***
Младшая дочь Майкла кляла на всех известных ей языках и Форбс, и Кола, и их дурацкую находку, приведшую к таким последствиям. Боялась даже представить, куда, а главное когда могла попасть её девочка. Малышка, которую она — Ребекка — растила как свою дочь. И если для того чтобы её спасти нужно привести в рабочее состояние одну невменяемую вампиршу — так тому и быть. Устраивая подругу по несчастью на кровать и ища нечто, способное привести ту в чувство, Первородная вспоминала. Будучи в другом теле, она завела много знакомств среди ведьм. Одними из них были старая Тая и её внучка Тася — представители славянского клана, самого древнего в постсоветском пространстве. В деревушке с чудным названием Дедеркой, куда привезла новую знакомую Станислава, Майклсон провела около недели. Там, на берегу Чёрного моря, вдали от городских огней она нашла душевный покой и пополнила коллекцию невероятных историй. Пока руки делали, мозг восстанавливал полузабытые картинки. Морщинистое доброе лицо, пронзительный взгляд серых глаз, по-прежнему острых и ясных. Тихий голос и скрип крючков, которыми ловко орудовали сильные пальцы старухи. Узорчатые инструменты из костей буквально порхали, создавая что-то новое. Особенное. Именно для неё. Так же ровно, как работали пальцы, говорила старая ведьма. И слова её — пророческие — были выжжены в сознании Ребекки. «Когда придёт время, ты вспомнишь и меня, и Тасю, и этот разговор. А пока молчи и слушай. Внимательно слушай, ведь от того, сколько ты запомнишь, будут зависеть ваши жизни». Чем больше девушка вспоминала, тем спокойней становилось на душе. Камень страха превратился в труху, а злость на не до конца продуманные действия брата и Кэр почти прошла. В кабинете нашёлся бар, в нём — крепкие напитки и мини-холодильник. Подхватив початую бутылку рома и пакетик с кровью, Майклсон вернулась в спальню. Подруга по-прежнему выглядела паршиво. Мёртвый взгляд, зеленовато-серое лицо и выражение крайнего отчаяния. До боли знакомое, не раз виденное в зеркале, оно было плохим симптомом. «Чёрт!» — если Хоуп была для неё как дочь, то юные ведьмы были для Форбс единственным якорем в этой жизни. — Эй, дорогуша, не хорони их. Всё образуется, вот увидишь. А пока выпей, тебе это не помешает. Послушной куклой блондинка сперва пригубила крепкий алкоголь, даже не поморщившись, затем высушила пакет. Краски медленно возвращались на её лицо, однако глаза оставались безжизненными. Тем неожиданней стали её слова. — Хочу уйти. Туда, где родители. Туда, где будут все те, кого я потеряла. Те, кого когда-либо любила. Что держит меня здесь? Моих девочек больше нет — и в этом есть моя вина. Нет той, о ком я заботилась все эти годы. Нет, мужчины, ради которого попыталась бы жить. Быть сильной? Ради кого? Ради чего? Как оказалось, я недостаточно эгоистична, чтобы жить ради себя самой. Однако этого вполне хватает, чтобы не мучиться ради призрачной связи с когда-то близкими людьми. Они движутся дальше, а я топчусь на месте. Вечно юная, вечно красивая — и вечно одна. Даже долгая жизнь не гарант бессмертия. Сколько таких «бессмертных» сгинуло за этот век? На дворе 32 год, от легендарных Майклсонов остались вы трое. Фрея теперь вполне смертна, ты примешь лекарство — останется лишь Кол, а рядом только Марсель. Не уверена, что и он будет счастлив. Прогресс не стоит на месте, пока о сверхъестественном мире знает только верхушка, но что будет дальше? Как долго твой брат продержится в тени? Особенно если с Клер что-нибудь случится… Хотя какая разница. Ни ты, ни я можем не дожить до этого «светлого» момента. По крайней мере, надеюсь на это. Кривая ухмылка, напомнившая Клауса в его худшие дни, и ещё один длинный глоток рома. — Тогда на что ты рассчитывала, когда дала Хоуп то заклинание? — Ребекка не отрицала ничего из перечисленного, ведь сама не единожды задавалась теми же вопросами. — На что же я рассчитывала? — миссис Форбс-Сальваторе нахмурила идеальный лоб, будто и впрямь позабыла. — На что я рассчитывала… Не помню. Забыла в тот миг, когда смысл моего существования провалился в долбанное зеркало. Первородный вампир устало покачало головой. Либо Кэр свихнётся, пока они дождутся результатов, либо выключит эмоции. Не желая ни одного возможного варианта, девушка свернула подруге шею. Пусть лучше поспит, чем от отчаяния совершит какую-нибудь глупость.***
