Ретроспектива.
Это был тёплый, безоблачный вечер середины осени. Ветер трепал кроны деревьев, гонял газетные листы по мостовой и шуршал в ушах у прохожих, которые натягивали шарф до скул и горячо дышали в его складки, напрочь забывая о знойной стихии. В «Трёх Мётлах» было душно. Столики заселились постоянными клиентами и прочими гуляками, зашедшими пропустить по стаканчику огневиски. Он — и в скором времени вы узнаете, кто именно — был невесел, озлоблен и удручён скукой… Впрочем, до тех пор, пока не увидел знакомый силуэт, загораживающий свет неоновой лампы. — Не желаешь присоединиться? — широко заулыбался Гарри, похлопав по месту рядом с собой. Малфой — а это был именно он — водрузил свой бокал с шипучей жидкостью на хлипкий столик и без лишних пререканий скользнул на ложе рядом с Поттером. — Ох, спасибо, — он, счастливый, набрал полные лёгкие воздуха. — Жесть, здесь так много народу. Я друзей жду, вроде как, — но не уверен, что они вообще смогут меня найти. — Что ж, — ухмыльнулся, — твои друзья более гуманны — мои ушли сразу, как только вошли, — засмеялся громко и искренне. — Я тебя здесь ни разу не видел. Часто заглядываешь? Губы Малфоя сложились наподобие ухмылки. — Ты пытаешься, в своей обыкновенной неуклюжей манере, разболтать меня, Поттер? — А что, ты бы этого хотел? — он игриво подмигнул, задаваясь вопросом: «Почему я ни разу не замечал, какие классные у Драко волосы?» — зачёсанные назад, с его стороны они придавались ассоциациям ангельского ореола, что в этом грязном, затхлом пабе казалось очень смехотворным и вместе с тем — безбожно сакральным. «Всему виной бестолковое освещение», — убеждал себя Поттер. Малфой не ответил, лишь окинув его задумчивым взглядом своих серых, как грозовые тучи, глаз. Бам — в голову что-то стукнуло. Ну, конечно. До Гарри дошло. Гарри понял. Поскольку они оба сидели, крепко прижавшись к друг другу, такая вещь, как стояк, не подлежала — и не могла подлежать — сокрытию. Горячее бедро Малфоя лежало прямо вдоль ноги голодного, едва ли не пьяного от такой близости, Поттера. Драко смотрел; смотрел, смотрел и продолжал смотреть, пока в груди Гарри нарастало что-то… эх, как бы поприличнее объяснить… словно вода доходит до кипения, кастрюля нагревается, и пузырьки испаряющейся воды обжигают нос. Тогда Малфой наклоняется, чтобы на ухо прошептать: грязности, пошлости, несбыточные фантазии с горячими подробностями, — всё смешивается в голове неподвижного, впитывающего каждое слово, Поттера. Шелковистый, уверенный голос, казалось, гипнотизирует его — Гарри уверен, что согласится исполнить любое желание из перечисленных. Они стремительно выходят из бара и с горячим дыханием на шее друг друга аппарируют — прочь от шумной толпы и неоновых вывесок ночного города.Конец ретроспективы.
Малфой пытается «прогуляться» — без толики смущения по поводу того, что сделать он может лишь пару шагов туда-обратно. — Министерская техподдержка, я её ненавижу, — качает головой. — Наверное, ребята в пабе вместе с остальными, — отзывается Гарри несколько задумчиво, мечтая о пинте пива, которую наверняка припас для него Рон. — А вообще — какого хрена? — Драко устало потирает виски. — Что ты, Поттер, забыл в Министерстве? — ЧП возле Косого переулка. Кстати, полностью поддерживаю твою теорию «умеешь быть не в то время, не в том месте». — усмехается. — Какой-то ведьмочке удалось взорвать прилавок «Флориана Фортескью», и, хотя никто не пострадал, журналисты умудрились развести целый скандал, — усмехается. — И вот ответ на твой вопрос, Малфой: Департамент Магических Происшествий и Катастроф хочет опросить всех свидетелей. Я — свидетель. По лицу Драко блуждает скука, разбавленная раздражением. «Ну, он же говорил». — Застрять с тобой в лифте — само по себе катастрофа, — фыркает. — Послушай, я так больше не могу. В здании должен был остаться хоть кто-то! Вспоминай, Поттер, вспоминай! Кто был на третьем этаже, когда ты уходил? — Офис уже закрывался, но я вдруг сильно… Ну, короче, захотел в туалет. Уверен, на третьем никого не осталось, — закусывает губу, опираясь локтями на периллу. — А ты? Кто-нибудь остался на твоём, юридическом? Драко вздыхает. — Все свалили на обед. Кто-то, возможно, остался на патрулировании, но они не менее бесполезны, чем Лонгботтом на зельеварении. — А ты чего на обед не пошёл? Диета? — Если тебе в самом деле интересно, — с нажимом отвечает Малфой, — то я подписывал кипу бумажек, запрещающих использовать зелье Эйфории в корыстных целях. Говорят, его часто… Поттер закатывает глаза, улыбаясь. О малфоевском дотошном подходе к мелочам слагали легенды — и Гарри всегда удивлялся (хоть и не подавал вида): как человек, будучи перфекционистом от мозга до костей, мог вести себя так раскованно, беспорядочно мечась по простыням, в постели? — вопрос уже далеко не риторический.Ретроспектива.
