складной нож

У Тэхёна за плотной кожей ботинка острый складной нож, который пропарывает кожу до самых костей за секунду. У Чонгука в карманах косухи лежит его верный парализующий тайзер. Тэхён смотрит на него, улыбается, у Чонгука буквально кровь вскипает от этого его взгляда. Он острее любого ножа. Бьёт сильнее любого электрошокера. У Чонгука на этот тэхёнов взгляд зудящая аллергия. С летальным исходом. — Да брось, — говорит Ким. Его голос ядом растекается по конечностям, и у Чонгука сносит крышу желание его припечатать к хлипкой двери этого помещения. — Зачем вам эта точка? По ту сторону двери как пчёлки трудятся их работники. Чонгук там даже не был ни разу. он просто знает, что там от наркотических паров дышать нечем и работники там ходят буквально в одних трусах, потому что в одежде запрещено. Зачем этот небольшой ангар вдруг понадобился Чон Хосоку? А чёрт его знает. Вот перед Чонгуком стоит Ким Тэхён, у которого глаза блестят в тупом желании выстрелить в каждого, кто ему помешает. — Затем, чтобы вам не досталась, — язвит Чон, выплёвывая яд в воздух. Пусть Тэхён давится им тоже. Как жаль, на самом деле. Если бы они не были бы наёмными убийцами у конкурирующих лидеров наркосплавов этого города. Если бы не были заточены на кровь так, что недостаток её язвами на языке жжётся. Если бы не в этой жизни. Если бы не в этой вселенной. Но они здесь. Стоят друг напротив друга, каждый готовый в глотку вгрызться, вырвать позвоночник вместе с кровавыми кусками подгоревшего мяса. У Тэхёна на руках вены выпирают так, что Чонгук хочет их пропороть чем-нибудь поострее. Они вьются от запястий к локтям, огибая солёную загорелую кожу. На виске пульсирует зелёная жилка. Глубоко под смуглой плотной кожей. В тэхёновой груди гулко бьётся сердце. У Чонгука совсем немного дрожат сбитые пальцы. — Свали, а, — бросает Чон. Его руки чешутся разбить кимово лицо в мясо. — Обязательно. Губы его горят, и кровь приливает к щекам Чонгука за долю одной секунды. Сердце отбивает рёбра изнутри, а Тэхён всё кусает его за тонкую кожицу на вспухшей нижней губе, прижимая к двери так, что не продохнуть. За дверью шум. Люди там работают, пробирки дымятся, воняют жутко. И слышны шаги, частые, тяжёлые, шаркающие по бетонному полу шаги. У Чонгука поджимаются пальцы, когда он вдруг думает о том, что прямо сейчас их кто-то может увидеть. Член в штанах болезненно дёргается от осознания положения. Руки Тэхёна быстро освобождают чонгуковы плечи от пахучей кожи куртки и белой футболки. Он скручивает его чувствительные соски, умело улыбаясь в покусанные вишнёвые губы, когда Чонгук ломано стонет, даже не пытаясь себя сдержать. Пальцы блуждают по терпкой сладкой коже, Тэхён больно кусает его в плечо. Словно предупреждая. Не даёт расслабиться. — Такой покладистый, когда голодный, — жаркий шёпот обжигает ушную раковину, Чонгук чувствует острый горячий язык на коже, покрывается липкими приставучими мурашками от ощущений. Чонгука буквально ломает под чужими пальцами, и его тайзер громко стукается о бетон, когда куртка падает на пол. И Тэхён с усмешкой наблюдает за оружием, маленьким, словно игрушечным пистолет, электрошокером, выкатившимся из чужого кармана. Тэхёнов нож в ботинке приятно греет ему кожу. — Какая у тебя игрушка классная, — Чонгук, кажется, видит, как кимовы глаза наполняются каким-то лимонным жёлтым, странным сочетанием бледности и обжигающей похоти. — Хочешь, подарю тебе ещё что-нибудь интересное. — Боже, — выдыхает Чонгук, слепо откидывая голову на стенку, — заткнись уже. И Тэхён целует его, как в последний раз, крепко сжимая пальцы на чужом члене под толстым слоем ткани. Чонгук стонет, рычит, кусает обветренные губы, и Тэхён смеётся над ним, упиваясь этим своим тщеславием, от которого у Чона по позвоночнику вниз стекают сладкие мурашки. И всё бы закончилось для обоих, вероятно, слишком хорошо, если бы за спиной Тэхёна ручка двери бы пронзительно не заскрипела, оповещая о том, что сейчас кто-то зайдёт. Так что Чонгук резво натягивает на голый торс липкую кожаную куртку, подбирая с пола свой тайзер. И со звонким «твою мать», прикрывая топорщащиеся на ширинке брюки, скрывается за дверью с другой стороны помещения.