Нинья

Своё шестнадцатилетие я встретил один. В интернате никто не организовывал таких праздников, но и не запрещал устроить вечеринку для друзей. Вот только друзей у меня не было. Это на «Тургане» я был всеобщим любимцем. Возможно, той самой антистрессовой зверушкой, которую рекомендовали военные психологи. Я мог с лёгкостью подойти к любому члену экипажа и никто не гнал меня. Наоборот, с удовольствием отвечали на вопросы и учили. Ведь всегда приятно, когда интересуются твоей работой. А если при этом любознательный мальчишка открывает рот от удивления и взвизгивает от восторга, то обычная рутинная работа сразу становится интересной. В интернате ситуация оказалась другой. Я попробовал, по старой привычке, сунуться к учителям, но никто не захотел тратить на меня свое личное время. Они предпочитали отвести положенные уроки и заняться своими делами: семьёй, развлечениями или отдыхом. Воспитатели реагировали только на проблемы. Если у тебя всё нормально — то иди и не мешай. Школьный медик меня вообще послал, а со сверстниками я общаться просто не умел. Потому что не понимал — зачем это нужно. Научить меня чему-нибудь они не могут, а на мою попытку научить их — вообще обиделись. В чем смысл ждать кого-то в столовой, когда ты уже поел, только для того, чтобы вместе пойти на урок? И вообще, почему я должен идти с кем-то гулять за компанию, если я не хочу на улицу и собирался сейчас сделать домашку? Так что за три месяца я не нашел никого, с кем мне было бы интересно. Но больше всего я страдал из-за нехватки физической нагрузки. Уроки физкультуры у нас были, но я был жутко разочарован, когда вместо ожидаемых тренажёров увидел палочки, скакалочки и мячики. Аэробика- это неплохо, но только в качестве разминки. А дальше? На «Тургане» нагрузка была постоянной. Это не блажь, а жизненная необходимость. Особенно для меня. Если бы не индивидуальная программа доктора Тейна, я мог бы вырасти уродцем. Как он мне объяснил: основная проблема в космосе — это нелинейная гравитация. На планете — она центробежная. То есть её порождает вращение планеты. И наши клетки это «помнят». А на космических кораблях гравитация — индукционная. Её получают из постоянного векторного смещения полей. Если посмотреть на корабль в разрезе — то можно увидеть, что «пол» в разных отсеках находится в разном месте. Внутри тебе кажется, что ты идёшь ровно. Но со стороны будет видно, как ты идёшь сначала по полу, потом «пол» смещается на стену, затем на потолок и так по спирали. Для наших клеток такая гравитация настоящий стресс, как центрифуга для вестибулярного аппарата. Поэтому встроенные клеточные «гироскопы» пытаются её скомпенсировать. Из-за чего получается неравномерная нагрузка на тело. Как будто вы привязали гантель к одной руке и так ходите. Через неделю большой разницы вы не увидите, а через год — одна рука будет накачанная с буграми мышц, а вторая худая и тонкая. Вот поэтому на космических кораблях положена постоянная нагрузка, которую рассчитывает врач, исходя из палубы постоянного пребывания, возраста и здоровья. Не зря на флоте шутят, что квалификацию корабельного медика видно по его команде. Если у экипажа есть отклонения в пропорциях тела, то медик — говно. А доктор Тейн не просто хороший — он гений. И моя правильно сложенная точёная фигурка есть тому прямое доказательство. Но сейчас я чувствовал, что нагрузки мне не хватает. Бег-прыжки-отжимания уже не помогали. Мне нужны были тренажёры. Но вот проблема — в общем спортивном зале их не было. В нашем общежитии был свой зал, но там лишь мячики, обручи и прочая хрень. Тренажёры есть в альфятнике — но к ним ходить запрещают. Вот я и решал сейчас дилемму: найти лазейку в общежитие альф, или посещать тренажерку в городе? Эти два варианта похожи лишь в одном — то, и другое против правил интерната. Но альфятник на