Солги мне

У меня началась депрессия. Или апатия. Я не знаю, что конкретно, но одно могу сказать точно – было хреново. Меня колотило изо дня в день от своих чувств, эмоций и боли. Я ничего не понимал и ненавидел сначала Славу, который игнорировал мои звонки и сообщения, а после не открыл мне дверь, когда я пришёл к нему и около часа бездумно звонил в звонок, а потом ненавидел себя за то, что по наивности ему доверился и открылся. Да, скорее всего, его не было дома, но мне от этого не легче, потому что… Блять, я никогда и не перед кем так не унижался, я не звонил своим любовникам на утро, не искал их и не ревел по ночам от боли и ненужности. А мне действительно было больно. Очень. Я не знаю, что тому виной, то ли наркота, которую наверняка употреблял этот придурок, то ли сам Слава, но он как будто бы меня подсадил на себя. Быстро и смертельно. Так, что уже не слезть. Я целую неделю только и делал, что занимался самоанализом, метался по комнате и ненавидел сам себя. И если на работе я ещё держался, то дома находиться было невыносимо. Я постоянно думал, думал, думал. Думал о том, что сам виноват, ведь знал, на что иду, понимал, кто такой Слава и до секса с ним даже думал о том, что после близости он просто исчезнет, но… Одно дело предполагать, а другое разгребать последствия того дерьма, в которое я влип по собственной глупости. Видимо я давно не влюблялся и забыл, насколько это может быть больно. Больно до жути, до хруста костей внутри, до привкуса крови на языке, до высохших слёз в глазах; больно так, что дышать сложно и выдыхаешь через раз, боясь просто, что воздуха не хватит… Ни на что. Я не знаю, почему меня так задело исчезновение Славы, ведь казалось, что я вылепил себя нового, создал себе броню и ничто меня уже трогает, а тут… Он просто ворвался в мою жизнь, перевернул всё с ног на голову, подарил мне самую лучшую ночь в жизни, а потом просто исчез, оставив меня униженным и разбитым. Таким же маленьким и глупым, как в школе, пускай и не толстым, но кому от этого лучше? Может быть, если бы я был прошлым, то он бы на меня даже не посмотрел. И нет, я бы не хотел отмотать время назад и никогда с ним не встречаться. Как бы я ни презирал Славу и ненавидел себя, но за то, что было между нами я ему благодарен, ведь только рядом с ним я почувствовал себя живым, пускай и на такое короткое время. Спасал меня, как ни странно, Антон, который пускай и сказал, что практически не знает Славу и осудил за то, что я так быстро раздвинул перед ним ноги, но не бросил в моей депрессии, постоянно ходил со мной ужинать после работы, провожал меня до дома и иногда даже ночевал у меня. А сегодня он удивил меня ещё сильнее, пригласив к себе в гости. За всё время нашей дружбы дома у Антона я никогда не был, он говорил, что ненавидит впускать других в своё личное пространство, а я и не пытался возражать, потому что… Кто мы друг другу? Просто коллеги, ничего большего. Только вот сегодня он пригласил меня к себе и это хоть немного, но поднимало мне настроение, Антон начал мне доверять, и это безумно радовало. Была пятница, и мы решили немного выпить у него, а после поехать в какой-нибудь клуб, чтобы развеяться и забыться и, честно говоря, я очень хотел подцепить там кого-нибудь, чтобы в пьяном угаре отдаться и навсегда вытравить из своей жизни эти невозможные глаза. От самого себя было противно за все эти мысли, но воспоминания не давали спокойно жить, то и дело возвращая в его квартиру, к его рукам, губам и всему тому, что было между нами и уже больше никогда не повторится. В этом я был уверен. Даже если он объявится, вряд ли я смогу его простить, ведь разве есть достойное оправдание его поступку? - Сева, хватит грузиться, - Антон пихнул меня в плечо, тем самым выводя из своих мыслей и, открыв дверь подъезда, пропустил меня вперёд, - мы купили бухло, сейчас посидим выпьем, поговорим и легче будет. Я тебе обещаю. - Я не хочу разговаривать об этом, - сухо ответил я, нажимая на кнопку лифта, - поэтому не пытайся