Ремнант сегодня: Цвет вишни

      Элитные коттеджи, прячущиеся за высокими фигурными заборами, нагоняли уныние. Ими можно было любоваться — архитектура и внешняя отделка пестрили красотой и изяществом, однако, при взгляде на них, внутри просыпалось чувство крайнего неудобства. Излишества. При чём этим излишеством я ощущал себя сам. Мне трудно было оставаться таким же равнодушным как Ноктюрн, или пофигистически-весёлым как Грей. Они к этому привыкли с детства, я — нет. Временами просыпалось странное ощущение презрительного взгляда, идущего из-за очередного заборища. Словно богатый высокопоставленный чиновник совета увидел грязную точку на кончике начищенного ботинка.       От неуютных ощущений я передёрнул плечами.       — Забей, Кирш, не парься, — хлопнул меня по плечу Грей. — Эти куски бомонда всегда так себя ведут. У большинства из них и ауры-то на один укус младшего Беовульфа, — он злорадно хихикнул. — А спеси, словно способны Голиафа на бегу остановить и оторвать хобот.       — Не могу забить. Неуютно.       — У тебя повышенная чувствительность к взглядам?       — Ага, — меня вновь передёрнуло.       — Не завидую. Хотя в дикой природе штука полезная. Будь у меня такая чуйка, не попался бы в зубы тигру. Ну, учись отключать.       — Не хочу отключать, — помотал я головой, сквозь противные мурашки. — Я стараюсь улучшить чувствительность, а то, что моя мама, что профессор Роуз — приближение обеих совершенно не ощущаю.       Ноктюрн фыркнул.       — В ближайшие лет десять можешь забыть о такой возможности, — криво улыбнулся он. — Наши мамы прошли через такой пиздец, что нам и не снился. И не дай прах нам узнать такие ужасы.       — Школа экстремального выживания в военных условиях, — поддакнул ему брат. — Не стал совершенным охотником — подох нахуй.       — А ну не материться, ублюдки малолетние! — визгливо донеслось из окна справа.       — Ебало прикрыл, жиробас ебаный! — неожиданно вызверился Грей. — Или я тебе снова все окна к херам вынесу!       Наступила звенящая тишина. Даже собаки притихли.       — Ему всего семнадцать, а уже лет пять — сало на ножках, — сплюнул Грей. — По-другому и не скажешь. Кроме мата и крепких пиздюлей нихера не понимает. Ещё и нарывается каждый раз. Ведь знает, что я легко могу его забор перескочить, или снести к гриммовой бабушке. Но нет — шило в жопе играет, хочет судьбу испытать.       — Опять его мать припрётся выяснять отношения… — устало вздохнул Ноктюрн.       Я ошеломлённо разглядывал друзей. Неожиданный подростковый конфликт. Наверняка тот тучный парень, чей силуэт я приметил за качающейся шторой третьего этажа, просто недолюбливает братьев. Или завидует. Даже думать об этом не желаю.       Ноктюрн свернул влево, и перед нами автоматически разъехались чёрные кованные врата на территорию особняка Роуз. По брусчатой дорожке мы прошли мимо декоративного прудика, окружённого ухоженным благоухающим розарием, и небольшого яблоневого сада, в тени которого упрятались витые скамьи и невысокая белоснежная ротонда. Ну, или беседка, прикидывающаяся ею. Ветви сгибались под весом наливных яблок осеннего сорта, который вот-вот должен был поспеть.       У подножия небольшой каменной лестницы, ведшей к гостеприимно распахнутым дубовым дверям, нас встречала симпатичная женщина средних лет в строгом белом платье с запахнутым тёмно-красным жилетом. Собранные в аккуратную косу, темные волосы с лёгким алым отливом немного напоминали директрису.       — Добрый вечер, господин Ноктюрн, — она мило улыбнулась. Глаза её при этом были закрыты.       — Добрый вечер, Флора, — приветливо улыбнулся парень.       Я умудрился заметить, как он подавил желание обнять её. Интересно…       — Мы будем в моих апартаментах, где-то через час-полтора накрой, пожалуйста, на троих в малой гостевой. Мы будет ужинать там.       — Как пожелаете. Прошу, проходите. Господин Грей, господин Кирш, приятного вам вечера.       «А меня то она откуда знает?» — удивлялся я, пока вежливо кивал на её приветствие.       