В малфоевскую квартиру он прибыл с Драко на перевес. Тот плотно прижимался к спине Гарри, своей эрекцией потираясь о сочную задницу, выгибаясь, пыхтя, раскрасневшись. Пробираться руками под мантию, видимо, было его тайным хобби, ведь Малфой делал это столь изящно, но бесцеремонно и чувственно, что живот Поттера инстинктивно напрягался, а волоски на груди вставали дыбом; руки хаотично блуждали по спине, бокам, рёбрам и ключицам, Гарри стонал. Он стонал так, что готов был поклясться — его мартовское пение было слышно соседнему дому и, как минимум, маленькому придворному магазинчику за углом. Малфой томно, на выдохе, шептал ему, как чертовски великолепно закалённое квиддичем тело, как давно он хотел сделать это, как он собирается перевернуть Поттера на спину и втрахать его в диван — ой, поправка — втрахивать его в диван на протяжении всей следующей недели. Гарри беспомощно всхлипывал, наслаждаясь крепким, сковывающим возбуждением, которое отнимало ноги и лишало голову рациональности, потому Малфою, дьявольски хохочущему, пришлось самостоятельно дотащить его до кровати и помочь раздеться — против, в итоге, не был никто. Через неделю Гарри спросит его: «Почему я? Почему именно этой ночью?», — на что Драко честно ответит: — Ты сидел растрёпанный, будто только что оттраханный сборной Англии по плаванию, волосы падали на глаза, как сейчас помню, на лице — блядская улыбочка, и, знаешь… Мне казалось… это был первый раз за всю жизнь, когда ты был по-настоящему рад меня видеть, — Драко грустно улыбнётся. — Всю свою ёбанную жизнь я потратил на то, чтобы тебе досадить. А тогда, вот именно тогда, когда ты посмотрел на меня тем добрым… понимающим взглядом, я понял, что дни драк в школьных коридорах, они позади. — А разве ты знал, что я гей? — он засмущается. — Не мог же ты, Драко Малфой, просто сесть рядом и предложить перепихнуться? — Не знаю. Война? — пожмёт плечами. — Каждый из нас едва ли не умирал по несколько раз на дню. А сейчас, когда всё закончилось и есть возможность жить полной жизнью, я буду. Буду жить так, как всегда хотел, — бессознательно потрёт татуировку на левой руке. — Мерлин… Я едва ли помню этот период, представляешь? Кажется, он был так давно и как будто даже не со мной, а с каким-то знакомым или знакомым знакомого… Просто помню, в какой-то момент я решил, что нужно быть честным с самим собой и уметь вовремя высказаться. Спросить себя: «Этого хочешь ты или этого хотят от тебя другие?», — и сделать выбор. Раньше я не мог. — А теперь? — А теперь могу, — он игриво ухмыльнётся, смахнув с лица тень неприятных воспоминаний. — Я хочу, чтобы ты меня трахнул. Отличный выбор.Конец ретроспективы.
— Мне кажется, или здесь становится жарковато? — спрашивает Малфой, на чьём лбе уже появилась испарина. Гарри чувствует, как рубашка прилипает к спине. — Нам всё же стоит позвать на помощь, иначе я сдохну. Ну, Поттер, как думаешь, диспетчеры услышат нас через парочку этажей? Услышат же? — Стоит попробовать, — неоднозначно проводит рукой по волосам. — Из нас двоих ты спец по крикам, Малфой. Так что дерзай. — Поттер, — сквозь сжатые зубы произносит, — не усложняй. Гарри пожимает плечами, будучи на самом деле обуреваемым угрызениями совести. Подумаешь, иногда бывает несправедливым и заносчивым... Но споры с Драко, это как вид наркотической зависимости. К тому же, как ещё с ним заговорить? Поттер хочет стереть капельку пота с блондинистых бровей, поцеловать Малфоя в шею… Но, блядь, сейчас это невозможно. — Давай, не обижайся, — Гарри примирительно улыбается. — Кричим на счёт «три». Вместе. Ок? Они стартуют весьма зажато и стеснительно, однако вскоре обоим приходит мысль: «О каком вообще ЧСВ может идти речь, когда жизнь под угрозой?» — и вопли, начинающиеся с невинного «Эй, есть кто?», идут в наступательную, сотрясая стены лифта громким и отчаянным: «ПОМОГИТЕ!!!». В тишине, затаив дыхание, Драко и Гарри терпеливо ждут ответа.Ретроспектива:
Поттер всегда любил звуки, издаваемые Малфоем в постели — словно он сдерживался весь день, копил в себе причитания, местоимения третьего лица, грязный нарицательный мат, сгустки воздуха и короткие вдохи, которые кипели, булькали и ошпаривали внутренности. Во время поцелуя Драко каждый раз умудрялся втянуть кислород, наружу выпуская длинные, раскатистые стоны; он стонал, когда Гарри трахал его языком, а потом, когда его задницу яростно таранили членом, орал, как Банши, как человек, потерявший самое дорогое, что было в его жизни. Навзрыд и отчаянно, надрывая голосовые связки и стирая языком нёбо. Ахуительно… — Тебе не больно? Я могу быть посдержанней, — выпалил Гарри во время их первого раза, догоняя ритм разбушевавшегося нутра. — Пизде-е-ец, — махнув рукой, мол, не парься, дрожащим голосом ответил Драко. — Глубже, окей? Вот… аа-а-ах, ну не останавливайся!.. И тогда Гарри, с сомнением, продолжает — осторожно, подступающе, и через пару секунд вновь срывается на бешенную скорость, сотню лошадиных сил, не меньше (если бы проделанное членом расстояние можно было перенести на плоскость, то, считай, Поттер дважды пробежал марафонную дистанцию), трахает легендарно, эпично до такой степени, что стоило бы занести этот «акт» в Книгу Рекордов Мерлина — «самый выдающийся член», «самый непрерывный стон» за всю историю человеческих совокуплений. Через пару дней Поттер учится накладывать Заглушающие чары двойной прочности — во вторник квартирку Малфоя навестили заинтересованные особой жестокостью соседи и гринписовский секретарь, в чьих ртах затесались вопросы: «Ну, и? кто из вас здесь мучает животных?». Да. Драко — тот ещё хорёк.Конец ретроспективы.
