Find your true love as Straykids did

- Ты, блять, серьёзно? - Сынмин устало потирает переносицу, всеми силами стараясь уйти от мысли, что вон тот очаровательный канделябр с незамысловатыми рюшечками мог бы идеально вписаться в лицо Хвана, со всей силы так. - Я же сказал тебе, что я не баба какая-то, чтобы какой-то парень богической внешности носил мне цветы и приглашал в гребанное котокафе на выходных. Если совсем уж не доходит, могу написать. На лбу у тебя, ножом, если понятнее станет. Хёнджин улыбается растерянно, с ноткой грусти поднимая помятый букет с пола. - Но ты же мне нравишься. Сынмин выдыхает нервно, отказываясь ощущать покалывание совести где-то внутри. Ну это просто тотальный пиздец. *** - Учитель! - Ким резко вскакивает с места, отрывая учащихся от увлекательного до ужаса урока. Пожилой мужчина поворачивает голову, без особого интереса кивая школьнику, мол, говори. - Могу я поменяться с кем-то местами? - А с чего бы это? Сынмин пальцем раздраженно указывает на парня, который и до этого ловил на себе множество заинтересованных взглядов аудитории. - Хёнджин мешает мне учиться. Преподаватель вздыхает, наигранно разводя руки в стороны. - Но ты у нас лучший ученик, Сынмин-ши, а Хвану нужно помогать с учёбой, он ведь только неделю назад перевелся. Постарайся понять его и объяснить ему тему, если у него возникнут проблемы. Сынмин от возмущения рот открыл, глаза сощурились, а руки сжались в кулачки. - Но учит- - Успокойся уже, Ким! Мир не рухнет от того, что ты посидишь с Хёнджином ещё пару недель, пока он не освоится! Ты уже взрослый парень, в конце концов! Сынмин открывает рот ещё пару раз, ловя на себе раздражённые взгляды половины девочек класса, но все-таки садится обратно, шумно отодвигаясь от соседа и слишком уж остервенело начиная записывать конспект. С каждой минутой всё сильнее сжимая ручку и представляя, как красиво она будет смотреться в этой улыбчивой роже справа, которая, кажется, о слове "напряжение" слышала разве что на уроках физики. - Ты не мог бы по-хорошему взглядом своим прожигать не меня, а доску? Профессор Пак там старается, тему новую рассказывает, между прочим.- шипит тихо, но максимально грозно, стараясь не смотреть в сторону парня. Потому что кажется, что от его красоты зрение, которое и так ни к черту, опустится ещё ниже. - Но ты интереснее истории корейской литературы. - говорит это чудо вроде бы искренне, но Киму почему-то кажется, что он издевается просто. - Возможно, тебе так же интересно будет получить в глаз, не думаешь? Хёнджин хихикает. - Не дотянешься. У Сынмина в голове взрывается атомная бомба и начинается третья мировая, пальцы нервно стучат по столу. "Спокойно. Ты должен учиться, чтобы родители не запретили жить отдельно. Надо терпеть." Школьный звонок спасительным, режущим слух звоном, пролетает по зданию, оповещая учеников об окончании учебного дня. Сынмин со скоростью света подскакивает с места, собирая вещи в портфель, и выбегает из класса. Правда делает это ещё и с грацией хромой лошади на льду, поэтому по пути смахивает со стола чьи-то наушники, бутылку с водой, Хван Хёнджина. Последний со стола смахиваться не спешит, потому что высокий и сильный по сравнению с хлюпиком- Сынмином, зато смеётся снова от души и предлагает довести до дома. Где-то справа слышится мечтательно-разочарованный вздох какой-то девочки, а Сынмин готов ей даже заплатить за то, чтобы она заняла его место. - Нет, у меня сегодня занятия, сам справлюсь. - По бейсболу, да? Ну так я подожду, мне делать все равно нечего! Ким уже вовсю бежит по школьному коридору, молясь всем известным ему богам, чтобы сейчас Хёнджина кто-то окликнул, и он перестал преследовать его. Но чуда не случается, вера в сверхъестественное потеряна, а Сынмин останавливается и старается вытянуться как можно сильнее, чтобы смотреть Хвану хотя бы в район носа. - Слушай, возможно за эту неделю кто-то уже успел растрындеть тебе, что я - гей, но это не даёт тебе права издеваться надо мной сейчас, используя свою гадкую идеальную внешность, понял? Хван сначала даже попятился слегка, смотря удивленно. Но потом губы снова растянулись в улыбке, а глаза сощурились в форме полумесяцев. И как бы Сынмин не пытался отрицать этого, Хван очень красивый. Возможно слишком для этого мира. - Так ты считаешь меня красивым? - Ким немного запоздало чертыхнулся и закрыл рот рукой, выдавая себя до конца. - Кстати, никто не говорил о твоей ориентации. Тебя здесь вообще уважают, знаешь? - Да, именно поэтому я все ещё слегка в непонятках, какого хрена