Монстр

      Мидори держала в руках спицу Правильного намерения, бездумно вертя её в пальцах. Она сидела на крыльце храма Гугандзи, вслушиваясь в шелест листьев и отдалённые звуки голоса Нобуюки-куна. Тот что-то горячо твердил Тодороки, но Васаби не могла расслышать, что именно.       Внезапно рядом зашелестели одежды, и девушка, подняв голову, увидела Йошинори-сана. Заходящее солнце кидало на него свои прощальные лучи, из-за чего мужчина всё больше и больше походил на исторического персонажа, на актёра, забывшего смыть грим и оказавшегося не на съёмочной площадке, а в храме.       — О чём думаешь? — спросил Йошинори-сан, и Мидори пожала плечами: она ни о чём не думала.       Мужчина присел рядом с ней, устремляя свой взгляд куда-то вдаль и не говоря ни слова. Днём он проводил девушку к статуе Авалокитешвары, где она нашла очередной шар, который вскоре превратился в спицу, что была по размерам меньше, чем все остальные.       Йошинори-сан объяснил, что шары решили хранить рядом со статуей, чтобы, во-первых, Авалокитешвара защищал их своей божественной силой, а во-вторых, чтобы сама статуя была ориентиром для главного служителя храма, когда придёт время вновь собрать Шар Срединного пути.       — Не верится, что я скоро вернусь домой, — прошептала Мидори.       — Ты отправишься в свой мир. Так будет правильнее.       — Я ведь вернусь в тот самый момент, когда переместилась сюда?       — Верно, — кивнул Йошинори-сан. — Поэтому оденься в то, во что ты была одета при отправлении. И веди себя как можно более естественно, хорошо?       — Конечно.       Мужчина убрал руки в длинные рукава своего одеяния и перевёл серьёзный взгляд на Васаби. Девушка посмотрела на него в ответ.       — Береги Шар и никому не дай к нему прикоснуться. Спрячь его куда-нибудь и никогда не доставай.       — Да, я знаю.       Лицо Йошинори-сана подобрело, и на его устах расплылась мягкая улыбка.       — Спасибо тебе, — произнёс он.       Затем мужчина встал и, поднявшись на несколько ступеней, отправился в ту сторону, откуда был слышен голос Нобуюки-куна. Как только полы одежды служителя скрылись за поворотом, Мидори положила руки на поджатые ноги, а на них — свою голову, которая казалась жутко тяжёлой.       Завтра они с Тодороки отправятся в последний храм, а потом Мидори ждёт родной дом, семья и друзья. А также учёба, учителя и экзамены.       Девушка радостно улыбнулась. Наконец-то, всего день, и она будет дома!       Нетерпение разливалось в груди подобно цунами. А после, вслед за ним, Васаби захлестнула печаль. Ей придётся навсегда расстаться с людьми, которые стали ей друзьями. С Мидорией, Тодороки, Киришимой, Токоями и другими. Она больше никогда не напишет им ни сообщения и не скажет ни одного слова.       Мидори сжала руки в кулаки. Прощаться было сложно, но она была рада, что сказала всем «пока» ещё при выезде из убежища UA, когда возвращение домой пусть и маячило на горизонте, но всё равно казалось чуточку недосягаемым. Теперь же… Теперь же никаких сомнений не осталось.       Васаби резко встала на ноги и пошла в храм, где, найдя Йошинори-сана, попросила у мужчины конверты, бумагу и ручку. Мидори хотела написать каждому своему другу прощальное письмо, в котором поблагодарила бы их за всё и пожелала бы удачи в будущем.       Она засела в одной из пустующих комнат, где Нобуюки-кун организовал ей ночлег, включила лампу, стоящую на столе, и положила листок бумаги. Первое письмо было адресовано Мидории, и слова на бумагу лились сами. Васаби даже особо не думала о них, просто писала от всего сердца, иногда позволяя себе приписать в скобочках какую-нибудь глупость.       Когда Мидори закончила письмо, она пробежалась по нему глазами, выискивая ошибки.       «Мидория-кун!       