***
Макс и Лукас поругались, чуть ли не в самом начале вечера. Дастин старался их помирить, но всё тщетно. Синклер немного выпил, но видимо этого ему хватило для того, чтобы в каждом, мимо проходящем парне, видеть угрозу для его девушки. Макс это, в конце концов, надоело, и она высказалась, Лукас не оценил. В итоге, Мэйфилд просто ушла, оставив Дастина успокаивать её разбушевавшегося парня. Дом Стейна находился на окраине города, поэтому часть пути пришлось проходить через лес. Он давно уже перестал казаться столь пугающим, каким был в детстве, но сейчас для неё абсолютно ничего не было пугающим, ибо мысли витали лишь вокруг того, как не убить Синклера к завтрашнему дню, поэтому Макс совершенно не заметила как где-то позади неё, что-то прокряхтело. — Помогите, — раздалось в воздухе, но уже достаточно громко, чтобы девушка смогла услышать и настороженно обернуться. Позади неё никого не было, но фраза повторилась вновь, и тогда она прошла между парой деревьев, а затем спустилась в небольшой овраг. Там кто-то лежал, далеко, возле свалившегося дерева, кто-то пытался подняться. Макс медленно направилась в его сторону, постепенно начиная различать его облик. Это был парень в цветной рубашке, которая изрядно потрепалась, его кожа была настолько бледной, что в такой темноте казалось, будто она светится, но лица по-прежнему не было видно, как бы Макс не старалась разглядеть. Когда Мэйфилд, наконец, добралась до него, то к ней резко пришло осознание того, что его рубашка вовсе не цветная, она просто была в крови. Девушка неосознанно отшатнулась, а парень всё продолжал кряхтеть, безнадежно пытаясь хотя бы перевернуться на спину. У него получилось спустя пару секунд. Он тяжело перекатился, прижимая к животу правую руку. И Макс, наконец, смогла разглядеть его, это был чёртов Майк Уиллер, чёртов придурок у которого из живота текла долбанная кровь, и он вот-вот собирался откинуться. — Майк! — Мэйфилд и не заметила, как подлетела к нему, как прижала свои руки к его телу, не зная что еще можно сделать, если у человека долбанное кровотечение. Она на самом деле испугалась. — Какого чёрта, Майк?! Он совсем ничего не видел, только слышал как кто-то звал его чужим именем, но осознание этого еще не пришло в его голову, а губы почему-то всё равно еле-еле зашевелились: — Я… не Майк. — Заткнись! — Макс, принялась рыться в своей сумке, хорошо, что она все-таки взяла эту долбанную рацию с собой. Только бы была связь. — Приём! Приём! Что б вас! Кто-нибудь?! Потерпи ещё немного. Кто-нибудь, вашу мать! Майк, только не отключайся, хорошо? Возьмите гребаную трубку! Наверно, прошла целая вечность, прежде чем их кто-то услышал, кто-то совершенно незнакомый, кто-то с совершенно другой волны, ибо Макс пробовала всё, что только могла. Затем вечность длилось ожидание скорой помощи, и еще вечность она увозила их в больницу. Миссис Уилер прибыла по первому зову. Где-то к половине десятого она уже сидела в коридоре больницы в обнимку с Макс и тихо плакала. Её сына увезли в операционную минут тридцать назад, но до сих пор никто ничего ей не говорит. Макс пытается успокоить Карен, но сама при этом дрожит не хуже неё. Она хотела бы позвонить ребятам, но Дастин, Лукас и Уилл не взяли с собой рации, а номер телефона дома Стейна Макс не знала. Эл не брала трубку. Когда врач, наконец, вышел из операционной, миссис Уилер тут же подскочила к нему и начала осыпать вопросами. Доктор Смит ответил, что с ним всё в порядке, и что кровотечение удалось остановить, они подлатали его и совсем скоро он должен очнуться, потому поводов для паники нет. Через некоторое время их проводили в общую палату на первом этаже, где лежал Майк, казалось, он был белее больничного белья, его внешний вид желал лучшего. Карен села подле него, взяв руку сына в свою, её заплаканные глаза всё ещё выражали беспокойство. — Ну как же так, Майк, — шептала она, — что же ты там делал?***
