Монстр

      Мидори потянулась всем телом. Спина хрустнула, и женщина почувствовала себя невероятно хорошо. Перед ней на плите варился суп-лапша на ужин, который она готовила последние двадцать минут, а стол был практически полностью накрыт: оставалось только дорезать выращенные этим летом огурцы.       Тодороки напевала незатейливую песенку себе под нос, когда ощутила, как вокруг её талии обвились чужие сильные руки. Женщина почувствовала, как по телу пробежались приятные мурашки: даже спустя много лет совместной жизни она продолжала так трепетно относиться к прикосновениям мужа.       С того самого момента, как они вдвоём поселились в Тосасимидзу, прошло семнадцать лет. Мидори не так давно стукнуло тридцать четыре, но благодаря заботе своего мужа и его ласке она совершенно не чувствовала себя старой. Правда, всё равно иногда шутила, говоря, что в её годы уже давно пора на пенсию.       Шото такие шуточки не оценивал, зато вот Химико и Юки каждый раз подыгрывали матери. За что, правда, порой получали по шапке от отца.       За эти семнадцать лет произошло мало событий, чтобы Мидори могла назвать свою жизнь насыщенной. Из самых ярких — как Шото сделал ей предложение, как она в первый раз узнала, что беременна, как родился Юки, их старший сын, а потом и Химико — младшая дочь.       Жизнь женщины была наполнена любовью и семейным теплом. Каждый раз, глядя на своих детей, она не могла не думать о своей матери, которая так же воспитывала их с братом. Она не могла не думать о матери Шото, которая любила своих детей, несмотря ни на что.       Только узнав о первой беременности, девушка принялась за чтение целой горы книг о воспитании детей. Шото всегда был рядом, также внимательно и досконально изучая написанное. И если девушке к какому-то моменту становилось скучно, и она просто пробегалась глазами по строчкам, не особо вникая в их смысл, то Тодороки читал даже перед сном.       Наверное, именно поэтому порой женщине казалось, что мать из неё никудышная, а вот Шото — отец что надо. Он играл с детьми, развлекал их и приглядывал за ними, пока Мидори предпочитала покопаться где-нибудь в огороде или поспать. Нет, она любила своих детей, но не любила возиться с ними, когда они были совсем маленькими. Это было слишком утомительно, а нервы у женщины были весьма потрёпаны после двух беременностей.       Зато потом Юки и Химико подросли, стали лучше осознавать себя и окружающий мир и с ними было интереснее. Так как Юки был старше Химико на два года, то Мидори взялась сперва за его воспитание. Она показывала четырёхлетнему мальчику, как правильно копать грядки, как выращивать помидоры и картошку, учила заботиться о цветах и растениях. Мальчик впитывал всё, как губка. Ему, как и матери, нравилось возиться в огороде, и потому, наверное, с ним Мидори была ближе, чем с дочерью.       Химико, с детства проводившая больше времени с отцом, прикипела к нему, перенимая чужие привычки. Он учил её домашним делам, показывал, как устроена система отопления, как готовить омлет и блинчики, как правильно держать отвёртку в руках.       К пяти годам Шото и Мидори начали обучать детей письму и чтению, прививая им любовь к последнему. Юки часто требовалась помощь родителей, когда он забывал, как пишутся или читаются те или иные иероглифы, а когда за учёбу принялась Химико — сам начал всё ей объяснять.       Дети росли, и их дружба только крепла. Несмотря на то, что они были разного пола, это никак не мешало им: Юки не называл Химико глупой девчонкой, а Химико не считала Юки занудным мальчишкой. Они были разными, но при этом с детства умели понимать и защищать друг друга.       Конечно, со временем они выросли, и вместе с тем поменялись их характеры. Они оставались дружны, но мечтали выбраться за пределы Тосасимидзу. Мидори каждый раз с благоговением думала о том, какие же у них с Шото прекрасные дети, раз они слушаются родителей и не позволяют подростковому желанию поспорить и нарушить выставленные старшими правила. Так что за пределы Тосасимидзу они не выходили, хотя им и хотелось.       