***
— Фрэнк, вставай! Время идти в школу, а ты всё ещё спишь? О, Боже! Ты, что, не переодевался? Даже не принял душ? …Фрэнк, ты вообще двигался прошлой ночью? — Фрэнк проснулся, когда мама зашла в комнату, включив свет и сорвав одеяло, которое Ронни накинул на него после этого. — Почему твои штаны на полпути? Вставай! Давай, ты опоздаешь в школу! Ты же знаешь, что происходит, когда ты опаздываешь. Фрэнк открыл глаза и посмотрел на неё пустым взглядом. Он всё ещё не мог пошевелить ногами. Порка была слишком болезненной, а Ронни заставил его надеть нижнее белье поверх повреждённой кожи, так что теперь кровь из его ранок высохла, прикрепив ткань к плоти, и он знал, что снять их будет в разы больнее. — Фрэнк… давай. Я не могу позвонить и избавить тебя от неприятностей, если ты опоздаешь. Ты снова хочешь получить? Фрэнк смотрел на неё, стараясь не злиться. Как она могла не защитить его от Ронни прошлой ночью, а затем охотно передать его директору сегодня? Она вообще заботилась о нём? — Фрэнк… Ну? — спросила она, садясь рядом с ним на кровать. Мальчик медленно поднял руку, чтобы схватить одеяло и натянуть его на плечи. — Ты болен? — спокойно начала она. Фрэнк пожал плечами и уткнул лицо обратно в подушку. — Фрэнк… — Там всё ещё болит… — прошептал он. Его голос ломался, хотя он старался оставаться сильным. — Что? — спросила мама, внезапно встревожившись, — Фрэнк… Как сильно он ударил тебя? — она попыталась стянуть с него одеяло, но Фрэнк крепко держал его. Он хотел, чтобы она помогла… Да, он хотел, чтобы всё это кончилось… Но не чтобы она пострадала. Он отчаянно не хотел, чтобы она грустила или чувствовала, что это была её вина, когда это была его вина. — Фрэнк, дай мне посмотреть! — Нет, — прошептал Френк, прикрывая глаза. — Хорошо, — твердо начала она, — Дай-ка подумать. — Не надо, — шепотом закричал Фрэнк, зарывая лицо в подушку и боясь вердикта матери. — Я собираюсь отпросить тебя со школы… — тихо сказала она, поглаживая его плечо через одеяло. — Спасибо, — прошептал Фрэнк, выдыхая с облегчением, когда она встала с кровати и вышла из комнаты. Он действительно не думал, что сможет ходить, не говоря уже о том, чтобы сидеть на жестких сиденьях в школе весь день. Фрэнк почти почувствовал умиротворение, но тут же ужас пронзил его вены, как ледяная вода. — Мама? — он услышал, как она разговаривает по телефону, и подождал, пока та закончит, — Мам? — снова позвал Фрэнк. — Что? — спросила женщина, подходя к его дверям. — Ронни ведь не придёт сегодня, да? — с тревогой спросил он. Взгляд, которым его мать одарила его, был смесью беспокойства и замешательства. — Да, я… не думаю, — растерянно проговорила она, тут же переменившись в лице, — Фрэнк, я говорила тебе вчера, что не позволю ему ударить тебя снова. С тобой всё в порядке? Я могу посмотреть? Я просто хочу убедиться, нет ли там синяков или… сколько… — Нет, — сказал Фрэнк, зарываясь в одеяло. — Я поговорю с ним, — тихо сказала его мать, — Просто отдохни сегодня. Не отвечай ни на дверь, ни на телефон. Я постараюсь прийти чуть раньше… Фрэнк, он когда-нибудь оставлял на тебе синяки? Фрэнк фыркнул и зажмурился. — Нет, — соврал он. — Фрэнк, ты можешь сказать мне, если он сделает что-нибудь. У тебя не будет проблем. — Нет, мама, — снова лгал Фрэнк. Он чувствовал, что начинает дрожать, но его мать, видимо, не замечала этого. — Хорошо. Я пойду на работу. Постарайся принять душ: чем раньше, тем лучше. И положи свою форму в стирку. Я приду вечером. — Ладно, — прошептал мальчик. — Я люблю тебя, — сказала она, прежде чем покинуть дверной проем и закончить домашние дела. Фрэнк не ответил и изо всех сил постарался заснуть. Это было больно… Это было ужасно больно…***
