Существа внутри

Через три дня были похороны. Служба проходила в каком-то мрачном здании, в которое едва попадал солнечный свет, но ни смотря на это в нем было так жарко, что моя спина покрылась испариной. Когда я решил снять пиджак, папа остановил меня и сказал, что положено стоять именно в нем не обращая внимания на то, что тут так душно. Мама лежала в закрытом гробу, а все ходили вокруг нее, плача и крича. Я не плакал, сам не зная, почему. Просто побродил вместе со всеми собравшимися вокруг гроба. Тут было много людей, большая часть которых были мне не знакомы. Папа объяснил, что это ее коллеги. Когда все разошлись и встали вокруг гроба полукругом, к гробу подошел мужчина и начал читать какую-то долгую и занудную речь. Когда он закончил и отошел, люди начали по очереди подходить к гробу и говорить о том, как они жалеют о ее смерти. Почему-то я подумал, что если бы они действительно жалели об этом, я бы хотя бы знал об их существовании. Но как только я прогнал из головы другие мысли, прямо рядом со мной невесть откуда появился Там. Он все так же был одет в пижаму, и я удивленно окинул его взглядом. - Ты одет неправильно, - прошипел ему я, но он, не обращая на меня внимания, продолжил стоять и смотреть на выступавшего в ту минуту человека. Там делал вид, будто бы он очень заинтересован тем, о чем говорил, кажется, босс мамы. Но я-то знал, что до какого-то там босса Таму не было совершенно никакого дела, а на самом деле он притворялся что слушал, только для того, чтобы меня позлить, ведь он все еще был зол на меня за то, что я рассказал о нем доктору. - Ну и молчи, - обиженно шепнул я и демонстративно отвернулся. А Там все смотрел, не обращая на меня никакого внимания, будто бы испытывал терпение. Но я тоже совершенно не хотел начинать с ним разговор. Так мы и простояли рядом молча, изредка поглядывая друг на друга. Как только мы на мгновение случайно заглядывали друг другу в глаза, мы резко отворачивались. Иногда на меня, качая головой, посматривал странный дед, и тогда Там тихо хихикал, что мне хотелось его ударить. - Это все из-за тебя, - говорил я ему, легонько ударяя его локтем в бок. В ту же секунду Там замолк и кивнул в сторону места всеобщего внимания. Странный мужчина, но уже не тот, кто читал ту долгую речь в начале, пододвинул стол на колесиках, на котором лежал черный гроб с мамой внутри к стене и сдвинул, видимо, очень тяжелый заслон, похожий на тот, которым в деревнях закрывали печи. Вся комната озарилась ярким, красным светом, и стало почти невыносимо жарко. Я закрыл глаза, чтобы уберечь их от резкой перемены температуры и такого невыносимого прилива ярких красок и открыл их спустя несколько секунд. То, что я увидел, уже в который раз за эти дни поразило меня: гроб с моей мамой внутри начали заталкивать в это адское жерло. Я сначала испугался и не понял, почему все позволяют это делать и побежав к мужчине, пихающему маму в огонь, я набросился на него, крича: - Не трогай мою мамочку! Она не будет гореть в этом аду! - В этот момент меня схватило множество рук и я, как мог, отпихивался от них, вопя, что есть мочи, но никто и не пытался помочь мне. Я обрывками слышал то, о чем они говорили: «Я знал, что он не выдержит…», «Нельзя было показывать ему это…», «Чтоб вас всех, он мне очки разбил!». Я прекрасно понимал, что все это обо мне и последнее, что я увидел, когда меня вынесли из того жуткого здания, где был вход в ад, это светловолосого мальчика в синей пижаме, с укором глядевшего на меня из толпы. Когда меня поставили на землю, папа, который тоже был среди людей, которых меня унесли из здания, дал мне две таблетки и бутылку с водой. Я их выпил, и