Золотая жемчужина

      Что вы увидите, открыв глаза? Очевидно, окружающий вас мир: его рельефы, детали и объекты. Его цвета порхают вокруг вас на протяжении всей вашей жизни: они смешиваются, переливаются, гармонируют друг с другом и дополняют нашу жизнь. Но что будет, если человек, ранее трепетно относившийся ко всем цветам в мире, неожиданно потеряет зрение?       Знакомьтесь — Амабель Пайнс, семнадцатилетняя девушка с милыми пухлыми щечками и россыпью мелких веснушек на них. Она с самого детства обожает рисовать, мечтает стать художницей, до сих пор верит в Санту и всегда улыбается, сохраняя оптимистичный настрой несмотря на обстоятельства. Мейбл любит апельсиновый сок с мякотью, чернику и всех тех, кто её окружает: родителей, брата, холст, кисти, да даже противного соседского пса Ричарда, который часто ворчит на девушку из-за ограды, всем своим видом показывая, что Пайнс лучше к нему не приближаться. Единственный человек, который крайне не симпатизирует девушке — Ханна Воттс, что задирает и издевается над Мейбл с самой начальной школы. Их отношения держатся на планке «хуже и быть не может», порой перетекая в «хотя, пожалуй, может», однако стремительно возвращаются к первому, предотвращая последующую драку. Но сейчас Пайнс понимала, что все это скоро будет не важно, ведь буквально через месяц Мейбл заканчивает школу, после чего отправится учиться на дизайнера, игнорируя приглашения брата поступить в его университет, что ни капли не поменяло их отношения друг к другу: они, как и в детстве, оставались дружны, поддерживали отношения несмотря на то, что Диппер теперь жил в общежитии своего университета (который, к слову, находился в другом штате). Мейбл нравилось, что брат поддержал ее выбор, что, к сожалению, не коснулось родителей близнецов. Отец Мейбл хотел, чтобы девушка посвятила свою жизнь карьере врача, поскольку это являлось прибыльной профессией, в то время как мать твердила о том, что ее дочери и вовсе не нужно дальнейшее образование, объясняя все тем, что девушке в возрасте Мейбл надо начинать задумываться о формировании семьи, считая, что Мей должна будет выйти замуж после чего родить как минимум одного ребенка. Но ни Мейбл, ни Диппер, не поддерживали подобного мнения. Диппер просто поддерживал сестру, а Амабель считала, что ей нужно сначала самореализоваться, а уже после задумываться о замужестве.

***

      Утро выдалось не из легких: Мейбл проспала, встав за пятнадцать минут до начала уроков, десять из которых она потратила на то, чтобы отыскать свою одежду, которая была погребена где-то в недрах огромного кома на компьютерном стуле. Огромный ворох одежды устрашал своей мощью, своим надменным видом, но если бы Мейбл ещё минуту постояла над ним и поиграла бы в гляделки, то она сто процентов бы выиграла в эту игру авторитетов, но, к великому сожалению, Пайнс была вынуждена отвести взгляд. Какой позор! В конце концов, из всего этого ужаса девушка кое-как вытащила мятый желтый свитер и черную юбку. Нацепив на себя все это по дороге в сторону входной двери, уже полностью одетая девушка, резко распахнула ее, после чего Пайнс чуть не окатили из стремительно наполняющийся лужи. Велосипедист, из-под колес которого вода разлетелась по стене и входной двери дома Пайнс, угрюмо посмотрел из-за плеча на девушку и даже успел что-то прокричать Мейбл, уезжая. На улице шел ливень, прохожие сновали туда-сюда, а Мейбл пыталась придумать, как пробраться в школу, ведь в прошлый раз ее зонт погиб, когда девушка его раскрыла, а он, одним легким движением сорвался с ручки и, под завывания ветра, улетел в сторону многоэтажных домов. И ведь хорошо полетел! Никакого другого зонтика в доме не было — родители Мейбл забрали свои, когда рано утром уходили на работу. И сейчас перед девушкой вставал весьма интересный вопрос: сможет ли она добежать до школы, прикрываясь одним пакетом?       Оказалось, что нет. Последняя надежда Мейбл низвергла всё, что собирала в себя на протяжении двух кварталов, прямо на голову и одежду Пайнс, заставив замедлить свой ход. Но Мей, не огорчаясь, решила добежать до учебного заведения, просто перебегая от одного навеса магазина, до другого. К счастью, фортуна сегодня была на стороне Пайнс и дождь закончился раньше, чем она смогла придумать очередной гениальный план. Однако, на этом источник сегодняшней удачи успешно иссяк, и когда Мейбл вошла в школу, то получила нагоняй от всех преподавателей, которых повстречала на своем пути, из-за чего чуть не опоздала на второй урок. Это была химия — единственный предмет, на котором Пайнс пересекалась с Воттс и ее свитой, что таскалась за ней по всей школе. И почти на каждом уроке химии девушки каждый раз придумывали новый способ, как нагадить Мейбл: прилепив жвачку на стул, вылив на нее воду, выкинув рюкзак в окно, и еще миллион подобных поступков, что продолжаются с самого начала средней школы.       И вот, когда Мейбл вошла к класс, то сразу же услышала ехидные смешки и перешептывания из-за внешнего вида Мей, который оставлял желать лучшего: и без того мятый свитер смялся еще больше из-за дождя, в волосах торчали мелкие и мокрые кусочки листвы и бумаги, которые летали по городу из-за сильного ветра, в конце концов все на голове девушки спуталось и выглядело в точности, как гнездо. Не хватало только маленького птенчика, который бы пищал где-то вверху. От этой мысли Пайнс улыбнулась сама себе, присаживаясь за свою парту, с удивлением обнаружив, что в этот раз ей не приготовили никакого «сюрприза». Но стоило девушке подумать об этом, как ей на парту прилетела записка, развернув которую Мейбл увидела послание: «На пустыре после уроков. Х.В.», очевидно, оно было прислано от Ханны, намерений которой Мейбл не знала, но решив, что ничего плохого ей не сделают, Мейбл решается идти.