— Поднимай свою задницу! Ронни крепко схватил его за руку и стащил с кровати, несмотря на плач и крик протеста. Фрэнк упал на пол, когда его ноги подкосились, и пара темных ботинок ударила его по голове. — Пошёл в душ! Сейчас же! Фрэнк поднял голову с пола и начал дрожать, когда посмотрел на Ронни. Как он узнал, что Фрэнк не пошёл в школу? — Ты что, глухой? — закричал Ронни, снова схватив Фрэнка за руку и подняв его на ноги, — Я сказал, быстро в душ! — он начал тянуть его вперёд, и с каждым шагом искры боли пронзали всё тело, — Снимай штаны, — сказал Ронни, как только Фрэнк ввалился в ванную. — Не надо, — прошептал мальчик, пытаясь освободить руку от крепкой хватки Ронни. — Снимай штаны или я возьмусь за ремень. Фрэнк заскулил от страха и аккуратно начал снимать обвисшие штаны, но Ронни схватил его за пояс нижнего белья и резко сорвал их. Адская боль от раздирающихся ран заставили Фрэнка закричать. Но Ронни было всё равно: он толкнул его, чтобы мальчик вышел из штанов, и мальчик, пытаясь удержаться на ногах, быстро ослабил галстук и снял рубашку, стараясь избежать криков или новых ударов. — Стой, — взревел Ронни, когда он собирался включить воду в кране. Фрэнк медленно оглянулся через плечо и тут же моргнул от вспышки камеры, из-за которой у него сжались внутренности, — А теперь быстро залезай в гребаный душ! Фрэнк старался не думать о возможной фотографии, так что быстро настроил воду и вошел в кабинку. Как только вода коснулась его повреждённой кожи, всю боль от избиения он прочувствовал с новой силой. Фрэнк задохнулся и попытался стереть с кожи тонкие линии высохшей крови, не причиняя себе слишком много боли, но у него не получалось. Ронни точно хотел, чтобы это причиняло ему страдания в течение нескольких дней… Это было слишком… — Выбирайся из гребанного душа сейчас же! — закричал Ронни. Фрэнк ахнул и чуть не свалился с ног в душе. — П-подожди секун-нду, — закричал от страха мальчик, пытаясь быстро смыть весь шампунь с волос. — Быстро! — он услышал, как стрельнула пряжка ремня Ронни, и немедленно выключил душ. На его плечах и волосах всё ещё оставалась пена, но он не собирался рисковать. Фрэнк знал, что его, вероятно, всё равно будут бить, и начал жалко плакать, выходя из кабинки. Он схватил полотенце и использовал его, чтобы убрать немного мыла с плеч, но у него не было времени, чтобы высохнуть, потому что Ронни снова закричал. — Положи свою задницу на эту кровать или я сейчас сам сделаю это! — Прости! — прокричал Фрэнк. Ходьба теперь не причиняла такой боли, но кожа всё равно жгла и покалывала от воды. Когда он добрался до своей комнаты, Ронни стоял рядом с кроватью, затягивая ремень на руке. Ему было приказано лечь на кровать лицом вниз, и он повиновался без каких-либо колебаний. Ронни не вел себя так, будто собирался снова его бить, но угроза всё ещё существовала и была вполне реальной. Прежде чем он смог полностью лечь, Ронни сорвал с него полотенце. — Расставь ноги. Фрэнк тихо захныкал и закрыл глаза от смущения и страха, но послушно сделал так, как приказывал Ронни. Чужая рука коснулась его мокрой спины и остановилась на изгибе ягодиц. Он прикусил нижнюю губу, когда отчим начал сжимать бедро, а затем резко ударил его. Задыхаясь, Фрэнк пытался удержаться от мысли, что побег возможен. В самом деле? Он хотел бежать, но как далеко мог добраться? Он действительно собирался бегать голым зимой? Нет… Он собирался лежать неподвижно и позволить Ронни делать всё, что тот хотел. Приоткрыв глаза, Фрэнк заметил ещё одну вспышку камеры и быстро закрыл глаза. — Ч-что он делает? — губами прошептал Фрэнк. — Перевернись, — холодно приказал Ронни. Фрэнк захныкал и начал переворачиваться, скуля, когда бедра прижимались к грубым простыням. — Раздвинь ноги, давай… — Нет, — прошептал Фрэнк, прижимая ноги к себе в слабой попытке удержать Ронни от него подальше. Он знал, что это не сработает, но он не мог просто слушать его, просто лежать там и позволить этому случится. — Фрэнк, — угрожающе прошипел Ронни, — Ты хочешь, чтобы я снова взялся за ремень? — Н-нет, — закричал Фрэнк, повернувшись лицом к стене и зажмурился. Но он всё ещё слышал вспышки камеры. — Раздвинь ноги. Это последнее предупреждение. Фрэнк заплакал и позволил Ронни раздвинуть колени. Как только они оказались достаточно далеко друг от друга, чтобы обнажить его, он услышал ещё больше щелчков от фотоаппарата и залился в истерике. — Перестань, — прорычал Ронни. Фрэнк честно пытался, но он не мог. Не мог не дрожать, когда холод коснулся его разгоряченной кожи и грубые руки отчима бродили по обеим сторонам его груди. — Шире, давай же. Фрэнк захныкал и лишь слегка расставил ноги. Ронни начал поглаживать живот, затем опустился ниже и пробежался по самой чувствительной коже. — Заткнись! — прошипел он, поглаживая Фрэнка между ног, пока его тело не начало реагировать. Мальчик сразу почувствовал тошноту, и смутно приятные чувства ушли. Руки Ронни были грубыми и причиняли боль. Он хотел, чтобы тот остановился. Он просто хотел, чтобы всё это наконец закончилось…***