территории и добраться туда будет проще. Зато есть большая вероятность, что меня спалят. Выгнать — не выгонят, но заниматься больше не дадут. Выход в город требует больше времени. У меня есть свободный промежуток 19:00–22:00, но придётся регулярно обеспечивать себе «эффект присутствия» в интернате. Почему я озаботился этим сейчас? Так мне уже шестнадцать и проблем быть не должно. Ладно, для начала присмотрю вариант в городе, а потом уже решу. В первую свою самоволку я решил идти в пятницу. Как раз закончится учебная неделя и все разбредутся в предвкушении выходных. В том числе и воспитатели. Карту города я нашел в сети, как и расположение ближайших залов. Сеть — вот ещё одно мое преимущество. Благодаря капитанскому коммуникатору я пользовался ей не задумываясь и, честно говоря, я не сразу понял, почему ученики ходят в школьную инфотеку. И, только когда посоветовал Марику не маяться дурью, а скачать нужную информацию, то получил в ответ обиженный взгляд и недовольное: «Если ты такой умный, то сходи, попроси у воспитателей пароль». Разово уйти-вернуться в интернат я мог за пять минут. Но мне этого мало. Я в любом случае собирался сделать себе «чистый коридор». Подключив УМИК к ИскИну я развернул карту служебных помещений. Как мне подсказывал опыт «Тургана» — люди очень редко обращают внимание на «техничку». Роботы-уборщики, ремонтные боты, кабельные «крысы» — их передвижение отслеживает только ИскИн. Вот это мне и надо. Повертев карту так и эдак, я прикинул самый удобный путь. А затем, без зазрения совести, сгенерировал себе идентификационный код робота-уборщика. Не думаю, что кто-то заметит, что вместо трехсот двадцати семи уборщиков в интернате стало триста двадцать восемь. Хотя нет, заметят, конечно. Но через год, когда подойдёт время планового ТО. Только меня, к тому времени, здесь уже не будет. Код мне придётся выучить наизусть и вводить вручную, но это мелочи. По уму бы ещё затереть след синхронизации УМИКа, но это уже выше моих сил. Сойдёт и так. Я резво скинул с себя школьную форму, переоделся в гражданку и спокойно спустился в подвальное помещение. Ну что ж, попробуем. Выйти за территорию оказалось совсем просто. Если на воротах и калитке стояли лазерные сканеры, считывающие параметры проходящих через них людей, то территория интерната охранялась только камерами наблюдения с устаревшей функцией идентификации «свой-чужой». ИскИн интерната не отслеживал перемещения учеников, а только следил, чтобы на территорию не вошел посторонний. А периметр, так и вовсе не охранялся. На заборе даже сигналки не было. Людям нельзя находиться в технических коридорах, иначе ИскИн поднимет тревогу. Вот для этого мне и нужен был код. Робот-уборщик «Нинья» легко проскочил по подземным коммуникациям, поднялся на поверхность через технический люк и исчез с поля зрения ИскИна, попросту перемахнув через трёхметровый забор. Ориентируясь по навигатору, я уже через пятнадцать минут нашёл то, что мне нужно. Спортивно-развлекательный комплекс «I-Sport» занимал целый квартал. И перечень его услуг впечатлял. Тут и бассейн, универсальный зал, стрелковый тир, фитнесс — список услуг занимал целую стену. Но меня интересовало другое. Пока я искал его в списке, ко мне подошел бета-менеджер. — Вам что-нибудь подсказать, лее? — Диэ, — поправил я паренька. — Простите мою невнимательность, — улыбнулся он. — Если хотите, я могу вас проконсультировать. — Возможно. Мне нужен кибертрен. — Хм, весьма необычный выбор. Могу я поинтересоваться: почему именно он? — Индивидуальная корректпрограмма. — О, понятно. Хотите ознакомиться с прайсом, диэ? — Нет, хочу взглянуть на зал. — Тогда, прошу за мной. Менеджер привёл меня на третий этаж и распахнул дверь. Как только мы зашли в зал, то тут же стали объектом повышенного внимания. Конечно, не каждый день, да и не каждый месяц