Нинья

Вернувшись к себе, я повалился на кровать и стал размышлять над внезапно свалившейся проблемой. Чем мне может обернуться самоволка из интерната? Будь я на корабле — попал бы на «губу». А здесь… Навряд ли меня отчислят с первого раза. Прополоскают мозги и отправят на какие-нибудь общественно-полезные работы. Но вот если всплывет вмешательство в работу ИскИна… Такое мне не простят. Как и владение УМИКом. Не зря лер Вайд предупредил, что он запрещён у гражданских. Посадить, наверное, не посадят, а заставить заменить ИскИн за свои деньги — вполне могут. А их у нас с отцом не так уж и много. Значит: нарушение режима придётся отрицать. Ну, а то, что Тайнэ меня видел? Так это он наговаривает! Просто не любит меня, вот и всё. Я довольно усмехнулся. Своими сплетнями Тайнэ сам вырыл себе могилу и обвинить его во лжи будет легко. У него единственный достоверный свидетель — это Камил. Но он не станет помогать Тайнэ. А вот тренажёрку придётся забросить. Жаль, ну да ладно. Выходные прошли спокойно, а вот в понедельник грянул гром. Сразу после занятий в класс вошел наш куратор Дейни-ди-Оллем. — Ди-Найе, со мной к директору. По коридору мы шли молча. Куратор недовольно поджимал губы, а я слегка нервничал. Ведь не может не волноваться ученик, которого впервые вызвали «на ковёр». В кабинете, кроме самого директора, находился старший воспитатель, наш воспитатель, а теперь и куратор со мной. — Проходите, господин ди-Найе, присаживайтесь, — указал мне директор на стул. — Вы знаете, зачем вас сюда вызвали? — Это из-за тех слухов, да? Которые Тайнэ распускает. Но это неправда, можете спросить доктора ди-Сарта! — поспешил я оправдаться. — Каких слухов? — нахмурился директор. — Ну, про аборт… Пожилой представительный бета выгнул бровь и вопросительно взглянул на старшего воспитателя. — Нет, не по этому поводу. Мне доложили, что вы, вопреки школьным правилам, самовольно покидаете территорию интерната. — Когда? — удивился я. — В прошлую пятницу вас видели в спорткомплексе. — Чушь, — фыркнул я. — Ладно бы там в кафе, или в торговом центре, а в спорткомплексе я что забыл? Я же не альфа! — Ну, а с друзьями альфами? — Друзьями… — грустно вздохнул я. — Господин директор, вы же знаете, что я плохо схожусь с людьми. А уж с альфами тем более. Они меня и так достали постоянными придирками. Это они так сказали, да? Рик, небось, придумал. За то что я ему руку сломать пообещал. — Нет, это не он. А вы что, действительно могли бы ему руку сломать? — У меня отец военный, вот он и показал несколько приёмов из самообороны. И к порядку он тоже меня приучил. Вы же знаете, я всё делаю вовремя и никогда не нарушаю режим. Директор снова кинул взгляд на воспитателя. Тот кивнул, а директор нахмурился. — Ладно, давай пока оставим эту тему. Что у вас за конфликт с Тайнэ-ди-Корли? — Да придурок он. Не знаю, чем я ему не понравился, но он меня с первого дня невзлюбил. Сначала в краже своих вещей обвинил. А когда воспитатели всё проверили, то он начал говорить, что я их в утилизатор спустил. А перед каникулами новую сплетню придумал. На меня теперь полшколы косо смотрит. Я не понимаю, почему я должен оправдываться за то, чего не было? Почему никто не остановит эти слухи? — я вспомнил, что больше не попаду в тренажёрку, взгрустнул, нахмурился и шмыгнул носом. — Потому, господин ди-Найе, — ответил мне старший воспитатель, — что это просто слухи. Их посмакуют какое-то время и забудут. Но вот если в ваши, ученические отношения вмешаются воспитатели и начнут что-то запрещать или опровергать, то это только усугубит ситуацию. И глупый необоснованный слух превратится в тщательно скрываемую истину. Вам понятно? — Да, извините. Просто мне и так сложно общаться, а тут ещё такое. Хотя в последнее время Тайнэ притих. Вот не удивлюсь, если это потому, что готовит мне другую гадость. — Ясно, — вынес свой вердикт директор. — Вы можете идти, господин ди-Найе. Обещаю, что с возникшим недоразумением мы разберёмся. Господин ди-Оллем, пригласите ко мне Тайнэ-ди-Корли. А вечером, валяясь на диване в общей гостиной, я имел счастье наблюдать взбешенного Тайнэ, которого директор обвинил в клевете на одноклассника, что каралось нудной лекцией на тему: «нельзя быть таким злым» и дополнительными занятиями вместо свободного времени. А также в попытке обмана руководства интерната в корыстных целях. За которую Тайнэ лишили права выходить в город, вплоть до самого окончания учебного года. — Не знаю, как ты выкрутился, Нинери, но я это так не оставлю! — шипел он разъярённой коброй. — Думаешь, если сумел запереть меня в школе, то выиграл? Ничего подобного! Тайнэ громко хлопнул дверью своей спальни, а я