вытащить из меня хоть что-то, давай просто забудем. - Как скажешь, - пожал плечами друг. И снова повисла тишина. Я молча стоял, отсчитывая каждый этаж, молча проходил в квартиру, молча разувался и старался лишний раз не отсвечивать, чтобы Антон снова не пристал ко мне и не попытался растормошить. Я думал о работе, о предстоящих судах, отчётах и семинарах. Думал о чём угодно, только не о человеке, который просто вышел откуда-то из глубины квартиры Антона, улыбнулся насмешливо, но как-то сломленно, а я застыл с непониманием смотря то на Антона, то на Славу. Тут же стало мерзко. Мерзко от того, что друг всю эту неделю постоянно меня поддерживал, говорил, какой Слава мудак, а тут... Он просто позвал его к себе домой и после пригласил меня, тем самым загнав в ловушку. Я сделал глубокий вдох и с вызовом посмотрел в яркие глаза Славы, взгляд которого был по-прежнему таким же наглым, живым, но как будто бы уставшим и вымотанным. Я бы, может быть, даже его пожалел, если бы этот человек не выгнал меня из своей квартиры сразу после секса и не пропал на неделю. Я рванул к двери. Находиться здесь не имело смысла. Меня окружали предатели и эта мысль прочно въелась в мою голову. Сейчас хотелось врезать этим двоим, растереть кровь по их лицу, чтобы им было больно точно также, как и мне, пускай и физически, а не душевно, но... Прикасаться к ним было противно, вот честно, поэтому куда лучше просто уйти отсюда и постараться забыть людей, которым я доверился и которые снова плюнули мне в душу. - Стоять! - голос Славы прозвучал холодно и властно, от чего я даже замер от неожиданности и тут же проиграл, потому что брюнет с силой схватил меня за руку и потащил куда-то, а Антон быстро обулся и вышел за дверь, чем вызвал на моих губах ядовитую усмешку. Видимо решил оставить нас вдвоём для разговора. Дебил. Перед уходом из этой квартиры я обязательно здесь что-нибудь сломаю или подожгу. Желательно самого Славу. - Давай мы просто поговорим, - Слава кинул меня на диван в гостиной Антона, от чего я снова горько усмехнулся, вспоминая его спальню и кровать, ту самую ночь, когда я плыл от одного только взгляда этих удивительных глаз. Сейчас же смотря на Славу мне хочется просто ему врезать, ничего большего. - Зачем? - я старался держаться и не показывать своих истинных чувств, потому что было бы слишком глупо вот так вот сдаться и открыть этому моральному уроду свою душу. Хотя... Если он оказался в квартире Антона, то наверняка друг делился с ним всем тем, что говорил я: всеми моими страхами, отчаянием и болью. Я закусил губу и сжал кулаки, стараясь не завыть от разочарования и опустошенности, ведь я действительно считал Тоху своим другом, доверял ему, а он... Он сказал мне, что почти не знает Славу, и в итоге оставил меня с ним наедине в своей собственной квартире. Забавно. И подло. - Не молчи, пожалуйста, - Слава присел на корточки возле меня, приподнял мою голову за подбородок и посмотрел мне прямо в глаза, от чего меня снова заколбасило, потому что, чёрт... Подобное наваждение не может пройти так быстро. Я до сих пор помню его голос, глаза, помню все те слова, что он говорил мне, помню, как хорошо мне было с ним в ту ночь, помню, как меня тянуло к этому парню с самого начала. И для чего всё это? Чтобы сидеть и слушать его бессмысленные оправдания? Однако слушать хотелось потому, что подсознательно я не мог его отпустить настолько быстро. Я не влюблялся очень давно, я полностью отдал себя работе и утонул в ней, ограничиваясь редкими случайными связями в клубах, но потом появился он, и крышу сорвало напрочь. Я забыл обо всём, забил на все свои принципы и правила, я просто утонул в этом человеке, забыв о последствиях. Я не знал ничего, кроме его имени, не знал, кем он работает, как живёт, даже его фамилии, в конце концов. Раньше я никогда не давал подобных осечек, но перед ним я поплыл и это было хуже всего, потому что я не мог отпустить этого парня так рано, я хотел его, хотел, чтобы он был рядом и был только моим. Именно