Смутная печаль

      В том, что во всех ее бедах так или иначе виноват Дазай, Чуя знала всегда. Именно поэтому, когда она в очередной раз пришла на работу в ВДА, а этот идиот-суицидник уставился на нее со странным предвкушением во взгляде, девушка чуть ли не креститься начала. В такие моменты от Осаму бежал даже Куникида, не рискуя вставать на путь столь... вдохновляющейся личности. - На двойное самоубийство не соглашусь. Даже не мечтай. - не глядя на напарника, рыжая покачала головой, ловко подхватывая нужные ей документы и усаживаясь на диван, чтобы там в спокойной для себя обстановке изучить их. Конечно, ради этого ей пришлось согнать оттуда Дазая, но это не ее проблемы. А шатен и вовсе сам виноват, что отлынивает.       Вон, пусть лучше Доппо помогает, пока тот не решил его прибить во время очередного приступа ярости.       Иногда, глядя на заваленный вечными бумажками стол и слишком довольного Дазая, который, казалось, наслаждался ее затруднениями, Накахара мечтала вернуться обратно, попутно свернув шею этому самоубийце. Там, в мафии, по крайней мере, никто ее таким количеством отчетов не грузил. И мозги не компостировал бы, да. Однако, мечтать она может о чем угодно, но вот возвращаться в мафию уж точно не планирует.       Нет, спасибо.       Уже узнала, что это такое, и больше не хочет. - Ну... Малышка Чу, неужели тебе совсем меня не жалко? - привычно уже заныл шатен, показательно ломаясь и корчась в какие-то невероятно странные и угловатые фигуры. У напарницы разве что только бровь от раздражения дернулась. Они были знакомы настолько давно, что понимали друг друга чуть ли не с полуслова. Причем, буквально с полуслова. Некоторые были уверены, что они могут читать мысли друг друга. Разумеется, они не могли делать подобного, но их невероятное понимание мыслей, чувств и желаний друг друга, которое очень часто шокировало окружающих. - Сколько раз я тебя просила не называть меня малышкой, шпала? - тихо зарычала рыжая, нервным жестом поправляя неизменную шляпу, а потом машинально схватилась за кольцо на среднем пальце - совсем простое и серебристое, но все равно безумно дорогое ее сердцу.       Говорить, сколько именно Дазай потратил на уговоры, она отказывается наотрез.       Просто после произошедшего в Сеуле они вернулись уже вместе и с кольцами.       И мудро молчали, не желая никому рассказывать свою историю. - Двойное самоубийство с прекрасной дамой! Я. Ты. Река. Падение на фоне заката... Как романтично... - Я младше тебя практически на пять лет. Это, между прочим, уже педофилия. - безразлично уточнила, снова утыкаясь в отчет и поправляя очки на носу. - Но ты ведь уже совершеннолетняя, радость моя. - мурлыкает Осаму, подсаживаясь к свое жене поближе и обнимая ее за талию, от чего та вздрагивает и краснеет, вспыхивая просто мгновенно. Шатен почти мурлычит от восторга, видя этот милый румянец на щечках и пылающие краснотой уши. Ах, его милая женушка такая милашка... - Все равно педофилия! - хмыкает почти зло Чуя, а потом кричит. - Куникида-сан, а Дазай отлынивает! - Это не мои проблемы. - за время, проведенное вместе с этим суцидником в ВДА, Доппо уже успел понять, что проще полностью просадить себе нервы, чем все-таки заставить того работать. - Это теперь твои проблемы. - Предатель. - бурчит Чуя, косясь на идеалиста. Тот на это лишь приподнимает бровь и усмехается, беззлобно качает головой. Куникида знает, что Дазай довольно быстро успокоится, если никто не будет обращать на их обнимашки с Чуей внимания. Доппо все еще в глубоком шоке, что эти двое сошлись, учитывая все то, что они испытывают друг к другу, но он думает, что это даже к лучшему.       Хотя это все еще невероятно удивительно.       По крайней мере, разрушений и скандалов точно стало меньше. И это все еще кажется им благом, даже несмотря на то, что в их офис попеременно врываются то Музакка, то Кое, пытаясь убить Дазая за то, что тот все-таки умудрился окрутить их девочку. Даже удивительно, что с такой частотой их посещений, они так и не пересеклись. Впрочем, если бы пересеклись, точно бы нашли много тем для общения.       Например, как убить одну скумбрию надоедливую. - Ну малышка Чу... - ноет Осаму. - Дазай, если ты не заткнешься, я попрошу политического убежища у деда, Тао или директора Ли. - Кстати, разве не странно так называть меня, учитывая, что ты теперь тоже Дазай? - тянет шатен, а руки на талии бывшей Накахары сжимаются сильнее. Суицидник не собирается давать своей жене даже шанса уйти от него. - Ой, заткнись. - закатывает глаза рыжая, но все-таки целует мужа в уголок губ. Тот настолько расцветает от этого жеста, что готов ради любимой малышки абсолютно на все.       Весь оставшейся день сотрудники ВДА с удивлением наблюдает за тем, как Осаму с блаженной улыбкой все-таки выполняет свою работу, а Чуя иногда стимулирует его поцелуями в щеки или губы.       Бывшая Накахара смотрит на трудящегося мужа и усмехается, вертя кольцо на безымянном пальце. Его всего лишь нужно иногда поощрять, а в случае чего угрожать, что она попросит политического убежища у кое-кого, кто ей точно не откажет. И шатен сделает почти все, чтобы не ссориться с ней.       Суйи была абсолютно права.       Мужчинами управлять довольно легко, если знать, чем вознаграждать и чем давить.       Если бы она раньше знала об этом, то себе столько нервов бы сэкономила...