Темнокожий мужчина сосредоточено перебирал чужие записи. Он уже наизусть знал, как выглядит та или иная буква или знак каждой из пропавших девушек. Ровный лаконичный почерк с минимумом завитушек, лёгким наклонам букв направо и большими промежутками между словами — Хоуп. Вычурно ровные строки с уходящим вверх окончанием, каллиграфически выверенные буквы, сильный наклон вправо с узкими пропусками — Джозетт. Крупная вязь слов с неровными пропусками, наклон влево и завитушки, приподнятый конец строки — языкастая блондиночка Лиззи. Невольно вспомнились уроки графологии с Элайджей. На примере писем с разных уголков мира он обучал Марселя читать между строк. Какой человек писал, что он испытывал — для подростка это было увлекательным занятием. В век технологий эти знания применялись всё реже, но в такие моменты Монстр с теплотой вспоминал учителя. Оторвавшись от записей, он кинул взор на супругов. Майклсоны жарко что-то обсуждали, склонившись над листом бумаги. Чтобы привлечь внимание Первородного, Давине то и дело приходилось дёргать его за край рубашки. Тот, в свою очередь, при разговоре с женой словно уменьшался в размерах — лишь бы ей было удобно. Ведьма принимала это как должное, временами умудряясь смотреть на мужа сверху вниз. После такого взгляда Колу не оставалось ничего иного, как преувеличено трагично вздохнуть, и «сдаться на милость умной жёнушки». При этом взгляд его становился невероятно нежным и гордым. Жерар от этой картины только и мог, что умиленно качать головой. Сравнивать нынешнего младшего Майклсона с тем, кого он знал в далёком 1830-м, — гиблое дело. — Кажется, мы поняли, в чём проблема. Финн Мальро, помогавший матерям, поддался к говорящей. — У нас тоже есть кое-какие подозрения. Но, думаю, нам стоит отдохнуть. Сбегаю за провизией и тётей Бекс. Только без меня не обсуждайте! Его проводили сдержанными улыбками. Мальчик рос умным и не по годам развитым. Однако это ничуть не мешало ему быть, как и другие ребята его возраста, шебутным, лёгким на подъём и любить проказы. — Парень прав, стоит взять паузу и дождаться Бекку — с неё станется выесть нам мозги десертной ложечкой. Эй, больно! — Меньше мели, что попало, — брюнетка показательно поморщилась, одарив супруга «мы ещё к этому вернёмся» взором. — Побереги силы, они тебе ещё пригодятся. — Как скажет моя маленькая жёнушка. Вампир паясничал и кривлялся, тщательно отгоняя беспокойство за племянницу. Казалось, что стоит расслабиться — случится нечто непоправимое. Кипящая внутри энергия требовала немедленного выхода. Не придумав ничего лучше, мужчина принялся мерить комнату шагами, заработав осуждающий взгляд Килин. Та не понимала, как можно быть таким несерьёзным в подобной ситуации. Не объяснять же ей, что он так держит себя в руках. Куда хуже, если бы Кол принялся крушить всё вокруг. Казалось, прошла вечность, когда пришла младшая сестра. Она была одна, однако в её руках были пакеты. Доставая съестное и выпивку, объяснила, что оставила Финна приглядывать за Форбс. Та явно была слегка не в себе и нуждалась в присмотре. Вертикальная морщинка между бровей Ребекки наводила на неприятные размышления. «Не в себе» — понятие растяжимое, особенно по отношению к такому сдержанному вампиру, как директриса школы. Старшая Майклсон тоже хмурилась. Выходило не лучшим образом: полной картины им не увидеть ещё некоторое время. Но, наверное, даже хорошо, что сын не будет присутствовать при этом разговоре. Несмотря на рассудительность и ум, а так же хорошие магические способности, он оставался ребёнком. Маленьким мальчиком, которого следует оберегать от взрослых проблем. — Пару месяцев назад Кэр связалась со мной из Парижа. — Начал свой рассказ Кол. — Как оказалось, поиски привели её в квартал