Идти по жизни с закрытым сердцем — подобно тому, что пуститься в путешествие по океану, запертым в трюме корабля. Александр Лоуэн
5 лет спустя Я слышала из разговоров мужа, существует некий феномен, что не распространяется за приделы песчаных морей, когда путник в своем долгом путешествии изнемогает от жалящего солнца и невозможной жажды – ему будто бы чудиться райский уголок с манящими тенями от раскидистых дерев эдема, с прохладной влагой родники и мягкая трава, млеющая под ногами. И будто имя сему феномену – мираж. И, в общем-то, не в райских насаждениях укрыта суть, а в том, что пред путником предстанет аккурат то, чего он боле возжелает. Этакий причудливый феномен, доселе неизученный и никоим образом не проявивший себя в реалиях чужой среды. Хотя, быть может, мне экое знакомо чудо, но можно ли именовать миражом, то чувство, что завечно поселилось в моей душе? Каждый Божий день мне приходится мириться со своими демонами, а за одним и принимать бытие как должное. Немало воды утекло, за пять-то годков и столько всего сталось с нашей неладной семейкой. По первости жизнь наша складывалась подобно книжным эталонам, но время не щадило никого и все расставило по своим местам. Мой милый Арчи, чью руку помощи я напрасно приняла, обернулся главным злодеем этой истории. И все его слова остались лишь пустым звуком, а добродетель канула в стакане. И ничего не способно было воротить его к прошлой жизни, а наше с доченькой существование лишь усугубляло ситуацию. Ракель родилась абсолютно здоровым ребенком. Крепкая девчушка весом без малого одиннадцать фунтов и ростом в двадцать один дюйм взяла от своей матушки лишь звонкий голосок, а в остальном имела сходство с южными народами. Смуглая кожа и темные волосики – все указывало на мою неверность законному мужу. Ведь каждый был убежден в отцовстве Арчи им же самим, а значит, гулящая супруга наставила рога уважаемому человеку при мундире. Ракель росла самым обыкновенным ребенком. Она общительная, умна не по годам, красива и застенчива. Одинаково Ракель нуждалась во внимании матери, которое, несомненно, с лихвой получала, и во внимании отца, который старался избегать общения с ребенком. Но в этом не было проблем, потому как отца целиком и полностью ей заменял Тристан – старший брат Арчи. У него с супругой до этого дня не получалось обзавестись детьми и от того их брак рушился на глазах местной элиты. И вот, когда майор Уорон сбегал от семейных дрязг и порицаний жены в дом Уорона младшего, на унцию учесть его забывалась. А для меня те дни, что Тристан посвящал нам, становились лучшими из всех возможных. Ведь лишь когда майор Уорон пребывал в нашей компании Арчи не смел поднимать на нас с ребенком руку, а то и вовсе убирался на пару деньков из дому в любимый кабак. В один из таких дней Тристан спросил разрешения остаться на ночь в нашем доме. Уютная кухня в деревенском стиле часто становилась нашим убежищем, только здесь мы могли укрыться от целого мира и делиться друг с другом взглядами. Арчи же не любил захаживать сюда потому как здесь место прислуги, а хозяева трапезничают исключительно в столовой или, в крайнем случае, при покоях. — В скором времени на юге разобьют еще один наш штаб. — Тристан отхлебнул чаю из фарфоровой чашки, и легонько подул на жидкость, чтобы остудить, — От генерала поступило предложение, мне возглавить новый штаб. А там, глядишь и повышение. — будто раздумывая над предложением, мужчина поставил чашку на стол, но продолжал греть ладони. — Хочешь спросить моего совета, не так ли? — полюбопытствовала я и также отхлебнула ароматного чая с бергамотом, Тристан кивнул, — В таком случае езжай. — брови его слегка приподнялись в изумлении, — Да, первое время нам с Ракель будет тяжко без тебя и твоей поддержки. Но подумай сам, эти перемены могут лучшим образом повлиять на ваши с Линдой отношения. — Френсис, эти отношения давным-давно изжили себя. — заметно, что Тристану эти слова даются легко, — Эта семейная жизнь сродни старой