Main enemy

Джейсон считал, что врагов у него не было и быть в общем-то не могло. И дело было даже не в его политике ненасилия, а в банальной, как говорил он сам, фортуне и судьбе, что сердобольно оставила на его запястье лишь одно имя — имя его соулмейта. Джейсон Броди — тот еще законченный оптимист и идиот, чертыхался он, когда несся сквозь джунгли, уворачиваясь от свистящих прямо над головой пуль. Ветки больно били по нежной коже лица, а лианы то и дело так и норовили запутаться за ноги, скользкая земля никак не улучшала ситуации. Позади слышались отборные ругательства пиратов на смеси испанского и португальского языков. Чертов Ваас Монтенегро — не его соулмейт — злая ирония вселенной, что предзнаменовывала умереть Джейсону в одиночестве. Он измученно прислонился к дереву, переводя дыхание и постепенно сползая по кроне на землю; ноги заметно дрожали и совершенно отказывались слушаться, усталость тягучим свинцом разливалась по венам, а мышцы словно задеревенели; бешеный ритм сердцебиения отдавал в уши, и Джейсон мог поклясться, что чувствует, как горячая кровь с неистовой скоростью бежит по артериям, и все тело наполняет жгучее пламя. Вдалеке виднелись тусклые фонари лайнера, на котором он приехал с друзьями на этот злополучный остров. Джейсон хотел бы сейчас дурниной кричать ему вслед что-то совершенно нецензурное о жалких обманщиках и несправедливости всего мира по отношению к нему. Но пираты, слоняющиеся совсем рядом, были весомым аргументом и весьма сдерживающим фактором. В густых зарослях кустарника его почти не было видно, но Джейсон не был глупцом — его найдут. Рано или поздно. Бежать было отчаянно некуда: впереди небольшая полоска пляжа и океан, бескрайний и кишащий хищными акулами, позади — люди Вааса и джунгли, которые запросто могут его «сожрать» в самом что ни на есть прямом смысле. Простреленное плечо безбожно болело, кровь толчками покидала его ослабевающее тело, а глаза постепенно начинали закрываться. Оставался в сознании Джейсон только благодаря своему ослиному упрямству и невероятной выдержке. Закрытие глаз эквивалентно смерти — если не от рук пиратов, то от клыков хищников, которых несомненно привлечет запах свежей крови. Потеря сознания — полная капитуляция — битва, заранее проигранная, и так и не начавшаяся. И Джейсон терпит поражение. Однако изменчивая удача благосклонно следует рука об руку с воином и не дает по-глупому погибнуть ему изо дня в день. Кто-то из ракьят однажды шутливо назвал его «чертовым любовником фортуны» и дал подзатыльник, совсем легкий, можно сказать игривый. Но отчего-то после этих слов у Джейсона на душе остался неприятный осадок — было ли это из-за того, что точно так же его называли друзья в Калифорнии, или дело заключалось в совершенно другом, в том, в чем он сам себе не признается и под дулом пистолета у виска? Существование на острове представляло собой один сплошной фантасмагорический фильм. Джейсону все труднее удавалось отыскать ту зыбкую грань между сумасшествием и здравомыслием — на острове Рук-Айленд стираются любые пределы, а слова «норма» не существует в местном лексиконе. Дни выливались в недели, недели последовательно в месяца, и в памяти не отпечатывалось, кажется, ничего, кроме уродливых кровавых пятен на собственных ладонях. И животного страха перед своим же бессилием. Неожиданный сюрприз в виде Вааса в машине, где должны были везти заложников и сильного удара по голове становятся персональной точкой невозврата для Джейсона. Фиксированным моментом его абсолютно полного помешательства. — Джейсон, Джейсон, Джейсон… — голос словно доносился отовсюду одновременно, звенел и отскакивал от черепной коробки, повторяясь заезженной пластинкой. Джейсон попытался открыть глаза, что получилось не с первого раза, руки за спиной связаны и почти полностью потеряли чувствительность. Взгляд все никак не мог сфокусироваться, и он видел перед собой лишь темное красное пятно пиратской майки и глаза — две ярких точки, гипнотизирующие и заставляющие себе подчиниться. — Ты думаешь, что ты воин?.. Не хочу тебя разочаровывать, братец, но от воина у тебя только твои убогие татушки, — Ваас схватил его за плечо и резко провел вниз по руке до запястья. — Татушки — не татау. Ты облажался, Джесси. Конкретно так облажался, еще тогда, когда заявился сюда со своими сладкими дружками, на мой, сука, мой остров! — крик бил по ушам, и Джейсон инстинктивно зажмурился. — Мне ничего не стоит тебя убить, правда, — шепот в самое ухо. — Но знаешь, что самое