Маре. В старинный особняк, сохранившийся со времён Французской революции. Да-да, сестричка, наш маленький замок здравствует и по сей день. Майклу (наш папаша и тут наследил) так и не удалось разрушить тот дом. Он окружён ворохом тайн, чему немало поспособствовали защитные заклинания. Выяснилось, что Элайджа исправно следил за его состоянием больше двух веков, даже отреставрировал в 80-х. Там никто не живёт, но ведьмы из клана, с которым я в тот век общался, иногда наведываются туда, поддерживают порядок. И не только. Оказывается, они использовали сначала нашу библиотеку как хранилище, и теперь та в два, если не в три, раза больше. Затем и комнаты приспособили под это дело. По словам Барби, там сейчас третье по размеру хранилище артефактов в мире. Вот она и попросила доступ в особняк. — Постой! — становил повествование Марсель. — То есть всё это время у нас был забитый под завязку магическими штуками дом, но мы об этом не знали? Первородный кивнул, прекрасно понимая, что сейчас испытывают остальные. Когда он узнал об этом, истерически расхохотался. Одним богам и мёртвым ведьмам клана Катуавр известно, какие сокровища там хранятся. А они, как дураки, искали не то и не там. — Скажу больше: даже живя там, Ник ни о чём не догадывался. Впрочем, он никогда не интересовался магией, так как я, да и не до того ему было. Зато Форбс разнюхала, а позже и отыскала много интересного. Примерно через месяц поисков, позвонила жутко взволнованная. В одном из многочисленных тайников она нашла шкатулку, а вместе с ней записку на старом французском. Кое-что смогла разобрать, и это заставило прибегнуть к моей помощи. — Заклинание, которое она отдала Хоуп, — догадалась бывшая Клэр. Сердце бешено билось. У её любимого был трудный период, но она слишком погрузилась в планирование беременности и даже не заметила этого. — Да, оно было в той шкатулке. Однако та записка оказалась предупреждением: «Осмелившись однажды использовать то, что хранится здесь, вы рискуете до неузнаваемости изменить не только свою жизнь, но и мир вокруг». — И вас это не напугало? — Мальро спрашивала серьёзно, ведь речь идёт не о простых смертных, и даже не о рядовых сверхъестественных существах. Первородная семья — этим всё сказано. Фрея понимала жену. Знала, какую силу семья имеет, когда действует сплочённо. И какие беды заставляют их стоять спина к спине. — И напугало, и обнадёжило. Наверное, не будь того самого дня, я бы даже не задумываясь сжёг шкатулку. Но он был, и желание прожить отведённый нам срок такой семьёй, перевесило благоразумие. Я чёртов эгоист, признаю, но хочу, чтобы у нас была нормальная жизнь, а не то существование, какую мы влачили прошлое тысячелетие. Хочу насладиться нормальными братскими отношениями. Хочу, чтобы мои дети росли счастливыми, в окружении любящих родственников. Б…ть, если бы у нас вышло, половина потраченного в пустую времени, стала совсем иной! Без грызни, ненужных смертей и прочей хрени, преследующей нас по пятам. Сжатый кулак с силой опустился на подоконник, о который опирался вампир, и тот проломился. Давина тут же оказалась рядом и обняла мужа со спины. Вечно молодое тело было напряжено — разговор давался труднее, чем Кол предполагал. Ощутив так необходимую сейчас поддержку, он собрался с мыслями. — Заклинание открывает временное окно, совсем небольшое, размером в две ладони. Через него можно посмотреть в прошлое, а можно передать что-то небольшое. Но перед этим ведьму ждёт испытание. В тексте идёт непередаваемая ахинея: про Волю Вселенной и Мира, якобы сама Мать заглянет в голову и определит, достоин ли просящий милости. Далее шёл список ингредиентов, в поиске которых последнее время ездили помощники Кэр. Позавчера привезли последние — из Африки и Китая. Вроде те самые, что обозначали стихии. Не до конца понимаю почему, но заклинание вышло намного сильнее, чем должно было. Мат, сорвавшийся у Жерара, потонуло в громком стоне белокурой ведьмы. Она схватилась за голову и выругалась в голос, хотя и не любила это дело — Разумеется, всё вышло