***
Чон всегда знал, что Джен — богатенькая девочка, но даже с её влиянием и деньгами он представить не мог, что для благотворительного концерта малая найдёт целый ангар. Если делать, то по-крупному, если создавать, то отдаваться всей душой — вот таким был девиз Ким Дженни. Указанное место находилось в центре города, а вылазка из окраины в людный район, переполненный копами, казалась безрассудной. В любом случае, Хосоку ничего другого не оставалось. Подводить Джендык, так он ласково называл её в детстве, не хотелось, да и отказываться от получения лучших песен его молодости тоже, поэтому тёмный капюшон и медицинская маска стали самыми близкими спутниками прячущегося от полиции танцора. Метро почти не изменилось за последние годы, только вот люди больше не сидели с наушниками, не играли в мобильные игры, не обсуждали с друзьями тренды на ютубе. Социальная жизнь перестала развиваться так бурно, как это было в десятых годах этого века: половина мессенджеров оказалась удалена, так как обслуживающие их компании разорились, все приложения так же вынужденно потеряли свою актуальность. Теперь люди общались в сети только по делу: чтобы узнать расписание в школе или получить задание от шефа. Никаких мемов, снапчата и инстаграма. Хосок не мог точно сказать, плохим ли был запрет на использование развлекательного соц-контента, ведь мозгами понимал, что подростки теперь не станут терять столько времени, утопая в телефонах, но лично ему этого не хватало. Хосок и сам в своё время был тем самым зависимым от интернета ребёнком. По прибытии в назначенный ангар, Хосок по указанию Дженни зашёл через чёрный вход, так как, по её словам, лишняя безопасность ему бы не помешала. Спустившись по лестнице вниз, Чон сразу попал в подсобные помещения, где суетилось много народу: охрана, стафф, бегающие по гримёркам танцоры, которых, безусловно, Хосок знал. Их хип-хоп круги были слишком узки, и все знакомые танцоры Дженни являлись знакомыми танцорами и для Хосока. Вон в том углу разминался Сынхун — милый парень с достаточно сильной техникой, в другом Донхёк — старый приятель Хоупа из их уже закрытой танцевальной студии, впереди повторяла разученную хореографию Минзи — талантливая одногодка Чона. Он поздоровался с каждым из них и успел поговорить со всеми, обсудив новости прошедшего месяца и ситуацию в мире в целом, пока не наткнулся на сидевшего в расклешенных хипстерах незнакомца. Тот что-то увлечённо изучал на своём телефоне, время от времени улыбаясь и эмоционально жестикулируя. — Йо, Хоби, — Джен накинулась на только что пришедшего друга со спины. — Я очень рада, что ты приехал! — девушка крепко-крепко сжала Чона между рёбер и даже немного приподняла от земли. — Если я не получу своего Дрэйка, то я больше не разрешу тебе меня так обнимать, — Хосок действительно был рад её видеть, но не смог не подшутить и не засмеяться. В этом весь Чон — солнечный, радушный и готовый на любой контакт. — Обижаешь, — Ким дала Хоупу один наушник и включила тот трек, от которого Хосок был готов уйти в неистовый дэнс прямо сейчас. — ~Kiki, do u love me*, — Хосок восторженно и достаточно громко напевал заедающую в голове лирику, двигая ногой в такт и светясь, как самый счастливый человек на этой планете. Боковым зрением Чон заметил, что тот незнакомый парень на него откровенно таки пялился, лыбясь во все тридцать два. Кажется, настроение Хосока передавалось по комнате воздушно-капельным путём. — Джен, а что за ноунэйм сидит в том углу? — Чон не мог подавить собственное любопытство, так что шёпотом спросил у неё о парне, беспокоящего мысли Хосока. — Танцор, причём весьма и весьма талантливый, — Дженни игриво подмигнула и поспешила удалиться, перед этим крикнув всем, что выступления начнутся уже в скором времени. — Не забивай голову, а лучше готовься к своему выходу. Я давно не видела, как ты танцуешь. Не опозорь меня, солнышко. Хосок поддался рекомендациям подруги, сваливая с плеча спортивную сумку и доставая оттуда привычный набор хопера: пару цветных, но поношенных найков, выцветшую толстовку и кепку с зауженным козырьком. На новые кроссовки ему не хватало денег, а старая худи была единственным напоминанием о самой яркой, но уже ушедшей танцевальной эпохе, поэтому менять её Хоуп не собирался. — Это Supreme? — парень, одетый во всё мешковатое, вылез из своего уголка и подошёл к Чону, без стеснения