Майк вернулся домой к десяти, и был весьма удивлен застав отца на кухне, нервно барабанящего по столу. Тэд тоже удивился, ведь он был уверен, что его сын сейчас в больнице. — Что ты здесь делаешь? — спросил тот, вставая с места и подходя к Майку. — Живу, — ответил парень. — Ладно, я понимаю, что должен был вернуться раньше, но так уж получилось. — Ты сейчас должен быть в больнице, — тихо сказал Тэд, на что Майк удивленно вскинул брови. Его отец издевается? — С чего бы вдруг? — Звонили из больницы, сказали, что везут тебя на операцию и твоя мать помчалась туда. Я остался с Холли, — ответил отец. Майк ничего не понимал. — Но я не был ни в какой больнице. — Тогда с чего бы им звонить? — Может это ошибка? — Может быть, но твоя мать не вернулась домой, — Тэд всё ещё удивленно смотрел на сына, который явно обеспокоился после сказанных его отцом слов. — Так, ясно. Я сейчас съезжу к ней, она, наверно, жутко беспокоиться. Майк выбежал из дома настолько быстро насколько мог, его велосипед стоял у крыльца, поэтому он сел на него и помчался в больницу. Там его встретили немного удивленно, но всё же сказали, где находится его, Майка Уиллера, палата, хоть это и стоило ему нескольких минут упрашивания, ведь время посещения давно закончилось. И он побежал в другое крыло, чуть ли не спотыкаясь. Майк не хотел, чтобы мама сильно волновалась за него, да, он никогда не был идеальным сыном, но в данной ситуации, абсолютно абсурдной, между прочим, он просто не мог допустить, чтобы она этому поверила, ведь вот он, живой и здоровый, лишний раз не треплющий ей нервы. Дверь в палату была лишь слегка прикрыта, через неё в узкий тёмный коридор шел широкий луч света, освещая то место, где сидела Макс, что удивило Майка. Она тут что забыла? — Макс, что происходит? — едва успев приблизиться к ней, спросил Майк. Глаза Мэйфилд округлились в тот же момент, как она подняла на него взгляд. — Ты чего? — Ты… — она не могла сообразить, что за хрень вообще творится, поэтому резко поднялась с места, подошла к Майку и схватила его за руку, потрясла её, затем потрогала по лицу, посмотрела поближе. — Какого чёрта? Это что, какая-то штука? — Что случилось, Макс? — Что случилось? — шептала она. — Ты валялся в лесу чуть ли не полумертвый, вот что случилось! — Но я здесь и со мной, как видишь, всё хорошо, — ответил Майк. Макс смотрела на него во все глаза, будто пытаясь разглядеть в нём что-то, способное доказать ей, что это всё просто тупая шутка. Но ничего в его облике не менялось, не казалось подозрительным, он сгустил брови, не слишком довольный ситуацией, и поджал губы, и Макс успокоилась. Это точно Майк, он всегда смотрел на неё именно так, и если бы он был поддельным, она уверена, не смог бы скопировать его чистую неприязнь и недоверие к ней. Но сейчас это даже радовало её. — Ладно, Майк, но если ты здесь, то кто тогда там? — Где там? — В палате. По-прежнему держа его за руку, Макс провела Майка к палате. Через незакрытую дверь Уиллеру открывалась просто невероятная картина: его мать сидела возле больничной койки, что была ближе к окну, держа за руку парня, ну точь-в-точь его, только ужасно потрепанного, а в остальном, просто невероятно похожего на Майка. — И как это понимать? — сказал тот, глядя на Макс. — Ты думаешь, я знаю? — и