Проходит минут десять — они все ещё смиренно, с заткнутыми ртами, сидят и ждут не дождутся услышать хотя бы шорох или шёпот за металлическими дверями. Перспектива становится ясна до безысходности — никто не ответит. Драко и Гарри либо единственные, помимо чучел кабанов в кабинете Кингсли, остались в Министерстве, либо их крики тупо не доходят до тех остальных, протирающих штаны на тёмно-синих диванах. — Кто-нибудь знает, что ты здесь, Поттер? — закусывает губу, но выглядит напряжённым, задавая следующий вопрос: — Кто-нибудь вообще волнуется, когда ты подолгу не появляешься дома? — Рон. Я должен был надраться с Роном, — улыбается. — Гермиона на работе, Луна и ещё пара тройка человек — все в пабе, — Гарри почти использует Темпус, но вовремя останавливается: «Хочешь выглядеть придурком перед Драко? Магия не работает!». — Не знаю, сколько времени — должно быть, я жутко опаздываю. — Уизли знает, что ты здесь? — Ага. Ржал, как конь, услышав мою историю, — качает головой. — Эти бобовые в ресторане напротив... — Началось, блядь. Поттер, сосредоточься! — недовольно морщится Драко. — Я не собираюсь выслушивать твою очередную байку о Уизли. Гарри задумывается, прежде чем кивнуть. — Как бы сильно тебе это не нравилось, наша последняя надежда — Рон. — Ладно. Ради того, чтобы выбраться отсюда, я согласен даже на Хагрида, — вздыхает. — Что ж, отдыхаем… Наконец-то этот день начинает быть похожим на выходной. Драко садится на свою раскинутую по полу одежду, опираясь спиной на противоположную от Гарри стену. Выглядит соблазнительно. Впрочем, как и всегда? — Её Величество Педантичность не разозлится, увидев твою, как из жопы, мантию? — Поттер улыбается, наконец отвоевав возможность задать свой «каверзный вопрос на засыпку». — А, Малфой? — Если ты о маме, то она прекрасно знает — её сыну давно не шесть лет, — язвительно замечает Драко. — Я в состоянии сам погладить свою одежду. — А я не имел в виду маму, — готов горько усмехнуться Гарри, припомнив Гринграсс, но тут их ноги пересекаются, и смешок замирает в горле. Без слов, отдаваясь мыслями тишине, где едва слышатся чужие вдохи, Драко забивается в самый угол и закрывает глаза. И рвано дышит. И будто время останавливается на мгновение.Ретроспектива.
— Дыши глубоко, Драко, всё хорошо, дыши ровно, давай же. Вдох-выдох. Медленно. Шшш, — Гарри целует его в плечо, руками попутно выводя круги на спине, чтобы успокоить. Майка, сплошь пропитанная потом, летит под кровать. — Снова огонь? Драко вздрагивает, ловя губами очередную порцию холодного воздуха. Расширенные в темноте зрачки бесцельно, бездвижно смотрят перед собой. — Нет. Нет, не пожар. Это… Это был… — его грудь дрожит. В ожидании ответа Гарри ласково перебирает волосы Драко, раз за разом повторяя своё «шшш», словно сломанный телевизор успокаивает маленького ребёнка. — Шкаф, — справляется со своим голосом, вскоре трезво моргнув и сделав глубокий вдох. — Мне снилось, что я был в шкафу. Гарри с ужасом понимает, что был не единственным, кого в детстве помещали в пространства вроде чуланов под лестницей или шкафов — всего метр на метр. Когда Драко вёл себя, по мнению Люциуса, «несносно», то отец был в полном праве (и по его нравственным принципам и по наигранному безразличию Нарциссы) запереть его где-нибудь подальше, чтобы ребёнок подумал над своим поведением. Драко ютился в углу, придумывая сказки и играя маленькими фигурками кошек, которые успевал стащить в карман перед исполнением наказания. Поттер злится на Драко за то, что он не рассказал обо всём сразу. Стоило ли враждовать в школе, когда детство обоих было так безобразно похоже, несмотря на разные происхождения? Стискивает зубы от досады, но прижимает Малфоя к себе крепче — и справившись с чувствами, шепчет ему на ухо, как просторна комната, в которой он сейчас уснёт, как сильно его любит человек, лежащий рядом, как стоит ему закрыть глаза, кошмар сменится лишь ощущением сильного, тёплого тела и сопением, потому что «кто-то, то есть я, не надел шарф в прошлое воскресенье». — Идиот, — улыбается в полудрёме Драко и накрывает щёки ладонями, сладко зевая. — Ну не всем же быть такими, как ты, — посмеивается Поттер и полной грудью вдыхает запах парного молока, исходящего от волос своего взрослого мужчины с мальчишечьим сердцем.Конец ретроспективы.
Гарри зевает, наивно думая, что таким образом он вдохнёт сравнительно большее количество воздуха. Дикая тоска по свежему морозному ветру обуревает каждую клеточку вспотевшего в этой духоте тела, и мозг национального героя слегка «плывёт» от недостатка кислорода. — Искренние соболезнования, Поттер. Для тебя, наверное, это невероятно тяжело — сидеть тут без дела и, как болванчик, мотать своей башкой в разные стороны. Что, кстати, действует на нервы, — Драко манерно задирает голову, как и всякий раз, когда хочет скрыть своё уязвлённое достоинство под маской бэд-боя в стиле «слишком крут, чтоб вообще обращать на тебя, конченного мракобеса-оборванца, своё сверхэстетичное внимание». — А знаешь, что ещё больше на них действует? Твои безвкусные фотки в «Пророке». Мозолят глаза, — говорит, будто отплёвывается. — Давай уточним, хотя я знаю ответ заранее, — предлагает Гарри, улыбаясь, — тебя бесят мои БЕЗВКУСНЫЕ фотки в «Пророке» или МОИ фотки в целом? — выделяет отдельные слова интонацией, следя за выражением лица Драко. — Зазнаёшься, Поттер. Ой, как зазнаёшься, — по-доброму усмехается. — Грех не мечтать, — в той же манере отвечает Гарри, закатывая глаза и вновь зевая. — Очень жаль, что тебе скучно, Поттер, — протягивает Драко. — Судя по последним сплетням, твоя жизнь гораздо интереснее всего этого, — обводит взглядом кабину лифта. Поттер вздыхает. «Ежедневный Пророк» всегда любил печатать его фотографии в самых компрометирующих ситуациях, застать которые, погуляв вокруг да около, было относительно просто. Стойте, застать? Выдумать! Вот Поттер улыбается коллеге или, к примеру, совершенно по-дружески приобнимает знакомую, — а передовые газеты уже вовсю пророчат им свадьбу. Ежедневный пророки, то-то же. — Ты прекрасно знаешь, что всё это чушь собачья, — Гарри пытается сохранить ЧСД и переводит разговор в иное, излюбленное русло. — Вспомни хотя бы осеннюю статью прошлого года, — он откашливается и важно произносит, — «Мальчик, который выжил, чтобы потом сбежать с Пожирателем Смерти». Драко раздражённо вытирает лоб рукавом, сдаваясь неумолимой духоте и сдавая позиции холёного аристократа. Пот крошечными капельками выступает у него под носом. — Ладно, проехали, — качает головой и улыбается. — Сказки неумелых писак. Один Мерлин знает, как эти смехотворные байки приходят им в голову, да, Поттер? — Да, — ну, конечно, никто никуда и ни с кем не сбежал. И по чьей вине? — Впрочем, те твои фотографии выглядят вполне себе вызывающе и без всякого приукрашивания, да? — кривая ухмылка, больше похожая на болезненный оскал. — Бесс-порно, ты самый горячий маг этого города. По версии газет, конечно. — Я думал, ты больше не читаешь газеты… — На самом деле, их довольно сложно игнорировать. Коллеги пару раз всучивали мне какие-то потёртые вырезки, — злостно и обидчиво далее, — не могли оставить «бедного Малфоя» без подробностей твоего повседневного геройства, ставшего буквально национальным достоянием, Поттер. Какая ирония. Драко складывает руки на груди и отворачивается. Поттер ошеломлённо смотрит куда-то под ноги. «Ирония?..».Ретроспектива.
