Монстр

      Лёжа на кровати в объятиях давно спящего Цугивары, Мидори думала о том, что недавно произошло. Как девушка не пыталась бы перенести всё внимание на насущные вопросы (такие, как место нахождения очередной спицы или как там поживает Мидория), в голове вертелся их с Ясухиро поцелуй.       На самом деле Мидори была счастлива. Она любит, и её любовь взаимна. У неё есть человек, которого так приятно обнимать во сне, кровать (пусть и не её), крыша над головой (пусть и временная), сто процентная защита от монстров и хорошие друзья. Казалось бы, что ещё надо для счастья?       Однако после ситуации с логовом монстров девушка не могла отделаться от мысли, что хочет свалить из этого мира. Сколько бы она не храбрилась, сколько бы не строила из себя мужика, думая об Эльфмане из «Хвоста феи» и его супер-мускулах, страх едким червячком пожирал её сердце изнутри.       С одной стороны, она знала, что бояться нечего: они всегда смогут защититься, но с другой в своё время она пересмотрела достаточно постапокалиптических фильмов, чтобы понять, что не всегда всё будет хорошо, что обязательно какая-нибудь гадость да произойдёт.       Мидори не хотела быть параноиком, она презирала таких людей, однако сама не заметила, как стала потихоньку становиться им. И, возможно, немного пессимистом, потому что в голове стали проигрываться самые страшные варианты исхода её путешествия, начиная её собственной смертью и заканчивая гибелью её друзей и Цугивары.       Обретя счастье, Васаби боялась его потерять.       Она видела, как во многих сериалах, рассказывающих о постапокалиптическом мире, люди теряли близких и переставали быть собой. Не становились монстрами, а сходили с ума.       «Цугивара сказал, что я сильная, раз не свихнулась на нервной почве, но я знаю себя лучше, — с грустью подумала Мидори. — Чёрт. Надо же было начать думать о всякой гадости после того, как дела в кои-то веки пошли хорошо. Теперь ведь не отпустит».       И она оказалась права: подобная мысль не отпустила её ни на следующий день, ни через день.       Они всё сидели в храмовом комплексе Дзэнкодзи, разыскивая статую Авалокитешвары, но пока безуспешно. Они обошли три храма, которые были не самыми маленькими, а также полазили по различным храмовым постройкам, палаткам на торговой улице Накамису и храмовым чердакам с подвалами: статуи всё не было.       — Тут есть алтарный туннель. Может, попробовать там пройтись? — предложил Ясухиро к полудню второго дня, зевая.       — Думаешь, его перенесли к Тайному Будде? — последнее Мидори произнесла шепотом, будто рассказывала большую тайну.       Вообще, это и было большой тайной. Алтарный туннель никогда не освещался, там царил вечный мрак. А вёл этот туннель к скульптуре-триптих Амиты Будды — главному объекту поклонения храма, настолько ценному и почитаемому, что одно его изображение было принято показывать только раз в шесть-семь лет. И то, даже не все служители храма его видели.       — Мы можем попробовать, — ответил Ясухиро.       — Тебе просто хочется посмотреть на Тайного Будду, не так ли? — Васаби насмешливо подняла бровь.       — Кто знает, кто знает, — посмеялся в ответ Ясухиро. — Так что, попробуем?       — Почему бы и да? Где, говоришь, находится туннель?       — Ну, сперва нам надо пройти к внутренней молитвенной комнате в главном храме. А там уж найдём, куда дальше.       Оптимизм юноши передался Мидори, и та, согласно кивнув, последовала за ним.       Было что-то странное в том, чтобы видеть перед собой спину Цугивары. Обычно это она, Мидори, шла впереди и вела парня в какие-нибудь дебри, а теперь он решил взять на себя бразды правления и провести Васаби куда надо.       Девушке было странно ощущать себя ведомой. Она словно была под защитой Ясухиро, и это было странно. Да, её и раньше защищали: Мидория, Усагияма, Пикси-Боб и даже Тодороки, но в защите от любимого это ощущалось совершенно иначе. Даже тот случай на пляже или в логове не могли пойти ни в какое сравнение с тем, какую бурю эмоций испытала Васаби, просто посмотрев сейчас на спину широкоплечего Цугивары. Тогда это было по-дружески, теперь же ситуация принимала нежно-романтический оттенок. Это было странно. Это было в новинку. Это смущало.       