Спаситель

      Жизнь Евы превратилась в ад. Она шарахалась любого мужчину в штабе, бесшумно плакала по ночам, сжимая в зубах подушку. Жан и Эрен постоянно пытались узнать причину таких резких изменений в поведении девушки, но Ева при любой попытки поговорить — убегала в женскую спальню и закрывала дверь на ключ.       Микаса и Саша, жившие в одной комнате с Дюпри, не особо интересовались резкими изменениями в поведении девушки и Еве от этого было легче. Рассказать правду она не могла, а выдумывать что-то, не хватало фантазии.       — Дюпри, кажется? — Эрвин остановил девушку в коридоре, дотронувшись до её плеча рукой.       — Не трогайте меня! — Ева задёргала плечами и закричала. — Пожалуйста… — почти шёпотом добавила она.       — Хорошо-хорошо! — командир лишь развёл руками. — Зайдёшь ко мне?       — Зачем? — девушка испуганно попятилась назад, упираясь в стену. Разум начинал рисовать страшные картины.       — Поговорить. Ты последние два месяца сама не своя. Да и за стену тебя отправить не могу в таком непонятном состоянии. — Смит отошёл от девушки, мельком слышал от Жана и Эрена, что Ева может кинуться, ударить и убежать в слезах к себе.       — Я… Просто… Родителей не могу найти… И брата…       Отмазка про потерянную семью, всегда работала. Это и спасало Еву от лишних вопросов и разговоров.       — Ладно. Иди, не буду тебя мучать. Но учти, мне придётся исключить тебя из Легиона Разведки, если ты не возьмёшь себя в руки и не придешь в себя. Понимаешь, нужно жить дальше, несмотря ни на что. — Эрвин посмотрел на девушку и тяжело вздохнул.       Ева опустила голову и заплакала. Её глаза уже болели от слёз, и голова часто раскалывалась после очередной бессонной ночи. А принимать душ это вообще для Евы было испытанием. Каждый поход в ванную комнату оканчивался истерикой. Каждое снятие одежды перед купанием — вызывало приступ тошноты и девушка едва успевала добежать до унитаза… А этот запах сандала… Даже когда Ева нюхала любимые яблоки, она чувствовала мерзкий запах сандала.       Дрожащими руками, Дюпри обмывала своё тело. Она раз за разом вспоминала ласки Тома, закрывала глаза и плакала. Если бы не порядок, то Ева бы вообще не принимала душ и никогда бы не раздевалась, не желая видеть и трогать своё голое тело.

***

      Эрвин зашёл в лабораторию к Ханджи и принёс исследовательнице чашечку кофе. Зое слегка улыбнулась, зевнула и взяла бодрящий напиток.       — Тебе не нужно отдохнуть для более продуктивной работы? — поинтересовался Эрвин.       — Нет. Те кости, что передал Маттерс, довольно интересные. — Зое подошла к соседнему столу в своей лаборатории и сняла с него тёмную ткань. На столе лежал человеческий скелет.       — Что в них такого интересного? — Смит подошёл к скелету и посмотрел на него.       — Судя по стёртости фаланг, можно предположить, что девушка при жизни управлялась с УПМ, но я могу ошибаться. — Ханджи взяла несколько пальцев скелета и положила их под микроскоп. — Понимаешь… Микроскоп для таких дел не годится… Он слишком увеличивает. Вот если бы ты попросил у Роклера новое оборудование со специальными увеличительными стёклами, я бы могла рассказать чуть больше про кости.       — Ладно, попытаюсь достать для тебя это оборудование. А что сейчас можно сказать, ну, кем человек был при жизни?       — Девушка, лет восемнадцати. Рост где-то сто шестьдесят семь. Причину смерти пока не скажу. Видимых смертельных повреждений не вижу. — Ханджи положила фаланги обратно.       — Чёрт, этого я и боялся. — Смит подкатил глаза.       — А, ещё, на левой руке было вот это, — шатенка протянула командиру пакетик для улик с красной шерстяной нитью.       Эрвин взял пакетик и сжал его. На душе сразу появился неприятный осадок и куча вопросов, на которых, пока что не было ответов.

