Введение
17 декабря 2019 г. в 19:56
Домашнее насилие. Это словосочетание всем очень хорошо знакомо. Некоторые даже лично с ним знакомы на опыте своём либо косвенном. Нашему герою было 6 лет, когда он стал дружить с этим словосочетанием. Более того, они стали верными, «не разлей вода» друзьями…
Эта дружба продолжалась одиннадцать лет. Не малый срок, да? Со временем от их дружбы остались лишь воспоминания. Первые и все последующие.
Первые воспоминания оседают в голове подобно илу. Так, что никакой взрыв не рассеет этот осадок. Очень противный и гадкий осадок.
Его друг был очень рад, когда тот ошибался, радовался каждому его промаху и каждой погрешности. И за каждый проступок целовал паренька. Целовал грубо и болезненно, до крови, до бессилия, до синяков. И когда мальчишка подрос, друг познакомил его с алкоголем. Крепким, ударяющим в голову в течении пяти минут. И самое главное то, что пил не мальчишка. А его отец. Лучший друг мальчика показал ему все тяготы и невзгоды жизни.
Недоверие:
Отец запирал свою комнату на ключ,
когда уходил, потому что в ней находились все документы.
Неуважение:
— Эй, где эта сволочь?
— К-кто именно? — робко и немного запинаясь спросила мама.
— Твой блядский сын, ещё кто?!
Эгоизм:
— Кто застрял в ванне?!
— Дети зубы чистят.
— Мне плевать, что они там делают. Выгони их, живо! Я на работу опаздываю!
Пренебрежение:
— Кто там кашляет? Заткни эту скотину!
— Рави заболел.
— А мне это говорить зачем? Заболел, значит слабак. Умрёт — похороним.
Нытьё:
— Деньги на вас трать! Одевай, обувай, корми! За здоровьем следи! Я так умру скоро! Сколько я должен на вас пахать?! Я не могу ничего сделать для себя! Инвалиды!!! Откуда только на мою голову свалились? Ошибки природы, твари, ироды! — с каждым словом удары становились всё сильнее, голос всё громче, а ненависть к нему всё сильнее.
Вредные привычки:
— Налей ещё.
— Но это уже четвёртая… — предчувствие было плохим.
— Я сказал наливай! Я несу в дом деньги, а не ты! — отец, опьянев, ударил маму бутылкой по голове.
Жестокость:
— Значит, сказали, что ты хорошо учишься, говоришь. — зло посмотрел на мальчишку отец.
— Да, папа. — улыбнулся ему ребёнок. Зря.
— Дурак. — удар по лицу. — Хорошо не значит отлично. Не значит лучший. Дебил пустоголовый! — рука сжалась в кулак и прошлась по макушке. — Ещё раз услышу это твоё «хорошо» — домой можешь не приходить, понял, осёл?! — последнее он словно яд выплюнул.
— Я хочу жрать! Где моя рыба? — опять крики.
— Сынок, отнести папе рыбу, только аккуратно. — мама переложила две обжаренные в масле худые рыбки на плоскую тарелку и отдала их сыну. Шаг. Второй. Порог. Третий… И обед покатился по ковру.
— Ах, ты… Тварь, скот проклятый, иди сюда, живо! — глаза отца налились всемирной ненавистью на сына.
— П-прости. — искренне извинился мальчик.
— Ты это специально? Признай.
— Н. Нет. Случайно. — ребёнок понурив голову молил Бога, чтобы маме не досталось снова. Пожалуйста.
— Иди сюда, поближе. — отец взял нож за лезвие и со всей силы ударил по ободку. У мальчика были длинные до плеч волосы и чтобы они не мешались под глазами мальчик брал мамой купленный ободок. Светлого кофейного оттенка.
— А. — только пискнул мальчик.
— Ты хочешь мне что-то сказать? — с угрозой в голосе спросил отец.
— Нет.
— Сгинь с моих глаз, подлец. — и ребёнок потопали на кухню. Сел на стул. И только протянул дрожащие кисти к ободку, как он раскололся пополам. На две равные части. Мамин подарок был испорчен. — Ещё раз дашь ему мою еду, убью, дура!
— Не грусти, братик. Слышишь? Он не стоит твоих слёз. — в адской тишине только голос сестры заставлял жить дальше. Потому что, если не будет его —
это нелёгкое бремя со всеми его красками и яркими цветами ощутит на себе именно она.
Самое любимое его воспоминание было его самым счастливым моментом за всю его жизнь.