Сейчас Юки было пятнадцать, а Химико — тринадцать, и за их благоразумность Мидори не переживала.       — Дети ещё не вернулись? — спросила она, а потом, извернувшись в объятиях мужа, поцеловала его в щёку.       Чисто технически, они не были мужем и женой, потому как никто их брак официально не регистрировал, но Мидори и Тодороки однажды решили разделить чарку саке на двоих, после чего начали называть друг друга супругами, а Мидори взяла фамилию Шото и теперь говорила о себе никак иначе, кроме как «Тодороки». Это произошло ещё шестнадцать лет назад после того, как девушка полгода проходила в звании невесты.       Женщина никогда не жалела, что разделила свою жизнь с Шото, ограничив её до одного безлюдного города. Вдвоём было хорошо. Да, порой немного одиноко, особенно когда пробуждались воспоминания о друзьях, но всё же хорошо. Она любила Тодороки и ни разу не жалела о совершённом выборе.       — Нет, они ещё в городе, — ответил Шото, — но скоро должны прийти.       В этот момент входная дверь отворилась, и Мидори услышала знакомые голоса.       — Мама, папа, к нам гости! — произнёс Юки. Женщина тут же нахмурилась, а Тодороки напрягся, отходя от жены на несколько шагов.       — П-привет? Давно не виделись?       Из коридора вышел тот, кого Мидори совсем не ожидала увидеть. Мидория с их последней встречи сильно возмужал, немного вытянулся в росте и больше не напоминал школьника. Теперь он был взрослым мужчиной, с первого взгляда на которого понимаешь, что он — герой-профессионал.       Нож выскользнул из рук женщины, а сердце ухнуло куда-то в желудок. Она поспешила сорвать с себя фартук и в несколько шагов подошла к Изуку, крепко обнимая его. Тот, посмеявшись, похлопал её по спине. За ним стоял Киришима, и после объятий с Мидорией Мидори поспешила к нему.       Позади Шото пожимал руку старым друзьям.       — Как вы здесь оказались? — спросила женщина, до сих пор не веря своим глазам. На неё вмиг вперемешку со счастьем навалилась тоска — было грустно видеть, как сильно дорогие друзья изменились за много лет, и очень печально осознавать, что все эти изменения она не застала лично.       — Мы проезжали неподалёку, когда увидели Юки и Химико. Сначала мы подумали, что они потерялись, и хотели защитить их от возможных монстров, но они ответили, что живут здесь. Они согласились отвести нас к вам.       Шото бросил быстрый взгляд на сына, и тот в ответ развёл руки.       — Они были похожи на тех людей с маминых фотографий, так что мы решили, что можем довериться им, — произнёс Юки.       — Именно! — поддакнула Химико.       Мидори ласковым взглядом пробежалась по детям. Внешне они оба больше напоминали Шото, нежели её. У обоих были разноцветные волосы и разноцветные глаза. Женщина не была уверена передаётся ли подобное генетически, но в случае её семьи — да. Одна часть волос Юки была белой, а вторая — чёрной, тем временем как на голове Химико смешивались красный и чёрный.       Что касалось причуд, то Юки получил силу управлять снегом. Он мог в любой момент вызвать снегопад или даже снежную бурю. А вот Химико управляла всполохами огня.       Пока Шото с детьми развлекали гостей, Мидори быстренько накрыла на стол на шестерых и позвала всех ужинать. Муж сел рядом с ней, придвинувшись поближе и как бы закрывая её от гостей, рядом уместились дети, а напротив них — Мидория и Киришима.       Впервые за долгие годы все за столом были больше заняты разговорами, нежели едой. Дети расспрашивали гостей об остальном мире, о монстрах, о UA, об их прошлом.       Как оказалось, за десять лет убежище UA, как и другие, окрепло, с помощью причуд в космос запустили спутники, а в некоторых районах Японии удалось починить связи электропередач. В этом, как ни странно, помогли печати, которыми когда-то пользовалась Мидори. Сперва всех монстров отпугнули с помощью ультразвуковых волн, а затем поставили барьеры, за которые те не могли пробраться. Люди наконец-то вышли из убежищ и принялись потихоньку отстраивать города, тем временем как герои зачищали новые территории. Так, за семь лет они расширили границы от Нантана до Тосасимидзу, что само по себе было поразительным.       