щупая плотный материал его толстовки. — Я давно хотел себе такую, но, к сожалению, их уже не продают. Чон, нерасторопно завязывая шнурки, окинул взглядом появившуюся фигуру с ног до головы. Сделав для себя некое замечание, Хосок ухмыльнулся и решил его озвучить. — Почему тебя, одетого в сплошное Gucci, привлекает уже давно вышедший из моды бренд? — Один мой любимый танцор всегда носил Supreme на своих выступлениях, — парень отвернулся и отошёл к зеркалу, поправляя слегка растрёпанные волосы, то и дело бросая взгляд на отвлечённого своими сборами Хоупа. — Я Ви, кстати. — Чон Хосок. — Тоже выступаешь сегодня? — Ну, как видишь, — закончив с найками, Чон снял oversize-футболку, открывая всей гримёрной потрясающий вид на подкаченное тело. Ви для себя отметил, что для хип-хоп культуры тело Хосока было слишком «чистым»: ни татуировок, ни пирсинга, никаких фриковатых и ярких побрякушек. Даже уши не были проколоты. — А ты, Ви, будешь танцевать в этой домашней гуччи-пижаме? — Хосок специально поставил акцент на слове гуччи, подразнивая смущённого парня. — Нет, я ничего не имею против, просто это немного не в духе хопа. — Я тоже собираюсь переодеваться, — Ви вывалил из маленького рюкзачка такую же небольшую косметичку и поставил её на столик для визажа. — Только в начале мне необходимо подготовить своё лицо. У Хосока остановилось дыхание примерно на том моменте, когда на губы ныне непримечательного мальчика опустился кончик вызывающей винной классической помады. Он перемещался по губам слева направо и наоборот, окрашивая их равномерно, не спеша. Ви то и дело сжимал и разжимал свои бордовые губы, размазывая помаду по всему очерченному контуру. После этого он достал ту же самую помаду и начал подводить ей глаза, растушёвывая пальцем. — Не смотри на меня так, будто я вымершее существо из красной книги, — парень, не отвлекаясь от своего make-up’а одним открытым глазом поглядывал на застывшего Хосока. — Есть такая техника в визаже: губную помаду можно использовать и как тени, и как румяна. Это нормально, расслабься. Но Хосока смущала вовсе не техника и вовсе не помада. Его смущал тот факт, что этот парень собирался в подобном образе выходить на сцену, а образ — далеко не под стать привычному хип-хопу. — Что ты танцуешь? Ви проигнорировал вопрос, продолжая творить волшебство над своим необычайно привлекательным лицом, а задать его повторно не удалось, так как в гримерке появилась Дженни, сообщая, что шоу начинается и Хоупу необходимо выходить на сцену. — Ты выступаешь первым. Думаю, что ты сможешь задать хороший тон этому концерту. — Не сомневайся во мне, — бросил Хосок скорее не девушке, а человеку, прихорашивающемуся у зеркальной стойки.***
— Дамы и господа, мы рады приветствовать Вас на нашем благотворительном концерте в поддержку протестантского танцевального движения. Меня зовут Ким Дженни, и я — одна из организаторов сегодняшнего вечера, — девушка была раскрепощена, и казалось, что она родилась только для того, чтобы стоять на этой сцене и привлекать всё внимание только лишь к крохотной себе. Она держала в руках небольшую подставку под листы с речью, но в сам текст почти что не заглядывала — её амбиций и ума хватало для того, чтобы говорить от себя, распечатанные слова служили лишь подстраховкой. — Буду признательна, если Вы окажете тёплую поддержку нашим танцорам и вложите свой неоценимый вклад в развитие нашей культуры. Дженни приветливо улыбалась каждому гостю, кому-то даже кокетливо подмигивала. Она любила играть с публикой и всматриваться в каждую манжету и выглаженный галстук, ища для себя потенциальную выгоду и толстый кошелёк. — Что ж, прошу поприветствовать нашего первого и достаточно именитого гостя, — Джен на секунду повернула голову в сторону кулис, где сосредоточенно повторял хореографию Хосок. Ей было необходимо убедиться в том, что парень действительно там и готов выйти. — Достаточно грустно осознавать, что такому легендарному танцору сейчас приходится зарывать свой талант и прятаться от правительства только потому, что этот талант провозгласили губительным. Тем не менее, прямо сейчас перед вами выступит легенда мировой сцены, звезда международной хип-хоп культуры — Джей-Хоуп. Чон уже давно не стоял на такой относительно большой сцене и слишком резко отреагировал на блеск софитов, беспощадно прожигающих глаза. Напротив него стояли и сидели люди в