hope begins in the dark

Сухёк в командировку уезжает, а Едам выдыхает наконец полной грудью. Сейчас ему просто необходим перерыв и отдых от этого мира, потому все выходные он из дома не выходит и смотрит старое аниме, с Доёном иногда созваниваясь, и споря, кто круче — главные злодеи или главные герои. Едам с младшим с того дня не виделся, потому что у парня соревнования в другом городе, а Бан старается лишний раз не напрягать, поэтому умалчивает об инциденте. Доён единственный, кому известна вся настоящая сущность жизни брюнета. Он один знает, как тяжело приходится старшему и какой груз тот носит на своих плечах уже не первый год. Ким видел не раз, как хён ломался, как рыдал громко и умолял прекратить это всё. Доён в такие моменты себя беспомощным чувствует и жалким, когда покалеченного старшего обнимает и только молчит. Потому что он не знает, как помочь. Он просто не в силах спасти и это осознание заставляет медленно ненавидеть себя. Едам обнимает крепко и шепчет, что чужой вины здесь совсем нет. Уверяет, что он сильный, и что справится со всем обязательно. Только вот Ким не верит. Он до сих пор помнит, как когда-то обнаружил пару глубоких порезов на чужих запястьях. Хён обещание дал, что это не повторится, потому что знает, что каждый удар, каждый шрам парня Доён как на себе ощущает. Они настолько давно вместе, что страшно представить, что будет, если один из них уйдёт. У младшего страх самый большой — момент, когда хён не выдержит и сломается окончательно. Ким даже представлять не хочет, что может произойти. Он лишь чаще обнимать начинает и рядом быть всегда клянётся. Знает, как это обоим необходимо. У парня желания совершенного никакого нет возвращаться в школу и дело даже не в учёбе. Ким Джункю. Едам правда не понимает, почему тот лезет в его жизнь. Мысли о спасении загоняет в самый дальний угол, потому что: "Он всего лишь придурок, которому нравится смотреть на чужие страдания. С чего это он должен вообще волноваться о моём состоянии?" Правда Бан слишком хороший мальчик, прогуливать которому нельзя совершенно. А если об этом узнаёт Сухёк — брюнет даже думать не хочет, что тогда. Слишком устал. Доён заболел и поэтому парень совсем немного упадок сил чувствует, просто потому что обниматься хочется безумно, но приходится лишь вздыхать и одиноко пить у окна персиковый сок. Ким за день ни разу даже не подошёл к Едаму, и тот правда надеется, что старший последовал его совету, поэтому совершенно не чувствует подвоха, снова последним выходя из класса. Только когда хватку на руке ощущает и знакомую макушку перед собой видит — замирает и даже не замечает, как оказывается уже в пустом коридоре. Старший глядит в упор и руку чужую не отпускает, сбежать не позволяя. Едам вздыхает тяжело и смотрит устало. — Я кажется просил прекратить лезть в мою жизнь. Почему ты.. — Тебе нравится? — парень смотрит удивленно, а Джункю крепче запястье сжимает. — Нравится, когда бьют? Ты мазохист или что? Если не борешься с этим, значит получаешь наслаждение от своего состояния, да? — брюнет руку резко отдёргивает, а взгляд злобой наполняется. — Ты придурок или да? Не смей говорить о том, о чём даже не знаешь толком. — Так расскажи. — шатен чуть голос повышает и смотрит уверенно, ближе подходя. — Просвети, чтобы я знал. Потому что я правда не понимаю, как можно бездействовать, когда тебя избивают. Какого чёрта ты никому не рассказываешь? А твои родители? Почему ты молчишь об этом даже с ними? Почему позволяешь так обращаться с собой? — у Бана губы дрожат, а плечи слегка потряхивает, но он глядит мокрыми глазами на собеседника, переходя на крик: — Да потому что мать его это не так просто. Ты даже не знаешь, что за человек мой брат. Правда думаешь, что я не пытался? Что ни разу не обращался за помощью? Ким Джункю, ты правда считаешь это приятно, когда тебя избивают почти каждый день до обморочного состояния? — под конец у младшего голос ломается, а сам он оседает на пол. Едам коленки к себе прижимает и рыдает в голос. Он устал, он правда устал от всего. Бан ненавидит вспоминать, потому что это больно. Больно помнить каждую чёртову ночь, больно смотреть на своё отражение в зеркале, больно зажимать себе рот рукой, лишь бы брат не услышал, как он рыдает. Едам себя снова разбитым чувствует и не может больше в себе это держать. Он глаза закрывает и надеется, что когда откроет их — всё страшным сном окажется, а он будет у себя дома лежать в пустой квартире, не выслушивая старшего. Только вот всё реальным оказывается и не исчезает никуда. Брюнет чувствует подрагивающие ладони на своих плечах и не хочет голову поднимать. — Эй, малыш, — Бан вздрагивает от такого обращения и лишь сильнее в колени лицом утыкается. — Прости, я не хотел. Пожалуйста, посмотри на меня. Я не сделаю ничего плохого, просто взгляни, хорошо? Едам не понимает, почему прислушивается к этому человеку и голову медленно поднимает, встречаясь с взволнованным взглядом напротив. Ким лицо заплаканное судорожно осматривает и не понимает, какого чёрта вообще. — Пожалуйста, оставь меня. — у младшего голос дрожит, а слёзы продолжают медленно с щёк скатываться. Джункю не выдерживает и к себе прижимает, мягко, но крепко хватаясь за чужую талию. Ладонями горячими спину поглаживает и шепчет нервно в чужие мягкие волосы: — Даже не думай, что теперь отпущу тебя. Я не настолько придурок, чтобы закрыть на происходящее глаза. — младший замирает от этих слов на секунду, а в следующее мгновение его снова накрывает. Он пальчиками в широкие плечи впивается и всхлипывает в чужую шею, подрагивая. Ким мягкие прядки поглаживает и тысячу обещаний в худенькие плечи шепчет. Едам плакать сильнее начинает и сам не может понять, почему — из-за слов самонадеянных или же от ситуации в целом. Они сидят так минут десять, пока младший медленно успокаиваться не начинает. Джункю лицо чужое поднимает и пальцами дорожки слёз стирает, стараясь не напугать парня сильнее, говорит спокойно и негромко. — Можешь сколько угодно препираться, но сегодня ты ночуешь у меня, потому что я не смогу жить нормально, если узнаю, что ты что-то сделал с собой или не дай бог твой брат. — младший молчит только и несмело плетётся за человеком напротив. Джункю чужую ладонь в своей держит, а Бан всеми силами старается игнорировать тепло чужой руки.