***
Элия провела почти сутки, пытаясь придумать оправдания тому, как повела себя тогда Инис. И она его нашла, проведя ночь в мучительном ожидании того момента, когда они смогут поговорить и все разрешить. Но этого момента не наступило. Когда Элия появилась в школе в понедельник, она не ожидала, что будет легко, но когда увидела Инис в обнимку с Рионом, что-то внутри оборвалось. Элия стояла там посреди коридора, смотря на то, как Инис целовала того, кто все разрушил, пока остальные смеялись и шушукались, тыкая в нее пальцами и пожирая взглядами. Терпеть это больше трех дней она не смогла, разложив в ряд перед собой на подоконнике 24 маленькие белые таблетки, те самые шершавые на ощупь, горькие на вкус, стоит им только оказаться на языке. Элия располагает их в ровные колонны, словно свою собственную армию из маленьких солдат , а после одну за другой глотает их, запивая стаканом воды с запотевшими стеклянными стенками, избавляясь. Сад за ее окном ровными рядами апельсиновых деревьев зеленеет, белая тюль даже не колышется, хотя окна нараспашку, что можно легко свесится вниз всем корпусом и, может, ухватиться за один из этих переспевших цитрусов, раздавить в руке, представляя свое собственное сердце, точно так же превратившееся в липкое месиво, а брызги крови сладким соком повсюду. Думать о своей смерти так легко. Ведь это кажется так просто. Просто взять и не пить таблетки, которые нужны, чтобы эту жизнь поддерживать. Или наоборот, выпить все до одной, вытряхнув из белого пластикового пузырька. Думать о чужой смерти невыносимо, но о своей всегда легко, но лишь до тех пор, пока это лишь мысли. На деле все оказалось хуже. Именно поэтому спустя семнадцать минут Элия бросилась в ванную, схватила зубную щетку, заталкивая ее в горло, и склонилась над унитазом, чувствуя как дерет горло и закладывает нос, а из глаз брызжут слезы. Ее рвет несколько раз, прежде чем она обессиленная валится на кафель, сворачиваясь клубочком на холодном полу ванной комнаты. Там ее и находит Джейн. Правило №1 клуба самоубийц: запирайте двери… пока их не заперли с другой стороны. Ведь дальше только почти месяц в психиатрической клинике. С ровными рядами олив, которые они вместе с ее лечащим врачом минуют молча. Элия молчит, он не спрашивает. Они просто бредут по этим зеленым коридорам вдвоем, наслаждаясь тишиной и легким дыханием ветра на коже. Никто точно до сих пор и не знает, почему она сделала это с собой. Даже после всего этого она не может допустить того, чтобы об Инис узнали, не потому что боится их реакции, но потому что для Инис это важно. Она выходит через 42 дня, мягко улыбаясь старшей медсестре, которая смотрит на нее почти с материнской тоской, и покрепче сжимает ремешок своей рыжей кожаной сумки с давно прочитанными книгами внутри. А уже через пару часов мягко опускает ее на светло-голубое канапе в своей комнате. -Я не могу здесь больше оставаться, - все еще глядя на зеленеющие под окном кроны апельсиновых деревьев и замершие белые занавески, - Я хочу уехать, - сказанное матери. Элия как сейчас помнит потрясающее своей монументальностью здание. Настоящий замок, даже грустно, что его так просто превратили в школу, лишив по одному щелчку пальцев какого-то богатого инвестора исторической значимости. Холодные каменные стены, увитые зеленым плющом во внутренних двориках, будто это какой-то старый университетский кампус с его скамеечками, старыми окнами в деревянных рамах с хрупким стеклом, ограниченным маленькими квадратиками, неровными каменными дорожками. Почему-то в этот самый момент это незнакомое здание стало ей роднее чем ее прошлая школа из стекла и бетона посреди песков пустыни. Они называли это современностью - сплошные окна, светлое дерево и безликие стены. Элия называла это потерей индивидуальности. В Харренхолле же эта индивидуальность крылась в каждой мелочи. Будто нарочно все противоположно - замковые небольшие окна, обилие темного дерева и камень, даже