Краски нового мира

— А ты красивая, — наконец, разглядев, стоявшую в углу Макс, сказал Ричи, его подняли с койки и повели к выходу. Шериф отправлял его домой к Уиллерам, так как с его историей лучше разобираться без лишнего внимания. — Иди давай, — ответила Мэйфилд, открывая перед ним дверь, он всё ещё пошатывался, переступая с ноги на ногу. — А вы вылитая тётя Карен, только моложе, — чуть ли не уперевшись в лицо миссис Уилер, заметил Ричи. — Это прикольно. Это, наверно, какой-то альтернативный мир, да? — Замолчи, пожалуйста, — попросил Майк, уже жалея о том, что они смогли его разговорить. — Я приеду утром вместе с Джейн, нужно с ним разобраться, — сказал Хоппер, указывая на Ричи, который разглядывал Майка и в тысячный раз убеждался в том, что они чертовски похожи. — Макс, я тебя подвезу. — Спасибо, шериф. Объяснять Тэду ситуацию вызвалась Карен, хотя она и сама мало понимала, что творится, но всё же мистер Уиллер позволил Ричи остаться в комнате Нэнси, и пытался особо не коситься на него. — Это комната моей сестры, поэтому не шарься тут, ясно? — сказал Майк, показывая Ричи его новые апартаменты. — Ясно, — ответил тот переступив порог. — Слушай, ты можешь мне всё объяснить, черт возьми? Что это за тварь, что э-э-э… похитила меня, пыталась сожрать? — попросил он и сел на кровать. — Я знаю, что ты знаешь и этот ваш шериф тоже, потому что, если бы не знали, точно бы сплавили меня в психушку. Майк не особо горел желанием отвечать, но он и так уже всё видел, поэтому не говорить бессмысленно. — Это демогоргоны, — ответил Майк, проходя в комнату и закрывая за собой дверь. — Демо кто? — Демогоргоны. Они появлялись в Хокинсе раньше, похитили нашего друга, убивали людей, но мы не знали, что они могут связывать мира, или что-то типа того, если ты точно уверен в том, что живешь в 1992-м. — Уверен, и еще я уверен в том, что твоя мама — это моя тётя Карен, у которой, как раз таки, я и был на свадьбе, и, если мне не изменяет память, детей у неё нет и в помине, — Майк поджал губы и подошел ближе. — Слушай, ложись спать, хорошо? Завтра приедет Эл, и мы во всем разберемся. — Кто такая Эл? — Она может во всём разобраться. Но Эл ни в чем не разобралась. На утро она приехала вместе с мистером Хоппером и они снова начали расспрашивать Ричи, на этот раз он рассказал чуть больше, но сути всей обрисованной картины это не меняло. Поэтому Хоппер просто отправил запрос на данные Тозиера, а Джейн решила поискать что-нибудь подозрительное, но вечером позвонила Майку и сказала, что ничего не нашла, как ни старалась, никаких следов демогоргона. Ричи, как не странно, чувствовал себя абсолютно спокойно, его почему-то не волновало то, что он, возможно, находится в прошлом, параллельном мире или еще хуже — в России. Он просто наблюдал за развитием событий. В его голову закрадывались не самые приятные мысли, но он легко отгонял их, надеясь, что всё будет хорошо. Тозиер лежал на кровати, смотрел в потолок, который все равно был однотонный, поэтому его глаза не напрягались, в попытках разглядеть его. Хорошо бы попросить их найти ему очки, думал Ричи, ему не особо нравилось ходить как в тумане, хотя он особо никуда, а точнее вообще никуда, не ходил, сидел в комнате какой-то Нэнси, разглядывал узорчатые обои, пытался не запнуться, пока ходил от одной стенки до другой. Спускаться он не хотел, как бы Майк не старался его звать, он знал, что сейчас является объектом всеобщего внимания в семье Уилеров, а чувствать на себе взгляды его родителей, которые всё никак не могли поверить в их космическое сходство, он не особо желал. Хотя сам Ричи каждый раз, как Майк приходил принести ему еду, разглядывал его, иногда даже задавал дурацкие вопросы типа: — Слушай, а пенисы у нас тоже одинаковые? — Майк закатывал глаза каждый раз, когда он выкидывал что-нибудь такое. Он, наверно, думал, что Ричи совсем дебил и раздражает. — Или у меня всё же больше? Так они прожили еще один день. А тем временем Хоппер искал хоть какую-нибудь информацию о Ричи. Тот сказал, что жил в Сан-Хосе на Глория-авеню 319, но там живет некая семья Ли и никакого Ричарда они не теряли. А что насчет его родителей, то тут вообще дела обстоят странно. Карен сказала, что ее старшую сестру, с которой она не виделась, наверно, тысячу лет, тоже зовут Мэгги Тозиер, но на счет имени её мужа (Ричи сказал, что его зовут Уэортрейт) она не уверена. Хоппер попросил их данные, но Карен ничего конкретного не ответила, сказала, что они в последний раз жили в Канзасе, но Ричи утверждал, что он родился в Дерри, штат Мэн, а год назад они переехали в Калифорнию и никогда ни в какой Канзас не ездили. Всё казалось слишком странным, а Джейн так ничего и не нашла. — И что нам делать? — спрашивал Майк, когда Хоппер в очередной раз нанес им визит. — Пусть он пока поживет у вас, но не говорите о нем никому, ясно? — Почему? — Мы еще не знаем кто он. — О, и это нормально, что он живет у нас, может он действительно какой-то псих. — А ты в это веришь? — Майк задумался. — Относительно, — ответил он, — но он действительно странный и слишком много болтает. — Ничего важного не сказал? — Нет, просто несет всякую чушь. — Если расскажет что-нибудь важное, сразу сообщи, хорошо?