Мы с тобой по-нормальному так и не попрощались, поэтому я решила написать это письмо (не то, чтобы я вообще умела писать письма, лол) и попросила Тодороки-куна передать тебе его.       Я хочу сказать тебе спасибо за то, что ты стал моим другом и помогал мне. Ты наполнил моё пребывание в этом мире радостью, чего я, честно говоря, не ожидала. Я рада, что ты меня ни разу не осудил (хотя было за что), не отворачивался от меня и помогал мне.       Я хочу сделать тебе прощальный подарок (правда, не знаю, можно ли это считать подарком, но я думаю, что будет правильно, если ты об этом узнаешь). Ты был влюблён в Урараку, и, знаешь, она любила тебя в ответ. Пароль от её ноутбука — твоя дата рождения, а в папках на рабочем столе много твоих фотографий. Понимаю, что сейчас тебе от этих слов могло стать больнее, но я хочу, чтобы твоё сердце не ныло от осознания того факта, что ты не успел ей признаться.       Береги себя и не кидайся на рожон. Стань тем, кем мечтал стать. Я пришлю тебе стопку печатей, всё равно они мне больше не понадобятся, и с ними ты сможешь одолеть монстров.       Твоя,       Мидори Васаби.       P.S Моё имя так сильно похоже по звучанию на твою фамилию, что я до сих пор смеюсь с этого».       Девушка, вздохнув, сложила листок бумаги и убрала его в первый конверт, написав на нём имя Мидории. Затем она взялась за второй листок, и теперь письмо было адресовано Киришиме. В нём Мидори высказывала свою надежду на то, что парень обязательно защитит своих друзей и станет супер крутым героем.       Письмо само по себе несло в себе некую лёгкость, однако сама Васаби с каждым словом всё больше чувствовала, как тоска сжимает её сердце в своих тисках. Писать прощальные письма оказалось куда труднее, чем она думала. Пока на бумаге красовались оптимистичные пожелания, сама Мидори закусывала губу, чтобы не заплакать.       Третье письмо она написала Токоями. Пусть они и не были близкими друзьями, но Васаби всё равно хотела сказать ему спасибо. Само письмо больше походило на короткую записку, и Мидори, подумав с секунду, оставила всё, как есть.       Четвёртое письмо предназначалось Тамаки из Большой тройки.       «Тамаки-сан!       Сперва хочу сказать спасибо за всё. Вы помогли мне разгадать секреты храмов. Сейчас я знаю о них абсолютно всё, как и о спицах, но рассказать, к сожалению, не могу, так как это большой секрет. Простите меня за это.       Скоро я вернусь домой, и мне, если честно, не верится. Когда вы будете читать это письмо, я уже буду в родном мире проживать свою самую обычную жизнь в самой обычной Японии. Но я обещаю, что ни за что не забуду ни это приключение, ни вашу неоценимую помощь. Когда я буду видеть ваше лицо в интернете или по телевизору, я обязательно вспомню о вашей доброте. А ещё обязательно схожу в храм и помолюсь за вас.       Я хочу попросить вас напоследок кое о чём: пожалуйста, никогда не сдавайтесь и не вешайте нос. Вокруг вас полно людей, которые готовы вам помочь. Пусть Мирио-сана больше нет с нами, и заменить его будет невозможно, но не позволяйте тоске утянуть вас на дно. Найдите человека, который станет вашим новым светом.       Всего лучшего,       Мидори Васаби».       Девушка рукавом стёрла выступившую слезу и поспешила убрать письмо в конверт. Её сердце болело за Тамаки-сана, но она верила, что есть люди, которые обязательно помогут ему. Человек не может быть одинок, иначе он сойдёт с ума. Пусть Амаджики и лишился дорогих его сердцу людей, всегда найдутся те, кто готовы помочь залечить его раны.       Не веря тому, что делает это, Мидори написала письмо и Усагияме. Пусть женщина была мертва и никогда не сможет прочесть его, Васаби всё же взялась за ручку и высказала всё то, что не успела. Это письмо получилось самым длинным и самым личным. Мидори даже не взялась его перечитывать, сразу убирая в конверт и прикрывая глаза, тем самым стараясь унять ускорившееся сердцебиение.       