только тогда он объяснил мне, что это совсем не вход в ад, а место, где мама упокоится. Я слушал, очень сильно стыдясь того, что я хотел помешать этому. Папа погладил меня по голове, и я сказал ему: - Ненавижу тебя, - ведь я не любил, когда кто-то трогает мои волосы. Я тяжело вздохнул и пошел в машину, где и просидел до того, как все кончилось. Папа сидел со мной на заднем сидении и иногда спрашивал, как я. А я, в свою очередь, неизменно отвечал: - Нормально. После того, как все вышли, мы поехали домой. Я лишь тяжело вздохнул, когда увидел, что оставшаяся у себя Энн накрыла стол на нашем дворе. - Это фуршет, чтобы помянуть твою маму. Я ничего не ответил, вылез из машины и побежал к дому. Когда папа открыл дверь, я медленно поднялся наверх в свою комнату и весь оставшийся вечер наблюдал, как уже пьяные люди пытаются что-то сказать о моей маме. Мне не нравилось, что они веселели, хотя положено было быть грустными. Небо открашивалось яркими красками заката, когда последние гости разъехались по домам. Папа пьяным голосом крикнул, что пора пить таблетки и что он оставил их на столе, а сам ушел спать. Я спустился и зашел на кухню. Энн мыла посуду. Она была одета в черное платье и какую-то странную шляпу, а я даже и не знал, что у нее есть такие вещи, потому что до этого она никогда их не одевала. Мне показалось, что они ей совершенно не идут. Энн повернулась ко мне и внимательно проследила за тем, чтобы я выпил те таблетки, что оставил папа, и не подавился. Я пожелал ей спокойной ночи, хотя спать мне не совершенно не хотелось, и ушел в свою комнату. Моя комната находилась в самом конце узкого коридорчика, с левой стороны. Напротив нее располагалась ванная, а рядом с ней туалет. По соседству с моей комнатой стояла комната родителей, а ближе всего к лестнице – гостевая. Она была свободной и, если вдруг засидевшиеся у нас гости решали остаться, мама всегда стелила чистое белье на двуспальную кровать, и это гости спали там. Обычно этими гостями были Элли и Ник, лучшие друзья моих родителей. Они жили в другом городе, но это не мешало им иногда навещать нас. Я очень любил те дни, когда они приезжали, потому что Элли всегда привозила какие-то подарки для меня, даже если этот день не был ни моим днем рождения, ни Рождеством. Чаще всего она привозила занимательные книги, которые я любил показывать моей учительнице, и мы вместе их читали. В моей комнате было множество полок с книгами, раскрасками и энциклопедиями. Кроме них, на полках стояли разные игрушки, истории появления которых я даже не припомню. Да и не особо они были мне интересны. Зайдя в комнату, я снова окинул взглядом такой знакомый интерьер. У дальней стены стояла моя кровать. Стена была узкая, и поэтому кровать занимала ее целиком. Она стояла под огромным окном, из которого было видно улицу и закаты. Маме очень нравилось наблюдать за тем, как солнце медленно падает за горизонт и скрывается за крышами домов, и именно из-за этого она постаралась выбрать такой дом, чтобы окна всех спален выходили на западную сторону. У изголовья кровати стояла тумбочка с ночником, а около нее находился огромный шкаф. Напротив шкафа было еще одно окно, ведь моя комната была угловой, а под ним стоял письменный стол, за которым я делал уроки. Несколько полок дополняли самый обычный интерьер, который никогда особо не увлекал меня. Напротив нашего дома стоял двухэтажный огромный и пустующий особняк, который как раз было видно из окна над кроватью. Там рассказывал, что в нем живут привидения. Я всегда думал, что это чушь, но пару раз мне казалось, что там действительно кто-то ходил. И сегодня, выглянув в окно, я чуть не ахнул: перед