***

Мои воспоминания начали потихоньку возвращаться. Билл, долбанный Большой Билл, стал четким и ясным, как и все те лузеры, с которыми я дружил, мои чертовы лузеры, с которыми мы прошли через самую огромную задницу в мире. Они перестали быть мутными и Беверли Марш стала еще красивее в моих воспоминаниях. Если раньше я помнил что-то частями, а те события, что происходили под Дерри, и вовсе почти не держал в памяти, то теперь всё это чёткое, будто происходило вчера, и от того ужасное, проедающее насквозь. Лежа на кровати, в ожидании похожего на меня придурка, я пытался бороться со страхом и отвращением от этих воспоминаний. Хотелось блевать, но я держался молодцом. Молодец, Рич, возьми с полки конфетку! — Ричи, я принес тебе завтрак, — заявил Майк, входя в комнату с пластиковым подносом, на котором виднелась тарелка с яичницей, пару кусков хлеба на салфетке, стакан сока и что-то ещё. — Благодарю, Майкл, — сиюминутно ответил я, голосом фермера Сандерса с южным акцентом, — надеюсь, овощей нет! Никаких овощей, сэр, только желток, желток и питательные вещества! И, конечно, Майк вскинул брови, удивляясь моей выходке. Будто я специально это делаю. Вовсе нет, так просто получается и всё, и смотреть на меня как на полоумного не следует, лучше бы посмотрел на себя. Выглядит, как самый настоящий лох, не больше. Сейчас я хотя бы вижу выражения его лица, они откопали мне старые очки папаши Майка, видит он получше меня, но в любом случае не так хорошо, чтобы я сказал, что от них нет толку. Толк определенно есть. — Я хочу прогуляться. — Тебе нельзя выходить из дома, нельзя, чтобы тебя кто-нибудь видел. — И сколько мне еще тут торчать? — я возмутился, принимая у него из рук поднос. — Ой, да брось, ты торчишь тут всего лишь чуть больше суток. Хоппер сказал, чтобы ты сидел здесь пока он что-нибудь не придумает, — уставшим голосом ответил Майк. И что, блин, он собирается придумать? Хотя, верно, не могу же я ходить с рожей как у этого парня, не вызвав интерес у местных жителей. — И когда он что-нибудь придумает? — Прошли всего лишь сутки, Ричи. К тому же, твоя рана еще не зажила. Но, когда, как предполагалось, все заснули, я всё-таки вытащился из окна, спустился по стоку и, вуаля, уже стою на слегка промерзшем газоне, вдыхая свежий ночной воздух. В одной футболке, если честно, холодно. Все мои вещи, которые были на мне в тот день, безнадежно испорчены, поэтому Майк дал мне свои. Вкус у него так себе, если честно. — Ты что творишь? — послышалось за спиной. Вот чёрт, какого хрена он вылез? — Я же просил не выходить! — Ты следишь за мной, бэби? — Ричи, я же просил, — Майк вышел на выездную дорожку, смотря на меня таким взглядом, будто я продал страну. — Ой, да брось. Если я и правда застряну здесь навечно, не думаешь ли ты, что я так и буду сидеть в комнате твоей сестры и прятаться от всех вокруг? — он ничего не ответил, продолжая сверлить меня взглядом. — Какие же мы злые, — сказал я голосом любящей мамаши, — злые и правильные, такие правильные, что сами вылезли на улицу в столь поздний час, молодой человек. И по какой такой причине, если вам не трудно? — Не твоё дело. И прекрати так верещать, это выглядит странно и ничуть не похоже. — Да ладно, раз ты и так вылез, проведи мне экскурсию. На улице все равно никого, готов поспорить в этом захолустье даже маньяки по ночам не ходят, — сказал я уже своим голосом, а потом продолжил лить в уши о том, как же это стремно сидеть и ничего не знать о внешнем мире и так далее, и тому подобное. И, к моему удивлению, Майк сдался, вынес мне свою толстовку и сдался. Мы бродили вдоль улиц Хокинса (так он назвал это захолустье), он показывал мне ключевые места города, я пинал камушки, что попадались на пути, а мой рот не переставал комментировать абсолютно всё, что видели мои глаза через толстые стекла очков. В итоге, когда мы вернулись ко двору дома Майка, было около половины второго ночи, и он сказал, что