Близнецы поступили в военную академию. После посвящения и клятвы на верность родине все ученики направились домой, чтобы обрадовать родителей. Брат выглядел серьёзно и грустно. Сестра даже догадывалась о его мыслях в этот момент. Обычно, брат всегда заставлял её улыбаться, но с годами он становился более закрытым и холодным. Отец сказал, чтобы он не общался ни с кем. Особенно с прекрасным полом, в том числе и с сестрой. Но сегодня как никогда хотелось нарушить эту преграду между ними. Они ведь близкие друг другу люди. Её единственный брат. Его единственная сестра.
— Брат. Когда всё это закончится? — смотря в розовые облако спросила сестра.
— Когда кто-то из них умрёт. — холодно ответил юноша.
— Брат! — обиделась на него сестра. — Как ты можешь такое говорить?
— Когда кто-то из них не вытерпит. — исправил трактовку брат.
— И когда? — поинтересовалась девушка, хотя она прекрасно знала, что тот ответит.
— Не скоро.
Придя домой, они быстро прошли в свои комнаты. Отец ждал их. А особым терпением он никогда не отличался.
— Где эта сволочь? — раздражение и нетерпеливость в этом человеке можно было ощутить за километры.
— Умывается, наверное. — робко ответила мать.
— Я, что, эту суку ещё ждать должен? Он не пуп земли и не король, чтобы МНЕ его ещё и ждать. Позови этого сучьего потроха сюда, бегом! — и снова крики. В эту секунду в комнату вбежал виновник нового скандала.
— Я здесь! Умылся, оделся! — протараторил парень, восстанавливая дыхание, сбившееся от испуга и беспокойства за дорогих ему людей.
— Что так долго, инвалид? Я тебя ждать ещё должен?! Сука! — в виновника полетел стакан с недопитой водой.
— Ах… — ахнула мама.
— А! — сестра перепугалась за брата. От удивления и страха они взялись за руки, не переставая дрожать. Эти несколько секунд. В этом доме никогда не было так тихо.
С головы капала кровь. Одежда погрязла в стекле и жидкостях. Юноша отряхнул с левого плеча россыпь осколков и капли воды. Но вместо них на плечо упали капли крови.
— Сынок… — прошептала мать.
— Б…Брат…
— Заткнись, мелкая дрянь, если не хочешь, чтобы в тебя полетела бутылка! — он ей… Угрожал? Ох, зря.
— Не кричи на неё. — фраза, произнесенная спокойным и серьёзным тоном была больше похожа на приказ, чем на просьбу, чем крайне вывело из себя отца.
— Что ты там тявкнул, мразь? Жить расхотелось?
— Мне нет, а вот тебе, видимо, да. — юноша посмотрел на отца глазами полными вызовом и ненавистью, с долькой ехидства.
— Ах, ты… — он уже приготовился к выбиванию из парня всей дури, как рука не достигла своей цели. Её кто-то остановил. Глаза отца напоминали два круглых шара. Его удивлению не было границ.
— Что? Язык проглотил? — провоцировал сын. Мать с дочкой прижалась друг к другу и не знали, что предпринять. Их одолел страх.
— Ах, ты, сука! Иди сюда! — он уловчался уходить от ударов, пока они с отцом не оказались на кухне. И единственным способом удрать от него было окно.
— Поймал, гадёныш. Ну, куда сбежишь сейчас? Вырастил не сына, а посмешище! Девку вырастил, труса конченного! — не забывал бить сына отец.
— Почему, — удар в торс, — из-за тебя, — левый бок, — надо мной, — удар под рёбра,
— должны смеяться, — разбил губу, — сопляк?! — последний удар в солнечное сплетение. Парень выплюнул накопившуюся во рту кровь.
— Потому что ты просто жалкий кусок дерьма, папаша. — провоцируя отца, ухмыльнулся он.
— Ты ещё дышишь, заморыш? Голос ещё не прорезался, сопляк! — кулак остановился на щеке.
— И настоящий трус! — безумно скалясь парень поближе прижался к столу.
— Ах, ты, су… — недалеко лежащий кухонный нож твёрдой рукой без капли дрожи и сомнения пронзил сердце, -… Ка — отец упал на него.
Мать и сестра не услышав криков поспешили на кухню и увидев, как юноша с брезгливостью откидывает труп отца ужаснулись случившейся ситуации.
— Б… Брат… — сестра не знала как отреагировать на тело.
— С… Сынок… — горькие слёзы стекали ручьём по лицу матери.
— Он… Мёртв? — сестра спросила брата за маму. Кто-то должен был это спросить. Человек, от которого ждали ответа спокойно подошёл к умершему и проверил сонную артерию.
— Да. — всё тот же спокойный голос. На некоторое время на их лицах проскочило удивление, сменившееся сочувствием.