— Фрэнк? Я дома. Фрэнк сидел совершенно неподвижно на кухне, смотря тихо работающий телевизор. Перед этим на него накричали, сфотографировали, переодели, вычистили, поправили и поместили на диван. — Фрэнк, что делаешь? — спокойно спросила мать, — Фрэ-энк! Эй! Медленно он перевел взгляд, чтобы посмотреть на неё, но не сказал ни слова. Его горло першило. Он не хотел говорить. — Ронни был здесь? Тогда он бы ответил на телефон. Фрэнк отвернулся и покачал головой: — Нет, мамочка. — Мамочка? — в замешательстве спросила она, — Ты не называл меня так годами. Что-то не так? — Ничего, — прошептал Фрэнк. — Почему ты врешь мне? — выдохнув, спросила мать, садясь рядом с ним на диван и отбрасывая сумочку в сторону, — Ты выглядишь испуганным. Что случилось? — Ничего, — ответил он, опуская голову. Ронни сказал, что собирается распечатать фотографии, если Фрэнк скажет. Он сказал, что скажет маме, будто нашел их в сумке Фрэнка, когда тот вернулся из дома отца. Ронни сказал, что папа попадет в тюрьму… Фрэнк не мог сказать ни слова. — Фрэнк… ты меня пугаешь. Что случилось? Ронни был здесь? — Нет, мама. Она глубоко вздохнула и встала с дивана. — Что ты хочешь на обед? — спросила мама, когда шла на кухню, — У меня есть брокколи и сырный суп — на этот раз без куриного бульона. — Мне всё равно, — прошептал Фрэнк, — Всё, что хочешь, мам. — Фрэнк, что случилось? — спросила его мать, возвращаясь в комнату, — Ронни был здесь? — Нет, — лгал Фрэнк. — Я заметила, что ты сидишь, — сказала она, раздраженно поднимая бровь, — Теперь тебе лучше? Теперь, когда ты пропустил школу? — Да, — лгал Фрэнк. Он начал жевать губу, ожидая, что начнет плакать, но слезы не шли, — Я хочу пойти в дом Джерарда в эти выходные… — Кто такой Джерард? — спросила она, когда вернулась на кухню и начала готовить ужин. — Мой друг из дома отца, — прошептал он. — Фрэнк, мы видимся только через каждые выходные. Я бы тоже хотела провести с тобой время, когда меня нет на работе. — Извини, — пробормотал Фрэнк. — Я имею в виду… вы можете пойти и потусоваться, но не… спать снова. Фрэнк подумал, действительно ли безопасная идея — пойти в дом Джерарда и Майки. Ронни подумал бы, что это попытка побега, и мог наказать его. — Фрэнк, почему ты выглядишь таким испуганным? — мать повернулась к нему, и Фрэнк пожал плечами, — …Я знаю, что что-то случилось. Кто здесь был? — Никто, — прошептал Фрэнк. — Ронни приходил? — мрачно спросила его мать. — Нет, — повторил Фрэнк. — Вы меня обманываете? — Нет… — Фрэнк… — Мама, я голоден, — пробормотал он. — Хорошо. Я вернусь к готовке…***
В среду Фрэнк боялся выходить из дома, когда его отец подъехал. Он посмотрел через плечо на Ронни, который сделал угрожающий жест, что означал «Убирайся!», так что он незамедлительно открыл входную дверь и побежал к машине. — Хэй, Фрэнк, — поприветствовал его отец. — Поехали, — быстро пробормотал мальчик, боясь, что Ронни может выйти на улицу и провернуть какой-нибудь трюк, чтобы отец опять разозлился на него. — Что не так? — спросил он, заводя мотор и выезжая на дорогу. — Всё нормально, — пробормотал Фрэнк, — Могу ли я пойти увидеться с Джерардом сегодня? — Фрэнк, мы видимся только один раз на неделе… — Только минутку. Я просто хочу спросить его кое о чем, — попросил он. — Почему ты не общаешься с Майки? Он твоего возраста… — Майки клевый, — пробормотал Фрэнк. Он умрет прежде, чем признается, что Джерард заставил его почувствовать себя иначе, странно… — Джерард слишком стар для тебя, чтобы тусоваться с ним, Фрэнк. Он не… — Не «что»? — повернулся к нему Фрэнк. — Ничего, Фрэнк, — отрезал его отец. — Не что? — возмущённо повторил он. — Не тот парень, с которым я хочу, чтобы ты связывался, ладно? — раздраженно бросил отец, сжимая руль. Фрэнк уставился в кресло и больше ничего не сказал. Его отец не был похож на Ронни, но теперь всё казалось угрозой. Все выглядели как пешки в игре Ронни. Одно его слово — и он был уверен — отец тоже может начать бить его. Мальчик едва произнёс слово за ужином и только пробормотал несколько предложений, когда отец действительно заставил его. Они смотрели телевизор в полной тишине, и когда Фрэнк лег спать, он даже не получил «Спокойной ночи» от отца. На следующий день, когда пришёл со школы домой, Фрэнк обнаружил коллаж из фотографий, выложенных на его кровати.***