из-под контроля! Экспериментаторы г…ные! Заклинанию хрен знает, сколько лет, а возможностей раньше — сам знаешь — таких не было. Все компоненты высшего качества, а значит и Силу имеют не малую. Уж для девочек Кэролайн не поскупилась, наверняка достала только самое лучшее. Вот и вышла вместо зеркальца полноценная дверь. — Не согласен, — отмахнулся от обвинений средний Майклсон. Он повернулся к родственникам лицом, заключив в кольцо рук любимую. Она же успокаивающе гладила его по плечам, доверчиво прижавшись к груди. — Одно качество ингредиентов не могло так сильно повлиять на исход. Максимум, картинка стала бы чётче. Должно быть что-то ещё. Настал звёздный момент Монстра. Скрестив руки на груди, мужчина поведал следующее: — Разумеется было. Эти пигалицы со времён Мэливора проворачивают одну штуку. Вначале близнецы брали магию у Хоуп и тут же использовали. Однако как-то раз вышло, что её пришлось возвращать, потому что мелкая исчерпала весь резерв. Дальше в записях я не очень разобрался, но понял так. Зальцман берут Силу, оставляют часть себе, остальное отдают. После такого изъятия резерв Хоуп восстанавливается быстрее. Возвращённая энергия временно накапливается в ней и тут же отходит девочкам. Или нечто на подобие, не разбираюсь в этих магических шарадах. Бэмби… Джоззи, — исправился он, увидев упрекающий взгляд свояченицы, — сравнила это с передатчиком и накопителями. Как если к ноуту подключить телефон: энергия из розетки поступает в ноутбук, из него — в телефон, но ноут не страдает. Только в их случае увеличивается заряд ноутбука — ведьма, а излишки отходят опять к сифонам-телефонам. — Криво, но вполне понятно, и практически всё объясняет, — кивнула своим мыслям Фрея. — Однако не ясно, как девочки справились с такой мощью. Мы стояли недалеко от них и почувствовали лишь отголоски. Нас едва ими не расплющило. — Это могу объяснить я, — Давина со вздохом отстранилась от мужа. — Они использовали мелки с добавками. Всё естественное, течению магии не мешало, играло скорее вспомогательную роль. Так называемая магия цвета используется давно и вполне успешно. Именно она и дала помощь в обуздании свалившейся на них Силы. Используй они что-то одно, по отдельности, результат вышел бы совсем иной. Обещанное окно — не более. Дело близилось к ночи, в повисшей тишине отчётливо была слышна жизнь леса. Ухали вдалеке совы, стрекотали ночные насекомые. Лунная дорожка через окно разделила комнату пополам, оборвавшись у ног Ребекки. Глотнув ещё виски для храбрости, она решила начать издалека. — Давно, когда искала способ воскресить Кола, в путешествиях по миру я познакомилась с большим количеством ведьм. Одной из них было сделано предсказание, смысл которого сводится к сегодняшнему дню. Я могу попытаться вспомнить его дословно, но это займёт время. Так что если у кого-то есть идеи, то вперёд! Можете даже залезть в мою голову — слова против не скажу. Посовещавшись, решили, что Марсель загипнотизирует свою жену, а Клер с проецирует воспоминания на помещение. Дорога была каждая минута. Вынужденное промедление заставляло урождённых Майклсонов нервничать. Они честно старались не срываться на окружающих, но выходило откровенно плохо. Когда же приготовления завершились, все выдохнули с облегчением. Младшая сестра села на предложенный стул и закрыла глаза, чтобы в следующий миг открыть их в другом месте. Пятничный вечер. Светлая комната, открытое нараспашку окно с видом на море и гаечный пляж. Возле него — кресло-качалка. В нём пожилая женщина, в чьих пальцах так и мелькают костяные крючки. Их движение гипнотизирует, лёгкий перестук отдаётся в груди. На короткое время — всего пара ударов сердца — кажется, что она оглохла. Но нет, появляется звук, однако молодая женщина не способна и на мгновение отвести взгляд от спиц. — … молчи и слушай. Внимательно слушай, ведь от того, сколько ты запомнишь, будут зависеть ваши жизни. Почти у каждого народа есть легенды о трёх женщинах, что плетут полотно жизни каждого человека, а то и мироздания, отведя каждому в нём своё