поэтому я не желал слушать правду, мне казалось, что она будет горькой. Я очень надеялся, что он скажет о каком-нибудь ужасном происшествии, куда ему срочно пришлось сорваться или о том, что кто-то из его знакомых попал в больницу и он находился с ним. Да всё что угодно, кроме того, что сломает меня окончательно. - Хорошо, можешь ничего не говорить, - выдохнул Слава, поднимаясь со своего места и подходя к окну, смотря куда-то на улицу и стоя спиной ко мне, - просто, пожалуйста, дослушай до конца и не перебивай. Я снова ничего не ответил. Не знал, что ему говорить. Мне хотелось уйти отсюда, просто сбежать, закрыться в своей комнате, упасть на постель, зарыться в одеяло и постараться забыться. Но я был здесь, со Славой. И на удивление мне ничего не хотелось, абсолютно. Раньше я думал, что сломаю ему шею при встрече и словесно его уничтожу, а теперь... Я смотрел на него и понимал, что я в него влюбился. И это было моим приговором. Делом, которое я впервые проиграл. - Антон - мой лучший друг, - вновь подал голос Слава, от чего я замер, стараясь не показывать своих истинных эмоций и оставаясь безжизненной холодной статуей, - мы с ним учились в школе полиции вместе. - Тохе тридцать четыре и он начальник финансового отдела, - чуть-чуть успокоившись произнёс я, - что ты снова несёшь? Он не мог учиться с малолеткой вроде тебя, ещё и на мента. Слава в ответ лишь рассмеялся. Надломленно, громко и как-то горько, как будто бы ему тоже было непросто говорить всё это, как будто бы он так же, как и я, боялся, боялся быть непонятым и покинутым. - Подожди, я сейчас, - тихо произнёс парень, после чего вышел из гостиной, оставив меня в оглушающей тишине. Я в ответ лишь усмехнулся, да, не ожидал чего-то подобного, но блять, я и так уже вляпался, можно окунуть меня в самое дерьмо, например, подсунуть мне лучшего друга Тохи, с общими знакомыми которого я зарекся не знакомиться, а главное сделать этого татуированного, харизматичного и притягательного парня полицейским. Просто комбо, Всеволод! Он вернулся через минуту, также молча бросил в меня паспорт и какое-то удостоверение и вернулся обратно к окну. Я закусил губу и попытался сделать вдох, но моё тело не слушалось, потому что я всю свою осознанную жизнь избегал полицейских, не нарушал закон и даже ни разу не был в полицейском участке лишь потому, что боялся. Боялся встретить такого же человека, как мой отчим: властного, сильного и жестокого, того, от кого я бы не смог сбежать и кому бы был вынужден подчиняться. Возможно, у меня детская психологическая травма, но... Я помню, как рыдала мама после их скандалов, помню, как он её бил и помню, как безбожно пила моя мать, когда этого ублюдка пристрелили. Такой судьбы я не хотел, поэтому, как и многие типичные жители России полицию не любил и старался избегать, а тут вляпался так глупо и безвозвратно. Вляпался в парня с татуировками, шикарной тачкой и дорогой квартирой. Интересно, это всё он получил на взятках или на страданиях людей? Хотя, впрочем, одно и тоже. Да и не так уже мне интересно, каким образом этот ублюдок добился всего, что он имеет. Главным было лишь одно - уйти отсюда как можно скорее. Только вот была проблема... Я не мог. Не мог просто взять и уйти. Я хотел услышать всё до конца, наверное, ещё глупо надеялся на то, что он пошутил и что всё это просто ерунда. Я сделал глубокий вдох и открыл удостоверение МВД России, в котором тут же увидел его самодовольную рожу в самой ненавистной для меня форме и где вполне так себе понятно было написано: "Василевский Мирослав Владимирович, Капитан полиции, Старший оперуполномоченный по особо важным делам Управления по контролю за оборотом наркотиков ГУ МВД России по г. Санкт-Петербургу и Ленинградской области". - Ты даже не Слава, - горько улыбнулся я, осознавая, что меня как обычно обманули во всём. Пускай на работе я и был жёстким и беспринципным, но в жизни... Мной часто пользовались, лгали и держали меня за дурака. Одноклассникам я нужен был только для помощи