Как стать Десятым Вонголой, если ты Туман

      Мукуро, Хаято и Такеши встречались на углу ровно в 8:50 и вместе шли в школу. Обычно они приходили ровно по звонку или, реже, минутой раньше или позже. Но вечером воскресенья в домà Савада и Гокудера позвонил Такеши и упросил сдвинуть время на десять минут назад. Морально убитый после тренировки с Реборном Мукуро даже спорить не стал. Пламя Неба теперь хоть и подчинялось почти как родное, но до сих пор требовало лютой концентрации и ужасно выматывало. Так что Мукуро согласился на всё, тут же лёг спать и предсказуемо обо всём забыл.       О перенесённом времени встречи он вспомнил только в 8:48, когда во входную дверь позвонили уже встретившиеся Хаято и Такеши. Мукуро пожал плечами и поздоровался с обоими — угрызений совести он не испытывал даже в собственных иллюзиях.       — Тсуна, поторопись, мы ни в коем случае не должны опоздать! — непривычно нетерпеливо воскликнул Такеши и попытался цапнуть иллюзиониста под руку, но не преуспел в этом. Мукуро никому не позволял таскать себя на буксире.       — Ку-фу-фу, Такеши-кун, с каких пор ты стал таким пунктуальным? — с насмешкой поинтересовался Мукуро, легко обгоняя обоих хранителей.       Такеши его хорошего настроения не разделял: — С тех пор, как Хибари Кёю выпустили из больницы. Немного неохота быть забитым до смерти в утро понедельника.       — Хибари Кёя?.. — имя звучало до безумия знакомо, но Мукуро никак не мог вспомнить, где он его слышал. — Кто это?       Такеши рассмеялся, словно услышал очень смешную шутку: — Да брось, Тсуна, ты не можешь не знать главу дисциплинарного комитета хотя бы потому, что сам тащил его к врачам в Кокуё.       — А. А-а. А-а-а-а-а, — одухотворенно протянул иллюзионист. — Действительно, как я мог забыть Кёю-куна?..       От предвкушающей улыбки избавиться не удалось, хотя Мукуро особенно и не пытался.       Обычно в первые минуты после звонка у ворот школы было ещё довольно-таки людно — школьники редко рвались на уроки и бессовестно позволяли себе до последнего спать. Но не сегодня. Когда трио входило на территорию средней Намимори, было тихо, как в могиле. И абсолютно никого не было.       Несмотря на то, что они вышли из дома Савады почти вовремя, звонок прозвенел ровно минуту назад. Такеши обреченно вздохнул.       — Ну блин.       Мукуро и Хаято его плохого настроения не разделяли. Хаято никогда прежде не видел Кёю в бою, потому наивно считал, что ему нечего бояться — три раза «ха». Мукуро видел Хибари в бою. Хаято ему едва ли удар нанести сможет, как его вырубят. Мукуро же не волновался совершенно по иному поводу.       По какой-то причине предчувствие было просто замечательным.       Именно это и напрягало.       Кёя возник как черт из табакерки со своими знаменитыми тонфа наперевес. Мукуро с интересом уставился на главного бандита Намимори: интересно, он всерьёз собирался в одиночку избить их всех? Троих? Один, только из больницы? Нет, ну, он сильный, конечно, но дебил феерический.       — За время моего отсутствия успели забыть, что такое дисциплина, травоядные? — вкрадчиво поинтересовался ГДК. Такеши инстинктивно напрягся. Хаято достал динамит. Мукуро, уже успевший забыть о разговоре в Кокуё, искренне попытался не захохотать, услышав обращение. А он сам хищник, что ли? Какие в Намимори интересные дети. — Загрызу до смерти.       И Хибари напал. Он в мгновение оказался рядом с Такеши, тут же зарядив ему в глаз — благо, рукой — и пересчитав рёбра тонфа. Вот это было уже болезненно. Следующей жертвой стал Хаято, хоть и успевший достать и поджечь динамит. Незадачливый подрывник получил по рукам и отправился в долгий полёт до школьной клумбы. Динамит оказался грамотно отброшен вверх, из-за чего случайные свидетели легко бы смогли списать увиденное на баловство с петардами.       