***
Разрыв сократился уже до одной цифры. У брюнета складывалось впечатление, что в этого субтильного паренька вселился настоящий дьявол. По-другому объяснить то, что он вытворял на площадке, практически невозможно. Он обходил раз за разом их защиту, направляя игроков к нужным точкам для передач. Они перехватывали практически все пасы, как бы Осаму не пытался сменить расстановку игроков, они вновь и вновь накрывали всех. «Попались на собственную уловку, как глупо». Дазай негодовал, но ничего поделать с этим не мог. У него рука не поднималась на это создание. И этот факт вызывал внутри ещё больший диссонанс. Вылететь практически в самом начале турнира или же загубить тот свет, что горит в глазах этого маленького солнца? Он не мог решить… Кто-то из сокомандников попросил тайм-аут. — Хэй, Дазай. Какого чёрта ты все ещё ничего не предпринял?! Ты когда в последний раз смотрел на табло?! — к нему подбежал Тэрада. Парень был весь запыхавшийся, с бешено горящими глазами. Именно он пытался безуспешно блокировать капитана противников в последнюю четверть. Правда, это было больше похоже на догонялки, ибо тот не считал Тэраду особой преградой, но не суть. Если ему сказать об этом вслух, то адекватной игры от него будет уже не добиться. Мы ж ранимые очень. — Тэрада-кун, — Дазай особенно выделил имя сокомандника, призывая к хоть капле уважения, как к капитану. — Я делаю то, что считаю нужным. Будь умницей и встань на место. Матч ещё не окончен. — Если ты не можешь ничего сделать, то так уж и быть, сегодня я беру всё на себя. Дазай не успел ничего сказать, как прозвучал сигнал о конце тайм-аута. Он только и мог, что смотреть, как после свистка противник вновь перехватывает пас и несётся к их кольцу. Нападающего блокируют и мяч оказывается в руках капитана. Мягкий прыжок. Бросок. Трёхочковый. Сзади мелькает Тэрада, небрежно тряся рукой, будто разминая. Брюнет краем глаза отмечает это, как и то, что с немного кривых пальцев слетают капли на пол. Прямо туда, куда должен был приземлиться капитан. Дазай как в замедленной съемке наблюдает за тем, как после прыжка кроссовки касаются пола, но проскальзывают, подгибаясь. С тихим «ох» парень оседает на пол и тут же заваливается на бок. Вывих. Игра остановлена. На площадке появляется тренер и команда врачей. Капитана поднимают на носилки и уносят. Дазай лишь успевает заглянуть к нему в глаза, но он навсегда останется у него в памяти, как и, как мантра, повторяющиеся сквозь тихие всхлипы слова «никто не виноват, никто не виноват, никто…» Брюнет неверяще оборачивается на Тэраду, который с ухмылкой вытирает о форму пальцы, перепачканные охлаждающей мазью. Глаза Дазая темнеют буквально за секунды. Тэрада оказывается до конца игры на скамейке запасных, а тем временем сам брюнет стоит на площадке, вновь оглядывая команду напротив. Растеряны и даже немного напуганы. Было видно, что сейчас они хотят находиться не здесь, но вынуждены стоять на площадке. Команда Дазая ликовала. К сожалению, исход игры был предрешён, и они проходят дальше. Уходя с площадки, Дазай ещё раз смотрит на уже погасшее табло. «А ведь он даже и подумать не мог, что это была не случайность… Вот ведь… Неразумный ребенок…»*** Прошло три месяца***
На дворе стоял март. Дазай спокойно прогуливался по одной из улочек Йокогамы, когда до него донёсся весёлый детский смех и стук баскетбольного мяча. Он заинтересованно свернул в один из проулков, в конце которого, оказывается, был выход к одной из площадок этого района. Брюнет уже хотел сделать шаг из тени и присоединиться к детям, но замер, не в силах сдвинуться с места. Около самого кольца стояла инвалидная коляска, в которой сидел тот, из-за кого все три месяца душа брюнета не могла найти места.***
