Нинья

Камил Если честно, самомнения мне было никогда не занимать. Любящая семья, два брата-сорванца, надёжный клан за спиной и прекрасные перспективы в будущем. Я никогда не понимал других бет, что горестно ныли о своей доле быть «бесполезным приложением» к альфе и омеге. «Бесполезным» человека делает не половая принадлежность, а отсутствие мозгов и желания что-то делать. Ну, а что касается семьи, то здесь большой разницы между бетой и альфой я не вижу. Это омега носит ребёнка и чувствует его частью себя, а что альфа, что бета видят ребёнка уже рождённым. И любить его начинают с этого момента. Так в чём их отличие? В одной клетке альфы? Да и та, бывает, не от него. А без беты — семья неполная. Альфы и омеги слишком разные, чтобы жить только вдвоем. Им обоим обязательно нужен буфер. Омеге — жилетка поплакаться и свободные уши для сплетен. Альфе — поддержка в обеспечении семьи и трезвый взгляд со стороны. И вот тут беты незаменимы. Ведь только они могут понять и тех, и других. Поддержать омегу, погасить агрессию альфы, одёрнуть закидоны обоих и, как следствие, сохранить семью. Вот поэтому я и относился к той редкой категории людей, которые довольны собой и жизнью. После школы я поступил на управленческий и уже на третьем курсе занял должность заместителя в одной из наших клиник. Официально — руководит клиникой главврач, но он отвечает только за профессиональную сторону. А все хозяйственные вопросы на мне. Конечно, никто не бросил меня «в омут головой», и первый год я не столько руководил, сколько учился это делать. Учился вести переговоры, искать надёжных поставщиков, предугадывать возможные риски и решать насущные проблемы. Клиника у меня была хоть и одна, но не самая мелкая. Наша фамилия — самая известная на рынке имплантантов. Основу клану положил мой прадед ещё сто лет назад. Он был одним из первых, кто оценил перспективы этой отрасли. И, пока остальные воротили носы, что нейроимплантация это пародия на протезирование, прадед увлёкся её возможностями. А через десять лет из его лаборатории вышел первый усиливающий имплантант. И, когда на презентации пожилой бета погнул пальцами бронепластину, в этот проект вцепились военные. Ну, а дальше — всем остальным оставалось лишь делить «объедки». Те сферы и заказы, которые нашему клану были не интересны. Сегодня почти все клиники занимаются имплантантной трансплантологией, но клан Марро до сих пор бесспорный лидер и наши технологии на шаг впереди остальных. Прадеда уже нет и кланом теперь руководит его внук, мой дядя и известнейший хирург — Алир-ле-Марро. Деньги никогда не были для меня проблемой, но и целью тоже не были. Воспитание, круг общения и работа заставляли меня одинаково вежливо разговаривать и с богатым клиентом, и с медпредставителем, и с санитаром-уборщиком. Ведь по сути, я такой же наёмный работник клана. И пусть у меня больше выбора и возможностей, но мою лень и непрофессионализм никто терпеть не будет. Такой порядок завёл ещё прадед и ему до сих пор неукоснительно следуют. Поэтому в свои двадцать два я шел по жизни уверенно и с улыбкой. С Тайнэ я познакомился на какой-то презентации. Наша клиника закупала на фирме Корли расходники и я не удивился, что директор привёл с собой сына. Красивый омежка, не глупый, хоть и немного избалованный, он мог поддержать и деловой, и светский разговор с одинаковой лёгкостью. Несколько улыбок, общая тема и вот мы уже с удовольствием общаемся вдвоем. Меня немного смутило, что ему всего пятнадцать, но его родители не были против. Меня всегда были рады видеть в их доме, а когда приходилось ждать не успевшего собраться Тайнэ, мы с его отцом могли обсудить дела. В сентябре Тайнэ вернулся