Далее она написала письма для директора, Кендо, Йошинори-сана и Каминари. Осталось всего два человека: Цугивара и Тодороки. Решив оставить героя льда и пламени напоследок, девушка взялась за письмо для Ясухиро.       «Цугивара-кун, привет.       Немного неловко писать это письмо. Я хочу попрощаться с тобой и сказать, что я тебя прощаю: нет смысла таить в сердце обиду перед тем, как навсегда покинуть этот мир — так я считаю.       Спасибо тебе за всё проведённое вместе время. Ты стал моим соулмейтом. Мне было очень радостно знать, что кто-то разделяет такие же вкусы, как и я, что кто-то может поддержать меня. Я была счастлива, что ты тогда поехал со мной, да и сейчас об этом не жалею, даже несмотря на то, что в конечном итоге наша поездка омрачилась тем происшествием. Я желаю тебе удачи и верю в то, что ты найдёшь своё место в жизни.       Не забывай нашего дикого приключения и, прошу, помогай Мидории-куну. Я верю, что именно он будет тем, кто спасёт Японию и станет героем номер один.       Всегда помнящая тебя,       Мидори Васаби».       Перечитав письмо пару раз, Мидори ещё пару секунд думала о том, написала ли она всё или что-то забыла, но, так ничего и не вспомнив, убрала письмо в конверт.       Теперь оставался последний человек, Тодороки Шото, и Васаби не знала, как начать.       «Тодороки-кун, здравствуй.       Не знаю, через сколько времени после моего отбытия ты откроешь это письмо, но я хочу сказать тебе спасибо. Ты помогал мне, поддержал меня в сложной ситуации, чего я никогда не забуду. Спасибо тебе ещё раз. Для меня это было важно.       Признаться честно, поначалу ты меня пугал, но теперь я понимаю, что ты не такой плохой человек, как я себе почему-то напридумывала. Пусть ты и выглядишь холодным или даже отстранённым, на самом деле ты хороший и добрый. Я рада, что познакомилась с тобой.       И… Прости Мидорию-куна, не злись на него, ладно? Он рассказал мне, что ты в меня влюблён. Скажу честно: мне очень приятно, что такой человек, как ты, заметил такую обычную девчонку, как я. Это заставляет думать о себе не так плохо, ха-ха. Однако я не могу ответить на твои чувства. Ты — мой друг, но я не чувствую нежного трепета в груди при виде тебя. Прости. Давай останемся просто друзьями?       Позаботься обо всех вместо меня, ладно? Твой брат волнуется за тебя, а твой отец, пусть и не показывает этого, дорожит тобой: я видела это в аниме, так что я точно знаю. Дай им шанс.       Ну, теперь точно всё.       Искренне твоя,       Мидори Васаби».       Отвергать влюблённого парня в письме для Мидори было равнозначно тому, чтобы бросить кого-то по СМС-ке: просто отвратительно, однако сама Васаби понимала, что вслух сказать «нет» будет крайне сложно. Ей не хотелось видеть огорчённое и расстроенное лицо Тодороки.       Она немного приврала в письме, считая, что пусть лучше точно обрубить все ниточки, связывающие их. В последнее время, особенно после того, как Шото помог ей после расставания с Ясухиро, Мидори испытывала лёгкое волнение рядом с юношей, чем-то напоминавшее то, что когда-то она испытывала рядом с Цугиварой.       Всё же лучше оставить человека с разбитым сердцем, а не с призрачной надеждой на то, что никогда не произойдёт просто потому, что они из разных миров, которые ближайшие двести лет уж точно не соприкоснутся.       Убрав все письма в рюкзак, Васаби выключила настольную лампу и легла на кровать, чувствуя, что должна была написать прощальное письмо ещё кому-то, но память отказывалась выдавать имя и внешность этого человека. Печаль пронзила сердце девушки. Она чувствовала, что этот человек был кем-то важным, на подкорке билась мысль о том, что он помог ей, спас и выслушал даже раньше, чем тот же Шото, но имя, которое, казалось бы, крутилось на кончике языка, не хотело всплывать в голове.       Так Мидори и уснула: не помня, что за человек её спас.