скрытый под белой штукатуркой и стеленным паркетным полом, приглушенный свет светильников, большие помещения, но неизменно уютные. Любовь с первого взгляда. Здесь даже чувства другие. Дышится легче, не то из-за глухого леса вокруг и холодного воздуха, не то из-за самой атмосферы. Замок с его причудливой архитектурой и планировкой, широкая галерея соседствует здесь с узкими коридорами, огромные чертоги с тупиками и карманами, невидимыми обычному обывателю переходы. Удивительное место. В прошлой школе Элии нельзя было заблудиться, даже если очень захотеть. -Привет, - говорит ей Рейгар, встречая в той самой широкой галерее, - Твоя мама предупреждала мою, что ты приедешь. Просила встретить тебя и все показать, - объясняет он раньше, чем Элия успевает хоть что-то ответить. На целую секунду она даже поверила, что Рейгар действительно рад ее видеть и пришел просто так - поздороваться, сказать пару слов, наверное, о том, как он рад, что Элия теперь тоже будет учиться здесь. А он вот так вот просто разбивает эти наивные догадки и ожидания. Он здесь, потому что его попросили. Ее мама в очередной раз постаралась. -Привет, - отвечает Элия, - Рада, что я теперь буду учиться в вашей школе, - говорит она с улыбкой, надеясь про себя, что ее мама по крайней мере не рассказала о причинах, по которым она здесь. Это слишком некрасивая история, чтобы ей делиться. -Мы будем учиться в одном классе, - говорит он, ведя ее вдоль галереи. -Знаю, - отвечает Элия, украдкой посматривая на его уже высокую фигуру для четырнадцатилетнего мальчишки. В темно-зеленой форме среднего курса он выглядит слишком хорошо, как впрочем во всем, наверное. Элии доводилась видеть его и в шортах, когда им было по восемь, и они гостили в Водных Садах, и в накрахмаленных рубашках под темной тканью фрака на бесконечных светских вечерах. Но в этой форме он будто даже выглядел более расслабленным, с руками в карманах форменных штанов, с отросшими почти до плеч волосами, собранными сзади черной резинкой. В какой-то степени было приятно идти с ним вот так вот рядом, как со старым другом, даже если они не столь близки, как, к примеру, близнецы с Оберином. Наверное, вся причина в характере. Вспоминая то жаркое влажное лето, проведенное в основном у бассейна на шезлонге под зонтом, чтобы не получить солнечный удар, с книгой в руках, пока младшие плескались и играли в мяч. Элия как сейчас помнит, как она, изредка поворачивая голову, встречалась с бледным мальчишкой в шортах и рубашке-поло, неизменно, сидящего на соседнем шезлонге, будто под копирку, с книгой в руках. Когда-то Элии отчаянно хотелось стать для Рейгара настоящим другом, тем самым, с которым можно творить всякую чушь, как показывают в фильмах для тинейджеров, который делает такую одинокую и грустную жизнь за пару минут экранного времени яркой и полной чудесных впечатлений и мгновений. Но никто из них не был тем самым отчаянным персонажем, крадущим тележки из гипермаркетов и рисующим баллончиком на старых кирпичных стенах забытых домов и выцветшем железе товарных вагонов. Но кто сказал, что чудесным время может стать только если делать что-то безумное, можно же наслаждаться кофе с корицей теплой осенью в патио какого-нибудь до жути уютного кафе, обсуждая новый роман, улыбаться, зная, что ваши мысли так похожи, а если и нет, то так приятно спорить, выслушивая конструктивные аргументы. Это Элия тоже подсмотрела в каком-то фильме, названий которых она не запоминает, потому что они так часто похожи друг на друга. Но и этот сценарий не про нее. Потому что по какой-то причине Элия не та, кто по какой-то причине должна привлечь внимание того, на кого обычно смотрят с открытым ртом. А Рейгар уже тогда был таким. Он был таким всегда. Даже когда все дети бежали посмотреть на лягушек на заднем дворе летнего дома, Рейгар оставался на месте, возвращаясь к своему пазлу на 240 деталей. Удивительно, но он никогда не проходил через стадию увлечения