— Здравствуй, Фрэнк. Меня зовут доктор Роэр. Ты знаешь, почему ты встречаешься со мной сегодня? Фрэнк сел в кресло с прямой спинкой напротив стола школьного консультанта и покачал головой. Он знал, что у него была разбитая губа, но не хотел говорить почему. Фрэнк понимал, что он вел себя тише, чем обычно, что его оценки снизились, знал, что спал на уроках, часто опаздывал, прятался и убегал, когда его вызывали в кабинет директора, но хотел, чтобы никто не замечал этого, хоть это и было невозможным. — Ну, учителя и директор заметили, что в последнее время ты ведешь себя иначе, и мы подумали, что у тебя есть что-то, о чем бы ты хотел поговорить с нами. Доктор Роэр казалась милой, но Фрэнк никоим образом не мог сказал ей о своей жизни. Она не могла помочь ему… Никто не мог. — Я… в порядке, — пробормотал Фрэнк. — Сестра Мэри написала мне записку, в которой говорилось, что ты был одним из её самых активных учеников, — сказала она слишком дружелюбным голосом. Фрэнк подумал, что сестра Мэри, должно быть, сошла с ума. Он почти не отвечал на её вопросы даже до того, как начал спать в классе. — Нет, не был, — пробормотал Фрэнк. — Есть что-нибудь, о чем ты хотел бы поговорить со мной, Фрэнк? Вообще ничего? — Ничего, — твердо сказал Фрэнк, — Я опоздаю… Моя мама будет волноваться, — мальчик попытался встать, чтобы уйти, но доктор Роэр жестом остановила его. — Я звонила твоей маме домой… — Мамы нет дома, — быстро сказал Фрэнк, — Кто ответил? Мамы нет дома: она на работе сейчас. Её нет дома… — Фрэнк, успокойся, — тихо сказала доктор Роэр, — Важно то, что я позвонила твоей маме и сказала ей, что она может забрать тебя примерно в три тридцать. — Н-но… она уходит с работы в четыре, — прошептал Фрэнк. — Я уверена, что это не принесёт проблем, — спокойно ответила она. — Н-нет, — запнулся Фрэнк, чувствуя тошноту. Возможно, консультант имел в виду, что она звонила его матери на работу, но что, если бы она позвонила домой, и Ронни каким-то образом выдал себя за нее, и теперь Ронни знал, что он привлек внимание своих учителей? Ронни сказал, что если кто-нибудь узнает, то его отца посадят в тюрьму. И даже если на этот раз Ронни не мог достичь такого предела, Фрэнк знал, что ему будет еще больнее, а снимков станет вдвое больше. Он не хотел, чтобы его фотографировали! Он продолжал находить их в разных местах своей комнаты, и кто-то должен был помешать Ронни остаться под открытым небом и говорить его матери, что всё хорошо. — Фрэнк, в чём дело? Фрэнк перевел дыхание и заставил себя спокойно сидеть в кресле. Она не могла заметить как он потеет — она не могла знать. — Вы точно позвонили домой? — нервно спросил Фрэнк. — Я позвонила по первичному номеру, указанному в твоём журнале, Фрэнк. Почему ты боишься, что я позвонила твоей маме домой? — Потому что я… если она дома, то она ушла с работы… и это значит, что она больна, — соврал Фрэнк, впечатляя себя придуманными историями. Ронни сделал его мастером быстрого мышления. — Давай поговорим о твоей семье, Фрэнки. Я знаю, что твои родители в разводе, и это тяжело для мальчика твоего возраста. — Я вижу своего отца, — твёрдо ответил Фрэнк. Он привык к преследованиям в церкви по воскресеньям. Родители подходят к нему и говорят, что они сожалеют о том, что ему пришлось страдать из-за «греха своих родителей». Родители говорят своим детям не разговаривать с ним, а женщины избегают его мать, боясь, что она украдет их мужей. — Да, но кто-нибудь из ваших родителей заводит новые отношения? — К-какое отношение это имеет ко мне? — нервно спросил Фрэнк. Он посмотрел на часы и увидел, что оставался ещё час до того, как он сможет уйти… убежать. Убежать домой к Ронни… — Фрэнк, ты, кажется, напуган, — Доктор Роер посмотрел Фрэнку в глаза, и жар прошёлся по всему его телу, прежде чем он начал потеть, — Что-то происходит дома? — Нет, — сказал он, даже не запинаясь и не дрожа. — Тогда хочешь поговорить о том, почему твои оценки снижаются? — Я не… достаточно умен? — вопросительно произнёс Фрэнк, теребя подол футболки. — Я не думаю, что тебе не хватает интеллекта, Фрэнк. Мне