Нинья

Интернат нашёлся быстро и уже через неделю мы беседовали со старшим воспитателем. Чопорный, сухой, как мумия, бета сидел в роскошном кожаном кресле и беседовал с отцом, напрочь игнорируя моё присутствие. — Насколько я понял из документов, господин ор-Найе, ваш сын был на домашнем обучении? — воспитатель недовольно поджал бледные губы. — Тогда вы должны понимать, что ему сложно будет учиться у нас. Во-первых: вам придётся приобрести школьную форму. Мы не позволяем воспитанникам приходить на занятия в обычной одежде… Вот так и знал! Не надо было столько денег выбрасывать на шмотки! — …Во-вторых: у нас здесь строгий распорядок дня. С 8:00 до 8:45 — завтрак; 9:00–12:00 — уроки; 12:30–13:30 — обед, 14:00–16:00 — уроки; затем полдник и время для самостоятельной работы и кружков; 18:00 — ужин и свободное время до 22:00. Нарушение режима наказывается дополнительными уроками вместо свободного времени… Ну-ну, поймайте сначала… — …В будние дни выход за территорию интерната запрещён. Посещение учеников только в выходные и только лицами, указанными в соответствующем пункте договора. Выход в город разрешён в сопровождении тех же лиц, либо воспитателя. Сами понимаете: у нас повышенная безопасность и пропускной режим. Пф, нашли тоже «режимный объект»! Да я, только пока сюда шли, штук пятьдесят способов выйти отсюда заметил. Это явно не «Турган» с герметичными отсеками и генетическими сканерами. Видимо, наши мысли с отцом оказались схожими, потому что КапТри странно покосился на меня и хмыкнул. — …Обучение в интернате совместное и это накладывает дополнительные ограничения. Общежития у нас раздельные и вход в чужое категорически запрещён в любое время и всем категориям учащихся. Оправдания не принимаются. Для общения у нас имеется зимний сад, библиотека и тематические клубы. Общежития интерната начинают принимать учеников с середины июля. Обучение платное, эскиз школьной формы вы получите после подписания договора. Если хотите, можете осмотреть учебный и жилой корпуса. — Ну, что скажешь, Нинья? — спросил отец после того, как мы вышли за территорию. — Самомнение, как у штабного интенданта; гонору, как у технаря-первогодки, и мозгов, как у штурмовика с похмелья. — Я не про старшего воспитателя спрашиваю, — усмехнулся отец. — Я про интернат. Как тебе тут? — Безопасность — жёлтый-1, комфорт — зелёный-3, уровень обучения — неизвестен. — Почему безопасность — желтый? — В смысле, почему не красный? Так объект гражданский. Хотя с учётом количества малолетних имбецилов, можно было бы и повысить. Но это я уже сам. Для себя я вполне организую зелёный. — Нинья, давай без фанатизма. Ты сам сказал: объект гражданский, здесь дети, а не долбоёбы-штурмовики. — Так точно, лер каптриран! Есть, без фанатизма! Но целостность рук и носов гарантировать не могу. Самым страшным моим потрясением от знакомства с интернатом оказалась школьная форма. Наверное, потому, что я подсознательно ждал чего-то похожего на военную, а вместо этого увидел на эскизе полное безобразие. Первые пять минут я истерически ржал, глядя на то, в чём предлагают ходить омегам. Начать с того, что форма представляла собой удлинённый бежевый пиджак с плиссированным юбочным низом, едва прикрывающим задницу, и облегающие белые лосины, подвязанные чёрными шнурками с кисточками. К этому уёбищу шли ботиночки с помпонами и красная шапочка-гондонка. Я даже испытал уважение к руководству интерната за то, что они запрещают выход учеников в город. Это было очень гуманное решение по отношению к простым гражданам. Но делать нечего, придётся носить ЭТО. С заселением в интернат мы тянули до последнего. Зашли в медучилище и пообщались с преподавателями. Взяли учебные пособия для подготовки и список необходимых документов для поступления. Успели отдохнуть в санатории и закупиться по школьному списку. Встретились с офицерским составом «Тургана» и обрадовали капитана, что «корабельный питомец» остаётся на планете. «Старик» облегчённо вздохнул и на радостях подогнал свой списанный коммуникатор с полным диапазоном настраиваемых частот. Теоретически, зная коды доступа, я мог бы по такому разговаривать с отцом во время плановых