3 июня 2017, дом.
— Хелен, ты обещала! — я снова не могу удержаться, срываюсь на крик и ударяю кулаком по столу. У нее снова сдали нервы, снова слезы текут по ее щекам. А меня только больше бесит это «снова». Когда-нибудь эта несдержанность меня погубит, но сейчас я просто дотягиваюсь до чуть покачнувшейся люстры, останавливая ее, и тщетно пытаюсь успокоиться. Мы ругаемся на кухне. Утро только вступает в свои права, солнце бьет мне прямо в глаза, но я упорно смотрю на нее. Мое сердце уже который год подряд рвется из ребер, как птица рвется из клетки. Путь его уже проложен. И этот путь ведет в штат Орегон, городок под названием Гравити Фолз. Городок, в который меня так отчаянно пытается не пустить Хелен Пайнс. — Мэйсон, пожалуйста, послушай меня. Я — твоя мама. И я хочу тебе только лучшего. Хватит звать меня по имени, — жалостливо шепчет она. Я смотрю, как отец молча встает и выходит из-за стола. Очки бликуют, и я не вижу его глаз, но уверен в том, что они опять опущены в пол. Ему тоже надоела эта постоянная ругань, но он давно дал мне понять, что мне придется самому воевать с моей матерью и не ждать ни от кого помощи. Потому, что воевать с ней просто невыносимо, и он это знает. — Мам, пожалуйста, нам с Мэйбл уже пора выходить. Мэй сейчас наверху, сидит среди обклеенных стикерами чемоданов и ждет, пока я отстаиваю наши права. Она сильно переживает и надеется, я не могу ее подвести. Я не могу подвести нас обоих. — Диппер, ты же знаешь, что я забочусь о тебе самом. В прошлый раз ты отделался черепно-мозговой травмой. Неужели ты не понимаешь, насколько это серьезно? Что, если в этот раз ты потеряешь нечто большее, нежели кусок летних воспоминаний? Эта фраза буквально подпаливает мой «фитиль», и я срываюсь с цепи. Если бы здесь был нужен ответ, то я бы жалел о том, что вообще открыл рот. Но она ведь не ждет ответа. Она с дрожащим вздохом протягивает билеты, и я вмиг забираю их. Быстро пробежавшись по лестнице, я вваливаюсь в комнату Мэй и, переводя дыхание, выдаю: — Есть. На ее лице мелькает облегчение, но только на миг. Уже через секунду скулы заостряются, я замечаю покрасневшие глаза. Она плакала, но ее нельзя в этом винить. Мы в гробовом молчании спускаемся, обуваемся и выходим. Перед тем, как закрыть дверь, я смотрю на Хелен. Она опять плачет, а я хлопаю дверью со всей дури. Бесит. — Бро, ты не думаешь, что это было слишком? Мэйбл беспокоится. Как обычно, обо всем. Но на нее я не могу злиться, так что просто выдыхаю и выдаю: — Честно говоря: думаю. Но ты пошла в Хелен и прекрасно понимаешь, чем это могло обернуться. Мы молча прошли пару домов, но Мэй задумчиво продолжила: — Вопрос в том, в кого пошел ты. Я, не задумываясь, ляпаю первое, что приходит в голову: — Скорее всего, в одного из прадядь. Мэйбл чувствует фальшь, морщит нос. Ее точно не устраивает такой ответ. — Смотри: ты не умеешь врать или увиливать, держать себя в руках, а так же плакать по мелочам. Какой можно сделать вывод? Ты приемный! Вот не может Мэй без глупых шуточек, но сейчас я смеюсь вместе с ней.•
4 июня 2017, Хижина Чудес.