кажется, происходит что-то еще, о чём ты не хочешь или не можешь говорить со мной. — Нет, — прошептал Фрэнк, — Ничего не случилось… — Фрэнк… Сестра Мэри и Сестра Серенити сообщили, что видели синяки на твоей шее и запястьях. Сегодня у тебя окровавленная губа. — Я дерусь со своим другом Майки, — соврал Фрэнк, поддерживая зрительный контакт. — Майки учится у нас? — Нет, он… сосед моего отца… ну, их сын. — И его родители позволили ему ударить тебя в челюсть? — Это был несчастный случай, — быстро сказал Фрэнк, надеясь, что школа не позвонит его отцу и не попросит его подтвердить эту историю, — Он ударил меня локтем, когда я уложил его на пол. — Фрэнк, насилие осуждено в Библии, — тихо сказала доктор Роэр. Тон ее голоса заставил его чувствовать себя стыдно, хотя он не сделал ничего, кроме как прикрывал Ронни. — Мне нужно поговорить с отцом Данном? — тихо спросил Фрэнк. — Нет, — сказала доктор Роер, улыбаясь и качая головой, — Но давай поговорим о доме. Ты живешь со своей мамой, верно? — Да, — прошептал Фрэнк. Доктор Роэр продолжал пытаться заставить его сказать, что его мать оскорбляла его, но он отрицал все ее вопросы и не говорил ни слова о Ронни. Когда его спросили о его отце, он признал, что его отец был менее пугающим родителем, но отказался говорить, что отец когда-либо причинял ему боль. Когда он наконец решил, что собирается умереть от паутины лжи и историй, которые он придумал, его мать появилась у двери кабинета и представилась доктору Роэру. Фрэнк мельком взглянул на неё и понял, что на этот раз волноваться надо было не о Ронни, а о маме.***
— Я не могу поверить, Фрэнк! — закричала его мать, как только они ступили в дом, — Засыпаешь в классе? Прячешься в туалете, когда тебе говорят увидеться с директором? Что на тебя нашло? — Я не знаю, — прошептал Фрэнк. — Не неси чепухи, — отрезала мать. Он никогда не видел ее такой злой. Даже не нужно было сравниваться её с Ронни— она выглядела так, будто была готова убить его, — Тебя выбросят из школы! Тогда что? Мне придется отправить тебя в государственную школу со всеми этими язычниками! — Прости, — тихо пробормотал Фрэнк. — Ты наказан. Иди в свою комнату. Фрэнку не нужно повторять дважды: он даже не удосужился спросить, за что его наказали, поскольку всё, что он делал, это лежал в кровати и весь день смотрел на стены. Он уже собирался лечь в кровать, когда услышал, как его мать прокричала в порыве гнева другую фразу: — Просто подожди, пока Ронни не пришёл! Фрэнк вздрогнул и почувствовал, как слезы градом потекли из глаз. Она обещала, что никогда больше не позволит Ронни ударить его снова — она обещала! Ронни собирался убить его. Он плакал, пока не услышал, как открылась входная дверь их дома, и не узнал голос Ронни. Он и его мать говорили неразборчиво, прежде чем она подняла голос. — Не мог бы ты поговорить с ним? — он услышал приглушённый голос матери, — Он постоянно попадает в неприятности, а сегодня мне позвонили на работу и сказали, что он разговаривает с консультантом, потому что им кажется, что кто-то издевается на ним! Ты можешь в это поверить? Я днями пропадаю на работе, а они говорят, что я бью его! — Тс-с, дорогая. Я позабочусь об этом. Я выясню, что происходит… Это может… Что-то происходит в доме у отца? — О, он никогда ничего не сделает Фрэнку! — воскликнула его мать, — И Фрэнк всегда так взволнован, когда идёт к отцу… — Я поговорю с ним, дорогая. Я выбью из него правду. Он звучал так дружелюбно и мило, но на самом деле был злым. Он затаил дыхание, услышав, как Ронни подходит к двери, и не знал, что делать: наклониться, лечь, или... — Встань на колени, — сказал Ронни, просто закрыв дверь. Фрэнк посмотрел через плечо на окно своей спальни, как будто думал, что действительно сможет прорваться через него и убежать, а затем слез с кровати и опустился на колени. — Твоя мать очень разочарована в тебе, — выплеснул Ронни, когда он подошел к нему и расстегнул ширинку, — Ты знаешь, как она усердно работает, чтобы обеспечить тебя и оплатить эту частную школу. Фрэнк открыл рот и зажмурился, когда Ронни заставил его принять всю длину. — А как ты ей отплачиваешь, Фрэнк? Опаздываешь? Спишь в классе? Фрэнк проглотил слюну, когда Ронни вытащил орган и попытался стереть слезы, но вместо этого задохнулся. — Как можно быть таким неуважительным? Фрэнк уже было хотел сказать, что это неправда, но захлебнулся, когда Ронни оскорбил его: — Ты такой эгоист, Фрэнк. Фрэнк плакал, непроизвольно сжимаясь вокруг органа во рту, потому что знал, что Ронни был прав. Он был эгоистичным. Он был глупым и неуважительным. Ронни не давал ему вздохнуть и постоянно дергал за волосы так, чтобы он входил всё глубже, и теперь всё его тело затекло, несмотря на вялые попытки оттолкнуть Ронни руками. Когда же мужчина почувствовал зубы, то пнул Фрэнка ботинком в бок и прошипел угрозы. Но Фрэнк двинул языком, хватка на его волосах немного ослабла…***