— Гарри! — звенит напряженный голос из спальни. — Будь добр, объясни, пожалуйста! Какого хера Кентавра я просыпаюсь, весь такой свежий и бодрый, и вдруг впаиваюсь головой в тумбочку, на которой — внимание! — лежит свеженький «ежедневный Пророк»? — крадучись, как хищник, с газетой в руке, Драко выходит из коридора. В глазах вот-вот сверкнут молнии. — И на передовой, угадай, кто? Ты и этот ебанный Пилигрим Деррик. ЕБАНЫЙ ПИЛИГРИМ ДЕРРИК! Тискались поди весь вечер?! — Чего? Помилуй, Всемогущий… Драко — опять? — Поттер вымученно улыбается. — Мы просто забежали в ресторан после матча. Я звонил тебе, помнишь? Говорил, куда собираюсь. И с кем, — он закатывает глаза, понимая, что Драко вовсе не собирается идти на попятную со своими обвинениями. — Ладно. Давай газету сюда. — Говорила тебе Грейнджер про такую маггловскую пословицу: «Не выноси сор из избы»? Я думал, ты достаточно благоразумен для того, чтобы все свои «проступки» оставлять в кругу знакомых, — Малфой швыряет газету на стол и, отворачиваясь, идёт поливать медленно увядавшие цветы на подоконнике. Привычка Драко поливать их только тогда, когда он зол, бесспорно, вредная привычка. — Но нет. Ты тот ещё неблагоразумный мудак. — «Проступки»? Да ты спятил! — восклицает Поттер, вставая из-за стола. — Послушай. Перри слегка помяли бладжером той ночью, из-за чего он ушёл на скамейку запасных. Игра поначалу пережила его уход более-менее стабильно, но команда без капитана — это как борзые без дрессировщика. Хаос… Начали пиздиться, собаки некрещёные. Продули, — Гарри виновато чешет затылок. — Ему нужно было немного моральной поддержки, понимаешь? — Стоило ли так, — взвинченный Драко одним рывком возвращается на кухню и бросает газету Поттеру в лицо, — утешать твоего расстроенного Перри? — Я знаю, как стрёмно всё выглядит, Драко, — Гарри с тихим шуршанием кладёт бумаги в мусорный пакет и оборачивается, тепло улыбаясь. — Но Перри был разбит и едва ли не плакал в суп с теми восхитительными средиземноморскими мидиями… Я просто подставил ему дружеское плечо для скупых мужских слёз. — Буквально подставил. — Буквально, — покладисто соглашается Поттер. — Тем не менее, твои руки оказались на его бицепсах — руки, не плечи, — Драко разминает шею, корчась, словно от боли. — Ах, он ведь загонщик. Я всегда знал, что тебе нравятся их раздутые мускулы. — Это длилось блядских пару секунд, в течение которых я просто пытался помочь сокоманднику двинуть лыбу, чтобы не было так паршиво набивать желудок. Я не могу есть, когда кто-то напротив сидит с соплями наперевес, — Гарри легко приобнимает Драко со спины, — и ты это знаешь. — Нарываешься же, придурок. Не вспоминай тот случай, — он мнётся и по-мальчишечьи улыбается, глядя куда-то в сторону. — И как я могу жить с человеком, который, мало того, постоянно ущемляет фамильную малфоевскую гордость, так ещё и напарников утешает?.. — Да не было у нас ничего. Королева Драмы, чесслово… — вздыхает Поттер, целуя парня в висок. — Вся эта утренняя чехарда с газетами просто приносит тебе удовольствие, признай. Тебе нравится смотреть, как я пытаюсь оправдаться, а потом с виноватым еблищем хожу вокруг да около, лишь бы тебя ублажить. — Просто признай, что ты всё ещё терпишь мои выходки, потому что тебе нравится слоняться по дому с виноватым еблищем и ублажать меня, — передразнивает Драко. — Точно. Ты меня выдрессировал. Поттер, довольный тем, что Драко вновь вильнул на привычную им обоим колею, кусает его за загривок, вдыхая кисловатый аромат одеколона и постельного белья. Малфой и сам горазд понять, что выстоять против Героя в таком поединке, как «выдержи ласку и получи набор салфеток после дрочки в подарок», более, чем реально — однако вопреки манере себялюбивой и амбициозной, он сдаётся сразу. Салфеток дома предостаточно. Член — один. Драко со свистом втягивает воздух. — Просто скажи, что я слишком резко на это реагирую. У вас же… точно ничего не было? — Нет. Не было, нет сейчас, и никогда не будет, — уверенно кивает Поттер. Напряжение с прежде окаменелого тела спадает, и по конечностям разливается приятная нега. Слово «никогда», пусть и для взрослого мира оно не такое растяжимое, каким является на самом деле, означает очень долгий период времени. И это успокаивает Драко, как никогда раньше. — Ой, да я знал, что у вас с ним ничего не будет! Пора бы уже отменить подписку на эту безвкусную макулатуру и перестать париться из-за выдумок писак с недотрахом, — ухмыляется. — Я реально сочувствую «Пророку», если его читатели настолько тупые, что верят, будто ты будешь сосать этот… этот траглодитов фаллос, когда дома тебя ждёт восхитительный!.. А чё ты смеёшься? — хлопает Гарри по плечу, сдерживая смешок. -Воистину восхитительный член Драко Малфоя! — Ты трахаться собираешься? — поднимает бровь Поттер. — Или ещё по одной дифирамбе про твой хер? — Я собираюсь трахаться, — улыбается Драко и снимает домашние штаны вместе с трусами, — но сначала немного словесной прелюдии. — Имя Нарцисс подошло бы тебе больше, — ласково подтрунивает его Гарри и целует в живот. Где-то на побережье Франции икнула Нарцисса Малфой.Конец ретроспективы.