особняком стоял грузовик, а люди в смешных комбинезонах выгружали из него мебель. «Странно, - подумал я. - почему они решили поселиться именно туда? Этот особняк такой старый, что даже Энн, живущая тут гораздо дольше, чем мы, не знала, сколько ему лет. Да и выглядит он очень обветшалым. Может, будущие хозяева сделают из него Дом ужасов, прямо как в семейке Адамсов, фильм о которых я как-то смотрел по телевизору?» Я улыбнулся, представляя то, как я буду ходить по этому дому, как экскурсовод, никого не боясь, а посетители его будут визжать и вздрагивать от каждого шороха. Но тут я заметил, что в паре метров от места разгрузки мебели стоял еще один автомобиль, а рядом с ним крутилась женщина. Наверное, она очень нервничала, во всяком случае, такой она и выглядела. Но тут дверь машины приоткрылась, и оттуда вышел мальчик, такого же возраста, как и я. Почему-то он сразу же заметил, что я за ним подглядываю и посмотрел прямо мне в глаза. Мы в течение нескольких секунд разглядывали друг друга, но потом женщина, видимо, его мама, уже оказавшаяся у крыльца, подозвала его, и он, помахав мне рукой, пошел к ней. После того, как я проводил мальчика взглядом до самой двери, я отвернулся от окна и сел на кровать. Все-таки, сегодняшний день принес мне немало открытий, и мне это очень понравилось. Я снова привстал, надеясь увидеть еще что-то более интересное, и я увидел: мальчик вывел из багажника машины очень красивого золотистого пса. Тот сразу же начал бегать по новому двору, обнюхивая кусты и землю, будто бы знакомясь с новым местом. Мальчик же, смеясь, бегал за ним. Я и сам начал улыбаться, глядя на то, как радуются эти двое. Как же мне хотелось в ту минуту присоединиться к ним, так же бегать и забыть про то, что я чем-то болею. Я начал мечтать об этом, а еще о том, что мама никуда не уходила. Вот бы, пока мы гуляли и играли с собакой, она вышла из дома и сказала, как она это часто делала, что готов обед, и пообещала бы, что если я съем весь суп до капли, она непременно даст мне шоколадный батончик или Чупа-чупс. Как бы я был счастлив в эти моменты, ведь вот она – настоящая жизнь. Еще я бы ходил в школу, как все дети, делал бы домашние задания и жутко интересные проекты. Я бы получал одни пятерки и родители бы всегда хвалили меня за них. Папа бы никогда не кричал на меня, а только хвастался Элли и Нику о том, какой я молодец. Так я мечтал, глядя в окно и даже не заметил, как небо стало фиолетовым, а солнце окончательно ушла за крыши домов. Грузовик давно уехал, а мальчик завел собаку в дом и, наверное, уже лег спать. «Спокойной ночи», - шепотом сказал ему я, хотя знал, что он никогда не сможет этого услышать. На темнеющем небосводе начали появляться крошечные фонарики звезд. Папа рассказывал, что эти звезды – почти такие же, как и наше Солнце. Только чтобы мы смогли попасть хотя бы на одну из них, придется лететь очень много лет по бескрайнему простору космоса. Еще он говорил, что там, скорее всего, живут какие-то существа, совершенно непохожие на нас, людей. А может, и похожие. «Ведь никто не может ничего знать наверняка», любил повторять он. Взглянув на небо, я вспомнил о том, как учительница рассказывала о созвездиях. Я восхищался тем, как у греков хватило фантазии для того, чтобы звезды стали картинками, изображающими героев десятков мифов. Лично я бы, наверное, в жизни не додумался собрать их в группы и дать имена. Я попытался поискать какие-то созвездия, но, так и не найдя никаких зверей или людей, просто начал пересчитывать звезды. Я дошел уже до пятьсот девяносто восьмой звезды и решил, что не смогу увидеть все, даже если очень захочу. Тем более, улица, и так оранжевая