Щёки Мидори запылали, и она закусила щёку изнутри: лишь бы Цугивара не заметил, что она думает о какой-то фигне и смущается этой самой фигни!       Но мысли о романтике мгновенно переменились раздумьями о худшем будущем, и Васаби тихо цыкнула, проклиная себя и свой мозг.       Они в тишине зашли в здание храма и прошли к внутренней молитвенной комнате. Там стоял алтарь, который они осмотрели ещё в первый день. Проведя кончиком пальца по дереву, тем самым собирая на него пыль и оставляя за собой неровную чистую дорожку, Васаби вздохнула. Атмосфера здесь была какой-то… другой. Возвышенной.       Спустя пару минут они всё-таки смогли найти небольшую дверку, которая практически сливалась со стеной. Раскрыв её, друзья переглянулись. Далее была узкая лестница, ведущая в тёмный коридор под алтарём, в котором находилась та самая скульптура-триптих.       — Будем зажигать фонарики? Или на ощупь? — спросил Ясухиро.       — По хорошему надо, но… Это священное место. Мы можем нарушить традицию, — ответила Мидори, чуть хмурясь.       — Говорят, что на стене висит ключ. Если мы коснёмся его, то в Раю нам место гарантированно.       — Избежим перерождения, да? Ох уж эти буддисты, читерят на подобном. — Васаби строго покачала головой, но на её лице была добрая улыбка.       — Ну… Возможно, никакого ключа и нет. Так что скажешь? Свет или сами?       Девушка тяжко вздохнула, почесав в затылке. Нарушать каноны святого места и идти против древних устоев не хотелось: это нарушало правило и могло бы быть осуждено в обществе верующих. Однако, с другой стороны, сейчас было не до соблюдения традиций и прочего. Им надо было выжить, а ей — вернуться в свой мир. Ради этого можно нарушить несколько правил.       — Доставай телефон. Я потом попрошу у Будды прощения, — решилась-таки она.       — Как скажете, мэм, — шутливо ответил Ясухиро, зажигая фонарик на смартфоне и освещая им стены.       Пещера была узкой, проходить надо было по одному. Никаких ключей на стенах, разумеется, не висело, но иногда встречались каменные выпуклости, которые простые туристы могли счесть за тот самый знак гарантии места в Раю.       Первым шёл Ясухиро. Мидори — за ним.       Пещера не была длинной, а, скорее, короткой: они буквально сделали шагов десять-двенадцать перед тем, как упереться в другую деревянную дверь. Ясухиро толкнул её вперёд, затем рванул на себя, но ни в одном из случаев дверь не поддалась. Тогда парень нагнулся и присмотрелся повнимательнее. Как он и думал, здесь оказалась замочная скважина, о чём он поспешил сообщить девушке.       — Ключа нет. Мне вернуться за ним? — ответила та.       — Нет, не надо. У меня есть моя причуда. Дай мне руку.       И Мидори послушалась. Она взяла большую ладонь Цугивары в свою, чуть сжав её и улыбнувшись тому разряду тока, что со скоростью света прошёлся по её телу.       Ладони Ясухиро были грубоватыми, но сильными. Его длинные пальцы цепко держали девушку, а чуть выпирающие вены мелькали синим цветом в свете фонарика.       Мидори никогда не подумала бы, что у неё может быть что-то типа фетиша на руки, однако от одного вида и ощущения ладоней Ясухиро у неё произошёл какой-то коллапс в голове, и в итоге она испытала эстетическое наслаждение от простого любования.       Они прошли сквозь дверь так, будто её и не было на их пути: причуда Цугивары всё ещё казалась Васаби невероятно крутой. С её помощью можно спасать жизни или грабить банки (в зависимости от приоритетов обладателя причуды, конечно же). Мидори глубоко в душе призналась, что хотела бы обладать чем-то таким.       Комнатка, в которой они оказались, была небольшой. Прямо по центру стояли две статуи: Авалокитешвары и Будды Амида. Последний сидел, сложив руки и подняв подбородок. Его взгляд смотрел куда-то вдаль, словно он знал то, что простому человеку знать не дано, и видел то, что обычный обыватель только может мечтать увидеть.       Будда был золотым: немного потрёпанным жизнью и веками, но, безусловно, величественным. От одного вида захватывало дух настолько, что Мидори, залюбовавшись, не сразу заметила скелет на полу. А заметила лишь тогда, когда чуть не споткнулась об него.       