драконами, не смотрел знакомые всем мультики, плохо играл в подвижные игры, никогда не скатывался по перилам лестницы. Элия тоже многого из этого не делала, но не потому что не хотела, но потому что не могла. В этом и была вся разница между ними, Элия тянулась к нему, может, и не так явно, а Рейгар просто предпочитал не замечать, потому что, если Элии было ужасно в своем одиночестве, то Рейгару было более чем комфортно. По крайней мере, так казалось Элии до определенного момента. -Ничего, что ты пропускаешь занятие, нянчась со мной? - интересуется Элия, запоздало понимая, что сейчас середина дня, в коридорах тишина, наверняка, потому что у всех сейчас занятия. -Профессор Уотерс лично разрешила мне. Я полагаю, она даже была рада моей просьбе. В любом случае, проводить экскурсии - это ее работа, но отзывчивость студентов в этом плане не могла ее не порадовать, тем более, зная, что мы знакомы. Это же моя мама посоветовала твоей нашу школу, так что, это моя ответственность. Последнее ломает все сказанное прежде. -Я думала, что мне не будут рады во втором семестре, проблемы трансфера и все остальное, - наскоро поясняет она. -Не переживай, это обычная практика, я тоже перевелся в середине семестра, - успокаивает он. Почему-то на секунду Элии кажется, что за этим «тоже» кроется такая же некрасивая история. Потому что никто не переводится вот так вот просто в середине семестра. И эта еще одна грань, которая их объединяет. -Мне, на самом деле, нравится, - говорит Элия, чтобы сгладить неловкую паузу между ними, - Здесь красиво. -Да. Я тоже так думаю. Несмотря на радушную встречу, позже Элия сидела одна, глядя на белую скатерть стола с кусочком пастушьего пирога на тарелке и исходящего потрясающим ароматом горячего какао. Оберин, конечно, очень хотел присоединиться, но у него уже появились друзья, в отличие от Элии, и последнее чего она хотела - так это жалости, по той же причине отказала и любезно предложившему присесть к ним Рейгару. Близнецы Ланнистеры сидели как раз за тем же столиком, что и Оберин. Элия, смотря на их счастливую компанию, просто в первый же день поняла, что не может. Ей просто некомфортно. Все их разговоры, темы - это постоянное чувство того, что она здесь пятое колесо. С какой-то тоской в сердце она вдруг вспомнила об Инис. Как им было хорошо вдвоем, и как теперь ей плохо одной. Как бы не больно, Элии ужасно не хватало Инис, больше всего на свете, она скучает по тем временам, когда они спокойно заваливались домой друг к другу и просто были счастливы вместе. С Эшарой Элия тоже будет счастлива, но Эшара как появилась в ее жизни, так и исчезнет столпом фиолетовых конфетти взлетевших в воздух, стоило воздушному шару с ними внутри лопнуть, через мгновение они осели на полу, пожертовав своей красотой и подарив окружающим радость, теперь лишь ожидая, пока их уберут, ничего не оставив, кроме такой же короткой, но такой яркой вспышки воспоминаний.***
Рейгар в распахнутом неизменном черном пальто и висящим на нем, как на вешалке, шарфе с черно-зеленую клетку медленно двигался по направлению к автобусу, обходя весело переговаривающие группы студентов. Элия заметила его сразу - бледная фигура в черном. Почему-то с определенного времени она стала чаще обращать на него внимание. Бросать короткий взгляд на последнюю парту в классе математики, которую они делили с Эртуром. Оборачиваться на их стол, где только и были слышны громкие реплики Ричарда. Вот и сейчас она следит за его словно пробирающейся сквозь снежную метель фигурой, пока на черной материи пальто оседают ледяные снежинки. Как и всегда одетый не по погоде он вызывает почти трогательную улыбку. Сколько она его знает? Почти всю жизнь. Насколько она его знает? И десяти процентов не будет. От Оберина это не укрылось, и он поспешил проследить ее взгляд. -А вот и жениш… -Прошу тебя, Оберин! - одернула его Элия, тут же осматриваясь по сторонам, - Вдруг услышат. -Все равно узнают, слухами