Мы пересекли широкий холл, пройдя по тёмному пушистому ковру и чинно поднялись по широкой лестнице с резными перилами на второй этаж. А там прошли длинным коридором. Стены украшали фигурная лепнина с тематикой роз и приятные глазу масляные пейзажи. Мне понравилась атмосфера особняка и его запах.       — А можно узнать, кто она и откуда знает меня? — всё же не смог удержать я любопытства.       Двоюродные братья переглянулись.       — Она одна из наёмных охотников, которые помогают следить за безопасностью проведения главного тура испытания, — пожал плечами Грей, отвечая на вторую часть вопроса. — Так что она была обязана знать всех, кого взялась охранять.       — Она моя няня и молочная мать, — тихо продолжил Ноктюрн. — Когда я родился, у мамы были проблемы с молоком, так что у меня есть ещё и молочный брат. Она и он живут в этом особняке. Приглядывают за порядком. Правда он не решился идти в охотники. Слепота Флоры его отпугнула.       — А как же глазные импланты? Их же сейчас легко сделать. И тогда, как она нас узнала?       — Импланты не помогут, все глазные нервы выжгло ядом. Не к чему подключать. А узнала по твоей любимой аурной чувствительности, Кирш. Она в этом деле один из лучших специалистов. Хороший боец и великолепный сенсор. Весь тот подземный город, где мы были, она мониторила в одиночку, раздавая указания помощникам. Ты и Лили доставили ей не мало нервных минут.       — М-да…       Мне снова стало так стыдно, что слова просто затерялись.       Ноктюрн открыл дверь и пригласил нас в свою комнату. В ней преобладал минимализм и аккуратность. Широкая простая кровать, ковёр, стол и пара стульев подле него. Рядом небольшой шкаф с книгами и фотографиями в рамках. Окна обрамляли тяжёлые чёрные портьеры. Вообще во всей комнате преобладали тёмные цвета, за исключением светлых стен, потолка и паркета.       — Располагайтесь, как вам удобно, — пригласил хозяин, усаживаясь на ковёр в позу лотоса.       Он откинулся спиной на бок кровати и крепко потянулся.       Грей скинул на пол продолговатую подушку и уселся на неё слева от брата.       Я же сперва хотел сесть на стул, но потом почувствовал себя слишком наглым и, смущённо почесав в затылке, уселся напротив приятелей, утонув пальцами в мягком ворсе. Парни понимающе усмехнулись.       — Хорошо потусовались! — Грей чуть откинулся назад и упёрся ладонями в пол. — Надо будет почаще так гулять.       — Правда, я думаю, что всех собирать бессмысленно, — заметил Ноктюрн. — Явно интересы у других парней мало совпадают с нашими. Я заметил, что некоторые только старались подстроиться под мнение большинства. Пожалуй, лишь сегодняшняя еда не вызвала ни у кого отторжения.       — И Великий мастер еды Кирш получает награду! Ваш уровень уважения повысился!       — С нуля до единицы? — усмехнулся я.       — Ну, у тебя были уровни за танцы, так что… Ну, думаю на четвёрочку потянет, — задорно скалился Грей.       — Маловато будет!       — Ну, можно ещё добавить пару уровней за схватку с червём.       — Всего шестой уровень? — я изобразил огорчение.       — Если бы ты его прикончил, тогда другой разговор, — важно поднял палец Нокт.       — Ага, его моя маманя потом добивала, рыскала по глубинным пещерам. Так что вам минус балл, кадет Пэйл. Ещё вы делили очки уважения с кадетом Шни. Так что не жалуйтесь!       — Ну, думаю, справедливая оценка моих достижений, — хмыкнул я.       Парни рассмеялись.       — Кирш, когда собираешься признаваться? — неожиданно спросил Ноктюрн.       — А? Чё?! Кому? — всполошился Грей. Даже позу поменял на более собранную.       — Как «кому»? — удивился Нокт. — Лилиан, кому же ещё?       — Кирш, ты втрескался в Лили? Серьёзно?!       У меня почему-то начали гореть уши, и я смущённо кивнул.       — Но, Нокт, как ты узнал? — быстро справился я с собой и поглядел на парня.       — Ещё бы я этого не узнал. По твоему лицу легко читалось, да и тоскливый взгляд в нашу сторону, когда я на уроке сидел с ней.       — А мне казалось, что я себя не выдал, — отвёл я взгляд.       — Аура Нокта сильно увеличила его эмпатическое восприятие, — с гордостью поделился Грей. — Так что от него сложно скрыть эмоции. Даже за покерфейсом учует. Тот ещё детектор.       — У меня тоже есть такое умение, но видимо не так усилено. Я только в близи, если сфокусируюсь, могу прочитать эмоции, хорошо ощущаю концентрированные негативные эмоции, направленные на меня. В толпе я обычно практически ничего не могу распознать. Всё превращается в странную мешанину ощущений. Поэтому я редко пользуюсь эмпатической стороной восприятия.       — Мне чувствительность ещё и проявление добавляет, — взгрустнул Ноктюрн. — И, если не подавлять восприятие, к концу дня голова пухнет, да и собственное настроение стремится в гримм-канаву. Не скажу, что это самое приятное умение. Особенно, когда от меня пытаются что-нибудь скрыть. Ощущать обман очень неприятно.       — Понимаю. Сам обман терпеть не могу.       — Ну так как, собираешься признаваться или нет? — вернулся к вопросу Нокт, улыбаясь.       Уставившись в пушистый ковёр, я задумался на пару секунд. Мысли и воспоминания о том, что произошло за последние дни, опять заставили меня засомневаться. Подняв глаза, я взглянул на любопытные лица парней, ожидавший ответа. Пожалуй, разговор с ними поможет мне решиться в своих действиях окончательно. Ведь они же друзья с детства и должны хорошо знать Лилиан.       — Не уверен… — вздохнул я. — С одной стороны надо бы просто признаться, чтобы избавиться от груза сомнений. С другой, Лилиан мне заявила, что влюблена в кого-то. И тогда смысла признаваться мало. Мне кажется, что она влюблена в тебя, Нокт.       — Не-а, чушь! — он нахмурился и отмахнулся. — Опять она самообманом занимается!       — Снова её заносит в сторону херни, — недовольно покачал головой Грэй. — Лилька уже давно влюблена в тебя, Кирш. Только признаться сама себе в этом боится.       — Почему вы так решили? — внутри меня забрезжила тёплая надежда.       — Да даже мне, без тонкого восприятия понятно, что она к тебе неровно дышит. Ты бы видел, как она расстроилась, когда узнала, что ты оставил танцы. Я тогда был у неё в гостях. Рыдала навзрыд. Я даже стоя в коридоре прекрасно слышал.       — И мне она звонила в расстроенных чувствах, — добавил Нокт. — Просила выяснить у мамы, что с тобой случилось.       — Тогда почему она меня отталкивает?       Парни переглянулись.       — Кирш, — неуверенно вступил Ноктюрн, — она тебе рассказывала о своих проблемах?       — Да, — кивнул я. — Как раз после боя с червём разоткровенничалась.       — Грей, принеси, тебе ближе.       — Ща, сек.       Блондин подскочил и сделал пару шагов к шкафу, вынул наружу рамку с фотографией. Вернулся, сел, а фото передал мне в руки. На фотографии три черноволосых девочки с улыбками обнимали друг друга за плечи, позади них мерцали огни парка развлечений. Правая и левая девочки отличались лишь цветом кожи и глаз, в остальном были идентичны. Даже одежду носили парную. Я легко узнал черты близняшек Лилиан и Розэн. Видеть полностью черноволосую Лили было непривычно и странно. А её беззаботная яркая улыбка и горящие живостью небесно-голубые глаза, заставляли задуматься, как же ей было тяжело и как на ней отразилось то нападение.       Девочка между ними была чуть выше сестёр с короткими тёмно-алыми волосами и тёмно-синими глазами.       — Моя старшая сестра — Эллен Роуз, — грустно сказал Ноктюрн. — Она была очень дружна с сёстрами. Для Лили Эль значила очень много. В день нападения на кортеж она была в одной из машин. И ей очень сильно досталось. Она выжила благодаря открытой ауре, но сильно перенапрягла и травмировала чашу души. Несколько лет она провела в коме. Четыре года назад стала наконец-то приходить в себя. Чаще всего она спит по несколько дней, просыпаясь на пару-троку часов…       Грей положил ладонь на плечо брата, поддерживая его. Нокт благодарно кивнул, продолжая:       — До сих пор её продолжают лечить под присмотром Жона. Элла медленно, но