познакомимся, — в конец отчаялся он. Похоже любил побыть один. — Ты гостья в моём доме, так давай начинай. — Ладно, — храбро я вдохнула. — Я Фиона. Мне девять лет. Теперь ты. — Скажу без обмана. Я не помню своего имени, — спокойно он говорил. — Но все зовут меня Тейлзом. Вот и прижилось. — Значит ты не будешь против, если я тоже буду тебя так звать? — сомневаясь я спросила. — Конечно нет. Называй как-нибудь. — вдруг лис пригляделся к моему лицу. — Люком ударило, да? — сопереживая, спросил он. — Да. — неуверенно ответила я, ещё раз вытерев кровь. — Ты слышал что ли? — Нет. Просто у тебя кровь. — показал он пальцем себе под нос, как бы иллюстрируя. — Болит? — Уже прошло. — я не солгала. — Хорошо! — улетучилась его робость. — Раз уж ты здесь, давай не будем разговаривать стоя. Мы же можем присесть. — указал он на тот синий диван. Я не отказалась, малец сел рядышком. — Знаешь, когда я нашёл это место, меня тоже не слабо так дало, да только по зубам. — говорил он люке. — И что с зубами стало? — взволновалась я. — Поначалу я испугался, но зубы уцелели. Как же я обрадовался, когда зубной врач сказал, что всё в порядке. Устроил для себя в честь этого маленький праздник – тортик купил. Попался, честно сказать, вообще не вкусный, даже какой-то горький, — улыбался рассказчик. — пришлось выбросить. — Да, в магазине трудно найти нормальный торт, — не могла я не поддержать собеседника в этом. — Я бы сам испёк! — ещё больше повеселел Тейлз. — Но не умею и негде, — совсем не расстраиваясь, продолжал он. — Только и остаётся выбирать. — Слушай, а сколько тебе лет вообще? Ты же не сказал. — поражаясь обстановкой комнаты: инструментами и чертежами, спросила я. — Семь. — Как? Что?! Семь? — Да, а что? — не понял он моего удивления. — Ты занимаешься всем этим? — указывая на бумаги, не прекращала я расспрашивать. — Да, — не хотя хвастаться, признался малыш. — Тейлз, — удивлённо говорила я. — Для своего возраста ты большой молодец! Удивительно как ты это всё умеешь! — Ты так думаешь? — как-то грустно он спросил. — Ну конечно! Я никогда не встречала такого гения! — ещё не зная правда ли он такой, я пыталась снова поднять ему настроение. — Здорово. Но я не думаю, что я гений. — утвердился он.       Тишина. Только слышно как я потёрла колени от неловкого молчания. Мы безмолвно сидим в четырёх стенах. Не знаю, что у него на уме, но я думаю: «Может он ждёт пока Я что-то скажу?». Даже если и так, то появилось время, чтобы подумать. Тут же я вспомнила, что ищу напарника для «Атпримума»: — Тейлз, послушай, — начала я в опаске, что он может неправильно понять и обидеться. — Знаю: мы только познакомились. Я пойму, если ты откажешь, но у меня к тебе большая просьба. Выслушаешь? — Хм… Почему бы и нет. — странно он посмотрел на меня. — Ты же слышал о «Атпримуме»? — Слышал. — как бы с недоверием сказал лис, по его тону ясно, что он тесно знаком с этим. — И что за просьба? — Понимаешь в чём дело, я хочу записаться на игру и ищу кого-нибудь себе в пару. И встретив тебя… — Нет. Я не могу растягивать, скажу сразу. — Я не найду никого лучше! — он слушал меня так внимательно, похоже не собираясь перебивать, что мне неловко стало. — Ну как? Ты можешь согласиться? Или подумаешь? — в страхе перед отказом, спросила я. — Разве так можно? — сомневался возможный напарник. — Мне директор сам сказал, чтобы я шла и искала за пределами лагеря. — А что, в лагере никого не нашлось? — спрашивал он, уже сочувствуя. — Меня там не любят, — уверенно я ответила. — Тогда… — задумался мальчик, а я замерла в ожидании. — Можно попробовать. — Ура. — негромко обрадовалась я. — Спасибо тебе огромное! Выручил. — радостно благодарила я лисёнка, положив руки ему на плечи, наконец проникнувшись его взглядом, будто непонимающим за что я его благодарю. — Да ладно тебе. — снова стеснялся он. — Может нас и не примут, — встал он с дивана, — Сейчас пойдём и всё узнаем. Ты пока тут побудь, мне надо с собой взять кое-что. — попросил он и ушел за штору.       