земля полнится, - отвечает Оберин. -Только не так, - качает головой она. -Почему ты не хочешь, чтобы кто-то узнал? Он едва на меня смотрит, хочет сказать Элия. Если все узнают, то им не составит труда сложить два и два и понять, что это все не больше чем бизнес. Дипломатический брак, если хотите. Два дома, по какой-то причине решившие, что неплохо бы заключить брак между наследниками. Прямо как в учебниках истории. Элия, конечно, знала, что такая практика в их обществе обычное дело, но почему-то всегда думала, что ее это не затронет. Так себе из нее партия. И если она могла объяснить поступок матери, обещавшей ей счастье и корону, то причины, по которым одна из самых влиятельных семей Вестероса, потомки королевской династии, даже после преобразования государства из монархии в республику все еще негласно имевшей статус «королевской семьи», согласилась на этот брак. -Просто, - в итоге говорит она. Говорить правду слишком позорно. Все вокруг будут думать тоже, о чем думает и сама Элия. Она его не достойна. Но одно дело, когда об этом думаешь ты, а когда об этом говорят другие. -Он уже отдал тебе кольцо? - интересуется Оберин. Элия только качает головой. По словам матери, оно великолепное. Элия видела его много раз на изящном пальце Рейлы, но сейчас вспомнить отчетливо не могла, как это обычно и бывает. «Изумительный бриллиант, столько-то карат, белое золото. И скоро оно будет твоим! Он преподнесет его тебе, когда будет готов». А будет ли? -А вот и я! - Эшара, тяжело дыша, остановилась возле них, положив свои руки в белых мягких варежках из ангорки на их плечи, - Вы уже в курсе, что мы едем на разных автобусах? Брат с сестрой мрачно кивнули. -Как будто мне этих придурков в обычное время не хватает, еще и полдня с ними в одном автобусе трястись! Элия хотела сказать, что понимает, но у Эшары была Лианна, у Элии же не было никого. Хотя, возможно, Серена согласиться уступить ей место рядом. -Зачем вообще ты подписал и мое разрешение? - спросила она у Оберина. Разве он не знал, что для нее это пытка. Лучше было бы, если она могла остаться в комнате, завернуться в плед, почитать, потом побродить по полупустым коридорам, поужинать в одиночестве, теперь же ей придется переживать свой сплошной кошмар в очередной раз, глядя на веселые лица окружающих, увлеченно болтающих друг с другом, слышать их смех, сидя в одиночестве и смотря в окно. Даже почитать нельзя, потому что в дороге ужасно трясет, и ее, наверняка, будет укачивать. -Увидимся уже в Кейлин, - улыбнулась ей Эшара, когда всем велели забираться в свои автобусы. Оберин накрыл ее ладонь своей, а когда она исчезла, то Элия обнаружила в ней пачку мятных леденцов. Губы Элии тронула благодарная улыбка. Элия зашла в числе последних, чтобы не стать жертвой толкучки. Как и ожидалось весь последний ряд был занят, как и все сидения в дальней части автобуса. Со стыдом она вспомнила, как в детстве, ее всегда сажали рядом с преподавателем, потому что ее часто становилось плохо и иногда даже тошнило. С обидой и завистью она смотрела на счастливые лица ребят, которые могли сидеть, где хотели и бесконечно вести легкие, вызывающие улыбки, разговоры. Хотя бы сейчас ее никто не принуждает, чтобы занять место рядом с профессором Рун, которая сегодня их сопровождает. В итоге она садится справа у самой двери, одно из немногих оставшихся мест. С легким разочарованием она отмечает, что место с Сереной уже занято Беллой. Зашедший следом Освелл занимает место неподалеку, вместе с ним садится Гвейн. Брандон Старк спешит к друзьям на последнем ряду, тут же вызывая громкий смех какой-то своей репликой. Джон с Рейгаром заходят в автобус в числе последних, Эртур привлекает их внимание, указывая на пустое место рядом с собой. Они недолго обсуждают, как им поступить, и спустя почти минуту, Джон сдается, двигаясь по направлению к единственному оставшемуся пустому месту в дальней части автобуса, оставляя Рейгара стоять в