на контрольных, как и одногруппникам в принципе, на работе меня, конечно, уважали, но... Сейчас я даже в этом сомневаюсь. А что касается личной жизни: меня либо пытались подмять под себя, полностью подчинив своей воле, либо унижали, либо бросали. И все, абсолютно все лгали мне. - Паспорт посмотри, - хрипло произнёс Слава, от чего я вздрогнул, но его просьбу выполнил. - Тебе тридцать три года? - хотелось громко смеяться от абсурдности и глупости данной ситуации, но вместо смеха я чувствовал лишь, как влага подступает к моим глазам. - Надеюсь, теперь ты не будешь меня перебивать и дашь просто сказать, я же, блять, попросил, - голос у Славы стал жёсткий и холодный, а я лишь усмехнулся, вспоминая, как таким же тоном разговаривал со мной отчим и от этого снова становилось мерзко, - у нас с Антоном разница всего в год, мы учились вместе и как-то быстро подружились. После выпуска он пошёл на вторую вышку, где собственно и выучился на экономиста, а я... Я пошёл в полицию. Ты можешь думать, что хочешь, но мне это нравится. Нравится такая жизнь. Я, в какой-то степени, тоже трудоголик. Мне приятнее проводить почти всю жизнь на работе, чем возвращаться в пустую квартиру, где никого нет, напиваться и просто смотреть в потолок. Я знаю, что ты сейчас думаешь, знаю, ненавидишь меня, но... Я увидел тебя в Московском районном суде ещё год назад. В тот день был суд над одним из наркодилеров, нам нужно было быть на заседании. Суд задерживался и я бездумно слонялся по зданию суда, ища там столовую, чтобы попить кофе и увидел тебя... Ты сидел у одного из залов, был таким сосредоточеным и милым, что я поплыл сразу же. Естественно, подходить к тебе было глупо, но мне повезло. Тебя как раз вызвали в зал суда, я посмотрел по табло тех, кто судился в это время, а дальше вычислить тебя было несложно. Не представляешь, каким было моё удивление, когда я узнал, что ты работаешь вместе с Антохой. Я тогда радовался, как ребёнок, потому что поплыл от тебя лишь при одном взгляде. Но мы были разными. Абсолютно. Ты не любил полицейских, не встречался со старперами, если цитировать тебя самого и отказывался от знакомств с друзьями Антона. Я знаю, что не должен был врать тебе, но... Мне очень хотелось узнать тебя поближе. Он замолчал, и мы погрузились в тишину. Угнетающую, холодную и пустую. Мне было тяжело дышать. Я просто жадно хватал ртом воздух, стараясь сделать более-менее нормальный вздох, но не получалось. Все мои мысли были далеко, там, где парень лет двадцати двух подсел ко мне на вечеринке среди наркоманов и малолетних алкоголиков, там, где этот самый парень нашёл мой паспорт, где писал мне пошлые сообщения и там, где этот парень был другим. По крайней мере, для меня. Этот Слава, вернее, Мирослав значительно отличался от того. Наверное, только сейчас я заметил, что да, он действительно куда старше несмотря на пёстрые татуировки, взъерошенные волосы и молодёжную одежду; только сейчас я заметил, как сильно он хмурится, как в уголках его глаз залегли небольшие морщинки, как будто бы от переутомления и усталости и только сейчас я увидел, что передо мной не беззаботный малолетний мажорчик, а взрослый и непонятный для меня мужик. Чужой абсолютно. Мужик, которому я когда-то понравился и который решил подкатить ко мне, скрыв всё о себе и своей жизни. - Откуда у тебя машина и квартира? – да, это, конечно же, не моё дело, но если уж он решил раскрыть передо мной все карты, то почему бы и не спросить. - Квартира осталась от родителей, а на машину я сам заработал, в полиции не так уж и мало платят, я её в кредит взял, - он говорил спокойно и сухо, но почему-то мне казалось, что внутри него сейчас бушует ураган, ураган, который он умело подавил. Забавно, раньше мне казалось, что он эмоциональный и практически не умеет управлять своими эмоциями, но теперь он был холодным, отстранённым и ещё раз доказывал мне, что я совершенно его не знаю. - Ну да, особенно в вашем отделе, - усмехнулся я, не в силах держать язык за зубами, - наверное, тяжело