«Сменить тему разговора», «сменить тему разговора», «сменить тему разговора», — лениво вертится у Поттера в голове. С каждой минутой мыслить в этом безвоздушном, адски перегретом пространстве становится всё труднее. С грацией слона он начинает: — Ну, как дела на работе? Рон сказал, из тебя вышел путный советчик, — да, Гарри намеренно упускает начало тирады Уизли, звучавший на манер более… формально. Дословно: «Этот дрочила снова доставляет аврорам неприятности! Мы, блядь, сосредоточены на получении результатов, а не на правильности выполнения каких-то там ритуалов… Поттер, отвлекись от бутерброда и посмотри на меня! Я в отчаянии!». — Хм. Мда. Ну так как? — «Хм, мда», всё неплохо. Я имел, меня имели. Ничего интересного, — отвечает Малфой, поджав губы. — Да? И кто тебя им…? — Гарри мысленно даёт себе оплеуху. Сарказм, просто малфоевский сарказм, никаких откровений. — А Нарцисса как поживает? — Хорошо. — Хорошо… А Люциус? — Всё такой же чёрствый ханжа. Спасибо, Поттер, за неподдельный интерес к делам моей семьи, — Драко отводит взгляд. — Есть ли какая-то определённая причина, по которой ты завёл этот разговор? — Причина? — он хмурится. — Я просто хочу провести время с пользой. — Не знаю, велика ли польза от моих разглагольствований в стиле «минимализм» … Мама, папа — тебе, что, поговорить больше не о чем? — А тебе? — Поттер окончательно запутывается в хитросплетении диалогов с Драко. Что ни скажи — всё плохо. Тут язвят, там хмыкнут, здесь проигнорируют, а там вообще в жопу пошлют — причём иносказательно и так, чтобы точно не воспринял как приглашение. — О чём бы ты хотел поговорить? — Иногда лучшим вариантом ведения переговоров является молчание, — назидательно отзывается Малфой. — Без осторожности нет и доблести. -Александр I? — он хмыкает, прикинув в голове, как часто Драко оправдывается крылатыми идиомами. — Шекспир, Поттер. «Ужасно несправедливо всё это», — Гарри закусывает губу. Что за манера называть людей по фамилии? Шекспир, Поттер, Уизли, Забини… Нет, ну ладно бы только Шекспир — хотя именно он стал последней каплей, — но пресловутое «Поттер», которое Драко произносит так, будто отплёвывается (ППППППППоттер — и струи едких слюней полетели на лацканы пиджака), становится похожим на издевательство. Вот он, Драко, сидит перед ним, сгорбив спину, растрепав свои вечно зализанные назад волосы, а толку? Маска, которую, видит Мерлин, тот надевает каждый день, чтобы пофамильярничать в коридоре с коллегами и высокомерно задрать голову выше всех, как была с утра на лице, так и осталась. «Очень несправедливо». Гарри сокрушается в непреодолимом желании встряхнуть Малфоя за плечи, после одарив горячим подзатыльником. Блядь. Жара. Адское пекло. Курорт в Египте в августе. Пустыня и полудохлый верблюд, который трётся горбами о кактусы, чтобы содрать толстую шкуру — с этим отчаянным животным ассоциировался Драко, пока душил себя воротником, пытаясь оттянуть жёсткую ткань от горла. На влажной коже розовели длинные полукруги, и Поттер шумно сглатывал каждый раз, когда накрахмаленный хлопок тёрся о шею Малфоя — смотреть на это было и возбуждающе и стрёмно одновременно. Жара. Адское пекло. Курорт в Египте в августе… Лицо Драко заметно раскраснелось, а на висках выступили крупные горошины пота. От духоты и влажности белёсые волосы ещё сильнее завились в некрупные спирали, отчего у Гарри развился комплекс неполноценности — воронье гнездо всегда было исключительно его прерогативой. Жара. Адское пекло… Платиновые волосы, будучи мокрыми, меняют цвет на пепельный блонд. Влажные метаморфозы. О, да. Жара…Ретроспектива.
Знойный августовский (не в Египте) день, они едят персики на завтрак. Свет из окна рассеивается сквозь жалюзи, исполосованная солнечными лучами пижама Драко съехала у того с плеча, оголяя ключицы. Сладкий сок персика, вероятно, неаккуратно укушенного, струится по шее ко второй застёгнутой пуговице пижамной рубашки. Поттер кружит языком вокруг сонной артерии под бледной кожей и ласкает пальцами ярёмную впадину. Вся простыня залита пятнами приторного персикового сока. — Мерлин, какая жара! — Драко глубоко вздыхает, прогибаясь в спине. — Ты открыл окно? — Если бы я открыл окно, — Гарри нежно проводит губами по его подбородку, — мне пришлось бы открыть онлайн-трансляцию для самых перспективных порно-студий в Англии. — Я думал, ты человек публичный, — он заливается мягким смехом и переворачивается на живот. — Всё, умираю. — «Конец котёнку», — скорбно комментирует Поттер, пристраиваясь у Драко под боком. Его рука машинально начинает перебирать вихри платиновых волос. — У тебя так прикольно волосы от пота завиваются. — Не от пота, а от повышенной влажности, — бубнит в предплечье Драко. — Кто из нас потный, так это ты. — …Ух ты, они ещё и цвет меняют! Ты похож на белого медведя из этого, ну бля, помнишь? Ролик про защиту природы. Там типа медведь такой, — Гарри надувает щёки и выставляет перед грудью руки, поигрывая бицепсами, — идёт, короче, идёт, и тут — бац — под ним проваливается лёд, — падает на простыню с характерным грохотом, задевая локтем поясницу Драко. — Пардон! И, в общем, он падает в эту дырку ледяную, барахтается там, потом соображает, как забраться обратно, карабкается как этот… Эм, слово забыл… — Мне абсолютно всё равно, какого цвета был этот неуклюжий медведь, — Драко слегка улыбается, поглаживая руку Гарри. — Мне важно, что происходит здесь и сейчас. — Что? — Поттер драматично вздыхает, накрывая ладонью лоб. — Зря распинаюсь, да? — У тебя есть последний шанс доказать мне, что ты талант, а не уличная посредственность, — Драко снимает рубашку через голову и кидает её на пол. — Как насчёт показательного выступления? — Жарковато тут стало, тебе не кажется? — Гарри улыбается и в мгновение ока избавляется ото всех своих тряпок, впопыхах натянутых накануне визита в магазин за персиками.Конец ретроспективы.