официальных костюмах и смокингах, попивая из бокалов наверняка коллекционный алкоголь. Все они устремили свой взгляд на человека на сцене — на Хосока, который вышел на обозрение городской элите в испачканных скинни и позорной толстовке. Чон, хоть и помогая подруге, чувствовал себя товаром. На него была обращена как минимум сотня пар глаз и все они с нетерпением ждали, когда Хоуп начнёт двигаться. Танцы стали роскошью для богатых, а танцоры — объектами для утешения этой престижной потребности. Тем не менее, Хоуп оставался профессионалом и другом, поэтому, когда музыка включилась, он максимально абстрагировался от раздражающего окружения и унизительной для него ситуации. Джей-Хоуп славился не только своей мощной техникой. Каждое его движение было наполнено настолько бешеной энергией, что в кругу друзей Хоупа называли как батарейкой, так и дэнс-машиной. Он не уставал, улыбаясь от начала танца и до его конца. Джей никогда не думал о том, что делал и как выполнял номер. Нет, безусловно, мощный танец всегда требовал поставленной и заранее выученной хореографии, но речь шла совершенно не об этом. Во время выступления Хосок отключался, попадая в своё, параллельное измерение. Он ловил кайф, который синтезировался в искренние эмоции и передавался зрителям в качестве неподдельного восхищения. Чон никогда не показывал негатива на сцене, он излучал только радостные и хорошие чувства, даже если вокруг царила бескрайняя тьма. Хоуп двигался чётко, быстро, размашисто, перемещался по всей сцене, как вглубь, так и к её противоположным краям: прыжками, сложными связками, ритмичными шагами. Несмотря на неуверенность и долю раздражения в начале, во время самого танца Хосок забывал обо всём: о месте, причине его нахождения здесь, о запретах, о друзьях, да даже о себе. Хосок становился Джей-Хоупом — мальчиком, который являлся живым воплощением понятия «хип-хоп». Чон знал себе цену. Знал, насколько сильно отличался от его товарищей. И в этом не было заслуги его врождённого таланта или чего-то подобного, нет. Хосок просто пахал изо дня в день так, будто каждый день в зале мог бы стать для него последним. Он не сдался, когда дело всей его жизни поставили в список таких неправомерных действий, как убийство или изнасилование. Хосока только больше это взбудоражило, пробудило ещё большее желание заниматься чёртовыми танцами. И плевать он хотел на законы и деловитых политиков в их кожаных креслах. Чон всегда жил хип-хопом и будет жить им до тех пор, пока его тело не перестанет выдерживать постоянные физические нагрузки. Хосок привык получать бурные овации, как и привык кланяться залу на ровные девяносто градусов. Не имело значения какие личности глазели на его выступление, ведь всё равно самой важной целью из раза в раз становилась та, которая требовала от Хоупа заставить всех подняться со своих сидений и зааплодировать. И за все года, прожитые на сцене, Чон ни разу не облажался с этой задачей. Этот раз не стал исключением. Джей окинул взглядом зал и количество улыбающихся ему лиц. Кажется, многие из этих людей уже давно не видели настолько качественного номера и такой сумасшедшей экспрессивной подачи. Хоупу до сих пор оставалось непонятным, почему Джен поставила его танец на открытие концерта. Да, первый выход обязан быть зажигающим и мощным, однако самых сильных ставят на самый финал. Возможно, Ким Дженни имеет достаточно высокую самооценку, чтобы поставить на финал саму себя, но её танцевальные способности были далеки от идеала. Ну, в любом случае, организация концерта принадлежала ей, поэтому Хоуп просто одарил зал своей коронной исцеляющей улыбкой, поблагодарил за внимание и убежал за кулисы с надеждой, что ему удастся через малюсенькую щель между кулисами посмотреть на следующие выходы. — Это было блестяще, хён! — на Хоупа без всякого предупреждения налетел какой-то мальчуган, которого Чон не сразу узнал. Хосок вообще медленно вливался в происходящее в реале после своих танцевальных погружений. — Чонгук, какого чёрта ты тут забыл? — признаться, Хоуп был очень удивлен встретить на концерте подобного масштаба своего ученика. — Совсем голову потерял? Это опасно. — Я не понимаю, как так произошло, — Гук говорил об этом ни то чтобы без каких-либо сожалений, а вполне себе с сияющими искорками в глазах. Было видно, что мальчишка впервые выходил на такую важную сцену и само участие