Фрэнк постучал в дверь Донны так тихо, что этого почти не было слышно. Но удивился, когда она открылась (почти так же, когда она увидела его). — Привет, Фрэнки, — сказала Донна, оглядываясь через плечо, — Ты… здесь, чтобы потусоваться с Майки? — Я… Я бы позвонил, но у меня нет его номера… — Фрэнк понял, что Майки нет дома, потому что Донна не звала его, но действительно не хотел возвращаться в дом своего отца, потому что Ронни снова сделал так, что папа теперь злится на него. — О, входи, милый. Я сейчас дам его тебе. Фрэнк последовал за ней и неуклюже встал на кухне. Он был уверен, что обречен на отправку домой, но хотел увидеться с Джерардом до того, как его выгонят. — Майки нет, да? — смущенно спросил Фрэнк. — Нет… Он просто работает над школьным проектом, — сказала она, протягивая ему крошечную записку с номером телефона. — А… Фрэнк почти осмелился спросить, был ли Джерард дома, хоть отец ясно дал понять, что запрещает проводить с ним время, но потом услышал, как кто-то бежит по подвальной лестнице. — Эй, мама, зацени! Я Кошка! Джерард начал смеяться, взбежал по ступенькам и тут же покраснел. Он ворвался на кухню с подвального этажа, но обернулся и побежал вниз по первым ступенькам, когда увидел Фрэнка. — Почему ты не сказала мне, что он здесь? — возмущённо закричал Джерард. Какой бы румянец ни был у Фрэнка, когда он услышал хихиканье Джерарда, его умножило на десять, когда он увидел Джерарда с его лицом, нарисованным как Кошка — а не только усы и нос, как у Кота. Он выглядел как Манкустрап — рассказчик. У него были все различные оттенки белого, и полосы и пятна были в идеальном месте (из того, что он видел), и Фрэнк потерял контроль над собой, когда возбуждение перешло на новый уровень. — Ты знаешь Кошек! — восторженно воскликнул Фрэнк, когда подошел к лестнице в подвале и посмотрел на силуэт Джерарда. Он даже причесал волосы, чтобы выглядеть как Кошка! — Да, а кто нет? — прорычал Джерард. — Фрэнк, тебе стоит вернуться домой к своему отцу… — Н-но… никто никогда не видел Кошек! — запротестовал Фрэнк. — Все видели Кошек! — возмутился Джерард, спускаясь в свою комнату. Вопреки здравому смыслу, Фрэнк последовал за ним. — Уходи, — проворчал Джерард, когда Фрэнк вошел следом. — Но я люблю Кошек… — сказал Фрэнк, пытаясь заглянуть в лицо повернутому Джерарда или уловить его отражение на какой-то поверхности. — И что? — прорычал Джерард, садясь за свой стол и хватаясь за пакет с салфетками для снятия макияжа. — Не стирай! — закричал Фрэнк, — Я… Я думаю, что это круто. — Потому что ты ненормальный, — прошипел Джерард, — Иди домой — разве твой папа не говорил тебе не общаться со мной? — Как ты узнал? — сбито прошептал Фрэнк, чувствуя, как разбивается его маленькое сердце, когда Джерард провел салфеткой по глазам и по подбородку. Он отбросил ткань в сторону и вытащил еще одну из пакета, чтобы очистить другую сторону лица. Но там всё ещё оставались пятна краски и макияжа, из-за чего он выглядел как какой-то труп на Хэллоуин. — Потому что все говорят своим детям держаться подальше от меня, — пробормотал Джерард, — Я ненормальный, разве ты не знаешь об этом? Джерард схватил еще одну салфетку и с силой вытер глаза. — Хэй, Джерард… — позвал Фрэнк, садясь на кровать Джерарда. — Что? — зарычал Джерард. — Могу я… поговорить с тобой? — Нет, — просто ответил Джерард, — Иди домой, прежде чем меня обвинят в том, что я испортил тебя. Фрэнк опустил взгляд на пол и прикусил губу. Его терзало чувство вины: Ронни мог доставить ему неприятности буквально из-за того, что он неправильно дышал, но всё это разом бы отразилось на его маме. — Но… — Что? — отрезал Джерард, — Что тебе от меня