ты лезешь ко мне уже третий день. Ты меня раздражаешь, Хёнджин. Я не хочу иметь дело с тобой, так что, будь добр, отвали. - последняя фраза слетает с языка высоким писком, который можно использовать в каком-нибудь хоррор фильме. Сынмин ещё раз плюётся кислотой, затем разворачивается на носках и скачет к заветному выходу. Бежит к автобусной остановке и с облегчением выдыхает, не заметив макушку с высветленными волосами рядом. А в голове все крутится надоедливая мысль, которую хоть тапками и дихлофосом прогоняй. Хван Хёнджин пиздец какой красивый. *** Ким сидит в самом углу какой-то кафешки, втянув голову в плечи и закрывшись тремя меню на столике. Какой черт вообще дернул его поэксперементировать и пообедать в непривычном заведении? Безнадежные романтики такое обычно зовут судьбой, но Сынмин предпочитал более реалистичное название "жопа". С момента прихода Хвана в школу прошло три недели, за которые Сынмин успел составить себе список вещей, которые должен или не должен делать любой адекватный человек и провалиться по всем пунктам. Скажи ему кто-нибудь пару месяцев назад, что его могут выгнать с урока или что он получит двойку по своей излюбленной истории - Он бы тактично поржал. Но сейчас, украдкой заглядывая в дневник, парень может только обессиленно застонать, заедая горе второй порцией яблочного пирога. А всё из-за какого-то придурка, который не просто жизнь портит, но и из головы не вылезает! Первую неделю Сынмин искренне ненавидит эту довольную рожу, которая маячит буквально везде, так и напрашиваясь на пару смачных ударов. Вторую неделю Сынмин очень много раздражается, но так же много думает, потому что хён (как успел узнать мученик), оказывается, не такой уж глупый и был хорошистом в прошлой школе, а ещё он танцует так, что голова кругом идёт, а слюноотделение работает раза в три быстрее. Не то чтобы Сынмин интересовался или подглядывал за его тренировкой пару раз, просто этот парень успел собрать себе гребанный фандом, о котором позавидовала бы какая-нибудь корейская нугу группа. И информация о Хван Хёнджине потекла рекой. Но главной причиной для активных пиздостраданий у Кима выступила другая ситуация. Пусть кто-то и говорит, что его, Сынмина, в школе уважают, но всё отнюдь не так радужно. Ким вообще никогда не был очень общительным парнем, скорее едким и змеюкоподобным. Поэтому имел в школе некоторую популярность "парня, которого можно и поучить". А с приходом этого чуда, Сынмин получил почетное звание врага народа, ведь как можно так жестоко с таким красавцем. Вот и приходится теперь не расхаживать без толпы по улице, и вообще ю не светиться слишком. Хотя особо обозленных особей не останавливают такие препятствия. Поэтому в один момент Ким оказывается зажат где-то в северном крыле учебного заведения какими-то грозными парнями, которых, как уверен Сынмин, прислали очередные фанатки Хвана. И, в общем-то, исход таких событий уже не раз описывается в разных подростковых книжках про жестокость молодёжи, и с этим исходом Ким даже почти смирился, прикидывая в уме, сколько будет стоить тоналка для замазывания синяков и большой молоток для убийства одного смазливого парня. И может именно такими мыслями Сынмин призвал сатану спасителя своего. Хёнджин оказался в этом коридоре совершенно случайно, если не учитывать того, что он от Кима вообще не отлипает, поэтому чуть ли не по запаху может определить, где тот находится. Но это все не так важно. Важно то, что Хёнджин, оказывается, драться не умеет от слова совсем, поэтому спасают его только те самые фанатки, которые вовремя амбалов своих от этого бедолаги оттащили. А Сынмин хоть и змеюка редкостная, но в долгу оставаться не любит. - Мед.кабинет тут рядом, пошли, герой-неудачник. Сынмин, вроде, никогда за собой целительных свойств не замечал, но Хван после этого выглядел так, будто только из санатория вылетел. - Ну и куда ты полез? Даже драться не умеешь.- устало спрашивает, пока мед.сестра старательно замазывает ранку на скуле Хёнджина, бормоча под нос что-то про порчу произведения искусства. А парень только сияет своими зубами белоснежными и слепит глаза смертных в радиусе пары километров. - Всяко лучше, чем если бы с тобой что-то случилось! Я ни о чем другом особо и не думал, только увидел, что с тобой сделать хотят, так ноги сами понесли. Сынмин опускает голову на руки, вздыхая раздраженно и очень надеясь, что щеки горят, потому что жарко. Зимой, в минус десять на улице. - Тебе госпожа Ли всё залатает, так что я пойду. Урок начнется скоро. - бурчит невнятно, вскакивает со стула и направляется к выходу. Но в долгу Сынмин оставаться действительно очень не любит, поэтому разворачивается на секунду и кидает тихое "спасибо", быстро выходя из кабинета под бормотания мед.