Earl Grey

У Чимина жизнь продолжается. Но, по крайней мере, он так сам считает. Хоть, что не говори, но ему все-таки тяжело. Поэтому он решил окончательно себя «добить», то есть заняться конным спортом. Он конечно в этом не асс, но спустя недельной тренировки у него стало кое-что получаться. Не то, чтобы он решил этим заниматься профессионально, но хотя бы три раза в неделю, он может себе позволить покататься на лошадке. А началось то все до нелепости смешно. Чимин просто решил разобрать гардероб, и по чистой случайности наткнулся на подарочки Юнги. Он даже среди этого «хлама» нашел красное платье еще эту несчастную вульгарную помаду. Разумеется, он это все отложил в долгий ящик. К сожалению, рука у него вот никак не дрогнула выкинуть эти подарочки — жалко. Все равно через несколько лет сестра вырастет, и он отдаст все это ей. Работая по старой программе Пак, одевает: редингот, защитный жилет, брюки (подбираются строго по размеру, они не должны иметь внутренних складок — это может причинять неудобство), сапоги, головной убор, перчатки. Переодевается парень прямо на конеферме. Пак направляется в конюшню за своей беленькой лошадкой Луи. Заходя в загон, блондин поглаживает вычищенную шкуру животного и направляется на тренировочное поле с «выглаженным» песком. — Ну, как я выгляжу, — выходит Юнги из примерочной, в костюме для верховой езды, и просит джининового мнения, который рассиживает на беленьком диванчике, сложив ноги в позе, я устал, брат. После недельного восстановления и помощи Джина, парень знает каждодневное расписание Чимина. Теперь он в курсе, что персик почти каждый вечер посещает свою любимую лошадку по кличке Луи. Если честно, то мастеру это имечко вообще не нравится. У него складывается подозрение, что Пак нашел ему замену. Например: какого-нибудь француза, который каждый день чмокает Чимина. Ревность завладела массажистом. И тут сразу возникает вопрос: откуда взяться ревности от голословных подозрений? Скорей всего у мастера просто «персиковая ломка» т.к. он блондина не видел очень давно. — Ты просто откровенная хуманизация секса, — обводит глазами Джин каждую складку одежды брата. Ему безумно идет этот образ серьезного наездника. Бордовый редингот с черными брюками и сапогами из натуральной кожи. — Джин, ты же прекрасно знаешь, что это слово нельзя употребить в сравнении со мной т.к. я тебе не персонаж какого-нибудь мультика, — приговаривает мастер и одновременно одевает хлопковые перчатки. — Не важно. В общем, суть ты уловил? — задает вопрос брюнет и приглаживает рукой непослушные белоснежные волосы брата. Юнги кивает головой. — Когда мы уже поедем к Чимину? — мастер пипец, как сильно хочет видеть парня. — По моим слухам сейчас Пак находиться на конеферме. Что уже больше не боишься говорить с ним? — секретарь поправляет галстук и смотрит на наручные часы. — Сума сошел! Конечно, боюсь, но мне хотя бы его издалека увидеть. — Послушай меня, Юн. Сегодня должно все решиться. Делай, что хочешь, но он должен тебя простить, — хватает парень брата за плечи и немножко его трясет для того, чтобы немного его взбодрить. — Я постараюсь. На поле конь вообще не слушается Чимина: дергается, вырывается, не дает себя оседлать. Пак преждевременно похвалил лошадку, и поэтому сглазил, а значит, сегодняшняя езда обречена на провал. Пока блондин пытается залезть на лошадь, в это время Юнги следит за ним и ждет подходящего момента для того, чтобы извиниться. — Привет! — старается приветствовать Пака мастер, как можно громче и ведет за собой угольного коня. Парень оглядывается на источник звука и не сразу признает Юнги с белоснежными волосами. Выглядит он конечно эффектно: волосы, словно свежевыпавший снег, его костюм для верховой езды так аккуратно на нем сидит, будто его специально шили для него. Чимин никогда не видел его в сапогах, но эти ему так чертовски идут. Ну, и чего греха таить он выглядит не просто эффектно, а сексуально. Смотря на Юнги после долгой разлуки Пак осознает, что до безумия хочет его обнять, но он вспоминает, как тот с ним поступил, поэтому отдергивает себя от этих мыслей. Все уже прошло, он хочет жить дальше, но без обмана и без Мин Юн Ги. — Привет, — с попыткой безразличия в голосе бубнит Пак. — Если ты пришел поговорить со мной, то можешь валить обратно, — приговаривает блондин и, выждав момент, залазит верхом на Луи. — Я знал, что ты так ответишь, поэтому я кое-что придумал. Юнги не дождавшись ответа, продолжил разговор. — Давай, кто быстрее да вон той ограды, — указывает Мин указательным пальцем сидя на лошади. Чимин прекрасно понимает, что победа у него в узких штанах. К тому же мастер сам себе вырыл сегодняшний провал т.