детдомовская банда

      Дни летели напролёт, а ничего не происходило. Даня меня, конечно, начал игнорировать. У нас с девочками образовалась бурная дискуссия — была даже теория, что он меня использует, и действительно — поцеловал и всё. И пока.       Тем временем я уже активно шагала на психологию. У нас психология совместная, категории тринадцать-четырнадцать и пятнадцать-шестнадцать лет. Поэтому я, конечно, к Дане не попала. Ну и фиг с ним. А на психологии, кстати, очень много полезного рассказывают — психологические приёмы, как распознать обман и наоборот — запудрить голову любому. Кстати, психология один из предметов, которые мне легко даются. По поводу предметов: я гуманитарий, пишу стихи и сочинения, а ещё хожу на необычные предметы. Я записывалась на плавание, рисование, вышивку, лепку из глины, на лёгкую атлетику и на карате.       Моё расписание было практически идентично, потому что у нас не было «пн-вт-ср-чт-пт» — у нас было «перводневка, средний день и третьедневка».       Перводневка (понедельник и вторник).       1. Психология.       2. Психология.       3. Русский.       4. Литература.       5. Алгебра.       6. Физика.       Средний день: 1. Лепка (поменяется на фехтование). 2. Рисование. 3. Вышивка (поменяется на хор). 4. Плавание. 5. Лёгкая атлетика. 6. Карате.       Третьедневка:       1. Русский.       2. Алгебра.       3. Физика.       4. Плавание.       5. Лёгкая атлетика.       6. Английский язык.       7. Психологическая практика.       Также по субботам у нас были:       1. История.       2. География.       3. Биология.       4. Психология.       5. Философия.       6. Физика.       С таким расписанием очень удобно, потому что мы не напрягаемся. Уроки с Даней: карате, плавание и фехтование. По крайней мере, я так думаю. То есть, мы видимся только в средний день — в среду и третьедневку. Ну ладно. Кстати, уроки очень интересные и необычные. Особенно парты. В классе сейчас около шести-семи учеников, потому что Дом пока пустует. Стоит один огромный круглый стол, если учеников много — учитель берёт микрофон. На столе лежат картинки — карта на географии, карта и сами картины на истории, на физике примеры законов и как они действуют, а на русском таблица по определённой теме. Через пять занятий проводится контрольная работа, что интересно, ведь ученики как раз усваивают материал.       Учитель как родитель — садится на определённом месте и начинает рассказывать ученикам подробно и интересно. Все уроки длятся по часу, а перемены минут десять. То есть, если уроки начинаются в девять, а их шесть — конец в четыре с учётом одной перемены в двадцать минут, когда все идут в столовую обедать. А завтрак до восьми пятидесяти.       Сегодня среда. Недавно прошла лёгкая атлетика, поэтому я в поте лица переодевалась на карате и пила воду. Сегодня часть нашего урока пробная и ещё часть поединки. Поэтому, я уже готова «драца не па-децки». Но пока что я просто пью воду.       По Дому раздался красивый звук, а именно аккорд, который сыграли на пианино — он обозначает звонок на урок. Я уже в… каратейном? Карантичном? Каратешном? В общем, в халате для карате.       Мы начинаем разминку. Даня в другом конце комнаты, но подле меня Юра. Ненавижу его. Ну вызывает он отвращение ещё с первой нашей встречи! Тем более он меня треснул, вот я ему задам, надо только приёмы выучить и отработать. Кстати, для отработки приёмов здесь есть специальная небольшой комнатка с пятью грушами.       А пока мы уже начали биться. И было поначалу весело, потому что я выиграла у каких-то дрыщей в моей весовой категории. А Даня, блин, валил там всех как я. Мне, честно, было очень страшно, что он и меня так завалит. Ну ладно, пока я с ним биться, вроде как, не буду.       А моя очередь дошла до Юры. Этот прыщ начал нападать. Вначале полез с кулаками, но я ему вмазала в печень. Наверное, печень. И потом я начала избивать его, причём сильно. В какой-то момент я попала ему в желудок, и он кашлянул кровью. А я всё била его и била, не могла остановиться, вся эта ненависть во мне перебралась на Юру, он уже полумёртвый просил меня о чём-то, но я не слышала. Я вспомнила детство и маму, начиная ещё сильнее «избиение». Он уже криком молил о пощаде, но я не слышала. К нам подошёл тренер и потребовал от меня остановки, а я все продолжала бить. «Ненавижу тебя!» — кричала я.       Внезапно чьи-то очень сильные руки стиснули меня так, что я начала задыхаться. Потом меня немного отпустили, и я начала дышать, но вырваться не могла. И тут ко мне будто вернулся рассудок, я прямо-таки увидела, как плохо Юре. Передо мной стоял тренер и ругался, что так нельзя, но удар хороший. А я, резко развернувшись, увидела Даню, который держал меня так же, как маленький ребёнок держит любимую игрушку.       Он тоже что-то мне говорил.

* * *

      — Значит, у тебя случился приступ ненависти, — Мама всё так же грозно смотрела на меня, как в первый день, а её спина была идеально ровной. — Такое часто происходит… тебе, очевидно, нужен вид деятельности, выражающий твои эмоции, но не коллективный. Может, гимнастика? Нет, нет, я знаю! Пение! Сегодня же сходи туда… — Мама выглядела так, будто открыла Америку и стала известнее Колумба и Америго.       — Но уже поздно, — попробовала возразить я.       — У них как раз практика, сходи, — точно открыла Америку.       А я, узнав кабинет, шуровала туда вместе с портфелем, думая о Юре. Жалко его. А ещё я перестала общаться с девочками из Гнезда. Ну, ничего, никогда не поздно вновь начать.       Я открыла дверь, и какая-то милая девушка поприветствовала меня. Я села ко всем за стол, мне выдали ноты, а я умею петь по нотам, ибо до этого места я даже ходила в хор и окончила семь классов музыкальной школы, потому что пошла туда в шесть. Так что петь я, вроде, умею. Вроде.       А тем временем милая женщина представилась, но её кличкой будет Синица. Синица начала играть на пианино, а я петь. Я чётко следовала нотам своего второго голоса, потому что он был низким.       Я допела партию, и все вокруг будто замерли. Они смотрели на меня, замолчав и вытаращив глаза. Неужели это было настолько ужасно?       Но резко открылась дверь, и к нам в класс забежал ещё один парень. Вроде парень. Он сидел так, что его лица не было видно.       — Итак, вот ноты, — Синица раздала нам листочки с нотами и со словами. — 3, 2, 1…       Наш хор и я начали петь. А тот парень, лица которого я не видела, запел басом, и я сразу узнала, кто он.