по её тону и правда нельзя было сказать, что она знает. — Может, это твой, какой-нибудь, брат-близнец? — У меня нет братьев, — возразил Майк. — Так, всё. Я иду туда. Он постучал и вошел. В палате стояло еще, по меньшей мере, десять коек, но только одна занятая. Карен не сразу обратила внимание на вошедшего, но когда, наконец, поняла, что им оказался её сын, то тут же обомлела. Она точно получила бы сердечный приступ, но Майк выставил руки вперед и сказал: — Без паники. Я понятия не имею, кто этот парень, но с уверенностью могу сказать тебе, мам, что это я твой сын и со мной всё в порядке. Миссис Уилер медленно поднялась с места, Майк шагнул к ней навстречу и, прежде чем она успела что-нибудь сказать или сделать, крепко обнял. Они стояли так с минуту, и Карен заметно успокоилась, на какое-то время забыв о том, что произошло. — Тогда кто это? — спросила миссис Уилер, наконец, отстранившись от сына, и указала на того, кто лежал в больничной койке. — У меня тот же самый вопрос.***
Тело невероятно тяжелое, кажется, он не сможет даже рукой пошевелить. Открыть глаза поначалу тяжело, но всё же получается, и он видит, но очень плохо, всё, как обычно, плывёт и теперь он снова вспоминает об утерянных где-то очках, которые он всей душой ненавидит. — Смотрите, кажется, он очнулся, — сказал кто-то где-то слева, скорее всего девушка, он перевел взгляд в ту сторону, но, увы, говорившая стояла достаточно далеко, чтобы превратится для него в цветное пятно. — Привет, ты нас слышишь? — Да, — ответил он, приподнимаясь. — Кто вы? Где я? — Ты в больнице, — ответило другое пятно, постепенно обретая форму, видимо подходило к нему, через весьма небольшой промежуток времени, пятно превратилось в него. Наверно, едет крыша. Наверно, он слишком долго спал или напился так сильно, что теперь видит всякие иллюзии, прямо как в фильмах про нездоровый образ жизни, которые включали на уроках. — Но нам больше интересно, кто ты? — Я Ричи Тозиер, а ты, чувак, видимо мой глюк, поэтому убирайся отсюда, пока я окончательно не уверовал в то, что я псих. Потому что я не гребаный псих, ясно? Убирайся! — Я не глюк, Ричи. Сейчас я тоже крайне удивлен, но не мог бы ты сказать, откуда ты, раньше я тебя здесь не видел. — Здесь? Сан-Хосе большой город, конечно, мы могли не видеться, придурок, — невозмутимо ответил Тозиер, на что Майк удивлённо вскинул брови и переглянулся с матерью и Макс. — Мы не в Сан-Хосе, Ричи, мы в Хокинсе, штат Индиана, — спокойно ответил Уиллер, стараясь не сильно удивить парня. — Индиана? Хокинс? Что ещё за жопа? — вопросил тот, уже окончательно садясь в кровати. — Вы шутите, наверно. Я был в долбанной Калифорнии на свадьбе у своей тёти, да, выпил немного, но уверен, что пешком до Индианы дойти невозможно, это же жопа мира. — Когда была свадьба? — Сегодня. — Я имею в виду число, — Майк присел на стул рядом с кроватью, увлекаясь расспросом всё больше и больше, Макс же тем временем вышла из палаты и позвонила шерифу Хопперу. Очевидно, что парень просто дико напился и не помнил когда и как добрался до Хокинса, а его жуткая схожесть с Майком сейчас никого не интересовала. Они должны были ему помочь, и шериф обещал приехать как можно скорее. — 31 октября … что за тупые вопросы ты задаешь? Лучше ответь, что я делаю в больнице? — Макс нашла тебя в лесу, ты был весь в крови. На тебя кто-то напал? — Ага, как же… И тут у Ричи в голове что-то щелкнуло, и он вспомнил всё, что происходило до того, как он очнулся в этой сранной больнице. Он помнил, как поругался с отцом, помнил дорогу, по которой шел, а потом, что-то схватило его, да так