Призрак

- Удали меня, Карен. Удали меня. - Я разбираюсь с новым делом для Мэтта. Не мешай мне. - Так не может продолжаться. Ты это знаешь. Карен заправляет прядь волос за ухо, не поднимая глаз. - Когда я просила доктора Стрэнджа помочь нам, я не этого ждала. Впрочем, я всегда ждала от тебя чего-то другого. Всегда того, чего ты не мог мне дать. - Я не Фрэнк Касл. Не настоящий Фрэнк Касл. И ты это знаешь. - Не обманывай меня. Стрэндж сказал мне, что сохранил сознание Фрэнка Касла в этой голограмме. Ты настоящий Фрэнк Касл. Ты – его характер, его воспоминания, его всё. А из чего ещё может состоять человек? - Из плоти и крови, например. - Крови у тебя всегда было предостаточно. И своей, и чужой. Учись обходиться без неё. Фрэнк тихо усмехается. - Какая же ты всё-таки заноза, Карен. Карен перекладывает листы с делом. Голограмма Фрэнка Касла, её личный Фрэнк Касл, который теперь и отныне никуда от неё не денется, маячит на краю её зрения. - Послушай, - он начинает снова. – Ты не должна быть привязана к моей голограмме. К воспоминанию обо мне. Ты должна найти себе кого-то живого, кто сможет… - Ты. Ты был живым. А потом тебя убил Билли Руссо. Ты забыл, Фрэнк? Я просила тебя, умоляла… бросить всё это и быть со мной. Но ты предпочёл свою бессмысленную вендетту. И теперь мы имеем то, что имеем. Смирись с этим. - Это не жизнь. Я не хочу так… существовать. Ты должна стереть меня. Я должен исчезнуть. - Раз ты не можешь больше никого убивать, то лучше и вовсе не жить, так? Тебе настолько ненавистна сама мысль о том, чтобы просто быть со мной? Она не поднимает глаз от листа, набранного шрифтом Брайля, затерявшегося случайно среди её бумаг, чёрно-белых, но даже так чувствует, что Фрэнка прошивает боль. Хорошо. Так он становится более живым. - Я не с тобой, Карен. Я не делаю для тебя ничего хорошего. Только торможу тебя и тяну на дно. И вот так – снова и снова. На лестнице слышны шаги. Через минуту дверь отворяется, и Фогги заходит в офис; включает свет и вешает плащ на крючок. Ещё один любитель начать работать до рассвета. - Ты опять сидишь в темноте, Карен, - говорит он. - Ничего. Мне хватает света от экрана ноутбука. Правда, меня постоянно отвлекают от работы. Фогги окидывает взглядом диспозицию – Карен на полу, среди разбросанных бумаг, Фрэнк позади неё. - Касл снова жалуется на жизнь, да? - Ага. Что он ещё может делать? - Не говорите обо мне так, будто меня здесь нет, - подаёт голос Фрэнк. - Тебя здесь правда нет, ты забыл? – напоминает Карен. – По крайней мере, ты убеждал меня в этом минуту назад. - Нельсон, скажи хоть ты ей, чтобы она от меня избавилась. - А зачем? По-моему, это идеально, - Фогги потягивается. – Мне больше не нужно переживать, что ты меня застрелишь, изобьёшь или отколешь ещё что-нибудь в том же духе. И я могу высказываться на твой счёт, сколько влезет. Считай это расплатой за то, что сорвал мне тогда судебный процесс. - Высказывайся, ему это полезно, - поддакивает Карен. - Она могла бы быть с тобой, Нельсон, - хрипло говорит Фрэнк. - Она могла бы быть с Мёрдоком. Чёрт побери, у Карен могла бы быть нормальная жизнь с кем угодно! Но вместо этого вы все позволяете ей… - Доброе утро, Фрэнк. – Мэтт прислоняет палку к стене. – Ты бы всё-таки определился, с кем Карен надо быть, со мной или с Фогги. Она может получить только одного из нас, видишь ли. И не забудь спросить её мнения, кстати. Фрэнк, потеряв остатки терпения, бьёт рукой по стене. Кулак проходит сквозь обои. *** Выходя на улицу, Карен выключает голограмму. И включает снова, когда садится в свою тёмную машину и зажигает свет. Фрэнк на пассажирском сиденье, обречённо смотрит на неё. - Карен. Пожалуйста. - Нет, Фрэнк. Не проси меня об этом. Она настраивает радио, выезжая на дорогу. Играет песня Lost on You. Hold me like you never lost your patience Tell me that you love me more than hate me all the time And you're still mine - Прямо про нас, правда, Фрэнк? – спрашивает Карен, пока дворники смывают со стекла потоки воды. Дождь идёт приличный. – Наверно, ты и правда ненавидишь меня теперь. Когда зависишь от меня полностью. - Дело не в этом. И я никогда тебя не ненавидел. - Тогда, в больнице, мне показалось иначе. Когда ты послал меня