ему нужно идти. — Так куда ты? — спросил я. — У тебя свидание что ли? — Не твоё дело, — раздраженно ответил он. Значит точно оно. — Она горячая? — Майк недовольно нахмурился, развернулся и пошел прочь. — Значит горячая, не беспокойся, отбивать её у тебя не буду! Возвращаться в дом было глупо, к тому же меня теперь никто не сторожил, поэтому я пошел куда глаза глядят. Рана ныла, но я чувствовал себя гораздо лучше чем вчера. Это радовало, я довольно быстро восстанавливаюсь. По-моему, так было всегда, меня колошматили чуть ли не каждый день, но синяки всегда быстро проходили и мне становилось лучше, а может мне так казалось, может я слишком привык к боли, чтобы не замечать какой она бывает адской. Я забрел на какую-то улицу, дома здесь стояли редко и были, в большинстве своем, одноэтажными. К одному из таких кто-то приближался. Единственный человек в столь поздний час. Это была девушка, она несла в руках скейт и уже собиралась подняться по небольшой лестнице на крыльцо, но вдруг обернулась и посмотрела прямо на меня, я стоял от неё примерно в метрах десяти, поэтому сразу узнал её. — Привет, — произнес я, медленно приближаясь к дому. Она отшатнулась, а затем, приглядевшись, видимо, узнала меня. — Ты? — Ричи. — Да, точно, — облегченно сказала она, а затем будто опомнилась. — Что ты здесь делаешь? — Гуляю. — Тебе разве можно гулять? — Ночь, я не хомячок, чтобы сидеть взаперти, — она закатила глаза и подошла ко мне. — Это не оправдание, ты должен сидеть у Майка и не высовываться, тебе ясно? Я позвоню ему, а ты стой тут и… — Его всё равно нет дома, — ответил я, прежде чем она начала причитать еще больше. — Как это нет? И где же он? — На свидании, может быть. Он оставил меня во дворе, крайне непредусмотрительно с его стороны, и ушел, наверно, надеялся, что я сам догадаюсь зайти внутрь, но, как видишь, не догадался, — она прикрыла глаза рукой, я даже услышал её раздраженные вдохи и выдохи, а спустя несколько секунд вновь посмотрела на меня и, наконец, сказала: — Тебе следует вернуться. — Не хочу, — ответил я, замечая как она начинает бесится, нет, не из-за меня, я уверен в этом на все сто процентов. Она бесится из-за Майка, сейчас в её голове, наверняка, галопом пробежались мысли о том, какой же он всё-таки безответственный и слабохарактерный, и прочее-прочее. Но меня это не особо волнует, потому что мне жутко захотелось побыть в её компании ещё немного. — Знаешь, что я только что придумал? — в один миг сокращая расстояние между нами, произнес я. Она оторопела, не успев отойти хотя бы на шаг. — Ты хочешь, чтобы я вернулся в своё убежище, а я хочу прогуляться с тобой. Так вот, давай договоримся так, ты проводишь мне небольшую экскурсию по своему райончику, а я, в свою очередь, возвращаюсь к Майку ни часом позже того, как мы закончим, идет? Знаете, я всегда добиваюсь того, чего хочу, но не всегда таким образом, каким хочу. Она согласилась прогуляться со мной, но только до дома Майка. Я опять под надзором, но зато с ней и это не так уж плохо. Она определенно в моем вкусе. Эти её рыжие волосы и голубые глаза напоминают мне о Бев, но Макс определенно не Бев, у неё даже имя круче, чем у Бев, да и сама она как-то другая, совсем, и я не знаю в чем именно, просто чувствую это. Но, думаю, мне хотелось бы узнать. Я болтал без умолку, в прочем, как и всегда, а она всеми силами сдерживалась, чтобы не наорать на меня. В итоге Макс просто спросила: — Ты всегда так себя ведешь? — Думаю, да, — ответил я, пожимая плечами. — Да уж, хоть ты и точная копия Майка внешне, вы совсем не похожи. — А мы и не обязаны быть похожими, детка. — Не называй меня так. — Тогда запомни раз и навсегда, я — Ричи, и никакого Майка, никакого! — вскинув указательный палец вверх, для пущего эффекта, воскликнул я. Тогда я и представить не мог, что подобные слова мне придется повторять чуть ли ни каждый день, и всё лишь для того, чтобы она, наконец, заметила меня.