Монстр

      В путь Мидори и Тодороки отправились ровно в двенадцать дня. Попрощавшись с Йошинори-саном и Нобуюки, ребята сели в машину и отъехали от храма. Пока они были в городе, им ничего не угрожало из-за защитного барьера, поставленного ещё год назад, однако при выезде из него была велика вероятность наткнуться на очередных монстров.       Пока дорога была спокойной, Васаби, закусывая губу, теребила в руках лямку рюкзака. До её отбытия домой осталось всего ничего времени. Минимум пять часов, а максимум — день. От подобных мыслей сердце билось в груди так быстро, что Мидори казалось, что у неё аритмия.       Ей надо было как-нибудь попросить Тодороки передать письма всем друзьям и знакомым, которых девушка успела завести в этом мире, однако сделать это почему-то казалось непосильной задачей. Противный голосок сомнений нашёптывал, что это будет предательством по отношению к юноше.       Тодороки же, если и замечал странное поведение Васаби, то игнорировал его, предпочитая сосредоточиться на дороге. Мышцы его рук были напряжены, а челюсть крепко сомкнута. Шото больше напоминал каменное изваяние, нежели живого человека.       — Знаешь, а Йошинори-сан оказался хорошим человеком, — заговорила Мидори в надежде прервать напряжённую тишину. — Я рада, что он нам помог и рассказал всю правду. А то ведь мог поступить иначе: отобрать спицы и отправить нас восвояси.       — Он не стал бы этого делать, так как знал, что в драке я одержу верх, — пожал плечами Шото.       — Да. Ты сильный. Если скажу кому-то, что меня защищал сам герой льда и пламени, мне не поверят, — хохотнула Васаби, и на устах Тодороки появилась расслабленная улыбка. — На самом деле я хочу сказать тебе большое спасибо. Ты спас меня, когда пришёл Бакугоу, ты поддержал меня, когда узнал о произошедшем в пещерах. Ты продолжаешь спасать меня прямо сейчас, ведя эту машину. Одна я бы, наверное, умерла.       — Ты — мой друг, — ответил Шото, пожав плечами. — Я должен помогать друзьям. Я должен помогать всем, кому только смогу.       — Из тебя получится сильный и справедливый герой, — сказала Мидори. — Я рада, что познакомилась с тобой. Ты намного лучше, чем я думала.       Тодороки на это заявление промолчал, но его плечи расслабились, а выражение лица более не было таким суровым, как пару минут назад. Васаби же, поймав нить разговора, мгновенно принялась болтать о всякой ерунде, которая, однако, касалась событий жизни Шото. Она не хотела говорить о своём родном мире, так как была довольно неглупой и понимала, что юноше это может быть неприятно, а потому просто рассказывала ему о своих мыслях и догадках.       Он поддержал её монолог, превращая его в занятный диалог и рассказывая, что было после последней прочитанной девушкой главы. Васаби слушала его, хлопая глазами и стараясь запомнить каждую деталь, дабы в будущем портить жизнь своему старшему брату с помощью спойлеров.       Мидори сдержала злобный смешок: братец получит по заслугам! Правда, по каким, она ещё не придумала, но для неё это проблемой не было: будучи девушкой, Васаби была готова обидеться на любое слово.       Когда они подобрались к мосту, объехав нескольких монстров В и С-классов, им пришлось поменяться местами. Работали ребята по старой схеме: Шото создавал ледяное покрытие на недостающих частях моста, а Мидори, пыхтя и проклиная весь мир, вела машину, с трудом справляясь с заносами на скользкой дороге.       Так они миновали несколько островов, на которых Шото пришлось использовать причуду, чтобы сжечь или заморозить очередного монстра. Когда же мост остался позади, Васаби, затормозив, достала из рюкзака плед и отдала его Тодороки, чтобы тот укрылся и скорее согревался: побочный эффект от причуды никто не отменял.       