подальше, со всеми моими хэппи-эндами. - Я хотел позаботиться о тебе. Так же, как и сейчас. - Ты не мог бы хотя бы на минуту притвориться живым? – её голос дрожит на мгновение. – Я больше так не могу. Я чувствую себя в сорок раз более одинокой, чем когда я правда была одна. Фрэнк умолкает. И смотрит на неё почти по-старому, уязвимо, с сожалением. - Посмотрим сегодня “Офис” по телеку? Будет повтор. – Её руки на руле тоже дрожат, и Фрэнк, видимо, почитает за лучшее больше не злить её. - Хорошо, Карен. - Я приготовлю паэлью. - Звучит здорово. - Или закажу китайскую еду. Фрэнк осторожно протягивает руку. Сквозь неё просвечивают отблески уличных огней, самую малость. Они стоят на светофоре. И Карен прикрывает глаза, когда его рука касается её. Если постараться, можно вспомнить, каково его прикосновение. *** Когда Карен тянется включить свет в квартире, она почти с порога чувствует: что-то не так. В кресле, в тени под окном, сидит Билли Руссо, болтает в стакане остатки виски. Карен замирает, будто кролик перед удавом. Но её рука в сумке съезжает с пистолета на кнопку активации голограммы, будто Фрэнк даже так может её спасти. - Включи, - с улыбкой говорит Билли. – В конце концов, я пришёл пообщаться с Фрэнки, а не с тобой. - Билли, - голос Фрэнка звучит севшим, хотя как у голограммы может сесть голос? – Билли, нет. Не делай этого. - Не делать чего? Не делать чего, Фрэнки? Я ещё и руки не занёс, а ты уже умоляешь. - Ты убил его, - а вот голос Карен звенит сталью. – Ты убил его, и тебе всё мало? - Мне мало. О, мне мало, Карен. Я хочу, чтобы он чувствовал себя беспомощным, как я тогда, в больнице. Когда я не мог пошевелить ни ногой, ни рукой, только думал, отчего же так плохо видно через щели в бинтах. Ну как, Фрэнки? Тебе тоже пистолет в руку не ложится? - Зато мне отлично, - заявляет Карен, выхватывая оружие. Когда она направляет пистолет на Билли, её рука не дрожит. – Убирайся отсюда, Билли. - А ты попроси поубедительнее, Карен. Перед ней человек, убивший семью Фрэнка. Убивший самого Фрэнка. Убивший единственного человека в этой запутанной вселенной, кто мог стать для неё второй половинкой. Для неё, разломанной, исковерканной Карен. - Он этого не заслуживает, Карен. Это говорит Фрэнк. - Он живёт с моей кровью на руках. И она не даёт ему покоя. Билли, ты ведь не поглумиться пришёл. Ты соскучился по мне. Потому что я тот, кто может тебя понять, Билли, когда больше никто не может. - Ты никогда не мог меня понять! – взрывается Билли. – Куда тебе, Фрэнки! Потому мне и удалось тебя убить! Потому мне всё удалось! - Я тебя прощаю, - говорит Фрэнк. – А теперь убирайся, Билл. *** И Билли убирается. Карен без сил валится в то кресло, где он сидел минуту назад. Смотрит на пистолет в своей руке. Во что превратилась её жизнь? - Ты в порядке, Карен? – спрашивает Фрэнк. - Да. Просто… дай мне минуту. – Она запускает руку в волосы. – Боже, Фрэнк… Фрэнк опускается на пол рядом, так, чтобы заглянуть её в лицо. - Думаю, я всё-таки не смогу сегодня приготовить паэлью. - Я закажу что-нибудь на дом. У него есть доступ ко всей электронике в доме. В том числе к её телефону, с которого он и звонит в китайский ресторанчик и заказывает курицу в кисло-сладком соусе. Карен сворачивается в клубок на кровати. Фрэнк не нависает. Он включает телевизор и садится смотреть, спиной к ней. Карен знает, что он едва смотрит, но думает о своём. О ней. Имитирует нормальные действия, чтобы не расстраивать её ещё больше, но какое ему дело до “Офиса”, когда сердце, её живое сердце, снова вдребезги? Он даже немного покачивается, как живой Фрэнк, как тот Фрэнк, которого она так любила. Любила, любила, и потеряла, как в песне поётся. I loved and I loved and I lost you. Карен смотрит на его затылок, такой уязвимый, и ей безумно жаль его. Жаль, что она принуждает его к чему бы то ни было. Билли предал его – дважды. Не она ли предаёт Фрэнка теперь? Её рука сжимается на кнопке. Одно нажатие – как один милосердный удар. И Фрэнк уже ничего больше не почувствует. Фрэнк поворачивается к ней. - Я передумал, Карен, - говорит он. – Я остаюсь. Кто-то же должен о тебе позаботиться теперь… когда Билли бегает на свободе. - Да. – Карен шмыгает носом. – Хорошо.