интересное в этой ситуации, а, Джесси? — Ваас обошел его сзади и присел на корточки, всматриваясь в чужие запястья. Мозг начинал по-немногу работать и анализировать, Джейсон понимал, что оказался в полной заднице, но принятие своей скорой смерти не пугало его так сильно, как-то, что Ваас видит на его руках. — Только мое имя, да? Я, признаюсь, никогда такого не встречал — ты смог меня удивить, амиго. Ты вообще умеешь удивлять, блять. Ты просто не представляешь как же мне, мудила, хочется тебя грохнуть за все, что ты успел натворить! — Ваас растрепал свой ирокез и грубо рванул стул на себя. Тот упал с грохотом, а Джейсон от неожиданности вскрикнул и застонал от боли в голове. В глазах потемнело, кажется, он неплохо так приложился затылком о дощатый пол. Джейсон постарался как можно сильнее открыть глаза и всмотреться в чужие запястья, картинка плыла, а надписи сливались в одно большое пятно — досадно. На задворках сознания теплилась лишь небольшая надежда. Никто не хотел бы прожить всю жизнь и умереть в одиночестве. — Знаешь, ты напоминаешь мне одного паренька — он выглядел так же жалко как и ты в данный момент. Его звали, дай вспомню… Ах, да, смотри, — Ваас поднес свою руку прямо к лицу Джейсона, — Крис. У него, конечно, не было такого милого детского личика, как у тебя, да и туповат он был не малость. Одним словом — скука. С каждым словом пирата Джейсону становилось хуже, а тот все продолжал, расхаживая по помещению кругами и не обращал на пленника никакого внимания, точно его здесь и не было. — Этим вы и отличаетесь, ты знатно повеселил меня, за что я тебе, наверное, должен спасибо сказать? Так ведь поступают в цивилизованном обществе, а?.. К слову, я убил его. Это получилось ненарочно, правда, я всего лишь хотел позабавить и его, и себя. Но ему не было смешно, — он остановился. — Ты понимаешь, Джесси, что я сделал?! Я убил своего ебаного соулмейта! Было ли мне жаль? Да нихуя! — истеричный смех Вааса подобен грому в яркий солнечный день — он внушает тревогу. Он наводит первобытный дикий ужас. — Не-не-не, прошу, ты, верно, сейчас думаешь, я совсем ебнутый псих, да? Что у меня проблемы с головой, может еще и смерти моей хочешь, а?.. Отвечай, блять! — Нет. — Нет? — Вас задумчиво почесал подбородок, — не хочешь? Ты странный… И, мне даже не хочется тебя убивать. Почему, спросишь? А я отвечу: в душе не ебу, амиго. Джейсон приподнял голову, пират сидел около него на корточках и отрешенно глядел куда-то сквозь него. С первого взгляда и не скажешь, но Ваас выглядел помятым, что было ему совсем несвойственно. Джейсону даже в какой-то момент стало его немного жаль. — И тут возникает весьма интересный вопросик, — спустя долгую и отвратительную во всех смыслах паузу, он тихо продолжил. — Что же с тобой делать, а? Отпустить обратно к сестрице? Нет-нет, не дождешься… Кстати, Броди, ты знаешь, что она хочет на самом деле сделать? Думаешь, что ты ей важен, да? Наивно и глупо. Она убьет тебя, когда ты сделаешь то, что ей нужно — вот и все лавры великого воина. Теперь Джейсону было жаль и себя тоже, только сейчас его жизненная ситуация открылась ему во всех своих гранях. Судьба-вертихвостка на самом-то деле никогда не была ему верна. — Но у меня есть к тебе дельное предложение. Воин из тебя, конечно, как из меня балерина, но вот пират вышел бы просто отменный. Что скажешь, а, Джесси? Готов предать сучку Цитру и собственного братца? — Дыхание Вааса обжигало щеку, мурашки пробежали по спине от близости, и Джейсон прикусил губу. И, не давая опомниться, Ваас схватил его за волосы, притягивая к себе, и не целуя, укусил за нижнюю губу. — У нас на запястьях друг друга собственные имена. Мы враги, но знаешь, выбирая между тобой и тем Крисом, я бы выбрал тебя. Я бы нагнул вселенную с ее чертовыми блядскими правилами. А ты?.. А у тебя нет выбора, амиго. Либо соглашаешься, либо, — он приставил два пальца к виску Джейсона, — либо, пуф! Умираешь. Джейсон кивнул и прикрыл глаза, шепот Вааса прямо в его губы одновременно и дразнил, и вызывал отвращение — к самому себе, впрочем. Не давая себе время на раздумье, он подался вперед, дотрагиваясь своими губами губ Вааса и чувствуя, как его целуют в ответ. Покусывая, но совсем не больно — нежно. С каким-то больным удовлетворением и радостью. Джейсон усмехнулся. Будь Ваас хоть трижды безумцем и боссом наводящих ужас пиратов, прежде всего он был человеком. Открытие, но, кажется, Ваас, как и он сам, боялся одиночества и был бессилен перед ним. — Правильный выбор, принцесса.