— Жарковато тут стало, тебе не кажется? Со лба Драко медленно, тягуче-медленно, обводя влажным следом бровь и верхнее веко, падает капля пота — как в фильмах, где момент стараются сделать как можно более драматичным и наполненным смыслом — всё происходит в замедленном действии. Гарри дышит тяжело и неровно. В лифте температура едва ли не больше двадцати градусов по Цельсию, и все сетования на жестокие похолодания за окном кажутся до одурения смешными. — Спасибо, Кэп. А то я не заметил, — бормочет Драко, не отрывая взгляда от мокрого пятнышка на кафеле. Гарри воодушевлённо снимает с себя футболку и бросает её прямо перед Драко. Потягивается, демонстрируя внушительные мускулы, но не слишком очевидно, завуалированно. Бросать вызов Драко Малфою всегда было одним из любимейших его занятий, сразу после оформления подписки на Браззерс и оплаты чека за горячий кофе в Старбаксе. «Хмурится, придурок» — Поттер готов дать руку на отсечение (огромная жертва для холостяка), что Малфой косится в стену не из-за того, что ему неприятно. Драко просто не может иметь каких-либо жалоб на эстетических основаниях! Сами посудите: спортзал через день, низкоуглеводная диета иРетроспектива.
Ничто не предвещало беды. Четверо молодых людей, сидевших в центре зала, с плохо скрываемыми улыбками наблюдали, как разворачивающийся за соседним столиком девичник плавно перетекает в развратное безрассудство. Зачинщица невеста и темнокожий стриптизёр саботировали милых дам на акт невиданного разврата, а безымянный официант, чей бейдж сорвала особенно резвая (читать: пьяная) девушка, пытался ровно вынести гору бокалов на узком подносе, минуя жадные руки подвыпивших клиентов. Вообще, наблюдать за предысторией образования новой ячейки института брака очень волнительно. Ещё волнительнее следить за то и дело накреняющимися в сторону бокалами. Тум, тудум, тум, тудум. В пол-уха слушая, как Рон и Гермиона воркуют о минувших днях собственной свадьбы, Гарри стоически держал приемлемое выражение лица. Пытался держать. Делал вид, что пытался… Он давно потерял нить разговора и был готов вот-вот провалиться в исполнении вида полного присутствия. Его взгляд то и дело сползал с лиц Уизли куда-то вниз, а шальная улыбка возникала так же внезапно, как и исчезала. Ведь он, в тайне от друзей, поглаживал под столом руку Малфоя. Нежно. Царапал ногтем указательного пальца ладонь, большим пальцем проводил по запястью. Ласкал, рисовал круги, прямые линии туда и обратно, прихватывал, отпускал и вновь сжимал его руку в своей ладони. Страстно. Гермиона продолжала обсуждать плюсы свадебного планировщика, Рон продолжал поддакивать, а он… Он ловил эти мимолётные взгляды, полные нескрываемого желания, и едва мог поверить, что этот прекрасный мужчина сидит совсем рядом. Вдруг у Малфоя зачесался нос, руки пришлось вытащить из укрытия, тем самым разрывая тактильный контакт. И вот мир вновь обрёл звуковое сопровождение, а люди вокруг начали двигаться. От разочарования Поттер цокнул языком и перевёл взгляд на друзей. Их губы двигаются быстро, но смысл сказанных слов доходит медленно, словно он вырывает обрывки бессвязных фраз из-под толщи воды. О чём вообще они говорят? — Да, Гарри, — качает головой Рон, — а ведь тогда я думал, что совсем скоро увижу вас с Джинни у алтаря. Зря. Ой, зря он обратился в активное слушание. Видимо, проскочившая микроэмоция ужаса не скрылась от глаз Уизли, поскольку они одновременно повернулись к Поттеру полубоком, ожидая какого-то ответа. О, этот мимический конфуз стоил ему если не жизни, то маленького уютного островка спокойствия уж точно. Прежде, чем Гарри успел оценить урон от произнесённого, он почувствовал, как дрогнула чужая рука на его колене. Почесал нос, да? Здорово. Видимо, не его одного посетила мысль вслушаться в происходящее. И, видимо, не он один сделал это абсолютно не вовремя. Драко мгновенно оскалился и наклонился вперёд, словно хищник, готовящийся к броску. Рон сжал кулаки и опёрся локтями об стол. Операция «Пиздец» готова к запуску. Три… Два… Два с половиной… Два с хвостиком… Поттер беспомощно переводит взгляд с одного на другого. Два кончается… Два на ниточке… — Уизли, — один! — если не хочешь никого задеть, я предлагаю тебе быть более осмотрительным в выборе слов, — шипит Драко, сверкая глазами. — Звучит не так сложно, если подумать, верно? — О, как типично для тебя! — Рон повышает голос. — Мы заботимся о Гарри и обсуждаем все альтернативы, но ты такой… Мерлин, такой невыносимый! — он ударяет кулаком по столу и тут же шипит от боли. — Мерлин! Гермиона, не трогай. Драко поднимается с места. — Поверь, Уизли, эта неприязнь абсолютно взаимна, — его поджатые губы красноречивее любых слов. — В следующий раз я буду более предусмотрительным и, получив приглашение на ваш милый междусобойчик, предпочту отсидеться дома. — А кто сказал, что будет следующий раз? — А я рассматривал наихудший из вариантов развития событий, — неприятно ухмыляется Малфой. — Отлично! В кой-то веке мы поняли друг друга. — Что казалось абсолютно невозможным, — кивает. — Чтоб ты, да что-то понял… — Пошёл нахер, — рычит Рон, тоже поднимаясь с места. — Не беспокойся, дойду с оргазмом! — Ну, конечно! Кто бы сомневался! Ты же везде ищешь выгоду. Понятия не имею, что Гарри нашёл в тебе, — выплёвывает Уизли, переводя взгляд на плечо Малфоя. — Как говорится, бывших Пожирателей не быва– — Рон! — несколько ошарашенные перепалкой Гарри и Гермиона вмешались позднее предполагаемого. Они надеялись сделать это до того, как станет слишком поздно, но… Раз уж «поздно» уже наступило, можно использовать: «лучше поздно, чем никогда». Это универсальный план Б для тех, кто облажался с планом А. Малфой разворачивается и, стуча каблуками, выходит из-за стола по направлению к выходу. Его руки хранят тепло недавних прикосновений всю дорогу до дома.Конец ретроспективы.