болячке, которая в очередной раз покрылась корочкой, а больной все продолжает ее срывать, надеясь обнаружить под ней здоровую кожу, но вместо того лишь вновь причиняет себе боль и оттягивает момент заживления. — мне всегда импонировало то, как изящно Тристан оформляет свои мысли, и легко переносит суть на метафоры. — То бишь для себя ты уже решил. — подытожила я, — С Линдой все кончено? — я неуклюже ухватилась за чашку и чай расплескался по столу, обжог мне руки и грудь, — Бог ты мой! — я взвизгнула от боли. — Нужно скорее снять платье, Френси! — торопливо проговорил Тристан и в тот же миг очутился рядом. Как и я, он оттягивал ткань платья от моего тела, чтобы убрать дискомфорт и облегчить мои страдания. — У тебя есть что-то холодное? Нужно приложить к ожогам, чтобы не появились волдыри. — Посмотри там, в холодильнике, — я ткнула пальцем в дверь кладовой, — Кухарка прикупила с утра петуха и припасла до завтра. Тристан сию же минуту отправился в кладовую, а я тем временем успела стянуть платье. Я намочила кухонную тряпку холодной водой и аккуратно прикладывала к покрасневшей коже груди. Влажная ткань ночного платья липла к коже, а я то и дело одергивала ее. И лишь в тот момент, когда брюнет вернулся с разделанной тушкой петуха, я осознала, в каком виде предстала перед братом своего мужа. Тристан в ту же секунду отвел взгляд в сторону и залился краской: — Я не буду смотреть, Френси. — заверил тот, — Я всего лишь приложу тушку к ожогу. Сердце пуще заколотилось в груди. Давно моя душа не вспоминала подобных чувств. И от того я ощущала себя гадко по отношению к собственному мужу и Линде. Ведь чувства к Тристану прочно поселились в моем сердце задолго до этого момента, а сейчас и тело отказывалось сопротивляться его пленительным чертам. Обеспокоенный моим молчанием и тяжелым дыханием Тристан спросил: — С тобой все в порядке, Френсис? Тебе дурно? — он приблизился ко мне и наугад приложил куриную тушку чуть выше пупка, где и был ожог от чая. — Ах! — от неожиданности вздохнула я и сильнее вжалась спиной в кухонный гарнитур, — Ты можешь повернуться, — неожиданно для нас обоих сообщила я, и лишь потом осознала во что столь пикантная ситуация может обернуться, войди сюда прислуга или муж. Получивший разрешение, он обратил свой взгляд ко мне и скользнул им вниз, туда, где его пальцы соприкасались с моей кожей. — Френси, — голос его звучал ниже обычного, а голубые глаза с поволокой приглашали окунуться в их омут, — Я бы хотел… — Тристан сглотнул, на лбу выступила легкая испарина, — Чтобы ты поехала со мной. Ты и Ракель. — его предложение повергло меня в ступор. Я была ошарашена его словами, но в тот же миг боле всего жаждала вторить каждому его слову: «Да!Да!Да!». — Но как, же Арчи? Ты все уже решил про вас с Линдой. А я остаюсь замужней женщиной и не могу себе позволить такое поведение. Тристан убрал куриную тушку, оставив мясо на тумбе, справа от меня, и в тот момент его руки неуверенно поползли вверх по моей талии. Вобрав в легкие воздуха, я перехватила незваные ладони: — Что ты делаешь? — с придыханием оборвала я Тристана, — Нас могут увидеть. Его бирюзовый взгляд смягчился в попытке унять мою тревогу: — Если тебя, Френси, останавливает, лишь это, просто забудь обо всем и обо всех. Хотя бы на мгновенье. Позволь нам в меру насладиться обществом друг друга. Моя симпатия к тебе с самой первой встречи являло ложное ведение, и лишь недавно я сумел понять – ты любовь всей моей жизни. Любовь в ее самом верном воплощении – трепетная, страстная и долгожданная. От сказанных мужчиной слов, глаза заволокло пеленой теплых слез. Тристан протянул к моим глазам руку и с нежной улыбкой на устах смахнул слезы прочь. Будь, что будет, я больше не могу оставаться запертой в трюме корабля, каждый раз проплывая мимо своего счастья. Подавшись чуть вперед, мои уста столкнулись с пухлыми сухими губами Тристана. Его широкие плечи нависли надо мной, укрыв от целого мира, и впервые за много лет я вновь ощутила себя