— Хэй, Диппер, кто быстрее по лестнице, а? Мэйбл задорно хохочет, и я опять прибегаю первым, несмотря на свою плохую физическую подготовку. Этот старый чердак как будто и не изменился, будто время над ним не властно. Взгляд цепляется за странный клочок жёлтой бумаги, безмятежно покоящийся на знакомом столе. Как будто инстинктивно я прячу его за спину, когда сестра вбегает в комнату и с разбега падает на кровать. — Бро, если ты будешь от меня что-то скрывать, то это бойкот. А ты ведь та-а-ак не любишь бойкоты, — протянула Мэй, явно издеваясь. Ухмылка сестры заставляет отбросить всякие надежды разобраться самому, так что я покорно сажусь рядом и разворачиваю записку. Аккуратным, но все же чуть угловатым почерком выведено небольшое стихотворение, которое я трепетно зачитываю. Лишь на третий сигнал в треугольник взгляни. Не забудь: ты решаешь, остаться ль внутри. Все же встретимся вновь, подожди лишь чуть-чуть, Только вверх, над собой, ты взглянуть не забудь. Я так долго искал, не проймешь так легко Меня встретишь, как друга, иль врага своего? Позабыл ли шуршанье иголок сосны? А те желтые искры, что видел лишь ты? Я завороженно замер, то ли от собственного необычайно вкрадчивого чтения, то ли под внимательным взглядом сестры. Мне показалось, что в ее глазах что-то блестнуло, но уже через секунду Мэй пожала плечами и выдала неутешительный вывод: — Бредятина какая-то. Сходи-ка ты к Форду и спроси, не пишет ли он стихи. Если это так, то получается не очень! Мэйбл опять хохочет, а я всматриваюсь в слова. Уж очень непохоже это на странное увлечение. Кажется, что эта маленькая бумажка несет в себе что-то чрезвычайно важное. Поэтому спрашивать о ней у прадядь я определенно не буду.•
— Да, Диппер? Что-то случилось? Прадядя Форд, как всегда, в своей «подпольной» лаборатории. Несмотря на плохое освещение, я не могу упустить из вида, насколько же он постарел. На руках появилась масса шрамов, волосы стали на несколько тонов белее. Высох, как старое вишневое дерево. — Да ничего такого, просто я все думал о том, как мне было весело в прошлый раз… Пускай и значительную часть я все же забыл, но… Почему-то, в этом месте мне особенно некомфортно. Чувствую, как мурашки пробегают по спине. Но дядя понимает даже такие невнятные потуги и избавляет меня от надобности все объяснять. — Ха-ха, у меня у самого теперь с памятью туговато, — усмехнулся Форд. — Я дам тебе дневники. Если не они, то уже ничто тебе не поможет. Он начал рыться на полках стеллажа, потревожив местных пауков, а я просто поежился. Среди сотней пыльных обломков изобретений, казалось бы, любой почувствовует себя неуютно, но только не сам хозяин этого подвала. — Нашел. Диппер, держи. Береги, как зеницу ока. И не забудь про невидимые чернила. Я вновь поднимаю на него глаза и забираю дневники с небольшой лампой. — Про это я помню, спасибо. Хоть про что-то. Форд засмеялся вместе со мной. И я не мог не заметить, как его голос хрипит. Слишком многое изменилось с нашей последней встречи, и одно можно сказать точно: годы его не пощадили. Впрочем, это когда-нибудь случится с каждым. У меня еще есть время.•
Я лежал у себя в кровати, при свете керосиновой лампы, вчитываясь в страницы первого дневника. Что-то действительно прояснялось, но некоторые записи лишь подчеркивали пробелы в моей памяти. Хорошо, что сейчас в доме никого не было, так что я мог нырять в эту тьму с головой. Мэйбл пошла к своим подругам на ночевку (кажется, к Кэнди и Гренде?), а прадяди поехали на Остров Задавалы, изучать какие-то катаклизмы в метеоритном дожде. Форд пытался мне объяснить, но я все равно ничего не понял. Да и не особо-то хотел понимать, если честно. Мысли о записке меня не покидали, но, как я понял, нужно было дождаться сигнала. К сожалению, я не смог найти ни намека на время или дату, так что оставалось только надеяться и ждать. Лучше играть по правилам, нежели проиграть из-за их невыполнения. 23:58, в окно летит маленький камешек.Я замираю, затем бросаю взгляд на часы и сжимаю руки в кулаки. Это только первый сигнал. 23:59, второй камень. Невероятная жажда приключений не сможет одолеть холодного спокойствия. Чтобы хоть немного унять рой мыслей в голове, я тушу керосиновую лампу. 