Я не могу описать насколько я счастлива. Кажется, уже и не важно примут нас в игру или нет, важно, что я нашла друга, к тому же лиса. По крайней мере, думается, что мы будем друзьями. Надеюсь.       Он не заставлял долго ждать. Вернулся совсем быстро с зелёной сумкой на плече. — Там документы? — спросила я увидев сумку. — Можно сказать и так. Идём? — Ну идём, — удивлялась я его спешке.       Я вылезла на поверхность первой, он вылез следом и закрыл люк. Открыть люк снизу было совсем не трудно: просто толкнуть и всё.       Пока ещё за время нашего общения он ни разу не повышал на меня голоса. Из-за прилежного воспитания или из-за того, что я девочка? Или потому, что мы впервые увиделись и он не хочет показаться грубым? В любом случае с ним приятно общаться, есть о чём порассуждать. Наверняка не скажешь, значит ещё рано делать выводы.       Вместе мы шли к той тропике, по которой я шла, когда лис повалил меня на землю, чтобы затем, по ней, дойти до «Дисцесупересса». — Тейлз, я обещаю, что никому не расскажу о твоём убежище, — поклялась я. — Я и не просил, но ты молодец, — сказал он так, будто хотел попросить об этом.       Как только я его увидела, мне стало невероятно интересно побольше узнать о нем, так сказать, познакомиться поближе. Друзей как таковых у меня нет и не было никогда, а родители не в счёт, и поэтому я не знаю как правильно общаться с другими. Боюсь показаться глупой. Но моё любопытство покоя не даёт, и тогда у меня и созрел такой вопрос: — Помнишь ты сказал, что не знаешь своего имени? — Помню. — Ты сирота? — так легко было резко спросить, но как трудно спросить так, чтобы не обидеть. — Не могу сказать точно, — даже не волнуясь отвечал он. — Я не знаю. Не знаю живы ли мои родители, даже не знаю кто они и где. — Значит сирота, — совсем тихо, даже для себя, повторила я. — Прости. — Что ты так. Я и понятия не имею о родительской любви. Не был я в семье, — совсем спокойно говорил он. — Мне нет по ком скучать. Дальше мы шли молча.       Сейчас все готовятся к «Атпримуму», никто нас не увидит. Не хотелось свидетелей нашего с Тейлзом совместного визита к директору, а то не хватало ещё лишних проблем нахвататься, сплетней всяких, и я вообще не люблю выслушивать вопросы о личной жизни. Воспользовавшись тихой обстановкой, Тейлз осмотрелся: — Офис директора всё ещё там? — спросил он, указав точно на главное здание. — Да. То есть как это?! — спохватилась я. — В смысле «всё ещё там»? — Оговорился. — оправдался он. — Так я что? Угадал? — Говорю же, да.       У нас получилось незаметно подойти к главному зданию лагеря, стоявшее неподалёку от входа-выхода.       Когда мы подошли к нужной двери Тейлз решил подождать в коридоре, пока я оповещаю директора. — Фиона, я только сейчас подумал, — начал Тейлз, — нас не примут, потому что я ещё не дорос. Мне же всего семь лет! — Тогда не говори об этом. — молниеносно предложила я. — Отличная идея! Так и сделаю.       Постучавшись, я заглянула за дверь. Повезло застать главу лагеря на месте: обычно он не сидит в кабинете. — Здравствуйте, Теофил Степаныч. — вежливо поздоровалась я. — Что-то забыла? — удивился он моему быстрому возвращению. — Нет. Просто я нашла напарника. — войдя в кабинет, я шепнула Тейлзу «заходи», и он вошёл, закрыв дверь. — Вот он.       Горилла привстал и взглянул на двухвостого лиса: — Где-то я тебя видел. — сомневаясь в своей догадке, обратился он к моему спутнику, а потом снова ко мне. — Фиона, выйди пожалуйста. — Эм… Хорошо. — не споря, послушалась я. Вышла за дверь, уже в который раз закрыв её, и села на скамью напротив кабинета.       Жду решения. Волнующий момент. Очень растянутый момент. Хочется поскорее узнать, чем же кончится дело, хотя если директор даст добро, то дело не кончится. Снова я спешу с выводами!       