расхохотался. Уж слишком сильно он похож был на маленькую собачку с бантиком, которая с пеной у рта пытается доказать всему миру, что она — страшный и опасный хищник. С Камилом мы теперь только переписывались. Про интернат я так ему и не рассказал, а врать не хотелось, поэтому я лишь попросил не затрагивать эту тему. А в мае пришло сообщение от отца. Они на орбите и через неделю он заберёт меня на выходные. О, лицо Тайнэ надо было видеть, когда в пятницу вечером к нам в блок зашел воспитатель и велел собираться на выход. За мной приехали. Он ведь не только от директора пиздюлей получил, но ещё и родители добавили. Точнее: чего-то лишили. Я быстро скинул форму и надел первое попавшееся. К воротам старался идти спокойно, но когда увидел отца в парадном сине-серебряном мундире не выдержал. Взвизгнул и сорвался бегом, буквально повиснув у него на шее. — Нинья! — наигранно-строго рявкнул отец, подхватывая меня на руки — Большой уже парень, а ведёшь себя, как дитё! — Я соскучился, — выдохнул я ему в шею. — Всё, слазь! Отставить сопли! Дома размазывать будешь! — Есть, отставить! Надо же, я впервые вышел из интерната через калитку! От неожиданности я даже растерялся, и закрутил головой, пытаясь сориентироваться на широкой площади. — Куда пойдём? — с нетерпением спросил я. — Я вещи в гостинице кинул, — чуть скривился отец, — надо зайти, переодеться. А то от меня до сих пор корабельной химией несёт. — Это не от тебя… — тихо вздохнул я. — То есть? А через секунду он прижал меня к себе, и уткнулся носом под волосы возле уха. Несколько раз глубоко вдохнул, отстранился, задумался и выдал: — Да что б… твою дивизию, а! Нинья! Да… Тяжко тебе будет. — Херня, прорвёмся! — Отставить ругань! Ладно, рассказывай, чем ещё порадуешь? Пока мы неспешно шли к центру, пока искали кафе и ждали заказ, я вкратце пересказал всё, что случилось за учебный год. — М-да, ты прав, за ИскИн вздрючить могут. Тебе сейчас надо будет всё подчистить за собой. Удалить левого уборщика и обнулить его логи. Я спрошу у Вайда, как это красиво сделать. А по поводу медкарты не переживай. Что бы там тебе не вписал школьный медик — ле-Тейн всё поправит, как надо. Кстати, он спрашивал о тебе. Как квартиру купим — надо будет их в гости позвать. — Квартиру? Их? — Я не сказал, да? Ле-Тейн подал в отставку. А до этого принудительно списал на «землю» Циклопа по состоянию здоровья. — О как! Пробил его КапЛей значит! — Нинья! Ты где таких слов нахватался? — Да ладно! Вторая палуба уже несколько лет ставки держит, когда именно случится это знаменательное событие. Значит, доктор Тейн у нас теперь семейный человек? — Еще нет. Сам понимаешь, пока приказ подпишут, пока документы из штаба придут… Это всё не за день делается. Да и с работой они ещё не определились. Своего на «земле» у них ничего нет. У Циклопа никогда не было, а ле-Тейн… Ты же знаешь, как он в космосе оказался? Я кивнул. Хреновая история. Доктора Тейна, можно сказать, прямо на улицу выперли. Без вещей и денег. Он два месяца в палате Галацентра жил, пока ему распределение на «Турган» не пришло. — Вот поэтому я и хочу тебе жильё взять, а им предложить пожить с тобой какое-то время. Нинья, это не потому что я считаю тебя маленьким, а потому что… — …всю жизнь, прожив на казённых харчах, я даже пожрать себе приготовить не смогу. Я понял. — Вот и хорошо, — с явным облегчением вздохнул отец. — Не боишься, что я у них плохому научусь? — прищурился я. — Плохому ты и без них научишься. Лишь бы хорошему научился. Раз нет возражений, тогда слушай генеральный план: сегодня отдыхаем. Если есть предложения, куда сходить, говори. А завтра едем к риэлторам. Квартиру мы нашли быстро. Я сразу понял, что отец давно уже подыскивал варианты. Смотрел, приценивался и отбрасывал лишнее. А теперь просто прокатил меня по четырём устроившим его адресам. После сумрака и тесноты корабельных кают мне всегда хотелось простора, воздуха и света. Чтобы с большими окнами, куда заглядывают солнце и звёзды. Чтобы до шкафа нужно было дойти, а не протянуть руку, и чтобы низкий потолок жилого отсека не давил на макушку. Но при этом, чтобы неуловимо витал дух космического корабля. Странные у меня запросы, да? Но отец смог. Учел все мои желания и распахнул дверь в мою мечту. Последний этаж, окна во всю стену, хромированные балки потолка и смотровой балкон по периметру. Перегородки из бронестекла и пол, покрытый пластрезиной, как в рубке корабля. Декоративной, конечно, не технической, но сам факт! А ещё прекрасный вид на парк и на гостиницу, построенную в виде морского лайнера, в которой сейчас остановился отец. — А у нас хватит денег? — обеспокоенно спросил я, не в силах оторваться