До храма они ехали по побережью. Море блестело в лучах солнца, и Мидори, кидая на него взгляды, не могла не вспоминать о своих объятиях с Цугиварой. И о монстре, который пришёл под конец вечера, но который не смог их даже пальцем коснуться.       — Может, прогуляемся немного по побережью? — внезапно предложила Мидори.       — Да, можно, — согласился Тодороки.       Они съехали с главной дороги, тормозя машину и выбираясь из неё. Васаби вдохнула полной грудью солёный морской воздух, и на её губах расплылась улыбка. Она, скинув кроссовки и носки, окунула босые ступни в песок, сжимая пальцы ног и ощущая приятную прохладу.       Девушка сделала несколько шагов вперёд, к морю. Она отдавала всю себя этому моменту, понимая, что подобное больше никогда не случится в её жизни.       — Хочу остаться здесь на подольше, — прошептала Мидори себе под нос, и Тодороки услышал её.       — Мы можем побыть здесь какое-то время. Всё равно храм поблизости.       — Нет, это опасно, — покачала головой девушка. — Просто дай мне пару минут, и можно садиться обратно в машину.       Шото кивнул, скрещивая руки на груди и наблюдая за счастливой Мидори. Будь его воля, он бы провёл на этом пляже столько, сколько потребуется Васаби, будь то пара минут или пара месяцев. Всё, лишь бы девушка была счастлива.       Внезапно Тодороки краем глаза заметил странное движение сбоку, но, резко обернувшись, никого не увидел. Юноша нахмурился: ему не могло показаться.       Он, подхватив обувь и носки Мидори, в два шага подошёл к девушке и, прижавшись к ней сзади, чем слегка напугал и смутил её, коротко шепнул ей на ухо:       — Тут кто-то есть. Пора убираться.       Глаза Васаби расширились от ужаса при одной мысли о том, что это может быть какой-нибудь монстр. Она, забрав у Тодороки свою обувь, но не надевая её, так как времени на это совсем не было, поспешила к машине, садясь на пассажирское сидение и пожёвывая от волнения нижнюю губу. Шото сел за руль, мгновенно пристёгиваясь и нажимая на педаль газа.       — Ты уверен, что кого-то видел? — взволнованно зашептала Мидори. — Никаких монстров тут нет.       — Это мог быть и не он, — покачал головой Шото. — Может, человек? Вряд ли Йошинори-сан или Нобуюки-кун. Остаётся только какой-нибудь злодей. Во всяком случае, чем быстрее окажемся в храме, тем лучше будет для нас.       Девушка отчаянно закивала, одобряя то, что Шото так быстро разогнался и сбавлять скорость был не намерен.       Васаби казалось, что после Бакугоу или Рокки её ничто не сможет напугать, но мысль о том, что их может преследовать какой-нибудь злодей, заставляла коленки трястись. Мидори сама не знала причин этому, но всё равно становилось как-то не по себе.       Она перевела взгляд на профиль Тодороки, и от сердца отлегло. Шото был рядом, и он был готов помочь ей в любой ситуации. Он мог одолеть практически любого злодея.       Страх в сердце потух, уступая место чрезмерной благодарности.       — Знаешь, когда мы приедем, я попрошу тебя передать парочку прощальных писем. Я написала их вчера вечером. Там есть и для тебя.       Шото на секунду оторвался от дороги, и в его разноцветных глазах было столько грусти от одной-единственной мысли о том, что они будут вынуждены расстаться, что Васаби почувствовала себя каким-то предателем.       — Хорошо, — произнёс Тодороки, и его голос был спокойным и ровным. — Кому мне надо отдать их?       — Там всё написано прямо на конвертах. Я подумала, что будет неправильно уйти, толком не попрощавшись ни с кем. В письме говорить «пока» проще, чем лицом к лицу.       — Да, это так, — согласился герой. — Пообещай, что ты попрощаешься со мной перед тем, как уйдёшь. Пообещай, что мы соберём шар вместе.       — Обещаю, — прошептала Мидори. Её сердце дрогнуло, а на глаза навернулись непрошеные слёзы, которые девушка постаралась стереть рукавом. — Я обещаю, что мы попрощаемся по-нормальному.       — Тогда, чтобы точно быть уверенным в том, что ты сдержишь своё обещание, можешь отдать мне футляр со всеми спицами?       Васаби непонятливо моргнула, от чего слеза всё же скатилась по щеке, но девушка успела отвернуться. Тодороки хотел быть уверенным в том, что она так просто не бросит его совсем одного, не сказав ни слова на прощание?       Мидори хотела было возмутиться, мол, она никогда так не поступала, но в голове всплыл её внезапный отъезд с Цугиварой в самом начале приключений.       «Наверное, для влюблённого Шото это был большой удар», — подумала она. Без задней мысли девушка полезла в рюкзак, доставая очечник и отдавая его Тодороки. Тот, благодарно кивнув, спрятал вещь в глубокий карман куртки.       — Спасибо, что доверилась, — мягко произнёс юноша. — Это очень много для меня значит.       Мидори вновь почувствовала укол вины, а потому слабо кивнула. Если Тодороки станет от этого легче, то и ей тоже.       Они въехали на территорию храма. Тодороки припарковал машину у ворот, и Васаби, потягиваясь, вышла на улицу. Прохладный ветер трепал её волосы. Мидори задумчиво повертела в руках короткую чёрную прядь. Ещё в убежище Тодороки умудрился достать для неё чёрную краску для волос, и девушка закрасила седые корни.       От мысли о том, что придётся теперь постоянно подкрашиваться, стало как-то не по себе.       «Совсем как старуха теперь», — насмешливо фыркнула она. Шото перевёл на девушку вопросительный взгляд, но та лишь махнула рукой, мол, ничего такого.       — Ну что, пойдём за последней спицей? — бодро спросила Васаби.       — Ты иди, а я ещё здесь побуду. Хочу подышать свежим воздухом.       Мидори понимающе кивнула, думая о том, что юноше просто тяжело от осознания скорого расставания с ней, а потому поспешила в храм на поиски статуи Авалокитешвары.       Тодороки же, оставшись в одиночестве, раскрыл очечник и взял в руки одну из спиц. Ещё в храме Гугандзи он спрашивал у Йошинори-сана, возможно ли уничтожить эти спицы, но получил отрицательный ответ. Тогда Шото решил, что, если их невозможно уничтожить, то можно сделать так, чтобы никто до них никогда не добрался.       План был прост: когда Мидори найдёт последнюю спицу, он вырубит девушку и выкинет спицы в море, чтобы глубина поглотила их. Он запрёт где-нибудь Васаби, не позволит ей выйти наружу, не позволит ни с кем видеться. Сделает так, чтобы она нуждалась только в нём и зависела только от него.       Мрачное ликование затопило сердце Тодороки. Мидори была наивной, и на её чувстве вины было так просто играть, что Шото даже стало жаль девушку. Но жалость сменилась нежностью: всё же он полюбил её как раз за эту доброту и наивность.       Шото убрал спицу обратно в очечник, а затем закрыл его. Тот начал медленно покрываться инеем — до тех пор, пока он не выкинет эти спицы куда подальше, будет лучше, если ни у кого не будет к ним доступа.       Внезапно кто-то схватил Тодороки за ногу. Он удивлённо посмотрел вниз. Из-под асфальта торчала чужая рука, которая мёртвой хваткой вцепилась ему в голень. Шото хмыкнул и пустил по ноге пламя. Рука отдёрнулась, скрываясь в асфальте, а Тодороки, поняв, что это может быть враг, кинулся в сторону храма, чтобы защитить Мидори. Но не успел юноша пробежать и пару метров, как кто-то накинулся на него сверху, придавливая всем своим весом.       — Кто ты, чёрт возьми, — прошипел герой льда и пламени, понимая, что незнакомца не так-то просто с себя скинуть, как он надеялся.       — Тот, кто не позволит тебе осуществить задуманное, псих, — ответил знакомый голос.       Тодороки резким движением скинул с себя противника, отскакивая в сторону и крепко сжимая в руке очечник. Напротив него стоял Ясухиро.