сеансов связи. Вот только допуск к военной кодировке мне, разумеется, никто не дал. Но и без того игрушка была шикарная. Запросто подключается к любой защищённой, но не кодированной линии. Проще говоря — бесплатная сеть и связь 24/7. Доктор Саор-ле-Тейн накинул специальной литературы по имплантам, которой не было в свободном доступе, пообещал помочь с практикой, когда будет нужно и, незаметно от отца, подсунул спецаптечку. Глядя на такое дело, главный инженер почесал репу, порылся по карманам и торжественно вручил маленькую чёрную коробочку без опознавательных знаков. В кабинете воцарилась тишина. — Вайд, ты охренел? — первым среагировал отец и попробовал отобрать подарок. — Ты где УМИК взял? — Да ладно тебе, Шидар, пусть мальчик побалуется. Я таких сорок штук у штабников выменял. — Лер ор-Вайд, а это что? — Ты поглянь, неужто есть такая вещь, которую Нинья опознать не может? — рассмеялся главтех. — Это УМИК-7+ — универсальный модифицированный инженерный ключ. «7+» означает, что он взаимодействует с нанопроцессорами седьмого поколения включительно. На «Тургане» сейчас используют УИК-5. Такую здоровую хрень с телескопическими щупами для разных видов процессоров и ботов. Думаю, сам догадаешься, что значит литера «М». — Модификация. Ему щупы не нужны, он подключается напрямую… — …используя сам процессор. Проще говоря: если ИскИн работает, то ключ синхронизируется с ним сам, а если нет — то просто настраиваешь, как обычный УИК. Только, Нинья, не свети им. Среди гражданских он запрещён. — Спасибо, лер ор-Вайд! — Да, ладно, Нинья, ты же нам всем как сын. Вот, у меня тоже два растут, — с улыбкой ответил главтех и гораздо тише добавил: — Долбоёба… А дальше пошел обычный офицерский трёп. Меня не дёргали, и я особо не вслушивался. Гораздо сильнее жгла руки спецаптечка. Мне было жутко любопытно, что же такого туда сунул доктор Тейн, что всучил мне её незаметно от отца? Ладно, раз не хочет афишировать — потом гляну, когда один останусь… Предписание явиться в штаб свалилось на отца, как снег на голову. Из-за этого наше прощание вышло скомканным. Он только и успел, что отвезти меня в интернат и сдать на руки воспитателю. Прижал к себе, вручил кредитку и нервно поцеловал в макушку. — Не хулигань тут, Нинья. Мне тоже будет плохо без тебя! Отец уехал, а я ещё долго смотрел на пустую улицу. Мне было страшно. Страшно за него. Мало ли, что может приключиться в рейде! Нет, мысль материальна — нельзя думать о плохом. Надо думать о хорошем. Он сходит в рейд, получит очередное звание и свой корабль. Он будет ещё много раз уходить и возвращаться! А когда выйдет в отставку — будет нянчить внуков. А совсем старым — рассказывать правнукам о героических буднях космических капитанов! Да, так и будет! Только так! Сглотнув навернувшиеся слёзы, я медленно побрёл в свою каюту — нет, комнату…

***

— Всем доброе утро! — бодро начал наш куратор и по совместительству учитель лингвистики Дейни-ди-Оллем. — Прежде чем я начну урок, хочу представить вам новенького ученика. Нинери-ди-Найе, встань, пожалуйста. Я поднялся и мрачно осмотрел класс. Чего там представлять, с большинством присутствующих я и так знаком. — Мальчики, Нинери — ваш новый одноклассник. Он долгое время находился на домашнем обучении, поэтому я надеюсь, что вы примете хорошо и обязательно подружитесь! Ага, особенно с Тайнэ. Этот сучёнок — мой сосед. Общежитие для омег состояло из блоков. Одна общая гостиная, предназначенная для общения и встреч, а из неё пять дверей вели в личные спальни: маленькие клетушки, размером со стандартную каюту, где помещается только кровать и шкаф для вещей. Не знаю, кем он себя возомнил, но в первый же день раскидал свои вещи по общей гостиной. Я, выросший на военном корабле, терпеть не могу беспорядок. Каждой вещи — своё место. А кто не убрал — сам виноват. Вот я его раз предупредил — не понял. Во второй раз предупреждать не стал. Просто собрал всё лишнее и скинул в утилизатор. Ору было — до коменданта дошло. А я что? Применил излюбленный приём десантуры, когда у них спиртное находят: не знаю, не видел, проходил мимо! Доказать порчу имущества тогда никто не смог, но осадок остался. С