от окна. — Если не будешь «бить» чужие ИскИны, то хватит, — отец подошел сзади и положил подбородок мне на макушку. — Не зря же мы с тобой десять лет в космосе проболтались. Последний месяц учёбы пролетел как в тумане. Отец был занят оформлением документов и вытаскивал меня из школы лишь на пару часов. В крайний, перед экзаменами раз, они пришли втроём. Циклоп выглядел растерянным, как выброшенный на сушу кит. Его можно понять, он просто не представлял, что на «земле» можно делать. Было очень забавно смотреть, как огромный космодесантник всё время оборачивался и искал поддержки у хрупкого доктора ле-Тейна. А потом пришёл он — выпускной. Событие, которое любая семья считает необходимым возвести в идеал пафоса. А ведь история этой традиции проста и обоснована. Покидая стены школы, юноши делают «первый шаг» во взрослую жизнь. И за школьным порогом их с радостью встречают те, кто будет поддерживать, помогать и направлять в дальнейшем. Родные, близкие, друзья. Считается, чем лучше, чем красивее их встретят, тем легче будет жизненный путь. Вот только в какой момент эту традицию довели до абсурда? Порой даже на свадьбы не тратится столько денег, как на выпускной. Взятые напрокат роскошные автомобили, элитные украшения, приглашенные звёзды… На что только не идут родственники, чтобы «первый шаг» их чада был лучше, чем у других. Я не ждал ничего особенного. Нет у меня многочисленной родни, что заставит всю улицу кортежем с «мигалками». Нет влиятельных родственников, чтобы поздравлять меня явилась «личность мирового масштаба». У меня есть только отец, Циклоп и доктор ле-Тейн. Ну, может ещё капитан и офицеры «Тургана». Зато Тайнэ разливался соловьём. Чего там выдумала его семья он не рассказывал, но закатывал глаза и с придыханием выдавал: «Такого, точно, ни у кого не будет!». В самом интернате выпускной проходил просто и буднично. Нам тоже по какой-то лохматой традиции, раздали декоративные табеля с оценками и не менее декоративные аттестаты. Хотя реальные документы об образовании давно внесены в личную базу данных. Директор поздравил всех с окончанием и торжественно распахнул ворота. Первыми по традиции выводили омег. Но в этот раз вместо шаров, бантов, цветов и оркестра за воротами оказался живой коридор. Не меньше полусотни закованных в тяжелую броню штурмовиков разово ударили прикладами по броне. БУМ. БУМ-БУМ. БУМ. БУМ. Раз, раз-два, раз, раз! Марш космодесанта. Не ожидавшие от омежьего выхода такого зрелища, учителя и ученики застыли в нерешительности. А затем принялись выискивать глазами, за кем же явилось сопровождение. Пришлось поджать губы, чтобы не расползтись в дебильной улыбке, и шагнуть навстречу своему будущему. Раз, раз-два, раз, раз! — Вторая ударная смирно! — разнёсся по площади громовой голос Циклопа. — Капитан на палубе! Раз-два-шаг. Пятьдесят штурмовиков застыли бронированным монолитным коридором, другим концом упирающимся в спущенный трап атмосферника с эмблемой космических войск. И по этому трапу сейчас спускался отец. В капитанской форме! С нашивками КапДва! А МНЕ НЕ СКАЗАЛ! Капитан второго ранга Шидар-ор-Найе остановился и развёл руки в стороны. Всхлипнув, я бросился к нему, был подхвачен и, как младенец, подброшен в воздух. Десять шагов — и он на руках занес меня на борт. — Вторая ударная к машине! Громовой стук штурмовых ботинок и десант скрылся внутри. Пронзительный свист антигравов — и атмосферник взмыл в небо. Со стороны, наверное, шикарно смотрелось. А вот изнанка пафоса всегда коварна. Внутри оказалось тесно. Мест на всех не хватало и отец затащил меня на колени. Еще десяток бойцов, наплевав на безопасность, вынуждены были устроиться на полу. Да и турбины ревели с каким-то подозрительным натягом. — Отец, ты как умудрился получить разрешение на посадку в городе? — прошипел я, пытаясь не биться головой о верхний поручень. — Ведь космические войска на планету вообще не пускают? — А это не наш транспорт. — Постой, а эмблема? — Голограмму прицепили. А вообще, это «бочка» санавиации. Они единственные, кто имеет разрешение садиться в городе на землю. — Ш-ш-ш! — дёрнулся я, когда при очередной болтанке проехал коленом по чьей-то броне. — Потерпи, Нинья, — перехватил меня удобнее отец. — Скоро сядем, нам лишь бы до станции дотянуть. А это всего двадцать километров. — И во что нам обошлась аренда борта? — В цену топлива и обещание, что через два года капитан второго ранга лично встретит и произнесёт слова напутствия одному выпускнику. Будущему курсанту школы космических навигаторов. Что? Не смотри на меня так, Нинья! Знаешь, у всех есть дети. А если не дети, то внуки. И, рано или поздно, у них всех будет выпускной!