надо? — Ничего, просто ты… крутой и… — пробормотал Фрэнк. Он не осмелился бы упомянуть, что Джерард был не столько Манкустрапом, сколько Ромом. — Я только что вышел из тюрьмы за хранение наркоты, так что иди домой. Фрэнк почувствовал легкую тревогу, когда Джерард упомянул время за решеткой, но, если честно, Джерард не казался ни капельки угрожающим. Для него. — Но… ты смотрел Кошек. — И я был в чертовски несовершеннолетнем! Иди домой! Убирайся отсюда! — Фрэнк? — позвала Донна сверху, — Давай, ты должен идти. — Секунду, — попросил Фрэнк, прежде чем почти отчаянно взглянуть на Джерарда, — Пожалуйста, Джерард, я просто хочу поговорить с тобой… — Я видел Кошек, когда был ещё в школе, окей? Я не знаю, что ты хочешь от меня, пожалуйста, иди домой. — Я не о Кошках… — пробормотал Фрэнк. — А о чем? — спросил Джерард, наконец оборачиваясь к нему. В глазах Джерарда все еще оставались черные пятна, из-за которых он выглядел суровым и холодным… Но все еще таким крутым. — Ты… как… очень крутой, — пробормотал Фрэнк, тут же ощущая, как все слова исчезли из головы. — Не-а, — сказал Джерард, закатывая глаза и вытирая лицо салфеткой. — Что… что бы ты сделал, если бы кто-то, как… избивал тебя всё время? — пробормотал Фрэнк хриплым голосом и опустил взгляд, когда услышал тихий вздох Джерарда. — Запугивание? — он поднял бровь, — Я ударю в ответ. А теперь иди домой. — А если ты не можешь? — наивно спросил Фрэнк. — Почему ты не можешь нанести ответный удар? У тебя есть руки. У тебя есть ноги. Просто ударь. Не будь слабаком. Иди домой. — Фрэнк, тебе нужно домой, — сказала Донна. Фрэнк услышал, как она начала спускаться по лестнице, и почувствовал, что его загнали в угол, — Давай, твой папа разозлится на тебя. — Он уже зол на меня, — пробормотал Фрэнк. — Это… Мам, всё хорошо. Он пытается о чем-то сказать, подожди, — сказал Джерард, быстро поменяв решение от попытки вытолкнуть Фрэнка на то, чтобы его удержать. Он действительно был таким же, как Ром Тум Таггер… — Джерард… Его отец сказал мне… — Мне всё равно. Вернись наверх, — Джерард жестом указал ей на выход, и Фрэнк практически сжался от тона Джерарда. Если бы он так разговаривал со своей мамой, она бы отдала его Ронни… знала она это или нет. — Не говори со мной так, дорогуша. И перестань использовать эти салфетки: они дорогие. Донна вернулась наверх, не говоря ни слова, и Фрэнк был в шоке. — Так… это твой папа, не так ли? — спросил Джерард, глядя на лестницу. — Н-нет, — быстро сказал Фрэнк, — Не… не мой папа. — Но член семьи, — утвердительно качнул головой Джерард. Фрэнк опустил голову и попытался решить, почему он чувствовал себя настолько вынужденным пролить свет на свои проблемы Джерарду — человеку, которого он даже не знал. Парню, которому, возможно, даже не мог доверять. — Да, — прошептал Фрэнк. — Скажи копам, — просто ответил Джерард, — Получит по заслугам, кто бы то ни был. Скажи школе. Господи, школы обожают расследовать родителей на предмет жестокого обращения. — Я не могу, — пробормотал Фрэнк. — Почему? — Он… Он сказал, что если я скажу, то он обвинит моего отца… — Каким образом? — спросил Джерард. Фрэнк почувствовал, как сжались внутренности, и знал, что лучше не упоминать фотографии или изнасилование. — Почему ты дрожишь? Какого черта? — Джерард встал со своего стола и отступил подальше от Фрэнка. Джерард выглядел поистине испуганным. — Пожалуйста, не вешай это на меня. Я-я ничего не могу сделать! Я только что вышел из тюрьмы. Я практически на свободе! — простонал он. — Прости! — пробормотал Фрэнк. Это было ошибкой. Он не должен был беспокоить Джерарда своими проблемами. Конечно же, у него было достаточно собственных проблем. — О Господи, ладно, не бери в голову, — простонал Джерард, — Что случилось? — Я не знаю… — О Боже, выкладывай! — нетерпеливо прокричал Джерард, — Кто? Я ненавижу это — скажи мне, или я скажу маме… — Я просто… — Кто это? — грубо спросил Джерард, — Кто тебя избил? — Парень мамы, — прошептал Фрэнк, — Пожалуйста, не говори… Джерард отошел от стены, на которую опирался, и сел за свой стол. — Значит… Он бьет тебя и как… кричит на тебя и всё такое? Было очевидно, что Джерард понятия не имел, что сказать, и это было так искренне, не то что у доктора Роэра, которая знала каждую фразу в книге. Джерард казался