от тусклого света фонарей, становилась еще светлее, потому что на небо восходила ночная принцесса Луна. Я представлял, как она просыпается и потирает слипающиеся глаза. Сегодня ей пора на работу, а если она не выйдет, всему живому будет плохо. Луна еще ни разу не пропускала свою службу, даже во время дождей, когда ее лика не было видно на небе из-за грозных туч, которые часто мешали ей освещать ночную дорогу путникам, по неизвестной причине запозднившимся и продолжающим идти на поиски своего счастья. Луна просыпалась и сразу же надевала на ноги теплые тапочки, ведь злые Ветра пытались сделать так, чтобы она замерзла. Но у них никогда ничего не выходило. Луна завтракала облачными хлопьями и, одевшись, выходила на свою трудную ночную работу. И только когда Луна замечала, что ее сменщица Королева Солнце выглядывало из-за горизонта, она осмеливалась покинуть свой пост. Конечно, как и у каждого работяги, у Луны были выходные, название которым было Новолуние, после которых ей, как и всем нормальным существам, не хотелось снова идти работать. Вот поэтому она и появлялась не целиком, а постепенно увеличиваясь. Но Луна могла и уставать. После самых тяжелых дней, Полнолуний, она снова постепенно уменьшалась в ожидании своих законных выходных. Я думаю, что Луна называло Полнолуние средой, потому что она как раз в самой середине недели, когда после воскресенья, кстати, моего любимого дня, уже прошло два дня, но так же два дня оставалось и до пятницы, после которой и шли долгожданные выходные. Так Луна и работала, из недели в неделю, из года в год без отпусков и праздников. Я всегда удивлялся, как это ей так удается и почему ей до сих пор не надоело. Думая об этом, я внезапно понял, что дворе уже давно ночь, а я слегка засиделся, размышляя о распорядке дня Луны. Еще я почувствовал, как мои веки слипаются и решил, что надо поспешить, пока сон полностью не завладел мной. Я тихо сполз с кровати, боясь разбудить папу, переоделся и почистил зубы. Когда я улегся в еще не нагретую моим теплом кровать, я свернулся клубочком, чтобы противный холод поскорее исчез и снова подумал о Луне. Пожелав ей хорошего рабочего дня, а точнее, ночи, я уснул. Сегодняшней ночью мне приснилось, что Там и был тем самым мальчиком. Что он был абсолютно реален, как и особняк напротив, как и улица, на которой мы живем, как и мой отец. Мне снилось, что мы с ним вместе ходили в какой-то лес и нашли в нем совсем старый дом со сгоревшей крышей. Мы подумали, что там пусто и зашли. Но стоило нам перешагнуть порог этого дома, как дверь захлопнулась, и из разных углов начали выходить люди и животные из тех самых мифов: Персей, Лебедь, два Медведя и многие другие. Все они начали водить вокруг нас сумасшедший хоровод и кричали о том, что мне этого не видать. Они смеялись надо мной и я увидел, что Там тоже присоединился к ним и начал надо мной издеваться. Я закрыл глаза и уши, чтобы не слышать и не видеть их, но у меня ничего не получалось. Я попытался закричать или убежать, но я почувствовал, будто бы мои ноги сковали невидимые кандалы и я не мог сдвинуться с места. Внезапно я проснулся среди ночи, тяжело дыша, в холодном поту. Вдруг я услышал, что эти сумасшедшие крики не исчезли вместе со сном, а все еще звучали то из одного, то из другого конца комнаты. Я озарялся по сторонам, пытаясь хоть краем глаза увидеть какого-то человека или зверя из злополучного сна. Мои руки задрожали. Мне было так страшно, что я не мог сдвинуться с места. Я тихо сказал: - Папа… - Я будто бы не мог заставить себя позвать его, сам не зная, почему. Наверное, у меня просто голос после сна осип или я настолько сильно был напуган. Немного