Все хотят Канду!!

За стенами Ордена бушевала буря. Раскаты грома сливались в неистовом танце с прерывистыми потоками ливня, почти заглушая отдаленные звуки битвы. Аллен шел по потемневшим коридорам Ордена, поддерживая раненного Канду за плечо. Их мерные шаги отдавались глухим эхом в каменных сводах. Рука мечника, лежащая на плече англичанина, слегка подрагивала. Видимо, движения ему давались не без боли. Но, не смотря на это, Аллен чувствовал небывалое спокойствие. Ведь они оба были живы, и до тех пор, пока это так, всё остальное не имело значения. - Ты ведь… будешь в порядке? – тихо спросил англичанин. Не разжимая зубов, Канда что-то злобно промычал в ответ. Когда они достигли комнаты мечника, Уолкер помог ему лечь на кровать и зажег свечу. - Нужно перевязать раны, - задумчиво сказал Аллен. Мечник снова не ответил, словно не замечая стараний парня. Англичанин горько усмехнулся. Вот уж от кого точно благодарности не дождешься! Когда Аллен вернулся с аптечкой, Канда лежал на прежнем месте. Его лицо было необыкновенно бледно, глаза закрыты. Уолкер присел на край кровати. Смутные сомнения зашевелились у него в голове... Мечник не дышал. Аллен осторожно коснулся его лба. Кожа под его пальцами была обжигающе ледяной… Японец открыл глаза. «Показалось…» - облегченно вздохнул Уолкер. - Тебе придется подняться, - слегка улыбнулся ему Аллен. Канда молча подчинился, слегка сморщившись от боли. Удивляясь такой покорности, англичанин бережно снял с него остатки разорванного плаща. Мечник не сопротивлялся, не возражал, и даже не спрашивал, почему Аллен не позвал медсестер, а делает перевязку сам. Он просто молчал… Откуда на его зубах кровь? - Не больно? – снова задал вопрос Уолкер, обрабатывая раны перекисью. Ответом ему вновь было суровое молчание. Аллен обеспокоенно коснулся лица мечника, большим пальцем проводя по его губам. Канда посмотрел на него с мрачным безразличием. - Открой рот, - настойчиво потребовал Уолкер. Японец небрежным движением сбросил его руки. Так отгоняют надоевшую муху. - Тч… Ты достал, Шпендель!! Всё в порядке с моим языком! И не нужна мне твоя перевязка – всё и так само заживет через пару часов, – устало огрызнулся он. - Нельзя пренебрегать санитарными правилами, - безапелляционно возразил ему Уолкер, разматывая бинты. Он и сам прекрасно знал, что мечник прав, и это пустая трата времени, бинтов и сил… но Канда снова не стал спорить, по-прежнему безмолвно покоряясь. Несмотря на то, что грубость ответа мечника его задела, Аллен был рад снова услышать его голос. «По крайней мере, он не изменился. Это всё тот же резкий и неблагодарный Канда. Прежний Канда. МОЙ Канда», – англичанин усмехнулся, сам удивляясь своим мыслям. «Что за чушь лезет мне в голову?! Комуи, Комуи…» Когда перевязка была закончена, Уолкер снова уложил мечника на кровать. Тот по-прежнему сохранял полнейшее безразличие к его прикосновениям, не удостаивая Аллена даже взглядом, но в то же время позволяя ему прикасаться. Набравшись смелости, англичанин решил снова попытать счастья. - Мог бы, вообще-то, сказать «спасибо»! – обиженно проронил Уолкер. – Или хотя бы извиниться за все, что натворил за сегодня. Я тут, вообще-то, на тебя свое личное время трачу!! Мечник снова не ответил и даже не возразил, полностью погруженный в свои мысли. Аллен вздохнул. В последний раз проведя ладонью по бинтам, он встал, направляясь к выходу. Вдруг Канда схватил его за руку. Уолкер недоуменно обернулся, встретившись взглядом с парой горящих синим лихорадочным огнем глаз. - Аллен, - тихо и серьезно произнес мечник. Англичанин вздрогнул. Уже во второй раз за сегодняшний день Канда называл его по имени... Далее сведения отсутствуют. **** Из дневника Аллена Уолкера: «29.08. Сегодня Шут повстречал Воина. Воин стал метать в Шута стрелы, но Шут умело уклонялся от его атак. Тогда Воин пустил стрелу в младенца, которого Шут держал на своих руках. И стрела достигла цели, пронзив печень невинного ребенка. Шут опустил младенца на землю, чтобы кровь его впиталась и проросла колючим кустарником, вынул стрелу из его раны и разломил ее пополам. И тогда Воин преклонил колени пред величием Шута. И сказал он Слово, и дуновением его оживил младенца, чтобы затем убивать его снова и снова. Тогда Шут разглядел, что истинный Воин есть Тайна. И Тайна поглотила его».