проходе, однако его голос неожиданно прозвучал чуть громче: -Можно? - Элия даже не сразу поняла, что обращаются к ней, потому что старательно делала вид, что ей ничего не интересно вокруг и она занята разглядыванием вида за окном. -А? - она резко приходит в себя, оборачиваясь на голос, - Да, конечно, - отвечает. Почему она волнуется - не знает. Они с Рейгаром друг друга с пеленок знают, но разговоры с ним неизменно даются тяжело. Рейгар присаживается рядом, тянет за кончики пальцев кожаные перчатки и тут же прячет их в карманы своего пальто. Профессор Рун заходит через минуту, тут же начиная перекличку. Все оказываются на месте, и тогда белая колонна автобус начинает свой ход, выезжая за ворота школы, минуя замковые стены. Некоторое время они сидят в тяжелом молчании, пока Элия созерцает снежные пейзажи за стремительно леденеющим стеклом автобуса. Вокруг, как и ожидалось, смех и громкие разговоры, адресованные друг другу улыбки, музыка. И только они вдвоем, как и тогда у бассейна или в развалинах замках вдвоем, но не вместе. Неуютная тишина, каждый в своих мыслях. «Почему он вообще уступил Эртуру?» Проблема в том, что она прекрасно знала ответ, и это знание ее убивало. -У меня для тебя кое-что есть, - он лезет в карман, из которого выпадает белый наушник, пока он ищет что-то. «Не слушает музыку, потому что ему неудобно оставлять меня одну?» - манеры и вежливость. -Вот, - наконец, выуживает небольшую светло-голубую жестяную баночку. Мятные леденцы. Она улыбается на этот милый жест, проводит кончиками пальцев по отпечатанному рельефу ангела, окруженного золотыми цветами роз, а после кладет в карман. -Спасибо, - говорит. Только эта забота ее совсем не трогает.***
Элия не хотела просыпаться этим утром. Все, что касалось этой свадьбы ее утомляло. Бесконечные приготовления, на которых она была обязана присутствовать, но ее будущий муж нет. Даже сейчас, в этот знойный день, когда единственное, чего она хотела – это провести в постели до обеда, в полутьме закрытых штор и свежести кодиционера, ее разбудили шумы из глубины квартиры. Даже при хорошей звукоизоляции она могла слышать разговоры, постоянную ходьбу и какие-то стуки. Эти люди даже не пытались вести себя тихо. Ей пришлось выйти. Она зашла в гостиную все еще будучи в шелковой темно-изумрудной с узорами пижаме, потому что у себя дома, как предполагалось, люди могут позволить себе ходить так, и потому что она не ожидала увидеть в гостиной кучу народа. На диванах в центре расположились Рейла, ее мама, Шейра Таргариен, леди Бриттон и еще какие-то женщины, которых она не узнавала. Кофейный столик перед ними был завален каталогами и образцами. Каждая из них держала в руке по чашке чае из тонкого фарфора, и Элию в который раз поразило то, откуда все это взялось. Весь их дом был оформлен, все шкафчики были чем-то забиты, будто здесь всегда кто-то жил. Все было красиво, и ей явно пытались угодить - теплые оттенки, желтые стены в спальне, цветы на каждом столике, зеленые гортензии. Но это все было не совсем тем, чего она ждала. Ей хотелось видеть не сорванные букеты в стеклянных вазах, но высокие пальмы и монстеры в глиняных кадках. Заставить те же шкафчики статуэтками эссоских слоников и нефритовыми сувенирами из Ленга. Постелить тонкие летнийские ковры и заменить эти подушки на привычные на Юге валики. И чтобы на кухне было пусто, и она сама пошла в самый обычный торговый центр и купила там понравившейся ей чайный сервиз. Но теперь эти апартаменты оформлен в лучших традициях Северного Эссоса, красиво и со вкусом, но совершенно не так, как хотелось бы Элии. Она видит в этом интерьере дом Таргариенов в Белой Аллее, просто вывернутый наизнанку. Это не плохо. Но это ее дом и дом Рейгара, и она хотела бы сама решать, как будет выглядеть ее дом. Здесь видится Рейгар, даже если он не принимал участия во всем этом. Но здесь ничего от Элии. -Ты встала, детка, - радостно щебечет при виде Элии ее мама. -Доброе