Когда Кёя закончил с этой парой и обратил своё внимание на Мукуро, бить оказалось некуда. Там, где секунды назад был иллюзионист, сейчас зияла пустота. Рокудо же находился в нескольких метрах от этого места, валяясь на земле и тщетно пытаясь унять хохот.       — Загрызу до смерти, — повторил порядком возмущенный такой реакцией Кёя, и Мукуро захохотал с новой силой.        Это было самое тупое, что он слышал за все пятнадцать лет.        По сути он был полностью беззащитен. В этом состоянии даже принять пилюлю посмертной воли не представлялось возможным — Мукуро бы попросту подавился, пока пытался глотать, но перестать смеяться было выше его сил.        Хибари закатил глаза, тяжело вздохнул и опустил тонфа. Он медленно прошёл к так и не переставшему биться в припадке смеха иллюзионисту, напрочь проигнорировав отчаянные крики «Джудайме, не-е-е-е-ет!», пнул его в колено и ушёл прочь.       — На уроки, травоядные. Второй раз повторять не буду.       Наконец перестав смеяться, Мукуро медленно вдохнул и поднялся на ноги. По идее за такое его должны были «загрызть до смерти» — о небо, только не ржать, — но он отделался только слабым ударом, от которого останется едва ли один синяк. Кёя не вложил в этот пинок и капли силы, что было чертовски странно. Логического объяснения такому поведению обычно крайне агрессивного ГДК не было. Если только тот не чувствовал себя обязанным Мукуро за то «спасение».       Рокудо довольно улыбнулся. Личное чудовище на побегушках. Уж он точно сумеет использовать эту силу с умом.       Откровенно говоря, Мукуро в своих размышлениях был прав. Если человек относится к тебе по-особенному, то в этом наверняка есть свои причины. Единственным, что он не учёл, была вариативность этих самых причин. Мир вокруг Мукуро всё же не крутился.        Да, Хибари действительно понимал, что Тсуна его спас — хоть и от самого себя, но сейчас это неважно, — но причина его поведения была далеко не в этом.       Хибари Кёя и Савада Тсунаёши были знакомы.       Это случилось два года назад. Семья Хибари только-только переехала из Киото. У Хибари Нагато был там свой бизнес по изготовлению и продаже средств самообороны, но из-за изменений в законодательстве магазин пришлось закрыть. Худо-бедно избежав полного банкротства, семья продала дом и переехала в значительно меньший по размеру и возможностям Намимори, однако купить дом в более приличном месте активы не позволили. Так Хибари начали обживать новое место.       Кёе было откровенно плевать, где жить — друзей с таким характером у него не было, а завести домашнее животное родители всё равно не позволяли. Новая школа, новые люди, но проблемы те же. Кёе было ужасающе скучно и, стыдно признать, одиноко.       Нужно было что-то решать. Сначала в ход пошло довольно банальное решение: попробовать записаться в секции. Хибари не был большим фанатом спорта, но возможность сразиться с сильным соперником пробуждала в нём азарт.       Сначала он вступил в секцию баскетбола, но с ним не сложилось. Потом был волейбол, окончательно убедивший его в том, что командная игра — это не для него. После этого решения пошли более радикальные: бокс, дзюдо, кэндо, — но и с ними не выгорело. Биться по установленным бог знает кем правилам было скучно. Да и был ещё один минус: смертельный ужас в глазах соперников, стоило ему выйти на бой. Травоядные, иначе даже назвать нельзя. Жалкие травоядные.        Настоящий соперник должен смотреть тебе в глаза и биться так, будто от этого зависит его жизнь. Но кроме одержимого экстримом Сасагавы и самого Кёи в их школе больше никто так не бился. Потому Кёя бросил и их и пошёл искать нечто более подходящее.       Не может же быть так, что найти существование чего-то подобного невозможно?..       — Ваше существование не невозможно, но также не очень желательно. Добро пожаловать в Найтвейл.       