работать в окружении наркоторговцев и дури, хотя… Забавно, знаешь. Ты сам выглядишь как наркоман, ходишь по впискам, где вместо еды предлагают дурь и работаешь в полиции, ловя таких же, как ты сам. - Я был там, потому что хотел познакомиться с тобой, - не меняя тона ответил Мирослав, - и, если ты скажешь ещё хоть слово, я тебе врежу и не посмотрю, что ты мне очень нравишься. Да, я, конечно, мог бы сейчас объясниться, мог рассказать, как я оказался в полиции, как попал в Управление, мог бы снова начать вспоминать, как влюбился в тебя, но… Зачем нам всё это? Я ведь ничего не знаю о тебе и о том, почему ты стал таким. Ты порос своими комплексами и принципами и мне не под силу просто взять и сломать всё это, а ты… Тебе это не нужно, ты живёшь в своём панцире, тебе тепло и уютно, так что я не имею права нарушать этот твой покой. Просто я вернулся с задания и захотел объясниться. Я понимал, что ты меня не простишь за исчезновение и за то, что я врал тебе, но… Ты ненавидишь того, кем я являюсь, а я всегда любил быть собой. Так что, нам, наверное, действительно не по пути. - Вот так просто? – честно говоря, я был удивлён, потому что ожидал чего угодно: криков, долгих разговоров и мольбы о прощении, в конце концов. Но Слава ничего этого не делал, он просто рассказал мне всё, как есть и видимо решил на этом остановиться, что должно было меня радовать, но только раздражало и разочаровывало. - Я не вижу смысла тебе что-то доказывать, - усмехнулся парень, отойдя от подоконника и сев в кресло прямо напротив меня, - мы взрослые люди, Всеволод. Я не смогу стать тем, кто тебе нравится, а ты вряд ли просто возьмёшь и переступишь через свои принципы. Я не знаю, за что ты так не любишь полицейских, почему для тебя так принципиальна разница в возрасте и что не так со всеми друзьями Антона, но… Это твой выбор, я не в силах повлиять на него. Тем более, я и так доставил тебе слишком много хлопот и предал тебя своим обманом. За это мне стыдно, признаюсь. Но мне с тобой было хорошо. Очень. Надеюсь, тебе тоже. Поэтому я не вижу больше смысла извиняться, оправдываться или что-то тебе доказывать. Однако, об одном я всё-таки должен рассказать. В ту ночь я действительно уехал по работе, хотя и был в отпуске, до сих пор в нём нахожусь, он у нас длинный, ты же знаешь. Просто в тот раз… Мы очень долго ловили банду наркоторговцев, у которых были каналы по всей Ленинградской области, больше года за ними гонялись и почти никаких результатов не было, а тут… Извини, я не могу рассказать тебе всё, но хочу, чтобы ты знал: я помнил о тебе каждый гребаный день, просто у меня не было возможности позвонить. Я вернулся только сегодня и первым делом набрал Антона, потому что понимал, что ты сам меня даже на порог не пустишь. - Я пойду, - мой собственный голос звучал где-то на периферии сознания, а ноги совершенно не слушались, но я продолжал упорно делать вид, что всё нормально. - Даже ничего не скажешь? – его голос прозвучал надрывно и вымученно, так как будто бы он сам еле-еле держался. - А что говорить? – усмехнулся я, поднимаясь со своего места. – Сейчас я не в состоянии сказать тебе хоть что-то, но знаешь… Я ведь ждал, что ты придёшь, сам приходил к тебе, звонил сотню раз. Я скучал. Безумно. И ты пришёл. Вывалил на меня тонну информации и сейчас ждёшь ответа. Я не могу так. Не могу сказать тебе хоть что-то, потому что не понимаю, что чувствую. Мне нужно побыть одному, потом я тебе позвоню. Или не позвоню. В любом случае — это будет мой выбор. Свой ты уже сделал. Я ушёл. Просто громко хлопнул дверью, оставив Славу одного в тишине чужой квартиры. В голове была полная каша и сумбур, но на удивление не было злости. Только пустота и какое-то чувство безысходности. Больше нет ненависти к предателям и презрения к Славе, есть только усталость и опустошённость. Сейчас мне даже не хочется ничего: ни выяснения отношений, ни страданий. Нужно просто прийти домой, лечь в кровать и постараться уснуть. Желательно на несколько сотен лет.