в школу, но ор-Корли сказал, что не проблема и внёс моё имя в список тех, кто мог забирать Тайнэ на выходные. Мы продолжали гулять, и я никогда не отказывал ему в омежьих слабостях: хороший парфюм, модный аксессуар или стильное украшение. Не скажу, что я планировал серьезные отношения. Он был мне симпатичен, и я чувствовал за него ответственность. А однажды вечером на мой коммуникатор пришел файл. Каково же было моё удивление, когда на нём я увидел Тайнэ, обсуждающего меня с каким-то омежкой. Шокировала даже не тема — омеги любят сплетни. Шокировала злость, брезгливость и насмешка в его словах. Тайнэ вытирал об меня ноги, как о половую тряпку и сравнивал с ручной собачкой, что будет послушно приносить хозяину тапки по первому щелчку. И это была не подделка, и не постановка. Снимала камера наблюдения в интернате и передавала на коммуникатор в режиме реального времени. Наверное, кто-то из охраны отправил, ведь нас многие видели вместе. Я смотрел, слушал, а мой яркий солнечный мир пошел трещинами и осыпался под ноги грудой битого стекла. Ведь такое отношение, по словам Тайнэ, я заслужил только потому, что был бетой. Бесполезной вещью, пустышкой, существующей лишь для того, чтобы угождать альфам и омегам. Это был жестокий урок, но остатки разума твердили, что я вовремя его получил. Я не сорвался в истерику или скандал. Просто, когда в следующую субботу приехал к Тайнэ, показал ему запись. Никогда не забуду, как мгновенно выражение его лица из радостно-восторженного превратилось в брезгливое. И его слова, что он согласился потратить на меня своё время только потому, что фирме отца нужен был выгодный контракт. Я тогда просто ушел, бросив в сердцах, что не желаю даже близко находиться с такими омегами. На душе было погано, и я полностью отдал себя работе. Но легче не становилось. Я никак не мог вернуть себе былую лёгкость в жизни и всё сильнее закрывался в себе. Первыми неладное заметили Ронга и Керн. Раскрутили на разговор, попытались растормошить. А когда это не помогло, вынесли вердикт — надо напиться. Чем Новый Год не повод? Начали мы дома, продолжили в кафе, закончили — на улице, когда вдруг врезались во внезапно остановившегося омегу. Смазливый, дерзкий, одарённый какой-то порочной красотой, он поднял во мне волну злости. Но попытка сорвать на нём плохое настроение обернулась для меня полётом и жестким приземлением на тротуар. А дальше мне оставалось только хлопать глазами, как быстро он погасил недовольство толпы, как припахал двойняшек и как просто принялся чистить одежду только что оскорбившему его человеку. Нинья был странным. Он тоже оказался жертвой предательства омеги, отчего вырос жестким и категоричным, больше похожим по мировоззрению на бету. Нинья заинтриговал. Чем больше проходило времени, тем сильнее мне хотелось пообщаться с ним на трезвую голову. Но, помня урок Тайнэ, я не стал звонить сам, а подбил Ронга, потом Керна, а в последний раз позвонил сам. Я думал позвать его в кафе, но к моему удивлению Нинья предложил встретиться в тренажёрке. А уж когда он начал заниматься, нам только глазами хлопать оставалось. Потому что повторить такое мы оказались не в состоянии. Общаться с ним было интересно и странно. Он совсем не был похож на тех омег, которых я знал. Он никогда ничего не просил и всегда платил за себя сам. Братишки быстро были переименованы им в «десант», а жаргонные словечки и приказной тон наводили на мысль о военном училище. Ронга и Керн, глядя на то, как я потихоньку выползаю из глубин меланхолии, продолжали поддерживать нашу игру. Было интересно наблюдать, как каждый из нас держит дистанцию, избегая говорить на личные темы и замолкая, когда казалось, что