к. он ни разу верхом даже на лошади не сидел — это сразу видно по его осанке. — Ладно. Выстраиваясь в одну линию Пак осознает, что Луи стал снова «показывать характер», он громко ржет, и гарцует на одном месте. — Проблемы? — беспокоиться Мин и задает вопрос парню, поглаживая вычищенную шкуру жеребца. — Нет! — Тогда командуй. — Насчет три — стартуем. После последнего отсчета Луи рванул вперед и начал пытаться скинуть с себя наездника. Чимин вцепился сильнее в вожжи, чтобы не выпасть из седла. Конь сменил направления и помчался в противоположную сторону от финиша. Луи игнорирует все команды наездника. Массажист заметил, что конь соперника «одичал», поэтому он спешит на помощь Чимину. На самом деле массажист обманул Пака — опять. Еще до встречи с Чимином мастер хотя бы три раза в месяц занимался конным спортом — ему это нравится: чувство свободы и легкость в теле. Еще под ярлыком инкогнито Юнги намерено отправил подарок Паку — костюм для верховой езды для того, чтобы, когда они будут вместе, они смогли вдвоем покататься на лошадях. Но они не успели. Обогнув препятствие и направляя коня параллельно дикому, Юнги в прямом смысле стаскивает Пака с коня, и садит его ближе к себе, тем самым заставляя его обнять себя. Чимину никогда так страшно не было. До личной неприязни ему в этот момент было пофигу, он сильнее вцепился в Юнги и уткнулся ему в шею чуть ли не плача. Что ни говори, но Мин на этом черном скакуне выглядит, как реальный принц, только слегка своеобразный. Сделав еще кружочек по периметру конефермы, мастер остановил коня и отпустил вожжи, затем обнял блондина крепко-крепко. — Ты меня опять обманул, — подал голос Пак. — Ты же хорошо управляешь конем, и все же притворился новичком, — парень с этими словами слазит с коня и смотрит вверх на наездника. — Если бы я этого не сделал, то у меня бы не было шанса с тобой поговорить, — наездник слазит с коня следом за Чимином и становится напротив него. — Я тебе уже говорил, что уже все кончено. Что тебе непонятного? Юнги проигнорировал вопрос. — Я выиграл. Я спас тебе жизнь. Твои слова благодарности мне не нужны. Мне нужен всего лишь один шанс. — Нет! Думаешь, если ты перекрасил волосы — я тебя прощу? — Тогда у меня нет другого выхода. Заранее прошу прощения, — мастер подхватывает блондина на руки и несется быстрее к припаркованному лимузину. Добренький Ван (вот жжешь сводник) любезно открывает дверцу автомобиля, тем самым приглашая парочку вовнутрь. Лимузин просто завален различными цветами: начиная белыми розами и заканчивая гортензиями всех цветов. — Отвали! Не трогай меня! Я тебя засужу! — кричит Пак, все также пытаясь вырваться из объятий массажиста. — Ван, поехали, — усаживает парень Пака, и приказывает Мин чужому дворецкому, хозяин которого об этом ничего не знает. Вывод: Джин «снюхался» с Ваном. Машина трогается с места и направляется наматывать круги по городу. — Мы будем кататься по городу до тех пор, пока ты не дашь мне все объяснить, — мастер отодвигается от Чимина для того, чтобы он успокоился и дал все ему разъяснить. — Тогда можешь ждать вечность, — ворчит Пак. — Тогда тебе придется жить здесь. Пока машина двигалась по дороге, Пак начал дергать лепестки роз и кидать их в Юнги. Он достаточно терпелив — молчит. Пак безмерно благодарен мастеру за то, что он его спас. Он, правда, очень по нему скучал. Конечно, он хотел бы, чтобы было все как раньше. Что уж тут скрывать он до сих пор его любит. Но он боится. Он, правда, боится. Боится услышать правду, но если блондин сейчас его не выслушает, то может его потерять навсегда. Дать ему второй шанс? — Я сирота, — выпалил Юнги, не дождавшись ответной реакции. — Я сейчас буду говорить, а ты меня, пожалуйста, не перебивай. — Все началось еще в детстве, когда я был нежеланным ребенком. Моя мама родила меня, потому что ей приказал мой отец: если она через два года не родит ребенка, то он её вышвырнет на улицу. Идти ей было некуда, поскольку от нее отвернулись родители. И вариант родить ребенка был наилучшим решением для нее. С большим трудом она меня выносила и родила. После моего рождения она прожила еще год, потом скончалась. Отец выжил из нее все силы и здоровье: он бил ее, также порой не выпускал на улицу. Следом его тирания легла на меня. Мне также доставалось, как и покойной матери. Потом он пошел в магазин за продуктами и в переулке его застрелили т.