сестры про новое поколение и странную мужскую дружбу. И после этого случая мозг отчаянно отказывается не думать о Хван Хёнджине. И сначала Сынмин вроде и бесится, не понимая, что происходит. Но по истечении двух недель говорить, что Хёнджин ему все ещё не симпатичен, было бы слишком из раздела фантастики. Бесит все ещё неимоверно, но нравится же. И все это, конечно, здорово и прекрасно, можно было бы даже думать о счастливой истории со всеми оттенками голубого, но вот незадача, Сынмин является обладателем самой низкой самооценки во вселенной, поэтому отношение к нему Хвана все ещё кажется каким-то игрушечным и несерьёзным. И мысли такого рода в голове роятся, и роятся и роятся, мешая функционировать хотя бы наполовину нормально. И сейчас, сидя в какой-то неизвестной кафешке, Сынмин готов душу дьяволу продать, чтобы это все кончилось. Потому что гребанный Хван Хёнджин подрабатывает в этом кафе официантом. Сияет своей идеальной улыбкой и расхаживает по заведению в выглаженной униформе. И как Ким не старается слиться с окружающей средой, старший его все равно замечает, смотря сначала неверяще, удивлённо, а потом с таким щенячьим счастьем, что убейте кто-нибудь, а. - О, Сынмин-а!! Слушай, у меня сейчас совсем времени нет, но я через пол часа закончу, подождешь меня снаружи, ну пожалуйста! - Говорит быстро, хоть в рэперы подавайся, Сынмин даже вставить ничего не успевает. Смотрит в широкую спину измученным взглядом, потому что отказать язык не поворачивается. Часы показывают шесть ноль девять, на улице уже темно и холодно, и выходить совершенно не хочется. - Черт бы тебя побрал. - шепчет сквозь зубы, откидываясь на подушки. Ещё полчаса... Сынмин идёт быстро, не оглядываясь, но ноги у Хвана длиннее, поэтому труда не отставать не составляет. - Ты действительно подождал. Я счастлив. - говорит, оказываясь слишком близко, заставляя резко дернуться. - И уже жалею об этом. Я думал, что у тебя дело какое-то есть важное. А ты принёс мне гребанный букет цветов прямо в кафе, на виду у кучи людей. Ненавижу тебя. - отрезает Ким, пряча руки глубже в карманы и в очередной раз проклиная себя за то, что не взял шарф сегодня. Холодно. Хёнджин шаг ускоряет и встаёт поперёк дороги. - Пропусти. Мне домой надо, родители ждут. - Ты же один живёшь. - хмыкает Хван, на секунду выходя из образа милого придурка, чем удивляет просто неимоверно. - О, так ты ещё и сталкер. Давай так, я скажу один раз. И после этого ты отстанешь и перестанешь елозить у меня на глазах. Я не знаю, какая сила тобой движет, потому что не может идеально красивый и добрый парень влюбиться в черствого, худощавого уродца, который ко всему прочему отшивает его уже три недели, не-мо-жет. Если это пранк или спор, который ты проиграл, то хорошо, можешь смело говорить своим дружкам, чтобы они гнали тебе награду, потому что ты мне пиздецки нравишься, доволен? И в гробу я видел эти ваши игры, надоело!- последняя фраза выходит уж больно тихой, Сынмин быстро обходит парня, думая только об одном. Лишь бы не увидел слезу, лишь бы не увидел. Но к списку вещей, которые успел возненавидеть Ким за этот день, присоединяется ещё одна: гребанные длинные ноги Хван Хёнджина. Вырваться из крепкого кольца рук с первого раза не выходит, а после не очень хочется. Куда-то в ухо шепчут низким голосом какую-то нежную неразбериху, а мокрые дорожки на щеках ужасно морозит холодным ветром. - Ты совсем глупый, да? Если бы я тебя пранкануть решил, никогда не стал бы так вешаться на тебя, был бы крутым мачо с красивыми подкатами. Эй, перестань уже плакать, слишком холодно, заболеешь.- говорит спокойно, оборачивая теплый вязаный шарф вокруг шеи Кима. - Ты прекрасный, Мин. Ни капли не фальшивый, интересный и потрясающе трудолюбивый. А ещё - самый милый и красивый из всех, кого я видел. Сынмин хмурится, моргает, чтобы слезы стрясти. - Не ври. - Ты покраснел. - Это всё мороз. Хёнджин улыбается широко и так ярко, что Ким уже окончательно прощается со своим зрением. Да и пошло оно. - Можно тебя поцеловать? Сынмин смотрит прямо в глаза и диву дивится: как этого парня, будто сошедшего со страниц старой книжки про принцев и принцесс, вообще угораздило так облажаться и влюбиться в него? - Если будешь спрашивать, могу и отказ— Но договорить свою колкую фразу ему не дали тёплые, слегка шершавые на морозе губы.