сболтнул лишнего. Я ничего не знал о Нинье, кроме имени и номера. Ни фамилии, ни места учёбы, ни возраста. Я лишь предположил, что он ровесник мелких — около восемнадцати. Встречались мы только в зале и никогда его не провожали. Он не хотел. Я помню, как он напрягся, когда в первый день я попытался настоять. И Нинери тоже ничего не знал о нас. Нам хватало простого общения. Без условностей общества, без личной выгоды, без обязательств. Я уважал его тайны, а он — мои. И вот, когда я уже почти вернулся к прежнему ощущению жизни, когда ко мне вновь вернулась уверенность, что я могу быть интересен просто как человек, а не как представитель клана Марро, мы столкнулись с Тайнэ. Слова этого малолетнего сучёнка меня взбесили. Ладно бы он зацепил только меня, но облил грязью и Нинью. — Трепло! — выдал Ронга. — Точно! — согласился Керн. А у меня непроизвольно сжались кулаки. Мало что ли ему было оскорбления от Тайнэ, так ещё и эти двое бесцеремонно вторглись и вынесли на всеобщее обозрение личную жизнь омеги. Эти два идиота видно что-то поняли по моему выражению лица, потому что попятились. — За что он так тебя не любит? — попытался сменить тему Керн. — За то, что выкинул его вещи в утилизатор… Значит они с Тайнэ не просто знакомы. Родственники? — Вот только сейчас он мне неприятности похуже устроит. Так что я пошёл их разруливать до того, как станет слишком поздно. Созвонимся, если что… Нинья развернулся и почти бегом направился на выход, а я смотрел ему вслед, испытывая дикое желание догнать, успокоить, заставить всё рассказать и… Пообещать, что всё наладится, что я решу все проблемы и никто больше не посмеет его оскорбить! — Камил, поехали, — дёрнул меня за рукав Ронга. — Вы что себе позволяете, дебилы?! — зашипел я на них. — Вы какого чёрта лезете в чужую жизнь? — Мы думали, как лучше… — стушевался Керн. — А вы не думали, что личная жизнь потому и зовётся «личной», что человек сам решает, кого пускать в неё, а кого нет? За то, что вы сейчас сделали — в приличном обществе морду бьют. Вот скажите, что вы знаете о Нинье, кроме имени? — Эм, ничего… — Вот и я — ничего. А почему я не послал за ним клановую СБ? Почему не пробил по базе? А потому, что существует такое понятие, как «уважение». Личности, интересов, желаний. И даже, если у вас есть возможность перетряхнуть чужое бельё, это не всегда стоит делать. Вот этим и отличается взрослый здравомыслящий человек, от малолетнего имбецила: ощущением границы дозволенного. Не поняли? — Поняли, — тихо ответил Ронга. — Это хорошо. Если так, то это поможет вам в будущем избежать многих проблем. А вот теперь — поехали. Машину мы, по привычке, оставляли за пару кварталов. — Да, кстати, пока идём, подумайте ещё вот над чем: почему вы так легко приняли право Нинери командовать вами? — Что? — хором спросили двойняшки. — А что, разве нет? — усмехнулся я. Весь вечер я одёргивал себя, чтобы не позвонить, только скинул Нинери нейтральное сообщение: «Помощь нужна? Поделись, как будет возможность». Мало ли в какой ситуации сейчас Нинья. Может, мой звонок ему навредит. Вот только ждать было невыносимо. Когда я мысленно уже дошел до того, что готов шантажировать семейство Корли разрывом контракта, пришел ответ: «План есть, а там будет видно». Надо же, как меня зацепило. Ведь полгода назад я сумел убедить себя, что терять надёжных поставщиков из-за глупости малолетнего омеги — это не есть деловой подход. Ну что ж, я предложил, теперь остаётся только ждать. Нинья отписался в понедельник: «Всё утряс. Тайнэ, идиот, сам себя подставил. Только в тренажёрку я ходить уже не смогу. Я, как бы, под домашним арестом». Теперь мы только переписывались. По длинным сообщениям