Хибари тупо моргнул и поднял глаза. На берегу реки он был один, потому что обычно детей сюда не пускали из-за слишком крутого спуска, а его отцу, пытающемуся открыть новый бизнес, было плевать. Но в тот раз рядом с Кёей возник какой-то мальчишка. Кёя не мог сказать, что помнит каждого в своей параллели, но лицо этого он точно не видел прежде. Да и эта фраза…       Кёя прищурился, словно пытаясь разглядеть на лице мальчишки хоть какие-то эмоции, но тот был полностью охвачен спокойствием и безразличием: — Ты мне угрожаешь?       — И да, и нет. Это зависит от високосности года. А ты уже сделал домашку?       Ощущение, что над ним просто издеваются, всё росло.       — Я тебе врежу.       Парень по-птичьи склонил голову и уставился на Кёю: — Если так нужно, то хорошо, — подытожил он и зашагал прочь.       Кёя на это мог только ошарашенно моргать и думать, какого дьявола это было. Уж не приснилась ли ему эта встреча? На реальность она была едва ли похожа.        Что конкретно наговорил ему этот странный мальчишка, Хибари довольно быстро забыл. Однако самая первая фраза так и не выходила из головы.       «Ваше существование не невозможно, но также не очень желательно». Существование подходящего ему кружка возможно, но нежелательно? Значило ли это, что ему нужно создать что-то своё?       Кёя думал над этим неделю, прикидывая, чем он мог бы заниматься и что бы приносило пользу. В следующий понедельник на столе директора появилось написанное от руки заявление с просьбой о создании дисциплинарного комитета.       Поддерживать порядок на территории школы не было ни скучно, ни весело. Просто это было как-то правильно, будто именно этим Кёя и должен был заниматься. А то, как быстро созданная им «секция» завоёвывала уважение не только среди учеников, но также среди учителей и даже обычных местных жителей, приятно грело душу. Кёя от всей души был благодарен своей личной галлюцинации за подкинутую идею.       Однако ему даже в голову не приходило, что он может увидеть свою галлюцинацию в кафетерии, спокойно перечисляющеющей спутники Юпитера кассирше.        Глаз непроизвольно дёрнулся. Его что, это видение теперь всю жизнь преследовать будет?..       Быстро выловив в толпе девчонку в такой же одежде, в какой и был его персональный глюк, Кёя задал вопрос: — Ты это видишь?       Девчонка поначалу непонимающе моргнула, явно не сообразив, о чём он, а потом поняла и улыбнулась.       — А, так вы про Саваду. Савада Тсунаёши. На год младше вас. Раньше был очень тихим и добрым парнем, но после аварии, — девчонка замялась, а потом покрутила пальцем у виска. — Теперь он такой. Странный.       — В каком смысле «странный»?       — Ну, всякую чушь несёт, хотя учится нормально. В общем, сами увидите, — осторожно вывернувшись из захвата, девчонка исчезла в толпе.       Хибари не стал её как-то задерживать или искать вновь. То, что хотел, он узнал. Осталось только решить, как этим знанием распорядиться.       Кёя честно пытался не следить за мальчишкой, но у него не получалось. Сейчас, когда он присмотрелся, Савада был просто везде. И самое странное, что его невозможно было игнорировать.       После фразы «видимо наши судьбы сплели небеса» Кёя смирился и решил, что это что-то вроде дружбы. После заявления «здравствуйте, парни, идущие на смерть приветствуют меня» завалил контрольную по английскому и решил, что Тсуна, должно быть, предсказатель. А после вопроса «лучше не бей, а грызи» всерьез задумался над своим имиджем.       Так и появился гроза Намимори, периодически замечаемый в обществе ненормального Савады.       Именно потому он не стал нападать на Тсуну, который впервые на его памяти опоздал. И именно поэтому он был единственным, кто задавался вопросом: когда он так изменился.       Это следовало выяснить.       Хибари вроде как не считал себя сталкером, но в этот день за каждым поворотом был, тем самым распугивая всех впечатлительных школьников и доводя до нервного тика Кусакабе. Доклад последнего показал, что изменения пошли сразу после случая в Кокуё. Что же на самом деле там произошло?