утро, - говорит Элия. -А мы выбираем букеты! – делится она, и дает знак ассистентам освободить место, но Элия качает головой, - Скажи, чего бы тебе хотелось? Каждый день у нее спрашивают обо всем: нравятся ли ей приглашения, тарелки, салфетки, есть ли у нее предпочтения по меню и рассадке. Элия отвечает, что ей все нравится, а про себя думает, спрашивают ли у Рейгара тоже самое, или он вообще не принимает даже фиктивного участия во всем этом. -Лаванда, - не думая, отвечает Элия. -Ты уверена, что это подходящий вариант? – уточняет ее мать, и на ее лице Элия может увидеть сомнение. Она пожимает плечами: -Это мои любимые цветы, ты же знаешь, - отвечает она. -Да, конечно, милая. Но лаванда на свадьбе? – и ее лицо говорит за нее. И Элия думает, к чему это все, зачем вообще спрашивать ее мнение, если теперь она пытается ее переубедить, поступайте также, как и с квартирой. Сделайте все по-своему и оставьте меня, думает она и говорит: -Все, что пожелаешь, - сдается она, - Только не розы. Никаких роз.***
Экскурсия была словно бы вырезана, а после вставлена. Настолько не примечательна, что весь день казался Элии сплошным дежавю. Легкое ощущение ирреальности, словно во сне или в каком-то видении. Из транса ее вывел лишь звонкий голос Эшары, зовущий ее издалека по имени, когда они с Рейгаром, а еще половиной одноклассников оборачиваются в их сторону, Элия видит не только румяное лицо Дейн, а также растрепанные косички Лианны, и то, как она легкомысленно машет в ее сторону. Элия машет в ответ, как и, неожиданно, Рейгар. Запоздало, к щекам Элии приливает легкая паника и волнение, что если махали-то и вовсе не ей? -Ну, хотя бы обедать будем вместе! - заявила Эшара, - А то полное расслоение общества! -Где слов- то таких понабралась? - словно по волшебству позади них вырос Ричард Лонмаут. -Там, куда тебя точно не пустят, придурок! - закатила глаза Эшара, а после с улыбкой обернулась к Элии, - Ну, так что, поплыли обедать? -Надо подождать, пока все соберутся. Профессор Уотерс будет проводить перекличку, - вставил только подошедший Эртур, заставив Эшару состроить недовольную рожицу. -Вас чего вообще-то всех сюда принесло? - поинтересовалась она, замечая еще и Джона Коннингтона, подходящего к ним. -Не переживай, ты нас не интересуешь, а вот наш друган! - Ричард показательно вытянул обе руки в сторону Рейгара, как бы говоря, вот и он, кстати. -Эш, - прошуршал рядом хриплый, но при этом приятный голос, оказавшийся голосом Эддарда Старка, - Я тебя с трудом отыскал. Ли, - кивнул сестре. -Еще бы, в такой-то толпе затеряться! - пошутила она, а после притянула ближе к себе, отпихнув в сторону стоящего рядом Майлса Мутона. -Эй, не обижай Майлса! - Ричард шутливо притянул последнего к себе и начал гладить по голове, будто успокаивая. -Отвали! -Вот так вот, тратишь на детей лучшие годы, ночами не спишь, и вот, пожалуйста, никакой благодарности! - продолжал свой спектакль одного актера Лонмаут. -Да заткните его уже кто-нибудь! - взвыла Эшара, в то время как Лианна откровенно хохотала, как и остальная часть компании. -Надеюсь, на обед за нами не попретесь! - пробурчала под нос Дейн, как только перекличка закончилась, и они бесформенной массой двинулись в сторону отель-ресторана, в котором был заказан обед. -Вот теперь точно попремся! - пообещал ей Ричард, подстраиваясь с другой стороны. -Извини, но в нашей компашка только девчонки… - она взмахнула волосами, так показательно, как только это было возможно, - и Нед, - будто опомнившись, - Если захочешь, милый, - она нежно улыбнулась ему, прижимаясь щекой к рукаву его куртки. Элии это казалось настолько странным, что она даже не успела в полной мере оценить, насколько это было оказывается здорово, быть окруженной беспечной болтовней, шутками и препирательствами, идти рядом с этими людьми и чувствовать себя частью этой компании, даже если ты просто молчишь. Прямо как Рейгар, идущий по левую сторону от нее, лишь изредка