сюда заглядывают омеги. — Калин! — громко позвал менеджер. — Подойди сюда на минуту! К нам из глубины зала, вальяжно направился альфа в одежде тренера. — Калин, пообщайся с диэ. Он просил именно ваш зал. — С удовольствием! Чем могу помочь? — альфа расплылся в неотразимой, как он считал, улыбке. — Мне нужно сорок семь минут на тренажерах. Десять — на «летуне», шесть — на «вышке», двенадцать — на «качелях», три — на «силовом» и шестнадцать — на «подвеске». Порядок любой, за исключением связки «силовой-подвеска». — Вот как? Могу я узнать, кто вам посоветовал такое, диэ? — Личная программа. — По-моему, она вам не очень подходит, — снова выдавил он лыбу. — Шестнадцать на «подвеске» для вашего телосложения — это слишком. Да и десять на «летуне» многовато. — Скажите, орэ, какой у вас допуск врача-корректора? — Я не врач. — Тогда не стоит обсуждать то, что вне вашей компетенции. Я задал конкретный вопрос и хочу получить на него конкретный ответ. Когда сможете мне предоставить комплекс? — Да хоть сейчас. Будете заниматься? — Буду. Оформите мне разовое посещение. Абонемент сделаю позже. Где можно переодеться? — Раздевалка там, — махнул он рукой на дверь и неприятно оскалился — только она у нас одна… Но если хотите, диэ, могу открыть тренерскую. — Перебьюсь, — дёрнул я плечом и пошел в указанном направлении. Не люблю я таких «крутых мачо», из тех, кто считает, что бессистемно накачанные мышцы — это красиво. Гонору — выше крыши, а мозгов нет. В раздевалке я оказался не один. Ну и наплевать. На «Тургане» мне не раз приходилось переодеваться прямо в зале и я ни разу не комплексовал. Быстро скинул штаны и надел трико, только стянул рубашку, как услышал за спиной ехидное: — Вы посмотрите, какой милаха! Малыш, ты залом не ошибся? Фитнес на шестом этаже! Я медленно обернулся и пробежал глазами по мощной фигуре космодесантника. Откуда знаю? Так их довольно просто отличить от всех остальных. Повышенные нагрузки делают их просто огромными. Раза в два больше обычных альф. На вид – около тридцати, но уже «боевой». Следы от вживления усиленных имплантантов невозможно перепутать. — Нравлюсь? — усмехнулся я. — Красавчик! — выдал штурмовик, облизав фигуру взглядом. — А ты — не очень. Гоните в шею вашего медика. У тебя асимметрия полуостистой грудной мышцы, — фыркнул я. — Если не сменишь корректпрограмму — через три года превратишься в «квазимодо». — Орбитальник? — недоверчиво спросил он. — С пяти лет на нелинейке. — Пиздишь! — вырвалось нервное у штурмовика. — С такой-то фигуркой? А кто корректор? — Доктор Тейн. — Да ладно? Саор-ле-Тейн? Из галацентра? — Нет, доктор Тейн после развода в Центре не работает. — Повезло тебе. Корректора такого уровня найти не просто. — Доктор Тейн — мой учитель. Если поверишь омеге-малолетке — то попробуй связку «подвеска-летун-подвеска» 12-8-10. Полностью ассиметрию не уберёт, но если прекратишь колоть «вотон», — постучал я пальчиком по предплечью, — лет пять до индивидуальной у тебя будет. Я понимаю, что он улучшает приживление имплантантов, но стоит ли оно того? — Я запомню, — серьезно ответил он. — Я Джинар, а ты, видимо, новенький. Я тебя раньше не видел. Да и не слышал об омеге на корректировке. — Нинери, и я тут впервые. Но, похоже, надолго. На полгода запустил программу — теперь приходится начинать с предыдущего уровня. Занятие пролетело быстро. С непривычки я чувствовал каждую свою мышцу. Но все-таки нашел в себе силы подойти к стойке и оформить абонемент. Теперь я тут часто бывать буду. Возвращение в интернат прошло как по маслу. Никто меня не хватился и никому я был не нужен. Всё-таки хорошо, что я сам по себе. Уже засыпая в кровати, я снова вернулся мыслями к Джинару. Жалко дебила. Мне он не поверил и продолжил обычную связку. Может доктора Тейна попросить? Блядь, чего он так привязался? Какое вообще мне дело?