здесь служило большим шагом для него. — Мне позвонила Дженни и попросила поучаствовать. Я не мог отказаться, ведь это такой шанс для меня! — Шанс оказаться за решёткой, болван, — Хосок крепко обнял своего безрассудного малого и поправил ему сползающую кепку. — Ты когда выступаешь? — Ты не поверишь, но меня поставили закрывать программу! Не знаю, чем заслужил это, но это так волнительно и... ответственно? — Зато ты сможешь заявить о себе и как подобает влиться в наше общество, — Хосок потрепал Гука по голове, — твои навыки уже достаточно хороши. — Всё благодаря тебе, хён, — младший Чон опустил голову, смущаясь, — я обещаю, что не подведу тебя. — Замётано. Хосок всегда знал, что Чон Чонгук — один из самых одарённых парней, которых он встречал на своём веку. Если говорить о Хоупе, то тот в действительности считал свой успех отражением тысячи часов выматывающих занятий, но если говорить о Чонгуке, то его залогом успеха служил, без шуток, божественный дар. Даже не талант. Гуку давалась любая хореография, он с лёгкостью осваивал любые техники и трюки, пробовал много стилей и ни в одном не терпел краха. Хосоку было весьма жаль, что такому перспективному мальчугану оказалось суждено начинать свою «карьеру» в такой непростой политической обстановке: без академий, без доступа к видео-контенту, без достойных преподавателей. Хоуп был единственным, кто согласился взять парня под своё крыло и дать необходимые будущему танцору навыки. К небольшому сожалению, но из-за влияния хип-хопа и подражания Хосоку, Гук почти что потерял свою универсальность и желание осваивать что-то новое. Хоуп с радостью предложил бы заняться ему чем-то ещё, но прекрасно понимал, что больше не осталось тех, кто мог бы дать Чонгуку отличающуюся от хопа танцевальную базу. Тем более Чона младшего устраивало всё: он любил хип-хоп, был в восторге от своего тренера и постоянно совершенствовал свои движения. Хосок чувствовал гордость за своего ученика и в душе по-детски радовался, что смог кого-то завлечь в свою сферу и чему-то научить. Возможно придёт то время, когда ученик превзойдёт своего учителя и, на самом деле, Хосок будет искренне за Гука счастлив, если так случится. Отлучившись от младшего, Хосок направился в поисках расписания, где должна была быть указана очерёдность выступлений и их количество. Как ни странно, но подойдя к рукописному панно, Чон не заметил Ким Дженни в списках участвующих. Скорее всего сегодня она присутствовала лишь в качестве ведущей. Хоуп проверил список, чтобы убедиться в том, что Гук действительно закрывает шоу. Сразу после таинственного танцора с винной помадой на губах.***
music: WayV — FEEL THE V (Teaser)
Замершую тишину в людном ангаре разрезал раздающийся эхом цокот каблуков. На высокой шпильке с таким же высоко поднятым лицом вышел парень в кожаных портупеях. Они обвивали загорелый торс и ноги в зауженных штанах, впиваясь в кожу с каждым движением. Уверенными шагами уже знакомый Хосоку человек остановился на середине сцены, замирая в изящной позе. Молчание сотрясало воздух, никто не был готов увидеть сегодня что-либо помимо хип-хопа, однако с экстравагантной музыкой тело начало двигаться так же экстравагантно. Из колонки не заиграл привычный бит и привычная для хопа читка, из неё начал литься развязный звук, соответствующий данному танцу. Соответствующий вогу*. Ви казался противоположностью слова «скованность». Кисти совершали пластичные круги, очерчивая линии тела, спина изгибалась из стороны в сторону, назад и вперёд. Парень создавал контраст между уязвимостью и чересчур агрессивной резкостью. Он был то нежен, то страстен. Ви перемещался по сцене кошачьей походкой, опускаясь то вниз, то вверх. Зал закричал на моменте, когда на самой сильной части трека танцор подпрыгнул вверх и резко приземлился на спину, на долю секунды оказываясь в свободном падении. Хосок не углублялся в культуру вога, но знал, что этот стиль отличался от других наличием элементов, одним из которых был только что сделанный дроп. Упав вниз, танцор приступил к части на полу: он элегантно поднимал ноги в воздух, раскрывал их, как бы невзначай касаясь руками бёдер и пресса. Если бы музыка не заглушала звуки, издаваемые Ви, то Хосок мог бы поклясться, что тот стонал вместе с ними в такт. Ви профессионально переключался от элемента к элементу, повторяя основную базу, то и дело вклинивая в