под защитой. Настойчивые пальцы уверенно пробирались к моим бедрам и одним движением я оказалась верхом на кухонной тумбе. Мое существо содрогалось под сладкими пытками и диким ужасом, быть пойманной. Мое смущение не позволяло дотронуться до мужчины в ответ и руки безвольно свисали вдоль туловища. Приняв сей факт во внимание, брюнет нежно прихвати мои ладони в свои, запечатлел на каждой сладкий затяжной поцелуй и теснее прижал к своей груди. Не пойми от чего, в голове зародились оглушающий белый шум и пульсация, но сильней того изнемогало мое женское естество. Все ощущения сосредоточились в одном месте, ноги едва подрагивали от жажды его прикосновений. Под мокрой тканью ночного платья грудь покрылась мурашками, а соски ярко обозначились через прилипающую ткань. И лишь в момент, когда раздался звонкий лязг пряжки армейского ремня, я замерла и сосредоточилась на единственном звуке – стуке своего сердца. Тристан мягко притянул меня в сладкий поцелуй и в ту же секунду его бедра качнулись навстречу моему изнемогающему лону. Я дернулась в его руках, разорвав соитие наших уст, и против собственной воли выгнулась в спине, подставив под алые губы искусителя свой бюст.***
POV Тристан Эту ночь, как ранее в своих мечтах и ярких грезах я провел в постели с любимой женщиной. И всю ночь не в силах сомкнуть глаз от собственного счастья я предавалася новой мечте – забрать по утру свою полусонную розовощекую любовь с ее ангельской дочуркой и увезти далеко-далеко, где их не найдут ненастье и невзгоды и любить до конца своих дней, до последнего вздоха, что есть мочи. Когда первый луч рассветного солнца проскользнул в щель бордовых портьер, ноги понесли меня вниз. Мне хотелось сготовить кофе, а то и завтрак для музы всей моей жизни. Я тихо вынырнул из-под одеяла, скользнул в брюки и в исключительно приподнятом настроении отправился на кухню. Бесшумно ступив за порог, последний раз взглянул на нежную красу в светлой постели и притворил за собой дверь. И тут позади меня раздался грохот, а вместе с тем запах пыли вперемешку с кисловато-горьким запахом перегара – до ноздрей доносился сногсшибательный аромат. Арчибальд Уорон младший, стоя на коленях, собирал разлетевшуюся по полу корреспонденцию притом, обрабатывая каждую бумажку отборной бранью. Пьяная рожа младшего мельтешила из стороны в сторону и, чем ближе тот подползал к моим ногам, тем пуще подступала тошнота. Я склонился, дабы поднять конверт, что приземлился аккурат на мои босые ступни. Мельком взгляну на адресата, я изумился: «Томас Бойд». Конверт был вскрыт, а письмо, скомканное неаккуратно лежало внутри. — Оба! — разразился пьяный голосок младшего, — А ты чего, тут? — Он с трудом встал на ноги, но устоять мог, лишь опершись руками о колени, и поглядывал на меня из-подо лба, — Чего тут, а? Я тебя спрашиваю! — Отправляйся спать, Арчибальд. Поговорим вечером. — брат не приметил в моих руках письмо, которое я спрятал за спиной. — А чего ты со мной сейчас говорить не хочешь? Брезгуешь, да? — он сморщил нос, и длинные волосы упали ему на глаза, — Не нравлюсь я тебе таким? — распалялся тот, — А я никому не нравлюсь! Вот такая у меня жизнь. Пригрел на груди змеюку, дурак, а она мне всю жизнь сгубила. — Арчибальд! Сейчас же отправляйся спать! — он выпрямился, и пошатываясь подошел ближе. — А я только сейчас понял, — он расхохотался и из носа потекли сопли, до чего же он опустился, — Ты ее трахнуть хочешь? — брат ткнул пальцем в дверь Френсис, — Это бесполезно! — плюнул он, — Эта сука умеет трахать только мозги. — рукавом он утер слизь, что стекала на губы и по подбородку, — Она мне не дала. Ни разу! Ни разу не дала, представляешь? А я муж. Муж! — протянул он, гордо ткнув себя пальцем в грудь, — А тебе подавно ничего не перепадет. Я едва удерживал себя от участи Каина. Арчибальду скоро пристало играть со смертью, и он поплелся в свои покои: — Она всю жизнь Томаса своего любила, сука. — голос его надломился и брат укрылся за дверьми своей спальни.