Поттер смотрит, как Драко потягивается. В этой удушливой духоте очень сложно себя контролировать — даже такой ханжа, как Малфой, бессознательно пытается урвать кусочек прохлады всеми правдами и неправдами. Словно кот, он с хрустом прогибается в позвоночнике и вытягивает руки вверх так, что рубашка задирается, оголяя полоску бледного живота. Гарри очень хочет отвести взгляд, но ещё больше — не отводить. Никогда. Есть в Малфое какой-то особенный магнетизм. Словно несколько видов металлов стали одним целым под влиянием неведомой силы — и из-за произошедшего катаклизма появился артефакт, притягивающий к себе всё остальное. Как голодные взгляды, так и неприятности. В Малфое соединились абсолютно несоединимые вещи — добро и зло, гнев и равнодушие, зависть и сочувствие, усталость и невероятная энергичность. До сих пор остаётся загадкой, в какой именно момент полюса меняют полярность, а хороший мальчик обращается в извечную занозу в заднице… — Ты не мог бы прекратить пялиться? — в поток мыслей, где решалась судьба теории полюсов, вклинивается раздражённый голос Драко. — Я пытаюсь убедить себя в том, что это просто плохой сон. А твой взгляд… Он несколько мешает. — Пялюсь? — с улыбкой произносит Поттер. — Уж извини. Я просто сижу тут без дела, ровно, как и ты. А что ещё мне рассматривать? Потолок? — Слушай, я прекрасно понимаю всю сложность ситуации, — вздыхает Малфой. — И прошу лишь немного её облегчить. Для нас обоих. Ты же знаешь, как сильно я ненавижу замкнутые пространства? А тут ещё ты — и без верха. — Без верха? — ухмыляется Гарри. — А как это связано? — Без футболки, — как бы разъясняет Малфой. — Кажется, ты проигнорировал мой второй вопрос? — улыбаться ещё шире физически невозможно. — И да, я понял, что «без верха» — это что-то про деталь гардероба. Не про положение в сексе. — Поттер-р, — раздосадовано рычит Драко. — То, что я с тобой застрял, это неоспоримый факт, хоть и очень прискорбный. Он меня не радует и, кроме того, не оставляет возможности рассуждать рационально. Понимаешь? — Неа. Раскрасневшийся и непонятый, Драко отводит взгляд. Улыбка Поттера меркнет.Ретроспектива.
Вернувшийся в их квартиру Малфой почти лишён рассудка от злости и боли. Негодование, обида и пожирающая разум злоба клокочут в груди, не давая возможности рассуждать рационально. Тело словно объято огнём, а в глазах затаилось такое Адское Пламя, словно ещё мгновение — и он вспыхнет, как настоящая спичка, опалив огнём всё вокруг. — Конечно, он разочарован тем, что ты не женился на его сестре! — кричит Драко, расставляющий тарелки на столе. Одна из них опасно накреняется вбок, норовя тотчас упасть. Поттер умоляет, чтобы этого не случилось — ещё один повод для переживаний Малфой просто не перенесёт. — Тц, — цокает языком, всё же переставляя её ближе к центру стола. Бережёного Мерлин бережёт. — Он хочет, чтобы ты был законно связан узами обязательств с этим жалким родом! Хочет поглотить тебя… Эти Уизли! — он сжимает кулаки, отходя к мраморной столешнице, подальше от всего, что может быть разбито, размозжено и сломано. Он и сам понимает, что грань от громких слов до громких ударов посуды об пол — ничтожна. — Я не буду тебя останавливать! Иди и женись на этой шалаве, если хочешь. Ну, она-то уж точно хочет. — Ммм, — демонстрируя похвальное красноречие, Поттер отходит подальше, отодвигая бедный стул с пути Малфоя, который, в лучших манерах бронебойного танка, вновь двигался напролом к столу. Эти метания по кухне точно не приведут ни к чему хорошему. — По крайней мере, это избавит тебя от чехарды со свадебными фотографиями. Она же всё к своим рукам приберёт, эта блядская сука… — он вдруг останавливается по середине комнаты и с каким-то мстительным удовольствием закатывает рукав футболки, демонстрируя Тёмную метку. Гарри хмурит брови и отворачивается к окну. Он совершенно не хочет видеть того, что произойдёт в следующую секунду. Конечно, он ненавидит всё, что связано с Лордом. Кроме Драко… Кроме Драко? Этот контраст заставляет сердце биться чаще. Всё зашло слишком далеко. — А что? Ты мог бы жениться на ней, вывести целый помёт рыжих карапузов и возиться с ними в крысиной Норе. Или как там?.. В общем, полная идиллия и домашний уют, — Драко безумно ухмыляется, размашисто зачёсывая волосы назад обеими руками. — Между тем род Малфоев уйдёт в могилу вместе со мной, а отец — сгорит в Аду, как все и хотели. И всё! Одной проблемой меньше в этом катастрофически проблемном мире, ебать его в рот! Всё зашло слишком далеко, но Поттер обязательно откатит события назад. Прямо сейчас. Гарри обхватывает Драко поперёк туловища и прислоняет его к стене. Десяток ударов кулаками приходится ему на грудь, ещё пара — в плечи, но он стоически переносит боль и зажимает Малфою рот рукой. Они могли бы препираться бесконечно — Поттер бы снова успокаивал, а Драко в бессилии перед собой снова бы распалялся пуще прежнего — но бесконечность — слишком щедрый подарок для мира, где всему отведён свой срок. Вот и эта сцена семейных распрей вскоре подходит к концу. Крики стихли, оставив после себя послевкусие горечи на губах. Хлопнула входная дверь. Малфой мог бы использовать аппарацию оба раза, но оба раза был слишком зол, чтобы совладать с магическим потенциалом, — иначе бы мысли, вроде «оторвать яйца» и «сдохнуть нахер», возымели бы реальный эффект. А, может, он просто любил эффектные финалы, когда дверь бьётся о косяк так сильно, что сыпется штукатурка. Тук-тук-тыщ. Посреди уцелевшей кухни раздавленный Поттер чувствует себя нелепо. Он в порыве злости ударяет стул, что так бережно отодвигал подальше от гнева Малфоя, и садится за барную стойку, складывая ладони у рта. Создавалось впечатление, что ссориться с Драко, значит, стоять на пути урагана, и в тоже время осторожно надеяться, что, когда пыль осядет, они смогут заново собрать всё по песчинкам. Это нескончаемая стихия, это буря и ветер, которые воют в ушах даже спустя несколько часов. Они вновь борются друг с другом. Как раньше. Иногда борьба — единственный способ для Драко выразить своё глубокое отчаяние.Конец ретроспективы.