улыбаясь на разговоры друзей. В итоге, они действительно устроились за одним столом, не только потому что мальчишки так и не отстали, но потому что они пришли позже всех, и последний круглый стол в восемь мест был их единственным вариантом. Правда, кому-то одному места не хватило. Нед хотел уступить, потому что его друзья уже заняли ему место за своим столиком, однако, Эшара с милой улыбочкой предложила прогуляться за другой столик Ричарду, а последний прогнал со своего места Майлса, оставив его глупо топтаться рядом. В итоге Джону пришлось тащить для него стул после массовой лекции хорошего тона для Ричарда. И они, по словам Эшары «как последние придурки» сидели за одним столиком вдевятером. На памяти Элии это был один из самых лучшие ее обедов, и она даже осилила немного салата после чашки ароматного рыбного супа. Она с улыбкой наблюдала за тем, как Лианна с Ричардом вступили в борьбу за птифур Элии, который она отказалась есть. Едва сдержала смех, когда Эртур начал отчитывать Майлса за то, как он выбирал овощи из своего салата, разделяя их на разные секции. -Эй, Майлс, заканчивай с сортировкой и ешь давай! - почти отеческим тоном наказал он. -Точняк, Майлс! Это же салат, он должен быть смешанным, ало! - почти заглядывая ему в лицо, склоняясь прямо над чужой тарелкой, прогорал он. -Боже, не позорь нас, Ричард! - взмолился Рейгар. И это одна из немногих фраз, сказанных Рейгаром сегодня. -Да! Один против нуля, ребята! - похвастался он. -Ошибаешься, четыре, один, ноль, - замечает Эртур, - Ты забыл, но мы вообще-то соседи! -Ты можешь и врать! -Зачем? Чтобы победить в твоей тупой игре? - отзывается Майлс. -Вообще-то, ребята, Один, четыре, один, ноль, - подает голос Джон Коннингтон. -Ну, и зачем, Джон? - простонал Ричард, - Только позоришься! - и закатил глаза. -Прояви хоть немного уважения, я все-таки старше тебя, - устало отзывается Джон. -Ну, и зачем, Джон? - теперь уже говорит Эрутр, - Это же Ричард, тоже самое, что к стене обратиться. -Ну, из нас двоих не я на шкаф похож! - улыбается Десну Лонмаут. -И не я, - отвечает ему такой же улыбочкой Эртур. -Правильно, шкаф у нас Коннингтон! -Да заткнулись бы уже! - закатывает глаза Эшара в который раз за сегодня, пока Лианна давится апельсиновым соком. Элия смотрит на все это словно чужими глазами, будто это не реальность, а фильм какой-нибудь, так все - прекрасно, почти идеально, это никак не походит на ее жизнь. Никак. Прямо как когда-то давно, когда она смотрит на таких уже взрослых близнецов, самодовольно улыбающихся друг другу, расслабленного Оберина с бокалом вина в руке, задумчивого Рейгара, слабо участвующего в разговоре. Тогда Элии тоже казалось, будто ее там не было, будто это было где-то подсмотрено и выдано за собственные воспоминания, но все было реально. Они впятером, на этот раз недалеко Кастерли-Рок, на яхте, бороздящей синие воды, пока вдалеке белеют стены старого города. -Лия! - привлекает ее внимание Эшара, - Ты чего? -Да так, задумалась, - отмахивается Элия, опуская взгляд, пытаясь увидеть дно своей кофейной чашки. -Элия, а почему ты почти ничего не съела? - удивляется Эртур. -А вот и еще одного нарушителя поймали! - не удерживается от комментария Майлс. Уже много позже, когда она, наконец, оказывается в своей комнате, а на дворе почти полночь. В коридоре шумно, потому что они только приехали и теперь разбредаются по комнатам, чтобы предаться такому желанному сну. Пока Эшара в ванной, Элия медленно снимает сначала шарф, потом пальто, вешая на плечики, разбирает сумку, вытаскивая контейнеры с таблетками и бутылку воды, сразу принимая нужные, хотя уже поздно, и с этой экскурсией она совсем забыла про свою рутину, что, признаться честно, все же приятно. Вытряхивает пачку влажных салфеток, бумажный пакет, который так и не понадобился, книгу, которую в руки впервые за день берет, круглую коробочку с тиснённым изображением ангела, а после шарит по карманам пальто в поисках второй, уже