было видно, что Нинери сильно не хватает общения. Но он обнадёживал, что через месяц-полтора вернётся к обычной жизни. Потом сообщения стали короче и реже. Нинья ссылался на занятость, а я поймал себя на мысли, что хочу увидеть его, послушать очередную историю, да и просто — скучаю. А сегодня в обед раздался звонок. — Камил! Я свободен, как ветер! Теперь не два часа в неделю, а двадцать четыре в сутки! Кстати, во вторник я буду в тренажёрке. Если хотите — подтягивайтесь! — А сейчас? Тоже свободен? — Ну да! А что? — Тогда давай — через час в сквере. — Ладно. На озере? — Хорошо. Быстро раскидав текучку, я предупредил секретаря, что сегодня уже не появлюсь, и рванул в сквер. Нинья был пунктуален, как и всегда. Его летящую походку я заметил издалека и невольно залюбовался. — Привет, Камил! А где «десант»? — Нинья буквально лучился счастьем. — Я сегодня один. — Ясно. Чего звал? — Соскучился… — я внимательно вглядывался в его лицо, пытаясь понять, как он отреагирует на такое. Нинья чуть растерялся, но тут же улыбнулся снова. — Я ведь о тебе ничего не знаю, — продолжил я. — Поменяешь номер и я тебя не найду. — А надо? — лукаво улыбнулся Нинья. — Хотелось бы. Я переживал за тебя. Ты ведь так и не сказал, что за неприятности устроил тебе Тайнэ. Вдруг что-то серьёзное. Я уже собирался надавить на семейство Корли… — Надавишь на них, как же! Им же всё можно! Золотая молодёжь, блядь! Постой! Только не говори мне, что ты тоже… — Ты никогда не спрашивал… — Ты ещё скажи, из клановых? — лицо Нинери внезапно стало жестким. — Камил? — Да при чём тут клан? — Вот значит как? Как же я сразу не догадался! С кем ещё мог общаться Тайнэ! Ясно, всё, пока! Нинья развернулся и стремительно зашагал прочь. — Нинья, постой! — догнал я его. — Да что с тобой? Объясни! — Объяснить? Что именно тебе объяснить! Что я сыт вашими кланами по горло? Я достаточно огрёб от них в своей жизни, чтобы навсегда отбить желание с вами связываться! — Да что тебе сделали, Нинья? — Выкинули! В пять лет выкинули в приют! Папочка родимый, элитная клановая сучка, и бросил, потому что ёбаря другого нашел, а я ему мешал! А когда отец забрал меня, мои дорогие дедули лишили нас последнего — квартиру забрали! Видите ли у Алли стресс, ему после развода реабилитация требуется! Вот пусть бывший муженёк и заплатит! Алли, значит, на курорт, а меня — в приют? — из глаз Нинери вдруг хлынули злые слёзы. — Нинья… Я снова допустил ту же ошибку, что и при первой встрече — схватил его за руку. И тут же заорал от боли в вывернутом плече. А через секунду еще и получил удар коленом в солнечное сплетение. — Да пошли вы все! — услышал я надрывный крик, и Нинери сорвался на бег. Через пять минут, прокашлявшись и кое-как выровняв дыхание, я смог подняться. Рука зверски болела, но если не тревожить — терпимо. Больнее было другое — я снова, сам по себе, оказался не нужен. Только в этот раз ситуация полностью противоположная Тайнэ. Меня возненавидели только за принадлежность к клану. Я добрался до ближайшей скамейки и достал коммуникатор. Номер Нинери оказался отключен. Вздохнув, я вызвал начальника СБ. А пока его ждал — думал. Не получалось у меня злиться на Нинью, вот никак. Наоборот, было жаль его. Через что ему в жизни пройти пришлось, чтобы стать таким сильным и независимым? — Господин ле-Марро, что случилось? — подбежал ко мне охранник. — Собственная глупость. Помоги дойти до машины. А пока мы ехали, мне пришла в голову новая мысль. — Карт, найди мне информацию. Омега, клановый, лет тридцать-сорок пять, короткое имя - Алли. Состоял в браке, но развёлся; предположительно имеет ребёнка лет шестнадцати-восемнадцати. Я хочу знать его полное имя и клан…