Несмотря на то, что новости эти были хорошими, а встреча со старыми друзьями приятной, на лицо Шото опустилась тень недовольства. Мидори слишком хорошо знала мужа, чтобы понимать, что с ним случилось.       Последние семнадцать лет они спокойно жили сначала вдвоём, потом втроём, а теперь вчетвером. Обоих устраивал их маленький мирок, где не было посторонних. Вот только дети жаждали познавать мир и общаться со сверстниками, а расширение границ безопасности со стороны UA было неминуемо. В какой части Японии они ни спрятались бы, их всё равно нашли бы.       За разговорами время пролетело незаметно, и Мидори, собирая грязную посуду, отметила, что на улице уже смеркалось. Ей не оставалось ничего другого, кроме как предложить гостям переночевать у них. Мидории было решено разложить кровать в гостиной, а Киришиме — в игровой, где стоял большой диван.       Тодороки рассказал гостям, как и что здесь работает, а те, в свою очередь, поблагодарили за подобное гостеприимство. Пока Шото укладывал слишком перевозбудившихся детей, Мидори помогала Мидории заправить кровать.       — Я думал, ты вернулась в свой мир вместе с Тодороки, — внезапно произнёс он.       — Ну… На самом деле, я и вернулась в свой мир и даже пробыла там несколько месяцев, но, знаешь… — Женщина глубоко вздохнула, отвлекаясь от своего дела и смотря на друга. — Когда я в первый раз была в этом мире, я была одержима идеей вернуться домой. Я бегала по храмам, как сумасшедшая, собирая спицы от Шара. В конце концов, я вернулась домой и внезапно осознала, что мне там скучно. У меня наконец-то была нормальная жизнь, семья и одноклассники. Я жила тихо и спокойно. И вроде бы я мечтала о этом всё то время, что пробыла в этом мире, однако… Однако я сама не заметила, как изменилась, как прикипела к этому месту, как мне полюбились приключения. В итоге я вернулась сюда. Тодороки отвёз меня в Тосасимидзу, и мы много лет прожили здесь.       — Вот как, — кивнул Мидория. — Вижу, ты его наконец-то любишь.       — Да. — На уста женщины легла лёгкая улыбка. — Мне понадобилось много времени, чтобы понять это, но теперь я счастлива.       — Он тоже счастлив. Я рад за вас. У вас прекрасные дети.       Мидори почувствовала, как от этих слов на её глазах наворачивались слёзы. Она всхлипнула, а потом крепко-крепко обняла Мидорию, шепча ему в плечо слова благодарности.       Тодороки не знала, что на неё нашло, но чувствовала что-то вроде лёгкости и освобождения. Вытерев слёзы рукавом, женщина пожелала другу приятных сновидений и отправилась в спальню. Шото ещё не пришёл, а это значило, что у Мидори есть ещё немного времени.       Она легла прямо поверх одеяла, раскинув руки и чуть улыбаясь. С приходом старых друзей в её сердце затеплилась надежда. Тодороки почувствовала сильное желание вновь увидеть всех своих друзей и знакомых, которые помогали ей в прошлом, сходить к урне Усагиямы и поблагодарить её за всё, вновь прогуляться по аллеям UA.       В комнату зашёл Тодороки, плотно закрыв за собой дверь. Он снял с себя домашнюю рубашку и сел на край кровати. Мидори тут же подползла к нему, кладя голову на коленки и обнимая руками за обнажённый торс. А затем, набрав побольше воздуха в лёгкие, рассказала о своём маленьком желании.       Рука Шото в её волосах на секунду замерла, а потом вновь продолжила поглаживать кожу головы.       — Если моя любимая жена так сильно этого желает, то я не буду против, — мягко произнёс он. Мидори чуть покраснела от подобных слов и лишь сильнее сжала кольцо рук.       — Спасибо тебе. За всё.       Шото лишь покачал головой. Он больше не боялся выбираться с Мидори за пределы Тосасимидзу и не боялся потерять её, потому как знал, что уже давно она безоговорочно принадлежит только ему одному.