верно идёт на поправку. Но всё равно, Лилиан продолжает винить в случившимся себя. Потому что она уговорила Эллен ехать вместе, а не остаться с Розэн в поместье. Некоторое время у Лили был бзик, что она должна мне что-то. Что должна искупить вину. Но я её никогда не упрекал в случившимся. К тому же постоянно ощущать её подавляемый стыд, перемешанный с неловкой надеждой на прощение. Ей кажется, что я так и не простил её. Но это не так…       — Нокт уже раз двадцать вбивал в упрямую голову, что простил её. Но Лилька такая Лилька, что просто пиздец! Меня не однократно подключали к этому. Но мои слова, эта дура и вовсе мимо ушей пропустила. Так что дружить с ней ещё туда-сюда, но вот любить её для нас невозможно. Она тупо невыносима. Я бы может с Розэн бы замутил, но она уже обещана принцу Вакуо. Хотя там всё тоже вилами на воде писано — Роззи слишком своевольна и свободолюбива. Не удивлюсь, что она заведёт себе парня в ближайшее время.       Мне было грустно от рассказа Ноктюрна. И в то же время я внутренне ликовал — Лилиан свободна. И можно спокойно пытаться добиться её внимания. Ведь можно же?       — Значит, ты уверен, что Лили не влюбилась заново ни в кого, когда приехала в Бикон?       — Абсолютно, — твёрдо кивнул Ноктюрн, забирая у меня фотографию, и бросил её на кровать. — Она давит в себе чувства, потому что боится сильно сближаться.       — И найдёт хуеву тучу отговорок, чтобы эту дистанцию сохранить, — поддакнул Грей, упёршись ладонями в колени. — Так что не еби себе мозг, Кирш. Просто в лоб ей признайся, а потом завали в койку, — он ухмыльнулся и ударил кулаком в ладонь. — Иначе она точно начнёт разводить завиральные идеи. А её ещё и хуй переспоришь.       — Прямо сразу? — опешил я.       — А чего тянуть? — удивился Грэй. — Оба уже давно совершеннолетние, да и охотники к тому же. В любой момент можно ласты склеить из-за какой-нибудь гриммовой хероборы. Некогда сиськи мять.       — Если опасаешься, то хотя бы поцелуй её, — кивнул брюнет. — Особенно, если она начнёт разводить демагогию с отговорками. Целуй, пока у неё мозги не сплавятся.       — Понятно, — задумчиво кивнул я. — Спасибо, ребят.       — Было б за что, — фыркнул Грей и хлопнул меня по спине. — Друзья всё-таки. Хер-ли не помочь? Кстати, Нокт, ты сам-то собираешься признаваться?       — Собираюсь, — кивнул тот в ответ. — Но, блин, у неё в мозгах сейчас совершенно нет настроя на отношения. Ветер и Хис.       — Ну так и признайся, чтобы начала о тебе думать. А то этот бабник рано или поздно окрутит её.       — Вы про кого?       — Жаклин Арк, — немного смутился Ноктюрн. — Я уже года полтора в неё влюблён. Правда понял это совсем недавно.       — Вот и действуй! — продолжил с улыбкой давить Грей. — Признался и в койку.       — Тебе бы лишь бы в постель затащить, — укоризненно проворчал его брат.       — Вот же два девственника стеснительных! Смешно смотреть!       — Нашёл в чём упрекнуть, будто ты тут весь из себя опытный.       — Ну да! — гордо усмехнулся блондин.       — Да ладно! — опешил Нокт. — Не пиздишь?       — С хера ли бы я стал! Ты же чувствуешь, что я говорю правду.       — Я отключил восприятие. Вы же друзья, читать вас как-то не вежливо.       — Принципиальный долбек! Этим летом у бабушки в клане одна молодая вдова помогла избавиться от девственности. Так что я там не только тренировался с оружием, но и неплохо так жарил сероглазую барышню.       — И сколько ей лет? — поинтересовался я, испытывая лёгкую зависть.       — Двадцать три. У неё муж и недели не продержался — гримм сожрали. Не повезло Хелли.       — Ну, значит и муж её был молоденький, — заметил брюнет. — Мадам по мальчикам свеженьким тащится.       — Завидуй молча, Нокт!       Ещё где-то полчаса мы, подкалывая друг друга, обсуждали постельные похождения Грея, а когда совсем стемнело, к нам явилась няня Ноктюрна и пригласила на ужин. Вкусно поев, мы уселись смотреть головизор, а потом полночи рубились в файтинги на приставке и задремали прямо на полу.