картонной. От Эшары тянет приятным ароматом, чем-то свежим, может, гранатом, точно Элия сказать не может. -Я так устала, - говорит, откидывая мокрое полотенце на кровать, и тянется за щеткой. -Так спи, - советует Элия, начиная собираться в ванную. -Если сейчас не расчешу, то завтра утром они будут никакущие и торчать во все стороны, нет, спасибо, - и принимается за работу. Элия берет свежее полотенце из шкафа и снимает со спинки стула свой халат. -О, - привлекает ее восклицание Эшары, - Какая красивая! - обращая взгляд, Элия понимает, что она говорит про металическую коробочку с ангелом, - Что это? -Леденцы, - Элия отворачивается, чтобы взять резинку. Волосы мыть не хочется. -Можно? - интересуется Эшара. -Конечно, - даже не глядя, говорит Элия, и направляется к двери, ведущей в ванную. Восторженное и неожиданное «Вау!» заставляет ее замереть на месте. Так удивили Эшару розовые, белые, голубые леденцы? Элия почему-то думала, что расцветка их должна быть именно такой. -Оно прекрасно! - благоговейно шепчет. И как она не заметила, что коробочка вовсе не отзывается шуршанием десятка конфет, если потрясти. Элия заглядывает почти в страхе, выглядывая из-за плеча Эшары. Внутри под полагающейся тонкой пищевой бумагой обнаруживается не розовое, голубое, белое, но серебряное, слепящее. Кольцо. То самое, которое она никогда не пыталась рассмотреть ближе. Теперь у нее были все возможности для этого.***
На ногах Элии роскошные белые туфли с пряжкой в драгоценных камнях на носке, и какие бы они не были красивые, Элия может чувствовать, как на ее плоти уже возникают первые кровавые мозоли. Она ждет, что Рейгар, как и когда-то давно безмолвно положит перед ней пачку новых телесного цвета пластырей, может, правда, в этот раз под цвет ее настоящей кожи. Вот только когда Элия резко поднимается с декорированного праздничными золотыми лентами стула, потому что дверь, наконец, открывается, она видит Эшару. Не то чтобы она не была рада возвращению подруги, но она уже несколько мучительных часов ждет кое-кого другого. Это так страшно слышать. Об этом так странно думать. Эшара смотрит на нее с какой-то жалостью в глазах, а после качает головой. И Элия все понимает. Она падает обратно на стул, стаскивает с тощих ступней свои шикарные туфли и просто сжимает их в руках. Эшара садится рядом, а после забирает туфли из рук Элии и заглядывает в лицо, потому что, наверное, чувствует. -Я знала, что все так и будет. Я ведь знала, что что-то пойдет не так. Он не придет, ведь так? - она и так знает ответ на этот вопрос, но ей просто нужно услышать это сказанное вслух, чтобы просто не тешить себя глупыми надеждами. -Да, говорила только что с Эртуром, он сказал мне, - на лице Эшары написана печаль, наверное, даже больше, чем на лице Элии. Элия ведь знала, что все так случится, так почему чувствует эту боль в груди, и легкое покалывание в носу, будто бы сейчас заплачет. Потому что и правда так хочется просто взять и разреветься. -Он вроде как на Драконьем Камне, - врет Эшара. Потому что достаточно взглянуть в ее глаза, в глаза Эртура, да и это даже не нужно, чтобы понять, чтобы знать, что он с ней. Где же ему еще быть. Долг часто умирает, стоит на его пути возникнуть любви. -А если он и завтра не придет? - озвучивает она свои страхи вслух. Эшаре нечего на это ответить, потому что никто не знает ответ на этот вопрос. Он уже подвел ее однажды, так что мешает сделать ему это снова. Они, кажется, обе это понимают. Недосказанность виснет в воздухе. Элия и Эшара сидят рядом в тяжелом молчании, пока рядом хлопочут дизайнеры, украшая зал. Все это до боли напоминает Весенний Бал, все вокруг так же сказочно красиво, а на самом деле мертво, прямо как сердце в ту самую минуту, когда Элия поняла, что он выбрал не ее. Всегда выбирает и, наверное, всегда будет выбирать. Элия никогда не думала, что слова «свадьба», «жених», «будущий муж» способны что-то изменить. И теперь она в этом убедилась.