0:00, третий. Я вскакиваю и чуть ли не запрыгиваю на стол, чтобы увидеть того, кто бросал камешки в мое окно. Там, около крыльца Хижины Чудес, стоит какой-то парень. Я сбегаю с лестницы, перепрыгивая за раз через две ступеньки. Кажется, что сейчас весь этот деревянный дом развалится под моими ногами, но я уверен, что даже это стоит того. Я вижу его, всматриваюсь в эту фигуру. Он уже сидит на крыльце, а не стоит возле. Вальяжно, но грациозно обернувшись на меня, произносит: — Меня зовут Билл. Билл Сайфер. Сердце сжимается. Увидев его, сразу понимаешь, насколько уступаешь. Это даже не объяснить словами, просто в голове появляется четкая мысль «этот человек во всем лучше меня». Я с небольшой опаской сажусь рядом с ним, но он чувствует себя совершенно уверенно, ухмыляется и не отрывает от меня взгляда. — Почему я здесь? Я и сам не могу не разглядывать его, хотя и пытаюсь. Кажется, ему около двадцати. Широкоплечий, даже фрак не может скрыть выступающие мышцы рук и спины. Одет он и впрямь странно для такой обстановки и погоды: черные прямые брюки и туфли, которые совсем нелепо смотрятся на фоне протоптанной земли. — Потому, что мне нужен человек, который посмотрит со мной на звездопад. — Это… Это метеоритный дождь, Билл. Он смотрит прямо мне в глаза с некоторой укоризной. У него самого только один глаз, второй закрыт черной треугольной повязкой, которую еще и челка прикрывает. Я даже замираю на секунду от удивления. В лунном свете в глубине его радужки будто искрятся частицы чего-то неземного. — Почему именно я? Он очень мило смеется, но незаметно эта улыбка перерастает в что-то, подобное звериному оскалу. Чувство страха и восхищения вновь смешиваются воедино. — Потому, что сейчас тебе это нужно. Во время звездопада загадывают желание, оно всегда сбывается до следующего звездопада. Тебе есть что пожелать, верно, сосновое деревце? Но, знаешь… иногда полезно и не помнить часть своей жизни. — «Сосновое деревце»? Успеваю спросить ещё до осознания второй части сказанного, после чего еще больше теряюсь. А Сайфер же, наоборот, расплывается в ухмылке. — Точно, ты же не помнишь. Из его уст это прозвучало, как что-то само собой разумеющееся и не требующее объяснений. Но прежде, чем я успел что-либо сказать, Билл дернулся и прошептал: — Сейчас будет, сосенка. Смотри. Я покорно поднял глаза вверх и посмотрел на черно-синее небо. А затем его поделили на части десятки падающих метеоритов. Я взглянул на Сайфера, но тот лишь завороженно смотрел наверх. И тут мне пришло в голову то, что я не смог бы произнести вслух. Маленькое, абсолютно глупое и иррациональное желание. Но именно этого я хочу сейчас. Я хочу, чтобы Билл позвал меня смотреть и следующий звездопад, — именно это я загадал. Метеоритный дождь закончился так же внезапно, как и начался, но я все еще смотрел в небо, размышляя над загаданным. — А что ты пожелал в прошлый раз? И когда я настолько осмелел? Звук собственного голоса вернул с небес на землю, и я робко отвернулся в сторону леса. — В прошлый раз я загадал найти человека, с которым буду смотреть на звезды. Кстати, следующий так называемый «дождь» будет в конце августа, сосенка. Это было мгновенное исполнение желания? Он неспешно и все так же грациозно поднялся с крыльца и пошел в сторону леса. Я видел, как его темный силуэт постепенно удаляется, не сдержался и крикнул: — Но мы ведь увидимся до этого? Он на миг остановился и обернулся, посмотрев мне прямо в глаза. И этот взгляд единственного глаза с «золотой» радужкой прошел сквозь меня, сродни электрическому разряду. — Конечно. Это слово как будто вывело меня из какого-то транса. Не знаю, что бы ещё я хотел сказать ему, но вязкое чувство недосказанности осталось на языке. — Обещай… — уже шёпотом, чтобы он не услышал. Я отчетливо увидел его ухмылку, которую другие бы назвали звериной. Но это только сильней заставило мою голову звенеть от тонны мыслей, которые я бы не смог выразить словами при всем своем желании. А затем его плащ просто растворился в темноте деревьев, оставив мне только имя. Билл Сайфер.