***

      Леви присел напротив командира и посмотрел на него отрешенным взглядом. Эрвин привык к такому, но в этот раз видеть такое отношение к сложившейся ситуации — было обидно.       — Что случилось тогда? — спросил блондин.       — Я много раз рассказывал, писал в отчётах. — Леви был собран и следил за каждым своим словом.       — Маттерс передал нам останки. Молодая девушка, лет восемнадцати, рост где-то сто шестьдесят семь сантиметров, на левом запястье была красная шерстяная нить. Что об этом скажешь?       — Ничего. Могу я идти? У меня много работы.       Эрвин недовольно цокнул, прикрыл глаза и потёр уставшие веки.       — Да, иди.       Аккерман вернулся к себе и сел за свой стол, взяв с полки книгу. Достал из печатного издания листик А4 и развернул его.       «Лилиан».       Они познакомились четыре года назад. Лилиан только-только вступила в Легион Разведки и привыкала к здешней дисциплине. На выездах за стену, проявляла себя хорошо. Девушке удавалось легко маневрировать и убивать титанов.       После первой вылазки, Додсон подстригла свои волосы до плеч и закрепляла передние пряди невидимками. Какими-то особыми навыками она не владела, но была хорошим солдатом и подавала большие надежды.       Всё изменилось в день, когда пала стена Мария. Лилиан восприняла эту трагедию, как личную. Она часто жаловалась Леви, что её мучают по ночам кошмары, она слышит хруст костей и чувствует запах свежей крови.       Плохой отдых сильно сказывался на навыках девушки. В боях она постоянно была сонная и уставшая. Её вечно вытаскивали из лап титанов Айка и Адриан, которые очень сдружились с девушкой и держались вместе.       — Так больше продолжаться не может. — сказал Леви, стоя рядом с испаряющимся титаном, возле которого сидела Лилиан.       — Скажи, что меня съели. — тихо сказала девушка и встала в полный рост, поправляя привод.       — Что ты несёшь? — Аккерман строго посмотрел на девушку, лицо которой было очень уставшим и замученным, как будто она неделю занималась какой-то тяжёлой, физической работой.       — Я хочу покинуть корпус. Ты знаешь, что просто так, я не могу уйти. Начнётся волокита с бумагами, приедет медицинская комиссия, осматривать меня. Выявят депрессию, напичкают таблетками… — Додсон опустила голову. — Скажи, что меня съел титан.       — Нас тоже! — подошли Айка Такуро и Адриан Элбан.       — С ума посходили? — Аккерман попытался вправить мозги ребятам, но те стояли на своём. Было видно, что они обговорили свой уход заранее и переубеждать их просто не было смысла.       — Спасибо тебе за всё. И вот, — Лилиан повязала на левое запястье Леви, красную, шерстяную нить, — это на счастье и на победу над всеми титанами, что есть на земле. — девушка чмокнула мужчину в щёчку и убежала. Аккерман долго смотрел вслед убегающей троицы.       Тяжело вздохнув, Леви дотронулся за запястья, отложив исписанный листик. На руке до сих пор была та самая красная шерстяная нить. Лилиан часто завязывала её на руках людей, которых считала близкими.       «Маттерс передал нам останки. Молодая девушка, лет восемнадцати, рост где-то сто шестьдесят семь сантиметров, на левом запястье была красная шерстяная нить.» — крутились в голове Леви слова Эрвина. Неужели случилось что-то и Лилиан погибла? Зря он тогда её отпустил, зря! Нужно было связать её и силком притащить в штаб, посадить на цепь и никуда не выпускать. Айка и Адриан всё равно бы пошли за Додсон. Что же с ними-то случилось? Неужели и они погибли?