Дазай практически сразу после матча покинул команду, вверив всё в руки Тэрады. Тот был вне себя от восторга, но тут же побледнел после слов уже экс-капитана: — Я вёл вас по дороге, проложенной мной. Теперь эта обязанность возлагается на Тэраду-куна. И помните, что бы не происходило, капитан — сердце команды. И если это самое сердце прогнившее, то в том, что вы проиграете, не будет вашей вины. Тогда Дазай развернулся и вышел из спортивного зала, уже в коридоре его догнал новый капитан. — Но ты же сам прогнивший, Дазай. К чему такие речи? Или решил напоследок подпортить мне репутацию? — Нисколько. Не спорю, никогда не считал себя святым, но в этот раз… — он тяжело вздохнул. — В этот раз ты ослушался нашего главного правила. «Последнее слово за капитаном», не так ли? Но ты переступил допустимую границу. — Пошёл ты! После этого брюнет стал заниматься сам. Он уже выбрал старшую школу и решил для себя, что баскетбол точно не бросит.***
И вот, перед ним тот, кто полностью сменил приоритеты брюнета, выставляя наперёд честную игру и упорство. Сидит в инвалидном кресле и так солнечно улыбается, что невозможно отвести взгляд. Дазай аккуратно обходит площадку сзади, чтобы его не заметили, и буквально подкрадывается к коляске. — Ацуши! Ну вот какого чёрта?! Опять пробежка! Начинай все заново, пока не получится! — Как может что-то выйти, если живого примера я ни разу в жизни не видел? — бурчит себе под нос светловолосый паренёк, окружённый детьми. — Ах ты мелкий засранец! Пример?! Хорошо, — у брюнета по коже побежали мурашки от резкой смены тона. Юноша глубоко вздыхает и поднимается с кресла. У Дазая аж глаза расширились от происходящего. Куда этот ненормальный собрался?! Осаму хватает того за плечи и усаживает обратно, пресекая новые попытки встать. — Какого чёрта?! — парень поворачивается и видит перед собой улыбающуюся физиономию брюнета. — Привет, привет, я — Дазай, а никакой не чёрт. Под это определение у нас подходишь больше ты. Да, ка-пи-таан? — он с удовольствием наблюдал за стремительно расширяющимися глазами, обладатель которых явно принял его за последнего психа. — Пусти меня. Я должен ему показать бросок. — Я могу и сам. — Ты же защитник? — Дазай в удивлении поднял брови. — Я помню тебя, — паренёк усмехнулся, поглядывая на свои ноги. — Ту игру я запомнил в мельчайших деталях… — Тогда куда ты собрался? Судя по креслу, нога ещё не до конца восстановилась. Так что сиди, принцесса, наслаждайся зрелищем. Дядя Дазай всех уделает. — Совсем охамел, придурок?! — Негоже называть так человека, зная его имя. И да, я тебе, между прочим, помогаю, а как к тебе обращаться, так и не знаю, — Дазай хитро прищурился. — Чуя, — и отвернулся, разрывая зрительный контакт. — Накахара Чуя. «Ну, вот видишь? Теперь и имя твоё знаю».***
Начало апреля. Новый учебный год. Школьники спешат на занятия. Запыхаются, лишь бы не опоздать в свой первый день в старшей школе. Академия Йокогама начинала занятия на час позже, чем остальные старшие школы района. Это время было отдано ученикам на утренние тренировки. В академии буквально кипит жизнь. Чей-то клуб вышел на пробежку, какой-то уже заходит внутрь зала. Но, к положенному времени все уже были на своих местах, чтобы поприветствовать новых членов клуба. Баскетбольный зал насчитывал буквально десять новобранцев. Довольно-таки неплохой результат, как не посмотри. Дазай стоял в конце этого практически ровного ряда, когда двери зала буквально распахиваются, и внутрь влетает рыжее нечто, сразу же глубоко склоняясь в поклоне. Брюнет оборачивается и встречается взглядом с такими знакомыми глазами, которые сейчас так забавно расширились от удивления. Дазай лишь хмыкнул, когда тот встал рядом. Парень тяжело дышал, явно пробежав довольно-таки приличное расстояние до сюда. Руки немного подрагивали, а глаза метались от тренера к менеджеру и обратно, не прекращая лихорадочно блестеть. Дазай склоняется к самому уху, тем самым напугав и без того взбудораженного паренька. — Ну, здравствуй, Накахара Чуя, — брюнет издевательски растягивает слова, а сам Чуя тем временем готов провалиться под землю от такого внимания. «Ну, вот мы и встретились снова. Мне кажется, ты изменишь здесь всё и даже меня. Тебе так не кажется, солнце?»