к. он не хотел отдавать бумажник грабителю. Маленький Мин был рад этой новости, потому что насилие закончилось, но он столкнулся с новой проблемой под названием «приют». Других родственников у маленького мальчика не было, поэтому он оказался в месте для никому ненужных детей. Там также его избивали и издевались каждый божий день. Маленький Юнги не выдержал этого и в оду из дождливых ночей он сбежал из этого ужасного места. Ему некуда было пойти, но он все равно бежал, как можно дальше. Мальчик устал, поэтому он сел на сырой тротуар и плакал вместе с проливным дождем. Потом через определенное количество времени маленького мальчика накрыл чей-то черный зонт. Так я познакомился с господином Йонгом. Как иронично это не звучало, но эта бессердечная тварь спасла мне жизнь, и дала то, что я имею сейчас. Когда он привел маленького Мина в свой теплый дом, мальчик познакомился с мамой Джина, которая была такой заботливой, что я почувствовал материнское тепло, которого мне так не хватало. Через несколько лет на свет появился Джин, он стал для меня другом, и опорой до сегодняшнего дня. Но счастье было не вечно. Оказывается, Йонг был такой же свиньей, как мой биологический отец. Он тоже издевался над моей не родной матерью и систематически ей изменял. Она тоже погибла. И мы с Джином остались вдвоем. А потом я узнал, что он и жену-то свою скрывал от всех. Да, и она даже женой-то не была, а так очередной шлюхой по вызову, которая залетела от него. У него просто не было выхода, как остаться с ней и дать добро на рождения ребенка. Но хоть и она была проституткой, я ее очень любил. Джин кстати до сих пор не знает, кто она была на самом деле. Йонг дал мне образования, но он никогда не давал отцовской любви. Он даже скрывал существования своих сыновей. Для всех он был одинокий, но очень и добрый мужчина. Дальше мне поступил жесткий приказ от него, чтобы я с тобой встречался, тем самым затуманив твой разум, чтобы ты подписал контракт. Я не мог ему отказать. Я всю жизнь пытался ему угодить, чтобы я стал для него непросто балластом, а полноценной семьей. Но я не учел одну вещь — я полюбил тебя. Я не хотел тебя больше обманывать, но и сказать боялся т.к. думал, что ты меня никогда не простишь. Потом правда всплыла наружу и все закончилось. Следом я провел две недели, может больше, я уже не помню — в пабе. Я бухал по-черному. Я боялся подойти к тебе, и искренне извиниться. Я оказывается еще тот трус. — Юнги…я… — хотел сказать Чимин, но после выслушанной речи у него язык «присох» к небу. — Прошу, дослушай меня, — просит мастер, и продолжает. — Пожалуйста, прости меня. Я, правда, люблю тебя. Я никогда никого так не любил. Я всегда со всеми груб и жесток. Я даже груб со своим братом. Я еще тот матерщинник, но именно этот злостный гном тебя любит. Пожалуйста, вернись ко мне, — немножко осмелев, мастер тянет руку к маленькой ладошки блондина, и переплетает с ним пальцами. После всех сказанных слов мастера Чимин целует его в щечку со словами: — И ты меня прости, но впредь давай всегда говорить друг другу правду. И Юнги ты не сирота. Теперь у тебя есть я. А мы есть друг у друга. — Ты меня прощаешь? — с надеждой в голосе спрашивает Мин. — Да, Юнги. Тем более эти все цветы и правда, восхитительны. — Персик, иди ко мне, — подзывает его парень к себе на коленки. Пак выполняет просьбу Юнги, и они сливаются в трепетном поцелуи. — Боже, как же я скучал, — шепчет Мин на ухо парню. — Я тоже, — в ответ шепчет парень в самые губы, и снова завлекает его в поцелуй. Они долго целовались, что даже Мин снял сапоги с ножек Пака, чтобы он смог забраться на него верхом — так удобнее. — Юнги-ним, куда едем, — прерывает их идиллию Ван. — Домой, Ван. К нам домой с персиком, — произносит мастер. Чимин засмущался и зарылся во вкусно пахнущую шею Юнги.