хореографию что-то от себя: немного стрипа, немного джаз-фанка, именно так, чтобы зрителю не наскучил вог в чистом его виде. Его руки творили настоящую магию. Со стороны могло показаться, что он пытался что-то наколдовать, и если этим что-то был шок и потрясение зрителей, то Ви точно справлялся со своими магическими пассами. Хосок не хотел упоминать о том, что язык этого проклятого вогера танцевал отдельно от него. Он появлялся так же неожиданно, как и пропадал, дразня всех смотрящих и заворожённых. Всё выступление Чон задавался вопросом, возможно ли настолько сильно чего-то хотеть и чего именно хотел на сцене этот парень. Выглядело так, будто он желал самого себя и что весь выход Ви упивался своим телом и своими движениями. Тем не менее, техника была настолько безупречной, что Хосока просто швыряло от мысли, насколько это было профессионально и отработано. Насколько чувственно, тонко, но в то же время грубо, пронзительно и даже вульгарно. Было ли это игривым воображением Хосока — парень не знал, но ему показалось, что на одной из танцевальных связок Ви выискивал за кулисами его, а встретившись глазами на момент, он пустил своим взглядом тысячу разгорячённых искр в сторону любопытного наблюдателя. Был ли Хосок удивлён данным перфомансом? Да. Был ли восхищён? Очевидно, что да. Хоуп не видел ничего подобного даже во времена, когда танцевали все, и это было разрешено. Возможно, Чон просто отвык, а возможно перед ним выступал самый лучший представитель своего жанра за всё время его существования — Хосок и этого не знал. Получил ли Хоуп наслаждение? Безусловно, да! Он готов был выкрикивать «да» на все вопросы, связанные с Ви, он был готов хлопать вместе с публикой и даже стать её частью. Хосок поймал себя на мысли, что хотел бы заплатить за это. И никакие диски Дрейка ему уже не были нужны. — Ты замечательно выступил, — Хоуп уронил голову, скрывая раскрасневшиеся щёки и пытаясь сделать голос как можно более ровным и спокойным, скрывая восхищение. Джей-Хоуп старался держать планку лучшего, но как это можно было сделать, когда ты видел перед собой того, кто эту планку сломал, изрядно по ней протоптавшись? — Ничего особенного, здесь не было ни одной сложной связки, — Ви говорил с лёгкой отдышкой, восстанавливая дыхание. Хосоку тоже было бы неплохо это сделать, так как эта самая отдышка человека напротив заставляла Чона покрываться мурашками. В сочетании с низким голосом — настоящее произведение искусства. — Мне никогда не дотянуться до тебя и твоей техники. — Не сравнивай клубнику со свининой. Мы танцуем в максимально противоположных направлениях, поэтому любое сравнение здесь — глупость. — Но это не отменяет того, что ты превосходен, Хосок-хён. Чон никогда не реагировал на лесть и комплименты. Он часто благодарил за положительные комментарии в его адрес, однако крайне редко эти отзывы могли пробудить в нём хоть какие-то чувства. Похвала и похвала. Результат его упорных тренировок. Однако в данную минуту лесть Ви заставила его сердце биться чуточку чаще и ритмичнее, чем обычно. — Это всего лишь хип-хоп, звездой сегодняшнего вечера явно был не я. Хосок нагло и без стеснения продолжал пялиться на слегка размазанную вокруг губ помаду вогера. На его образ, шпильки и тонкие колготки в сеточку. В прошлом Чон не принимал такие направления, как вог и стрип, однако пробыв в одной сфере более десятка лет и отвыкнув от других жанров, Хосок резко сменил свои вкусы с категоричного отрицания на положительное принятие. Перед ним стоял персонаж, настоящее имя которого он даже не знал: неизвестный, загадочный, но в тоже время максимально открытый для изучения. Ви, кажется, чувствовал это напряжение в голосе и с самого начала следил за двигающимся по его телу взгляду Чона. Иначе как можно было объяснить то, что расстояние между этими двумя начало резко сокращаться? Хосок потерялся в пространстве, теряя счёт времени. Точно также он потерялся в Ви, принимая во внимание то, что всё происходящее вокруг перестало иметь хоть какое-то значение. Если бы не этот танцор, то Хосок не пропустил бы выступление своего самого выдающегося ученика. Если бы не он, Чон бы не забыл выйти на сцену на финальный поклон и собрать последние аплодисменты этого вечера. Если бы не Ви, Хосок бы не прослушал доносящуюся снаружи сигнализацию и нарастающие в громкости крики. — Это ловушка, здесь копы! Бегите!