резко, что он и не успел понять, а затем была боль, резкая, пронзающая боль, и он упал, а затем увидел нечто, возвратившее к нему страх, забытый, казалось, так давно. У этого нечто был огромный рот, вмещавший в себя, наверно, тысячу зубов, может, издалека оно показалось бы кому-нибудь похожим на огромный, ходящий на двух ногах, цветок с длиннющими мерзкими лапами, но Ричи в тот момент думал лишь о том, что эта тварь убьет его прямо здесь и сейчас, поэтому побежал так быстро, как только мог, но тварь бежала ещё быстрее, вскоре нагнав его. А дальше он помнит только отрывки. Холод, его волокут по земле, затем опять темнота, а потом он остается один на какое-то время и в голову выстреливает единственная мысль, которая сопровождает его ещё очень очень долго: «Бежать». И он не знает, как ему это удается, но он встает и со всех ног бежит, так далеко, как только может, а из его живота течёт кровь, но он прижимает к ране руку, не обращая внимания на боль, просто бежит, а затем снова падает, на этот раз, казалось, окончательно погружаясь во тьму. Майк смотрит на застывшего парня немного обеспокоенно. — Ты что-то вспомнил? — спрашивает Уилер. Ричи переводит на него взгляд, но ничего не отвечает. По виду можно было понять, что он не совсем желает об этом говорить. К Ричи действительно вернулся страх, такой горький, что терпеть его просто невыносимо, он вспомнил не только то, что произошло с ним в лесу, не только ту тварь, он вспомнил Оно. Вспомнил детство, которое, казалось, никогда и не забывалось, будто он отложил воспоминания о нем куда-то далеко на полку, прямо как диски с фильмами семидесятых, которые сам себе обещал посмотреть позже, но так ни разу и не притронулся. Они наверняка подумают, что Ричи спятил, если он расскажет о том, что видел, поэтому он не будет, ни в коем случае не будет. — Ричи? — Да? — Ты что-то вспомнил? — Да, я жутко напился, а потом пошел погулять и на меня напал медведь, не знаю как мне удалось от него отделаться, но, как видишь, я еще жив, — ответил Тозиер, но Майк ему не особо поверил. — А что насчет Калифорнии? Ты же был в Сан-Хосе. — Я что-то слишком сильно напился. Майк промолчал, задумчиво глядя на парня. Тот в свою очередь держал невозмутимое лицо, и Уиллер почти поверил ему, если бы не странный блеск в глазах, сдававший Ричи с потрохами. Майк уже видел этот взгляд, с таким обычно Уилл говорил всем, что всё в порядке. — Ладно, хорошо. Скоро подъедет шериф, и ты вернешься домой. Не беспокойся, — а затем Майк вышел из палаты. Шериф Хоппер прибыл в больницу спустя пятнадцать минут после звонка Макс. Он зашел в палату вместе со всеми, увидел Ричи и, вскинув брови, спросил: — Карен, а ты точно уверена, что он не твой? — миссис Уиллер одарила шерифа раздраженным взглядом, а затем прикрыла глаза, отходя к стене. А затем он начал расспрашивать Ричи, спросил его полное имя, адрес, дату рождения, с которой оказался не согласен. Тозиер утверждал, что родился в 1976-м году, но тогда бы ему было одиннадцать, но на одиннадцать он вряд ли смахивал, он так же утверждал, что нынешний год — 1992-й, но никак не 1987-й, и что все они здесь просто с ума посходили. И в итоге Хоппер попросил миссис Уилер удалиться из комнаты. — Послушай, парень, расскажи всё как было, хорошо? Даже если это будет нечто такое, чему сложно поверить. — Я сказал всё как есть, — настаивал Тозиер, чувствуя, что облажался. — Хорошо, тогда мы оповестим медперсонал о том, что у нас есть подозрения, что ты душевнобольной и тебя увезут в психушку, как такой расклад? — Вы не поверите. — А ты попробуй нас убедить. И он убедил.