— Мне просто нужно немного пространства, — ворчит Малфой. — Всего лишь немного блядского места для того, чтобы разложить конечности, Поттер. Ты намеренно мучаешь меня? — Мучаю? Ни хера подобного! — начинает беситься Поттер. — Единственный, кто раздувает из мухи слона — это ты. Серьезно. Ты заводишь нас обоих из-за пустяков. — Ну, конечно, — Драко сжимает руками колени до того сильно, что белеют костяшки. — Ну, конечно, — вздыхает Гарри. Ему кажется, будто кто-то запустил обратный отчёт — бегущие цифры на табло неприятно тикают, отдавая тупой болью в висках. Когда это кончится? Когда, блядь, это кончится?!Ретроспектива.
TimesNewRoman, 12, полужирный курсив и «Драко Малфой» — простой алгоритм доведения до инфарктов. Все мы знаем, что любая статья, посвященная Малфоям, априори не может быть сухой и неинтересной. Это всегда скандал. А выгодный или нет — надо спросить у заинтересованных лиц. Поттер всегда был более, чем заинтересован.«Малфой-младший женится на Гринграсс этой весной».
Перед глазами то и дело прыгают энергичные размашистые буквы, и, словно хлопья в тарелке с молоком, они расплываются, собираются в новые слова, а потом вновь возвращаются к истокам, к одной простецкой до одури фразе:«Малфой-младший женится на Гринграсс этой весной».
Конечно, во всей этой ситуации есть свой изумительно приторный и возмутительно горький, надо сказать, смысл — впрочем, как и во всех подсознательно ожидаемых негативных событиях, чьё приближение мы, тем не менее, гоним от себя, как назойливых мух. Спустя два дня после той оглушительной ссоры подобное развитие событий было очевидно. Очевидно до такой степени, что Поттер жался у прилавка с газетами, как пёс, будто бы чуя надвигающуюся бурю, вплоть до тех пор, пока очередной выпуск не принёс вместе с собой волну облечения и — смертельной обречённости. Эта отвратительная неизбежность… Драко никогда не переставал быть достойным наследником рода. Где-то внутри него всё ещё жил тот маленький белокурый мальчик, который хотел добиться расположения отца — чтобы его похвалили, посадили на коленки, погладили по голове и поцеловали в висок. Чтобы дали почувствовать ту ласку и любовь, которую обычный ребёнок поглощает порционно каждый день, но которую юный наследник мог урвать лишь клочками и лишь потакая воле Люциуса. Естественно, Поттер его не винит. Как и любой другой, он знает, что такое одобрение семьи, похвала и гордость родителей за своё чадо. Как и любой другой, он не мог — не стал бы — винить его. Но, чёрт возьми!!! Ему казалось, словно сердце вырвали из груди, сжали, и на манер свежевыжатого сока, сцедили кровь в ажурный бокал, — а после выпили досуха. Так у них делают, у аристократов? Так у них принято?! Видимо, да. Потому как на следующее утро Драко уже стоял у его двери, аккуратно причёсанный и с выцветшими от слёз глазами. На одно мимолётное мгновение Поттеру показалось, что он вновь очутился на шестом году обучения в Хогвартсе, когда пустые глаза были обыденным делом — им редко удивлялись, а чаще всего их блаженно игнорировали, лишь бы не разрушить ту хрупкую стену, которую каждый собственноручно воздвиг внутри себя потом и кровью. Один Мерлин знает, как часто он молил о том, чтобы больше не видеть этот взгляд. Никогда. Ни при каких условиях. — Гарри, нам нужно поговорить, — но в последнее время молитвы имеют тенденцию быть неуслышанными. — Я… «Голос, блядский голос», — думает он про себя, пытаясь собраться с мыслями, — «только бы не подвёл». — Всё в порядке, Драко. Не беспокойся, — может, выходит несколько сухо, но в данном случае сухость — гарантия целости той самой стены. Поттер давит горлом на внезапно возникший слёзный ком и откашливается. Драко выглядит уязвимым — кажется, он ожидал чего угодно, но не смиренности. — Мне жаль. Очень жаль, что так вышло, и я… — Нет, нет! Всё хорошо, честно. Ты поступил правильно, — Поттер поспешно качает головой. — Это правильный выбор. — Думаешь? — видно, как ему больно. Видно, как трудно даются верные слова, хотя на языке вертится столько всего неправильного, избитого и сентиментального. — Я бы хотел объясниться. Но, видимо, ты не даёшь мне и малейшего шанса, да? — Да забей, — отвратительная улыбка пересекает его потрескавшиеся губы. — Отпусти эту ситуацию. Я не хочу её обсуждать, ладно? Ты поступил не только так, как было нужно Люциусу, но и так, как было лучше для нас обоих, на самом деле, — Поттер замешкался в дверях, не зная, куда себя деть. Ещё минута — и хвалёному самообладанию придёт конец. — Слушай, ты застал меня врасплох. Если честно, я был очень занят, и если бы ты… В общем, увидимся. Он тихо закрывает перед собой дверь. Верно. Подальше от разочарованного взгляда Малфоя, его холёной убийственной красоты, его запаха, сводящего с ума, его глупых слов, которые должны были бы исправить одну из самых жестоких ошибок в мире. Да! Сейчас он закрывает дверь, вместо того, чтобы бежать за Малфоем, навзрыд умоляя повернуть время вспять, выкрасть Маховик Времени, сделать хоть что-нибудь! Да! Сейчас он остаётся один, вместо того, чтобы бежать вслед за Драко, стирая ноги в кровь, до бордовых ручьёв под ступнями... Но осталась ли в нём хоть капля?Конец ретроспективы.