— Брат! — начала хныкать сестра и быстро обняла брата. — Брат. Брат, я так перепугалась! — одна мама не могла никак прийти в себя от происходящего.
— Он… П-правда… мёртв? — с какой-то потаённой надеждой спросила мама.
— Да. Можешь сама проверить. А если не хочешь, — сын с тем же ножом в руках подошёл к трупу отца и отковырял его сердце. — Вот. Без сердца никто не проживёт, так? — теперь уже сестра смотрела на брата как на хладнокровного убийцу.
— Сынок, что ты… Только что сделал?! Сынок! — мать разрыдалась и без сил упала на колени. Ноги больше не держали её. Потеря мировоззрения в таком возрасте крайне пагубно влияет на здоровье. Она больше не хотела жить, зная, что её единственный сын сотворил такое…
— Чудовище! Монстр!!! Ты куда хуже своего отца! Так бесчувственно убить его… Когда я тебе надоем, что, тоже так поступишь? — мать не скрывала своего разочарования в единственном сыне.
— Мам…- он выпрямился и внимательно посмотрел ей в глаза. Я сделал то, что надо… То, что надо было сделать уже очень давно. — сын подошёл к матери и обнял её. — Не плачь. Теперь мы заживём по-другому. Всё будет хорошо, поверь. — мать крепко обняла сына и разрыдалась ещё сильнее. — Ничего. Не плачь, мам. Не плачь. Ты у меня сильная. — сначала немного опешив парень стал успокаивал маму, ободряюще похлопывая её по спине. — Всё будет хорошо. Не плачь, ладно? — сын отпрянул от матери. — Я скоро вернусь. Не трогайте ничего, хорошо?! — улыбнулся сестре брат.
— Как скажешь, брат. — тихо произнесла сестра.
Не знаю поверите ли вы, но худшее было впереди.
День суда. Этот день был самым активным. Все защищали паренька, говорили о его ненормальном отце.
— Ваше Сиятельство. Он каждый день ходил в школу через мой ларёк. На нём каждый божий день были синяки и ссадины, хотя это самый спокойный человек, которого я знаю.
— В тихом омуте черти водятся, мистер МакКаффин.
— Но после работы я проходил мимо их дома. Его отец постоянно кричал и избивал его. Он просто защищался от нападок своего ненормального папаши.
— Спасибо, старик МакКаффин. — поблагодарила его мать «преступника».
— За правду не благодарят, Роза. — сказал старик.
— Следующий! Мистер Паласкиз.
— Да, Ваше Сиятельство.
— Что можете сказать по этому поводу.
— То же, что и остальные 25 свидетелей. Это примерный малый. Как только у такого скота вырос такой хороший сын!
— Был бы хороший, мы бы здесь не сидели! — выкрикнула из зала женщина бальзаковского возраста.
— У мальчика просто сдали нервы. Так что заткнись, Амелия. В отличие от тебя он не жалуется о каждом синяке и уж тем более о своём отце. Мортем получил по заслугам! Такой тиран и деспот получил по заслугам! Разве это не свидетельствует о том, что Бог справедлив, Ваше Сиятельство? — в этом городе жили очень набожные и верующие люди, так что Паласкиз надавил на гордость Господину Судье. Если бы мальчишку приговорили к тюремному сроку, значит Судья не верит в справедливость Господа, что вызвало бы волнение среди толпы. Так что Господину Судье ничего не оставалось как отпустить мальчика и признать его невиновным.
— Вам есть, что сказать собравшимся, Мортем-младший? — весь зал ждал действий паренька.
— ... Я знаю, что совершил ужасный поступок. Но все мои действия были ничем иным как защитой.
— Вырвать отцу сердце тоже считается защитой, господа? — выкрикнула Амелия.
— Для такого скота даже это кажется мягким наказанием за его грехи. Ты не жила в страхе за свою шкуру. И я знаю о твоей неприязни к парню. Что? До сих пор обижаешься что он назвал тебя женщиной, а не юной девой? Кончай свои истерики, женщина. Сам Бог хотел этого. Как ты не понимаешь?
— Тишина в зале. — и снова стук молоточка.
— Суд уже выдвинул заключение, пока вы оба препирались между собой. — стук молотка заставил всех обратить внимание на Судью. — Гражданин Равиэль Д. Мортем признан невиновным.
И зал охватил восторг. Все благодарили Господина Судью за справедливость решения.
— Воистину, Бог справедлив. — сказал Паласкиз.
Примечания:
Простите за ошибки, если они есть. Это моя первая работа, так что рассчитываю на вашу конструктивную критику, спасибо.