Скелет сидел в позе лотоса. Видимо, человек, которому он принадлежал, умер во время молитвы. На нём была потемневшая от времени кэса — оранжевая монашеская роба, а на ногах — сандалии. В руках скелет держал какой-то свиток в металлическом тубусе, и Мидори на секунду подумала, что это могли бы быть священные писания на санскрите об этом храме и спице, что они ищут.       — Это… Это же монах? — уточнила Васаби.       — Скорее всего. Посмотри на его одежду. Возможно, он решил остаться здесь и защищать статуи до последнего, — ответил Ясухиро. — Здесь совершенно не воняет разложением. Думаю, возможно где-то на потолке есть что-то типа дырки для вентиляции. А судя по тому, что от этого монаха остались только кости, — возможно, кое-где ещё сухожилия, — то он тут провёл точно больше года.       — Не знала, что ты спец в определении того, сколько пролежал труп.       — Просто однажды прочёл статью в интернете, не более, — отмахнулся юноша. — Захотел подробнее узнать о скелетах в РПГ-играх и возможности воплотить подобное в реальности.       — И как?       — Без причуды фиговенько, — отозвался Цугивара.       Девушка подняла бровь, но не стала ничего говорить, лишь повела плечами и огляделась получше. В принципе, ничего более в этом подземелье внимания не стоило просто потому, что кроме статуй, скелета, паутины и голых стен ничего и не было.       Мидори подошла к статуе Авалокитешвары и присела на корточки, оглядывая пол. Шара нигде не было, и это напрягло девушку, о чём она поспешила сообщить другу.       — Как это, нет? — удивился он. — Только не говори, что мы ошиблись.       — Мы не могли: на карте ясно высветился Дзэнкодзи, — покачала головой Мидори.       — Тогда, возможно, это та самая особенность спицы из группы Мудрости? Тебе нужна мотивация и решимость. Они исходят от тебя, а не от спиц. Возможно, их просто нет?       Васаби поджала губы. Теория Ясухиро звучала логично, но проблема была в том, что самой Мидори хотелось бы, чтобы эта теория была ложной.       Она не чувствовала, что ей хватит решимости и мотивации покинуть этот мир, только не теперь. Вся надежда была на спицы, которые сделали бы это за неё, не спрашивая её мнения, а просто перенося куда подальше.       Мидори выпрямилась и отряхнула штаны, оглядываясь ещё раз. Шар должен быть рядом со статуей, это уже практически аксиома, но его не было. Значит, что-то пошло не так.       Девушка уверенно подошла к скелету и, взявшись за тубус, аккуратно вынула его из хватки мертвеца, боясь случайно толкнуть скелет, чтобы тот не рассыпался и не стал кучкой костей.       Ясухиро же, пока Мидори медленно проделывала свои манипуляции, ещё раз осмотрел пол, чуть ли не ползая по нему. Но, как и Васаби, он ничего не нашёл, только напугал бедного паука, который со всех лап бросился прочь.       — И правда, ничего нет, — произнёс юноша, вставая. — Может, в самой статуе?       Мидори пожала плечами, пальцами впиваясь в круг тубуса, пытаясь открыть его. Тот никак не поддавался: видимо, заело. А может ещё что. Васаби зажала тубус между коленей и со всей силы потянула крышку в сторону, но ничего не произошло.       Васаби ругнулась сквозь сжатые зубы и гневно осмотрела предмет в своей руке. А затем потрясла его. Раздался металлический звук: видимо, внутри было что-то, что било об стенки.       Тогда девушка попробовала повернуть крышку и — о, чудо! — она поддалась с противным скрипом, из-за которого оба поморщились.       Отдав крышку Цугиваре, Мидори перевернула тубус: оттуда выскочил шар, похожий на тот, что они находили в других храмах, но меньше раза в два, и бумага, исписанная надписями на санскрите.       — Чувствую себя монстром, потому что могу хотя бы приблизительно прочесть это, — поделилась Васаби.       — Было бы страшнее, если бы ты умела на нём разговаривать, — покачал головой Ясухиро.       — Слава богу, что я этого пока не умею и, в принципе, не собираюсь уметь, — открестилась девушка. — А вот шар… Он меньше. Возможно, мы были правы, и спица группы Мудрости действительно особенная.       — Это хорошо? — поинтересовался Ясухиро.       — А чёрт его знает, — честно ответила Мидори, даже не представляя, что ей делать, если группа Мудрости окажется особенной не только в размерах шара, но и в её собственном желании покидать этот мир и дорогих ей людей.