подумав, я решил, что я все-таки испугался сна и мысленно посмеялся сам надо собой, надеясь, что мне это поможет, и я оказался прав. Прошло где-то полминуты, когда я снова, уже чуть громче, повторил: - Пап. - Наверное, даже этого было недостаточно, чтобы он меня услышал. Выдохнув, я собрал все свои силы в кулак и крикнул изо всех сил: - Папа! - Я очень обрадовался, когда услышал шорохи за стеной, означающие, что он проснулся и сейчас подойдет. Я не в первый раз будил родителей ночью, когда мне снились кошмары, так что я надеялся, что он не проигнорирует мои мольбы о помощи и придет. Я услышал заветный звук шагов, движущихся в сторону моей комнаты, и с надеждой смотрел на дверь. Ручка медленно повернулась и папа, зайдя внутрь, заговорил сонным голосом: - Да тебя просто всего трясет! - Он подошел и обнял меня. Мне стало куда легче, чем было всего пять секунд назад.- Ты выпил таблетки, что я оставил тебе на столе?- Спросил он строгим голосом, не выпуская меня из объятий. - Да, - ответил я, положив голову ему на плечо. - Энн видела меня. - Это очень плохо, - заключил папа. - Эти таблетки должны сделать так, чтобы тебе снились только сказки. - Я не знаю, почему так. - Мне очень хотелось заплакать, но я не хотел, чтобы папа сидел тут полночи, успокаивая меня. Ведь завтра ему, прямо как Луне, надо было идти на работу. –Папочка, мне, наверное, нужно снова ехать в больницу. Там мне не снится вообще ничего. Папа, я не хочу, чтобы ты просыпался ночью из-за меня. Я знаю, что тебе это не нравится, и что ты можешь допустить какую-то ошибку, пока будешь работать. Я не хочу этого, пап. Папа только крепче обнял меня, и я замолчал. От него неприятно пахло алкоголем после вчерашних похорон, но мне было все равно. Я бы очень хотел, чтобы этот момент длился вечно. - Малыш мой, - он погладил меня по голове своей большой и немного тяжелой рукой. - Ты мне не причиняешь неудобств. Завтра мне придется взять отгул и остаться с тобой. Мы должны будем съездить к доктору, чтобы она прописала тебе какие-то другие лекарства, потому что эти нам больше не помогают. Папа чуть отодвинулся от меня, а я уже окончательно успокоился. Мне казалось, что он врет по поводу неудобств, ведь иногда крича на меня, он говорил, что я обуза. Конечно, мне не хотелось в это верить, и я старался пропускать это мимо ушей, тем более что сейчас мой папа говорил мне полностью противоположные вещи. Думаю, любой человек, если бы выбирал между верой в плохое или хорошее, непременно бы предпочел второй вариант. Так сделал и я. - Я тебя люблю. - Я еще раз обнял его и добавил, - я хочу спать. Ты, наверное, тоже. Иди к себе. - Марк, я тебя тоже очень люблю. - Он, высвободившись из моих объятий и встал, еще раз погладив меня по голове. - Спокойной ночи. Он вышел из комнаты и тихо закрыл за собой дверь. Я, глядя ему вслед, положил голову на подушку и прикрыл глаза. Почему-то я не мог заснуть, хотя мне очень сильно хотелось этого. Я решил, что мне немного жарковато и сдвинул край одеяла на середину живота. «Так-то лучше», подумал я. В эту же минуту ко мне начал тихонечко подкрадываться сон. Я всегда представлял его себе, как маленького дедушку, ростом всего с мою ладонь. У него был длинная борода, что показывало его возраст, который можно исчислять долгими веками или даже тысячелетиями. Этот дедушка Сон будто бы накрывал меня своим невидимым и неосязаемым одеялом, сплетенным из самых красивых сказок. Он накрывал им меня с головой, чтобы ни один кошмар не смог ко мне проникнуть, а я боялся пошевелиться, чтобы нечаянно не столкнуть Сон с себя. Так я и уснул сегодняшней ночью, которая почему-то показалась мне чересчур длинной.