бетами знаком понаслышке, а вот с альфами успел сцепиться. Те подъебнуть пытались, когда я, по привычке, на разминку вышел. Ну я и предложил им на спор подтянуться. Так эти чмошники на первом десятке сдохли. А я, отработав положенные три-по-двадцать, пошел разминаться дальше. — Нинери, спасибо, можешь сесть. Итак, начнём урок… М-да, что тут говорить, мой уровень знаний был далёк от стандартного. И, если в точных науках я ещё тянул, то общие мне давались с трудом. Особенно литература, история и география. Читать то, что написали какие-то недоумки лет сто назад, я считал делом гиблым. Мне не интересны были Великие Войны из-за шалав-омег или нудные рассуждения бет-депресняков о смысле жизни. История… Заучивать, кто и когда изволил почтить своим присутствием эту планету, я тоже считал бесполезным. А география… Ну, я мог запросто рассчитать гиперпрыжок до определённой планеты, но зачем мне знать названия гор и низменностей в той или иной местности? Так что я в который раз убедился, что дальнейшее образование выбрал правильно. На вышку я не потяну, а техмедучилище Ринаэ — оптимальный вариант. Первые два месяца я почти безвылазно просидел в интернате. Только один раз с группой и воспитателем сходил в музей. А потом решил, что тратить своё время на такую ерунду я не готов. Погулять под открытым небом я мог и на территории, как и посидеть под настоящими деревьями в оранжерее. Шестнадцать мне исполнится только в ноябре. Вот тогда никто не будет мне указ, а пока я могу и подождать. — Он такой романтичный… вы даже не представляете… — резанули мой слух откровения Тайнэ, как только я вошел в блок. — Камил пригласил меня на свидание в ночной клуб! — Фууу, он же бета! — жеманно скривился Ири. — Ну и что! — резко оборвал его Тайнэ. — Зато у него денег полно и крутая тачка! А надоест — найду альфу! — И когда свидание? — В субботу. Надеюсь, он купит мне дорогой подарок, — скривился Тайнэ. — Не хотелось бы тратить на него время просто так. — А разве из интерната отпускают без воспитателя? — удивился я. — Нинери, не лезь туда, где тебе ничего не светит! Поверь, за деньги тут можно всё! — вальяжно заявил Тайнэ и демонстративно увёл Ири к себе в спальню. Да, вот он весь цинизм жизни. Беты могут быть «альфами» для омег и «омегами» для альф. Но в отличие от тех и других — беты практичны, но больше всего уязвимы. Что альфы, что омеги расставание переносят просто. Но не беты. Для них потеря семьи — это трагедия. Не способные дать или подарить жизнь — беты до фанатизма преданы семье. И играть на их чувствах — последнее дело. Ведь привязавшись один раз — бета пойдёт на всё. Поэтому — они лучшие ученые, лучшие учителя и воспитатели. Но они абсолютно беззащитны перед ветреностью омег и цинизмом альф. Встречаться с бетой, дать ему надежду, а потом бросить — это жестоко. И я знаю такой пример. Доктор Тейн. Он не любит, когда его называют полным именем. Для него это слишком больно. У него была семья: альфа и омега. И двое сыновей-альф. А потом развод, альфа уехал, омега забрал детей, а доктор Тейн остался один. Он справился, не скатился в депрессию, но всю свою нерастраченную любовь переключил на штурмовиков. Они для него и были теми сыновьями-альфами, которых он потерял. Поэтому и читал он им нотации, и заботился, как только мог. Пожав плечами, я тоже направился к себе. Но обида за этого неизвестного мне Камила продолжала грызть душу. Пять минут мне потребовалось, чтобы достать УМИК и подключить его к системе. Ещё минута — и ИскИн интерната под моим контролем. А дальше — я просто поставил на запись всё, что Тайнэ и Ири обсуждали в спальне. А говорили они много, и Камилу там отводилась главная роль. Найти с помощью ИскИна в контактах Тайнэ номер Камила было просто. Одно нажатие — и файл ушел по адресу. Я не ярый поборник морали, и этот Камил мне безразличен. Будь он альфой, я бы даже не почесался. Но обидеть бету я не могу позволить. Не знаю, как он отнесётся к тому, что о себе услышит, но, надеюсь, это поможет ему в следующий раз здраво оценивать привязанность омег. Никто мне не скажет: правильно ли я поступил, или нет. Но я сам знаю, что поступил так, как посчитал нужным.