Десять минут я терпеливо гляжу на часы, висевшее над дверью. Ух, как же медленно двигается секундная стрелка! Её как нарочно кто-то затормозил. Почему ожидание каким бы не было одинаково нудное? Ведь нечем заняться. А если я здесь напрасно? Если Тейлзу откажут? Тогда… я… … … Всё будет хорошо! Да, точно! Он сейчас выйдет и скажет, что нас приняли.       Только вот когда будет это «сейчас»?       Промелькнула мысль о подслушке, но я не поддалась соблазну. Нет. Всё равно не получится. Однажды я решила подслушать беседу директора с родителями, но они заперлись в комнате, а я пыталась прислушаться, но всё безтолку. Я тесно прислонялась к двери, и вдруг начальник открыл её — я упала на него. Пришлось признаться, что я хотела подслушать. Тогда-то он и рассказал мне о звукоизоляции в своём кабинете, а я глупая не догадалась. Так что нет! На этот раз и не подойду к двери раньше времени!       Время идёт. Уже тошно следить за часами. Даже не смотрю на них. Тогда я просто разглядывала бежевые стены, тускло освещаемые через занавеску, которая висела над окном в конце коридора. Скука скучная. Что они там так долго обсуждают?       Наконец-то дверь открылась и ко мне вышел Тейлз. Я резко подскочила — он молча смотрит, не выдавая тайны, а мне уже не терпится узнать, что же ему сказал директор: — Ну! Что там?! — нервно спросила я. — Хватит молчать! — Мы в деле! — не мучая меня ожиданием, засиял счастьем лисёнок.       И я засияла вместе с ним. Так захотелось ринуться к нему и крепко-крепко обнять — я немедленно это сделала. Так тесно к нему прижалась, так сильно обхватила, что даже не заметила как начала душить его. Переборщила чутка. Тогда я ослабила хватку, прекратив давить бедного лисёнка.       Похоже я слишком увлеклась. Хорошо ещё: никто не видел нас. — Извини. — глядя на него просила я прощенья. — Просто так здорово! Нас зачислили! — Да я и сам в восторге, но ты мне толком ничего и сказать не дала. — пояснил мне Тейлз. — И за это извини. — Это же не плохо, радуйся. — не хотел он утеснять меня. — Больше нам тут делать нечего. Пойдём. — Только поблагодарю Теофила Степаныча. — ненадолго оставила я Тейлза в коридоре.       Зашла в кабинет. Директор, похоже, готовил разные документы по «Атпримуму», или они уже готовы и он занимается чем-то другим: — Теофил Степанович, спасибо вам большое. Правда, помогли. — не знаю, что ещё сказать. — Благодари своего настойчивого друга. — не причислял он себя к добрякам. — Обязательно! Но и вам сказать «спасибо» – не лишнее. До свидания.       Я вышла к Тейлзу. — К тебе пойдём? — Нет. Прости, но сейчас никак. Я вспомнил: у меня дела, и у тебя, наверно, тоже.       На часах десять минут двенадцатого. — Хотя да, — чуть не забыла об инструктаже насчёт «Атпримума». — У меня же инструктаж. Будут о «Атпримуме» рассказывать. Ты разве не пойдёшь? — Нечего там слушать! — противился лис. — Лучше я полезным делом займусь. — Ладно. — не видела я смысла спорить, он говорил как есть. — Значит увидимся завтра? — Погоди. Мы даже на улицу не вышли. — Ну это само собой. Так завтра? Или может сегодня? Ещё ж не вечер. — Если хочешь приходи завтра. Сегодня никак не получится.       Вот и улица. Сонце светит, деревья шумят. И скоро инструктаж будет проходить на свежем воздухе. А с новым товарищем нужно прощаться. Не водиться же за ним повсюду. Товарищем, потому что наши короткие отношения ещё не прошли достойной проверки, чтобы называться дружбой.       Мы разошлись по делам в разные стороны, попрощавшись банальным «пока». Оставалось придумать чем занять себя в ближайшие полтора часа — время до начала инструктажа, который будет, скорее всего, опять по технике безопасности. Надоело.       А ведь я правда забыла о инструктаже. Лучше бы и не вспоминала.

···⚜Конец первой главы⚜···