***

      Не то, чтобы слежка сильно напрягала Мукуро. Он всё также расслабленно сидел на стуле, периодически посылая воздушные поцелуи якобы в сторону пустого угла. Угол дымился и буквально излучал желание убивать, но мужественно сдерживал себя. Правда, вакуум вокруг него образовался конкретный. Помимо Савады Тсунаёши злить Хибари желающих особо не находилось.       Реборн тихо вздохнул, снял маскировку, позволяющую ему сливаться с деревом, и подошёл к школьному окну.       Несколько резких движений, и в окне оказался вырезан идеальный круг стекла. Реборн пролез через него внутрь и аккуратно то вернул на место, прекрасно зная, что от любого сильного порыва воздуха кусок стекла выпадет и разобьется, но Реборна рядом уже не будет, так что невелика проблема.       — Сенсей! Тут какой-то ребенок вырезал кусок стекла и…       — Ямагучи-кун, не неси ерунды. Стекло абсолютно целое.       — Да я правду вам говорю! Вот смотрите…       Скрип. Фшу-уш. Звяк.       Вот дебил.       — Ямагучи! Я звоню в дисциплинарный комитет!       — Не-ет!       Пока класс в суматохе носился к окну, пытаясь понять, как школьник умудрился пробить идеально круглую дыру, Реборн незаметно пробрался к месту иллюзиониста и требовательно подёргал его за штанину.       Мукуро, опустивший взгляд вниз, понимающе оскалился, но всё же взял киллера на руки: — А я-то думаю, из-за чего весь сыр-бор.       Реборн на фразу никак не отреагировал: — Не боишься так злить Хибари, никчёмный Тсуна?       — Нет. Ты просто посмотри на его выражение лица, — Савада довольно прищурился, словно вспомнил что-то действительно великолепное. — Если кто-то скажет мне, что единственный смысл моего существования — это доводить Кёю до белого каления, то я не обижусь.       — Звучит по-гейски, — философски подметил Аркобалено.       — Именно, — не менее философски согласился его ученик.       Осознав, что с этим ему разговаривать бесполезно, Реборн отвесил мальчишке щелбан в лоб и спрыгнул на пол. В ситуацию пора было вмешаться ему самому.       Реборн легко миновал класс Вонголы и вышел в коридор, бесстрашно направляясь в сторону знаменитого ГДК. В другой ситуации киллер бы скрыл своё присутствие, но здесь даже пробовать не стал. У Хибари Кёи были почти что звериные инстинкты. Реборну наверняка удастся скрыться от него, но это вызовет много лишних вопросов.       Заметив в упор уставившегося на него ребёнка, Кёя чуть нахмурился: — Что ты здесь делаешь, малыш? Ты младший брат одного из учеников?       — Нет. Я киллер из Италии, — кристально честно ответил Аркобалено, наслаждаясь недоумением на лице мальчишки. Наверняка почувствовал, что Реборн не лгал, но всё равно не поверил, — прибывший для того, чтобы сделать из Савады Тсунаёши Десятого босса семьи Вонгола. А зачем ты следишь за ним?       Хибари чуть сощурился. Хороший знак — значит, о Вонголе он, как минимум, слышал: — Я не слежу за ним.       — Да неужто?       — Не слежу, — парень поморщился, как от надоедливой зубной боли, — просто хочу понять, почему он так резко изменился.       Киллер напрягся: а вот это уже было нехорошо.       — О чём ты?       — Он ведет себя… Странно.       — Он и был странным.       — Нет, — Реборн скептически приподнял брови, — он был странным, но естественно, а сейчас это как-то… наигранно, что ли.       Реборн замер. Да вы шутите…       — Так ты его знаешь?       — Уже два года как, — вашу ж мать. Кажется, придётся импровизировать.       — Тогда ты должен знать, что его поведение — посттравматический синдром после аварии. Радуйся, что он наконец-то пришёл в себя.       Кёя не ответил. Реборн же поспешил вернуться на свой наблюдательный пост на дереве. Пищу для размышлений внимательному мальчишке он подкинул, а вот иллюзионистом придётся заниматься самому.        Пора вывести его тренировки по управлению пламенем на новый уровень.       Едва прозвучал звонок, киллер вбросил в класс дымовую бомбу — пусть не расслабляются — и утащил своего никчемного ученика на пустоши за город. Мукуро посопротивлялся для приличия, но после покорно последовал за репетитором.       Необходимость становиться сильнее была понятна и ему.