место. Это так и не так одновременно. Кому, как не тебе известно, что жизнь не всегда заканчивается смертью и начинается с рождения. Клубки с пряжею твоей семьи сильно запутаны и не видать в них ни конца, ни края. Плохо это, иль хорошо — не мне судить. Как говорят христиане «Не суди, да не судим будешь». Короткий смех, и старая Тая продолжает своё повествование. — Сама ведаешь, как плетутся нити, тут я тебе не помощник. Сейчас за вашими нитями смотрят особо зорко, ведь близок тот момент, когда они будут очень тонки. Только, красавица, дело нехитрое верёвочки перерубить, да влезли они в середину полотна. Не станет их — либо распадётся полотно, либо во что-то совершенно иное перекроется. Ни первое, ни второе не по сердцу мне, ой не по сердцу, милая. Да появились недавно новые ниточки — крепкие, о такие разве что ножницы потупишь. Яркие, будто звёздочки на небе, но уж больно мудрёные. Словно и не должно их быть… Так повелось, красавица, что род наш ниточки эти видит. Подслеповата я стала, да зрю, что по-всякому может измениться полотно с этими ниточками-то. Худо будет, коли не пересекутся три дорожки вовремя. В одном рисунке почти у самого начала встретились — и стало меньше кроваво-алого вслед за вашей семьёй стелиться. Не река, не море, так — лужица. Чуть позже, так тоже не худо. Однако ж прервётся чья-то важная нить: восстановится али нет, не ведаю. В то же время или чутка позже, если близко идти будут, да не вместе — ещё несколько нитей оборвётся. Безвозвратно уже: не склеишь, по новой не продолжишь вязать, ибо нет на то воли их. Но если и дальше не переплетутся, то беда придёт. И им, и оставшимся, и миру подлунному. Получат люди духом слабые да гнилые силу безмерную — так и конец нам настанет. Старуха устало вздохнула. Краем глаза Бекка смогла заметить деревянную посудину, подлетевшую к узким губам. Жадный глоток ягодного взвара, чей вкус девушка вспомнила неожиданно остро. Ещё один вздох, и вновь полилась негромкая речь. — Чем позже три нити соединятся, тем больше горестей у них наберётся за плечами. Но не о том речь. То ли мерещится от старости мне, то ли взаправду случиться может — жизнь покажет. Однако ж сами ниточки возьми и встань не туда, куда положено. Ещё до зачина своего, значится, встрянут в рисунок ваш и всё перевернут. Только призрачны те видения, от сед не разглядишь, на месте разбираться надобно. Единственно, не доживу до момента того. А коль так, то держи подарок свой. Крючки остановились. Браслет из неокрашенного хлопка со смутно знакомым красным узором вдоль центра — вот что вязала ведьма. Затянулась последняя петля, скрепляя верёвочку завязки, поверх неё легла крупная жемчужина. — Как почернеет подвеска — пришло время к нашему роду обратиться. Жемчуг морю верни и жди гостей. За вести плохие не казни и не кори, лучше попроси к истоку обратиться. Сии знания сейчас тебе ни к чему — ступай, красавица. Да осияет муж-Солнце твой путь, да осветит Луна-девица дорожку верную. Прощай, милая. Первородный вампир резко распахнула глаза. Пространство вокруг вертелось, и единственным ориентиром стали любимые глаза. Марсель обеспокоено рассматривал её лицо, выискивая любой намёк на плохое самочувствие. Ничего не найдя, с облегчением вздохнул и притянул к себе. — Ты так меня напугала, — поцелуй в макушку, — больше никакого гипноза. Никогда и ни за что. — Постой. Всё получилось? Вы видели? — Видели, но ничего не понимали. Твоему братцу пришлось поработать переводчиком. — Не смешно. — Блондинка поморщилась. Только теперь заметила, что они в гостевой комнате. — Лучше скажи: где все, и какие наши дальнейшие действия? — Уже поздно, все разошлись спать. Судя по услышанному, история пошла по последнему предсказанному пути. Девочки отправились в прошлое, ещё до их рождения. С остальным разберёмся позже, а пока отдыхай. Ребекка послушно закрыла глаза, немного опасаясь следующего дня. Как говорили русские знакомые «чему бывать, того не миновать», не изредка добавляя «утро вечера мудренее». Действительно, утром некоторые вещи кажутся проще.