настоящим… — Да, — прошептал Фрэнк. — Подожди, — испуганно сказал Джерард, опрокидывая стул, — Подожди… Нет, нет, нет, нет, нет! На прошлой неделе… на прошлой неделе, когда ты спрашивал… Нет! Н-нет! Мама! — Джерард, пожалуйста! — просил Фрэнк. Он не хотел, чтобы взрослые были вовлечены — он даже не был уверен, что хочет, чтобы кто-то знал! — Мама! Мам, иди сюда! — Джерард выглядел испуганным. Фрэнк встал с кровати и попытался решить, хочет ли сбежать или у него ещё есть время, чтобы придумать отмазку. Но Донна уже бежала вниз по лестнице, как будто дом загорелся. — Что? — кричала она, — Что случилось? Что такое? — она оглядела комнату и все лица, как будто ожидала увидеть лужи крови или отрубленные конечности, — Боже, не пугай меня так! Что не так? — Поговори с ним, — приказал Джерард, указывая на Фрэнка и отступая к стене, — Я-я не могу… ты должен… Я не могу! Фрэнк чувствовал себя жуком… Пауком, которого все слишком боялись раздавить. — Что? — озадаченно спросила Донна, тяжело дыша и отбрасывая кудрявую светлую челку с лица. Она повернулась к Фрэнку и уставилась на него, — В чем дело? — Ни в чем, — отрезал Фрэнк, уставившись на неё и не зная, что делать. Он не понимал, что только что произошло. Почему он и Джерард не могли просто поговорить? Почему взрослые должны были вмешиваться? Взрослые знали бы, что он эгоистичен и что сам навлек на себя всё это… — Не шути так надо мной, малыш, — пригрозила Донна, — Я сорвалась, думая, что кого-то закололи каллиграфическим пером или чем-то еще. Что случилось? — Спроси о парне его мамы, — быстро проговорил Джерард, — Спроси его — просто спроси. Фрэнк беспомощно посмотрел на Джерарда и отчаянно хотел знать, почему они просто не могут поговорить. — Что? Ты хочешь, чтобы я сходила за твоим отцом? — Нет-нет, — пробормотал Фрэнк, глядя на Джерарда широко открытыми глазами. Всё, что он старался скрыть, теперь встретилось с ним лицом к лицу. Даже если бы он убежал, Донна пошла бы разговаривать с отцом, а его отец позвонил бы маме, и она сказала бы Ронни, а Ронни достал бы фотографии, и папа отправился бы в тюрьму. Почему Джерард не может просто поговорить с ним сам? — Фрэнк, что не так? — обеспокоенно спросила Донна, — Что такое? — Он… — Джерард сильнее прижался к стене, словно желая сбежать, — Он спросил меня о том, как… о нападении и прочем, пару недель назад. Мама, просто спроси его — я не могу. Я не могу! — Хорошо, хорошо, — сказала Донна, подходя к Джерарду и потирая его плечи, — Просто иди наверх, сделай себе кофе. Который без кофеина. Посмотри телевизор с отцом… или ложись в комнату Майки, хорошо? Джерард кивнул и направился к лестнице. Взгляд, которым он одарил Френка, выражал боль и сочувствие. Он захотел последовать за ним. — Он… Он в порядке? — прошептал Фрэнк, когда Джерард ушел. — С ним всё будет хорошо, — твёрдо ответила Донна, — Что случилось? — Я… хотел поговорить с ним о… — Фрэнк тяжело сглотнул и опустил голову. Он не мог говорить об этом. Фрэнк каким-то образом сумел обидеть Джерарда, даже не говоря ни слова, и он не собирался подвергать себя опасности, — Я пойду домой… — Нет, подожди минутку, — попросила она, — У моего сына приступ, так что ты расскажешь, что его спровоцировало, — Фрэнк не знал, собирается ли сбежать или уже ничего не изменить и он крупно попал. — Простите, — прошептал Фрэнк, сам находясь на грани истерики — Я не хотел… — он медленно встал с кровати Джерарда и поклялся никогда больше не приходить в этот дом. — Что случилось? — снова спросила Донна, — О чем ты хотел поговорить? Что это за парень твоей мамы? — Ни о чем, — пробормотал Фрэнк, — Мне жаль, я… ранил его чувства. Я больше его не побеспокою. Прежде чем Донна успела его удержать, Фрэнк выскочил наверх по лестнице и выбежал за входную дверь. Еще до того, как она достигла вершины лестницы, Фрэнк побежал обратно в дом отца, чтобы наконец закрыться в комнате. — Фрэнк? — отец позвал его. — Оставь меня в покое! — закричал Фрэнк, хлопнув дверью своей спальни и спеша зарыться в простыни. — Фрэнк! — крикнул его отец. Он начал подниматься по ступенькам, но остановился, когда кто-то начал стучать в дверь. Фрэнк всхлипнул и разразился рыданиями, натягивая одеяло на голову, закрыв доступ к свежему воздуху. Ему было все равно, что он задохнется — он хотел умереть.